Неточные совпадения
Обстоятельный был
человек, благочестивый, к истинной,
старой, значит, вере большую ревность имел.
А не хватило у самого догади,
старых бы
людей спросил…
То-то и есть: молодые-то
люди что новы горшки — то и дело бьются, а наш-от
старый горшок хоть берестой повит, да три века живет.
Только что заневестилась старшая, молодежь стала на нее заглядываться, стала она заглядываться и на младшую, а
старые люди, любуясь на сестриц-красавиц, Зиновью Алексеичу говаривали: «Красен, братец, дочками — умей зятьев подобрать, а выбрать будет из кого, свахи все пороги у тебя обобьют».
— Да, ихнее дело, говорят, плоховато, — сказал Смолокуров. — Намедни у меня была речь про скиты с самыми вернейшими
людьми. Сказывают, не устоять им ни в каком разе, беспременно, слышь, все порешат и всех черниц и белиц по разным местам разошлют. Супротив такого решенья никакими, слышь, тысячами не откупишься. Жаль старух!.. Хоть бы дожить-то дали им на
старых местах…
— Бес-от силен, Никита Федорыч, — сказал он Меркулову. — Особливо силен он на этаком многолюдстве при таком нечестии, как здесь. И со
старыми людьми у Макарья бывают прорухи, а Дмитрий Петрович
человек еще молодой… Мало ли что может случиться!..
Пообедавши,
старые люди на спокой пошли, кто помоложе — на улицу.
Даже на то, что
старой вере она не последует, смотрела снисходительно и, говоря с Марком Данилычем, высказывала убеждение, что хорошие
люди во всякой вере бывают и что Господь, видя добродетели Марьи Ивановны, не оставит ее навсегда во тьме неверия, но рано или поздно обратит ее к древлему благочестию.
«Проезжие торговцы коней хотят попоить», — думает Абрам, но видит, что один из них,
человек еще не
старый, по виду и одежде зажиточный, сняв шапку, тихою поступью подходит к Абрамову дому и перед медным крестом, что прибит на середке воротной притолоки, справляет уставной семипоклонный начáл.
Кто не успел
старых долгов получить или не сделался как-нибудь иначе с должником, тот рассылает надежных
людей по всем пристаням, по всем выездам, не навострил бы тот лыжи тайком.
Бой подростков меж тем разгорается.
Старые люди степенные встают с луговины посмотреть на свою молодежь, удалых бойцов похваливают, неудатных подзадоривают...
Не все же дела да дела — умные
люди в
старые годы говаривали: «Мешай дело с бездельем — с ума не сойдешь».
— Эх, ваше степенство, — молвил с глубоким вздохом
старый солдат. — Мила ведь сторона, где пупок резан, на кого ни доведись; с родной-то стороны и ворона павы красней… Стар уж я
человек, а все-таки истосковались косточки по родимой землице, хочется им лечь на своем погосте возле родителей, хочется схорониться во гробу, что из нашей сосны долблен.
— Петром Александрычем, — отрывисто молвил и быстро махнул рукавом перед глазами, будто норовясь муху согнать, а в самом-то деле, чтобы незаметно смахнуть с седых ресниц слезу, пробившуюся при воспоминанье о добром командире. — Добрый был
человек и бравый такой, — продолжал
старый служака. — На Кавказе мы с ним под самого Шамиля́ ходили!..
Теперь родник «Святым ключом» зовется, а прежде звали его «Поганым». Вот что
старые люди про него рассказывают. Записи даже такие есть.
По времени стали замечать, что в келейных рядах да в задних избáх по иным деревням у
старых девок в зимние ночи
люди сбираются будто на су́прядки, крепко изнутри запираются, плотно закрывают окна ставнями и ставят на дворе караульных, а потом что-то делают втайне…
— Кто же ее неволит? — с ясной улыбкой ответил Марко Данилыч. — Сказано ей: кто придется по сердцу, за того и выходи, наперед только со мной посоветуйся, отец зла детищу не пожелает, а молоденький умок
старым умом крепится. Бывали у нас и женишки, сударыня,
люди все хорошие, с достатками. Так нет — и глядеть ни на кого не хочет.
Кто-то сказал ей, что продается пустошь Фатьянка, где в
старые годы бывали хлыстовские сходбища с самим Иваном Тимофеичем, христом
людей божиих; она тотчас же купила ее и построила усадьбу на том самом месте, где, по преданьям, бывали собранья «божьих
людей».
Слыхал генерал Луповицкий чуть ли не от самой Катерины Филипповны, что в
старые годы у Божьих
людей и христос, и апостолы бывали из юродивых.
Это — сокровенная сионская горница. Тут бывают раденья Божьих
людей. Рядом вдоль всей горницы коридор, а по другую его сторону семь небольших комнат, каждая в одно окно, без дверей из одной в другую. Во время о́но в те комнаты уединялись генеральские собутыльники с девками да молодками, а теперь
люди Божьи, готовясь к раденью, облачаются тут в «белые ризы». Пред сионской горницей были еще комнаты, уставленные
старой мебелью, они тоже бывали назаперти. Во всем нижнем этаже пахло сыростью и затхлостью.
— А что б ты взял с меня, Махметушка, чтоб того полоняника высвободить? — спросил Марко Данилыч. —
Человек он уж
старый, моих этак лет, ни на каку работу стал негоден, задаром только царский хлеб ест. Ежели бы царь-от хивинский и даром его отпустил, изъяну его казне не будет, потому зачем же понапрасну поить-кормить
человека? Какая, по-твоему, Махметушка, тому
старому полонянику будет цена?
А в доме и по хозяйству все врознь поехало. Правду говорят
старые люди: «Хозяин лежит — весь дом лежит, хозяин с постели — все на ногах». А тут приходится лежать хозяину до той поры, как его в могилу уложат.
Жена Колышкина была дома. Только воротилась она от вятских сродников, где часто и подолгу гащивала. Впервые еще увиделась с ней Аграфена Петровна. Не больше получаса поговорили они и стали
старыми знакомыми, давнишними подругами… Хорошие
люди скоро сходятся, а у них у обеих — у Марфы Михайловны и Аграфены Петровны — одни заботы, одни попеченья: мужа успокоить, деток разуму научить, хозяйством управить да бедному по силе помощь подать.
— Братец Григорьюшка! Лучше всех ты знаешь сказанья про дивные чудеса, в
старые годы содеянные. Изрони златое слово из уст твоих… Поведай собору про богатого богатину Данила Филиппыча, про великого учителя
людей праведных Ивана Тимофеича.
И шли середь
людей великие споры о том, которые книги лучше:
старые или новые, Никоном печатанные.
И собрал Данила Филиппыч
старые книги и новые, побросал все в Волгу-реку и такие слова Божиим
людям сказал: «Ни
старых, ни новых книг не приемлете, да и грамота вся и ученье вам ненадобны.
Ушли наконец оттуда пасечник Кирилла, Устюгов с Богатыревым и другие
старые люди. И только что ушли они, стихли в богадельне и крики и вопли… Вдруг затворились окна, вдруг потухли огни.
— Лучше бы вовсе не знать ей об этих сказаньях, — сквозь зубы проговорил Николай Александрыч. — Таких
людей, как она, в вере так не утверждают, сказанья только смущают их. Но это уж моя вина, сам я на великом соборе говорил об Арарате, а перед тем
старые сказанья про Данилу Филиппыча да про Ивана Тимофеича Устюгову велел говорить.
И в
старом Писании сказано: «Глаголяй языки не
человекам глаголет, но Богу: никто же бо слышит, духом же глаголет тайны… глаголяй язы́ки себе зиждет…
— Разве вот кого попросить, — сказала наконец Дарья Сергевна. — Живет недалеко отсюдова, всего четыре версты, да и тех, пожалуй, не будет,
человек книжный и постоянный. Старинщик он,
старыми книгами торгует да иконы меняет. Только вот беда, не уехал ли куда. То и дело в отлучках бывает.
Старым, насиженным местом русский
человек паче всего дорожит — не покинет он дома, где родились и сам, и его родители, не оставит места, где на погосте положены его дедушки, бабушки и другие сродники.
—
Человек я не книжный, — сказал на то Никифор Захарыч, — силы Писания не разумею, а скажу, что от
старых людей слыхал: «Не рыба в рыбах рак, не птица в птицах нетопырь, не зверь во зверех еж, не муж в мужьях тот, кем жена владает».
—
Человек ты еще не
старый, Василий Борисыч, ко всякому делу мог бы еще приобыкнуть, — сказал Никифор Захарыч. — Попробуй. Хочешь, я насчет этого поговорю с Патапом Максимычем?
Тут
старый Пантелей, не тревожа народ в деревне, пошел в работные избы
людей подымать, чтоб они на воров осторожней облаву сделали и, окружив их со всех сторон, руками перехватали бы.
—
Старые годы вспоминали, Патап Максимыч. Про то меж собой говорили, как были мы с ней
люди друг к другу самые близкие, жених с невестой, — сказал Смолокуров.
Лежа в соседней каюте, Патап Максимыч от слова до слова слышал слова Алексея. «Вот, — думает он, — хотя после и дрянным
человеком вышел, а все-таки
старого добра не забыл. А небойсь, словом даже не помянул, как я к его Марье Гавриловне приходил самую малую отсрочку просить по данному векселю. А добро помнит. Хоть и совсем
человек испортился, а все-таки помнит».
На завалинах и на разрушенных строениях сидят матери и горько плачут, смотрят на разрушение
старого их пепелища, ожидая и в своих скитах такого же разрушения и неизбежной высылки
людей с насиженных ими мест, но не приписанных ко скиту.
Неточные совпадения
— Постой! мы
люди бедные, // Идем в дорогу дальную, — // Ответил ей Пахом. — // Ты, вижу, птица мудрая, // Уважь — одежу
старую // На нас заворожи!
Подумавши, оставили // Меня бурмистром: правлю я // Делами и теперь. // А перед
старым барином // Бурмистром Климку на́звали, // Пускай его! По барину // Бурмистр! перед Последышем // Последний
человек! // У Клима совесть глиняна, // А бородища Минина, // Посмотришь, так подумаешь, // Что не найти крестьянина // Степенней и трезвей. // Наследники построили // Кафтан ему: одел его — // И сделался Клим Яковлич // Из Климки бесшабашного // Бурмистр первейший сорт.
Г-жа Простакова. Ты же еще,
старая ведьма, и разревелась. Поди, накорми их с собою, а после обеда тотчас опять сюда. (К Митрофану.) Пойдем со мною, Митрофанушка. Я тебя из глаз теперь не выпущу. Как скажу я тебе нещечко, так пожить на свете слюбится. Не век тебе, моему другу, не век тебе учиться. Ты, благодаря Бога, столько уже смыслишь, что и сам взведешь деточек. (К Еремеевне.) С братцем переведаюсь не по-твоему. Пусть же все добрые
люди увидят, что мама и что мать родная. (Отходит с Митрофаном.)
Он прошел вдоль почти занятых уже столов, оглядывая гостей. То там, то сям попадались ему самые разнообразные, и
старые и молодые, и едва знакомые и близкие
люди. Ни одного не было сердитого и озабоченного лица. Все, казалось, оставили в швейцарской с шапками свои тревоги и заботы и собирались неторопливо пользоваться материальными благами жизни. Тут был и Свияжский, и Щербацкий, и Неведовский, и
старый князь, и Вронский, и Сергей Иваныч.
«Нынче уж так не выдают замуж, как прежде», думали и говорили все эти молодые девушки и все даже
старые люди.