Неточные совпадения
— Что
тут разузнавать? — возразил было Елпидифор Мартыныч. —
Время всего лучше может показать: пройдет месяца три, четыре, и скрыть это будет невозможно.
Г-жа Петицкая понять не могла, что такое значили подобные ответы. По слухам останкинским, она твердо была уверена, что говорит княгине самые приятные вещи, а
тут вдруг встречает такое равнодушие в ней; а потому спустя некоторое
время она решилась попробовать княгиню с другой стороны, хоть более, может быть, неприятной для нее, но все-таки, конечно, интересующей ее.
— Все это так-с!.. Но суть-то
тут не в том! — воскликнул князь каким-то грустно-размышляющим голосом. — А в том, что мы двойственны: нам и старой дороги жаль и по новой смертельно идти хочется, и это явление чисто продукт нашего
времени и нашего воспитания.
— Я
тут ничего не говорю о князе и объясняю только различие между своими словами и чужими, — отвечал Миклаков, а сам с собой в это
время думал: «Женщине если только намекнуть, что какой-нибудь мужчина не умен, так она через неделю убедит себя, что он дурак набитейший». — Ну, а как вы думаете насчет честности князя? — продолжал он допрашивать княгиню.
Петицкая некоторое
время недоумевала: сказать ли ему свое решение в маскараде и потом самой уехать, оставя Николя одного?.. Но как в этом случае можно было понадеяться на мужчину: пожалуй, он
тут же пойдет, увлечется какой-нибудь маской и сейчас же забудет ее! Гораздо было вернее зазвать его в свой уединенный уголок, увлечь его там и тогда сказать ему: finita la commedia! [представление окончено! (итал.).]
— Из маскарада… ночью и, кажется, не одна!.. — отвечал Иллионский с расстановкой (он в это
время вместе с княгиней входил в гостиную, где и уселся сейчас же в кресло). — Между нами сказать, — прибавил он, мотнув головой и приподнимая свои густые брови, —
тут кроется что-то таинственное.
Этого Миклаков не в состоянии уже был вынести. Он порывисто встал с своего места и начал ходить с мрачным выражением в лице по комнате. Княгиня, однако, и
тут опять сделала вид, что ничего этого не замечает; но очень хорошо это подметила г-жа Петицкая и даже несколько встревожилась этим. Спустя некоторое
время она, как бы придя несколько в себя от своего волнения, обратилась к Миклакову и спросила его...
Мы видим, что в это ж самое
время листья дерева делаются больше, ветви становятся раскидистее; цветы ж только то
тут, то там еще показываются; но все ж вы говорите, что дерево в периоде цветения; так и наше
время: мы явно находимся в периоде социального зацветания!
Анна Юрьевна последнее
время как будто бы утратила даже привычку хорошо одеваться и хотя сколько-нибудь себя подтягивать, так что в тот день, когда у князя Григорова должен был обедать Жуквич, она сидела в своем будуаре в совершенно распущенной блузе; слегка подпудренные волосы ее были не причесаны, лицо не подбелено. Барон был
тут же и, помещаясь на одном из кресел, держал голову свою наклоненною вниз и внимательным образом рассматривал свои красивые ногти.
В прежнее
время князь, встречаясь с Николя, обыкновенно на все его приветствия отвечал только молчаливым кивком головы; но
тут почему-то приостановился с ним и пожал даже ему руку.
«В таком случае он сумасшедший и невыносимый по характеру человек!» — почти воскликнула сама с собой Елена, сознавая в душе, что она в помыслах даже ничем не виновата перед князем, но в то же
время приносить в жертву его капризам все свои симпатии и антипатии к другим людям Елена никак не хотела, а потому решилась, сколько бы ни противодействовал этому князь, что бы он ни выделывал, сблизиться с Жуквичем, подружиться даже с ним и содействовать его планам, которые он
тут будет иметь, а что Жуквич, хоть и сосланный, не станет сидеть сложа руки, в этом Елена почти не сомневалась, зная по слухам, какого несокрушимого закала польские патриоты.
Чтобы спасти себя на дальнейшее
время от подобного господина, князь
тут же написал и отправил к нему не совсем ласкового свойства письмецо: «Милостивый государь!
— Хорошо! — согласилась Елена и
тут же отдала Жуквичу все деньги, которыми тот опять все
время, пока сидел у ней, как бы даже небрежно играл; но, пойдя домой, по-прежнему аккуратнейшим образом уложил их в свой карман.
— Вот как!.. Что ж, это и хорошо! — произнес Елпидифор Мартыныч, а сам с собой в это
время рассуждал: «Князь холодно встретился с супругой своей, и причиной тому, конечно, эта девчонка негодная — Елена, которую князь, видно, до сих пор еще не выкинул из головы своей», а потому Елпидифор Мартыныч решился
тут же объяснить его сиятельству, что она совсем убежала к Жуквичу, о чем Елпидифор Мартыныч не говорил еще князю, не желая его расстраивать этим.
— Гм! — грустно усмехнулся Елпидифор Мартыныч. — Как угостил себя!.. Мне, однако,
тут одному делать нечего, — съездите хоть за бароном! — присовокупил он камердинеру, все
время стоявшему у ног барина и горько плакавшему.
— В Москве, — отвечал протяжно Миклаков, — хоть и
тут тоже мало как-то хорошего для меня осталось, — продолжал он. — Такие новости услыхал, приехав: князь, с которым я хоть и поразошелся последнее
время, но все-таки думал опять с ним сблизиться, говорят, умер, — застрелился!
Здесь, как и в богатой Александровской слободке, мы находим высокий процент старожилов, женщин и грамотных, большое число женщин свободного состояния и почти ту же самую «историю прошлого», с тайною продажей спирта, кулачеством и т. п.; рассказывают, что в былое
время тут в устройстве хозяйств также играл заметную роль фаворитизм, когда начальство легко давало в долг и скот, и семена, и даже спирт, и тем легче, что корсаковцы будто бы всегда были политиканами и даже самых маленьких чиновников величали вашим превосходительством.
Неточные совпадения
Жена его тем
временем // С иконами возилася, // А
тут изба и рухнула — // Так оплошал Яким!
Крестьянское терпение // Выносливо, а
временем // Есть и ему конец. // Агап раненько выехал, // Без завтрака: крестьянина // Тошнило уж и так, // А
тут еще речь барская, // Как муха неотвязная, // Жужжит под ухо самое…
А князь опять больнехонек… // Чтоб только
время выиграть, // Придумать: как
тут быть, // Которая-то барыня // (Должно быть, белокурая: // Она ему, сердечному, // Слыхал я, терла щеткою // В то
время левый бок) // Возьми и брякни барину, // Что мужиков помещикам // Велели воротить! // Поверил! Проще малого // Ребенка стал старинушка, // Как паралич расшиб! // Заплакал! пред иконами // Со всей семьею молится, // Велит служить молебствие, // Звонить в колокола!
Дела-то все недавние, // Я был в то
время старостой, // Случился
тут — так слышал сам, // Как он честил помещиков, // До слова помню всё: // «Корят жидов, что предали // Христа… а вы что сделали?
Тут только понял Грустилов, в чем дело, но так как душа его закоснела в идолопоклонстве, то слово истины, конечно, не могло сразу проникнуть в нее. Он даже заподозрил в первую минуту, что под маской скрывается юродивая Аксиньюшка, та самая, которая, еще при Фердыщенке, предсказала большой глуповский пожар и которая во
время отпадения глуповцев в идолопоклонстве одна осталась верною истинному богу.