Неточные совпадения
Что было у него на душе, каких мыслей насчет
веры Илья Авксентьич держался,
дело закрытое, но все знали, и сам он того не скрывал, что в правилах и соблюденье обрядов был он слабенек.
Но всехвальная рогожская учительница мать Пульхерия на то, бывало, говаривала: «Был бы в
вере тверд, да был бы всегдашним нашим заступником пред сильными внешнего мира, и все согрешения его вольные и невольные, яже словом и яже
делом, на свою душу беру».
— По карману он, сударыня, ревнитель, а не по
вере, — досадливо сказала на то мать Таифа. — Погряз в мирских
делах, о духовных же не радит.
— Узнавать-то нечего, не стоит того, — ответил Морковников. — Хоша ни попов, ни церкви Божьей они не чуждаются и, как служба в церкви начнется, приходят первыми, а отойдет — уйдут последними; хоша раза по три или по четыре в году к попу на дух ходят и причастье принимают, а все же ихняя
вера не от Бога. От врага наваждение, потому что, ежели б ихняя
вера была прямая, богоугодная, зачем бы таить ее? Опять же тут и волхвования, и пляска, и верченье, и скаканье. Божеско ли это
дело, сам посуди…
— Говорить-то все говорят, что она тут была ни при чем, а я что-то мало
веры тому даю… Не такая девка, чтобы в тако
дело не впутаться. Добра, а уж такая озорная, такая баламутка, что нигде другой такой не сыскать, — отвечал на то Сурмин.
А когда и его отуманила мирская слава, когда и он охладел к святоотеческой
вере и поступил на неправду в торговых
делах, тогда хоть и с самыми великими людьми мира сего водился, но исчез, яко дым, и богатства его, как песок, бурей вздымаемый, рассеялись…
Чтение книг без разбора и без разумного руководства развило в нем пытливость ума до болезненности. Еще в лесу много начитался он об антихристе, о нынешних последних временах и о том, что истинная Христова
вера иссякла в людях и еще во
дни патриарха Никона взята на небо, на земле же сохранилась точию у малого числа людей, пребывающих в сокровенности, тех людей, про которых сам Господь сказал в Евангелии: «Не бойся, малое стадо».
Где же они в самом
деле, где та правая
вера Христова, в ней же единой можно спастись?
После долгих размышлений, после мучительных колебаний совести отступал он наконец от избранной было
веры, отрицался сатаны и всех
дел его и опять уходил искать истинную, правую
веру.
— Эти книги теперь очень редки, — заметила Марья Ивановна. — Иные можно купить разве на вес золота, а пожалуй, и дороже. А иных и совсем нельзя отыскать. Сам Бог их послал тебе… Вижу перст Божий… Святый дух своею благостью, видимо, ведет тебя на путь истинного знания, к дверям истинной
веры… Блюди же светильник, как мудрая
дева, не угашай его в ожидании небесного жениха.
— Тебя-то зачем нелегкая сюда принесла? Ты-то зачем, покинувши
дела, помчался с этим проходимцем? Слушал я его, насказал сказок с три короба, только мало я
веры даю им. Ты-то, спрашиваю я, ты-то зачем пожаловал? В такое горячее время… Теперь, пожалуй, там у нас все
дело станет.
Марья Ивановна в эти
дни возбудила в душе Дуни сильное, ничем не удержимое стремленье к таинственной
вере, которую она называла единою истинной.
С каждым
днем больше и больше увлекался он новою
верою…
Со страхом и с
верой, с надеждой и с любовью слушай, непорочная
дева, мое пречистое слово живое: в тайну проникай, знамя Божье поднимай, душу духу отдавай!
Катеньку поместили в комнате возле Вареньки и Дуни. Все вечера девушки втроем проводили в беседах, иной раз зайдет, бывало, к ним и Марья Ивановна либо Варвара Петровна. А
день весь почти девушки гуляли по́ саду либо просиживали в теплице; тогда из богадельни приходили к ним Василиса с Лукерьюшкой. Эти беседы совсем почти утвердили колебавшуюся Дуню в
вере людей Божиих, и снова стала она с нетерпеньем ждать той ночи, когда примут ее во «святый блаженный круг верных праведных». Тоска, однако, ее не покидала.
—
Дело тут самое спешное, — сказал он, — товарищества на
вере составить некогда, складочны деньги в одни руки отдать нельзя, потому что в смерти и в животе каждого Бог волен.
— Что мне калякать? Одному тебе сказываю, — добродушно усмехаясь, весело молвил Марко Данилыч. — Зачем до времени вашим абызам сказывать, что ты, Махметушка, вашей
веры царя наливкой спаиваешь… Вот ежели бы в цене не сошлись, тогда
дело иное — молчать не стану. Всем абызам, всем вашим муллам и ахунам буду рассказывать, как ты, Махметушка, Богу своему не веруешь и бусурманского вашего закона царей вишневкой от
веры отводишь.
— Какая-то, слышь, у них особая тайная
вера, — сказала Дарья Сергевна. — И в старину, слышь, на ту же долину люди сбирались по ночам и тоже вкруг Святого ключа песни распевали, плясали, скакали, охали и визжали. Неподобные
дела и кличи бывали тут у них. А прозывались они фармазонами…
С той минуты, как случилась с ней перемена, не могла она равнодушно смотреть на женщину, завлекшую ее в новую
веру, на ту, кого еще так недавно звала своим светом и радостью, говоря: «При вас я ровно из забытья вышла, а без вас и
день в тоске, и ночь в тоске, не глядела б и на вольный свет».
И вот в тысяча восемьсот тридцать втором году Божьи люди и все другие разных
вер ждали последнего
дня и пришествия судии небесного.
— Лет восемнадцати либо девятнадцати, — отвечал Николай Александрыч. — А какая восторженная!.. Не была еще приведена, а уж пророчествовала. Чуть не каждый
день на нее накатывало. Одно беда, — продолжал Николай Александрыч, — недели за три до теперешнего она вдруг охладела к
вере.
С каждым
днем она сосредоточивалась в самой себе, а ум у нее пытлив — ей хотелось до того дойти, чтобы познать в
вере истину…
Тут встретилась с ней Машенька и почти целый год привлекала ее к истине нашей
веры, то указывая на книги для чтения, то проводя с нею
дни и ночи в назидательных разговорах.
А вот на
днях дошли вести, что фатьянских за ихнюю противную
веру посадили в острог.
— Ты теперь в достатках, — сказала Дарья Сергевна, — и на будущее время Дуня тебя никогда не оставит своей помощью. Ежели захочешь жениться, за невестами
дело не станет, найдется много. А мой бы совет: к Богу обратиться, ты уж ведь не молоденький. Ты же, я думаю, живучи в полону, пожалуй, и Христову-то
веру маленько забыл. Так и надо бы тебе теперь вспомнить святоотеческие предания и примирить свою совесть с Царем Небесным.
Неточные совпадения
В речи, сказанной по этому поводу, он довольно подробно развил перед обывателями вопрос о подспорьях вообще и о горчице, как о подспорье, в особенности; но оттого ли, что в словах его было более личной
веры в правоту защищаемого
дела, нежели действительной убедительности, или оттого, что он, по обычаю своему, не говорил, а кричал, — как бы то ни было, результат его убеждений был таков, что глуповцы испугались и опять всем обществом пали на колени.
— Вот оно, из послания Апостола Иакова, — сказал Алексей Александрович, с некоторым упреком обращаясь к Лидии Ивановне, очевидно как о
деле, о котором они не раз уже говорили. — Сколько вреда сделало ложное толкование этого места! Ничто так не отталкивает от
веры, как это толкование. «У меня нет
дел, я не могу верить», тогда как это нигде не сказано. А сказано обратное.
— Да, но
вера без
дел мертва есть, — сказал Степан Аркадьич, вспомнив эту фразу из катихизиса, одной улыбкой уже отстаивая свою независимость.
В то время как они говорили, толпа хлынула мимо них к обеденному столу. Они тоже подвинулись и услыхали громкий голос одного господина, который с бокалом в руке говорил речь добровольцам. «Послужить за
веру, за человечество, за братьев наших, — всё возвышая голос, говорил господин. — На великое
дело благословляет вас матушка Москва. Живио!» громко и слезно заключил он.
Я пошел прямо к Вернеру, застал его дома и рассказал ему все — отношения мои к
Вере и княжне и разговор, подслушанный мною, из которого я узнал намерение этих господ подурачить меня, заставив стреляться холостыми зарядами. Но теперь
дело выходило из границ шутки: они, вероятно, не ожидали такой развязки.