Неточные совпадения
По пятнадцатому году, когда тот дом только что обстроен
был, вступила она под его кровлю хозяюшкой, всю почти жизнь провела в нем безвыездно и ни за что бы на свете не
согласилась на старости лет перебраться на новое место.
— Да могло ль прийти в голову, что вы эдак деньгами швырять станете? Ведь за все зá это на плохой конец ста полтора либо два надо
было заплатить!.. Ежели б мы с Зиновеем Алексеичем знали это наперед, неужто бы
согласились ехать с вами кататься?
— И впрямь, брательник, на боковую пора, —
согласился Василий Петрович. —
Выпьем еще по калишке, да и спать.
— Это точно, что на по́стриг совсем
было она
согласилась.
— Ну
согласилась было, а там через сколько-то дней опять: «Не хочу да не хочу…» Ну и пошумела, опечалила матушку…
Пуще всего тому дивился Феклист, что,
выпив две чашки чаю, Петр Степаныч не
согласился позавтракать.
За обедом, как ни потчевал ее Марко Данилыч, пальцем не тронула рюмки с вином. Пивом, медом потчевал — не стала
пить. Шампанского подали, и пригубить не
согласилась. И до мясного не коснулась,
ела рыбное да зелень, хоть день и скоромный
был…
Когда сказан
был набор и с семьи чубаловской рекрут потребовался, отцом-матерью решено
было — и сам Абрам, тогда еще холостой, охотно на то
соглашался — идти ему в солдаты за женатого брата, но во время приема нашли у него какой-то недостаток.
Говорили Чубаловы с тем, с другим мужиком порознь, говорили и с двумя, с тремя зарáз, и все
соглашались, что хотят из деревни их согнать не по-Божески, что это
будет и перед Богом грех, и перед добрыми людьми зазорно, но только что мир-народ в кучу сберется, иные речи от тех же самых мужиков зачнутся: «Вон из деревни!
Чубалов не прекословил. Сроду не бирал денег взаймы, сроду никому не выдавал векселей, и потому не очень хотелось ему исполнить требование Марка Данилыча, но выгодная покупка тогда непременно ускользнула бы из рук.
Согласился он. «Проценты взял Смолокуров за год вперед, — подумал Герасим Силыч, — стало
быть, и платеж через год… А я, не дожидаясь срока, нынешним же годом у Макарья разочтусь с ним…»
— Ну ладно, казенная так казенная, пусть
будет по-твоему: двадцать с рублем, —
согласился наконец Смолокуров. — Только уж хочешь не хочешь, а на Божьем милосердии — оно ведь не казенное, — рублишко со счетов скощу. Ты и не спорь. Не бывать тому, чтоб ты хоть маленькой уступочки мне не сделал.
— Марья Ивановна!.. Голубушка!.. Ясное солнышко!.. — всхлипывая, говорила она вполголоса. —
Согласитесь!.. Умру без вас!.. Не жаль разве
будет вам меня?
— Как тут устоишь, как не
согласишься? — сказал наконец Марко Данилыч, гладя Дуню по головке. — Ну так и
быть — поезжай.
«Живым словом» Марьи Ивановны
была решена участь Дуни. Луповицкие с радостью
согласились открыть ей всю «сокровенную тайну». В слове Марьи Ивановны и в постигшем ее после того припадке они видели явную на то волю Божию.
Колебалась Лукерьюшка, но когда все пристали к ней с уговорами, выхваляя богадельню, где нет ни холоду, ни голоду,
есть во что одеться,
есть во что обуться, а жизнь ровно у птицы небесной — о завтрашнем дне и помышленья не имей, она
согласилась остаться.
Мемнон не
согласился, но коротать время в беседах с Луповицкими
был рад, живал у них по неделям, беседуя о созерцательной жизни, о спасении души, об умерщвлении плоти и осыпая насмешками монашество, доставалось, впрочем, и белому духовенству.
Льстивые слова знатной барышни понравились надменному купчине. «Видите, Дарья Сергевна, — говорил он, — видите, как знатные господа, генеральские дети об нас отзываются! Спасибо Дунюшке, спасибо голубушке, что так заслужила у господ Луповицких!» Он
согласился оставить Дуню у Луповицких до сентября. Дарья Сергевна
была тем недовольна. Расплакалась даже.
Почти все
согласились со Смолокуровым. То
было у всех на уме, что, ежели складочные деньги попадут к Орошину, охулки на руку он не положит, — возись после с ним, выручай свои кровные денежки. И за то «слава Богу» скажешь, ежели свои-то из его лап вытянешь, а насчет барышей лучше и не думай… Марку Данилычу поручить складчину — тоже нельзя, да и никому нельзя. Кто себе враг?.. Никто во грех не поставит зажилить чужую копейку.
«Этот помягче
будет, скорей Меркулова даст отсрочку, — подумал Марко Данилыч. — Он же, поди, не забыл, как мы в прошлом году кантовали с ним на ярманке, и ужинали, бывало, вместе, и по реке катались, разок согрешили — в театр съездили. Обласкан
был он у меня… Даст, чай, вздохнуть,
согласится на маленькую отсрочку!.. Ох, вынеси, Господи!» — сказал он сам про себя, взлезая на палубу.
— Ошиблись. В другой раз не
будет этого, — сказал Веденеев. — Если б знали мы, что на другой же день, как с вами мы покончили, явится другой покупатель и все триста тысяч наличными на стол выложит, не так бы распорядились, не
согласились бы отдать вам третью долю товара на векселя…
И
согласился было он, шесть недель только сроку просил.
Красненькая подействовала, рабочие
согласились отработать свои сроки, и хвалам заволжскому тысячнику конца у них не
было.
Призадумалась Дуня. Хотя и решилась она оставить общество людей Божьих, но любопытство сильно подстрекало ее.
Согласилась быть в сионской горнице и говорить с араратским гостем, но отказалась радеть и пророчествовать, сказала, что
будет одета в обычное платье, а «белых риз» ни за что на свете не наденет и сядет не впереди, а у входной двери. Дозволяется же ведь это больным и недужным.
Андрей Александрыч остался, а Пахому велел идти домой и сейчас же составить смету на постройки при барском доме и поправки в доме отца Прохора. Как ни упрашивала попадья, чтобы позволил Андрей Александрыч Пахому
выпить у ней чашечку-другую чая, но он не
согласился и приказал конторщику как можно скорей домой поспешить, доложить Николаю Александрычу, что все строенья осмотрены и что поправки необходимы.
— Конечно, —
согласилась Аграфена Петровна. — Не на улице искать суженого. А все-таки ищи, да не
будь чересчур спесива да разборчива. В самом деле, надо тебе об этом хорошенько подумать…
Есть ли кто на примете?
— Тут не шутки, а настоящее дело, — возразил Чапурин. — Выслушайте меня да по душе и дайте ответ. Вот дело в чем: Авдотья Марковна осталась теперь как
есть круглой сиротой. В торговых и других делах ни она, ни Дарья Сергевна ничего не разумеют — дело женское, эти дела им не по разуму. По моему рассужденью, о чем я Авдотье Марковне еще до кончины покойника говорил и она на то
согласилась, — надо ей все распродать либо на сроки сдать в кортому.
Чубалов
соглашался, и эти работники
были полезнее других, они сделались бдительными и верными стражами осиротелого дома.
Пришел Покров девкам головы крыть — наступило первое зазимье, конец хороводам, почин вечерним посиделкам. Патап Максимыч уладил все дела — караульщики
были наняты, а Герасим Силыч
согласился домовничать. Через недолгое время после Покрова пришлись сорочины. Справивши их, Патап Максимыч с Аграфеной Петровной, с Дуней и Дарьей Сергевной поехали за Волгу. На перепутье остановились у Колышкиных.
Неточные совпадения
— Положим, княгиня, что это не поверхностное, — сказал он, — но внутреннее. Но не в том дело — и он опять обратился к генералу, с которым говорил серьезно, — не забудьте, что скачут военные, которые избрали эту деятельность, и
согласитесь, что всякое призвание имеет свою оборотную сторону медали. Это прямо входит в обязанности военного. Безобразный спорт кулачного боя или испанских тореадоров
есть признак варварства. Но специализованный спорт
есть признак развития.
Степан Аркадьич знал, что когда Каренин начинал говорить о том, что делают и думают они, те самые, которые не хотели принимать его проектов и
были причиной всего зла в России, что тогда уже близко
было к концу; и потому охотно отказался теперь от принципа свободы и вполне
согласился. Алексей Александрович замолк, задумчиво перелистывая свою рукопись.
Левин сказал жене, что он верит, что она желала ехать, только чтобы
быть полезною,
согласился, что присутствие Марьи Николаевны при брате не представляет ничего неприличного; но в глубине души он ехал недовольный ею и собой.
— «И я,
согласившись на незаконный развод,
буду виновником ее погибели».
— Да, но ты
согласись, что открывается новое, несомненно полезное учреждение. Как хочешь, живое дело! Дорожат в особенности тем, чтобы дело ведено
было честно, — сказал Степан Аркадьич с ударением.