Преследования и принуждения в
делах веры и совести невозможны и нецерковны не в силу права свободы совести или формального принципа веротерпимости, что не важно и не относится к сущности религии, а в силу долга свободы, обязанности нести бремя, в силу того, что свобода есть сущность христианства.
Неточные совпадения
Идея науки, единой и всеразрешающей, переживает серьезный кризис,
вера в этот миф пала, он связан был с позитивной философией и
разделяет ее судьбу; сама же наука пасть не может, она вечна по своему значению, но и смиренна.
Поэтому
дело спасения не было
делом насилия над человеком: человеку предоставлена свобода выбора, от него ждут подвига
веры, подвига вольного отречения от разума этого мира и от смертоносных сил этого мира во имя разума большого и сил благодатных и спасающих.
Обоснование это не может быть
делом самой науки: оно вне ее и до нее; обоснование это есть особая форма
веры.
Христианство даже не есть
вера в бессмертие души, в естественную ее трансформацию, а
вера в воскресение, которое должно быть вселенски завоевано, исторически подготовлено, должно быть
делом всего космоса.
Свобода
веры и достоинство человека в
деле спасения основаны на этой извне видимой слабости Сына Божьего и извне невидимой Его силы.
Те, которые вносят государственную принудительность в
дела церкви и
веры, те верят лишь в видимое, чувственное, природное, для них остается закрытым сверхприродное, сверхчувственное, невидимое.
Я вот, — говорит, — и то-то, и то-то, да и, наконец, я-де не Николай Угодник, я-де овсом не торгую!“ Этого я не должен был стерпеть и отвечал: „Я вашему превосходительству, как человеку в
делах веры не сведущему, прежде всего должен объяснить, что Николай Угодник был епископ и ничем не торговал.
Неточные совпадения
В речи, сказанной по этому поводу, он довольно подробно развил перед обывателями вопрос о подспорьях вообще и о горчице, как о подспорье, в особенности; но оттого ли, что в словах его было более личной
веры в правоту защищаемого
дела, нежели действительной убедительности, или оттого, что он, по обычаю своему, не говорил, а кричал, — как бы то ни было, результат его убеждений был таков, что глуповцы испугались и опять всем обществом пали на колени.
— Вот оно, из послания Апостола Иакова, — сказал Алексей Александрович, с некоторым упреком обращаясь к Лидии Ивановне, очевидно как о
деле, о котором они не раз уже говорили. — Сколько вреда сделало ложное толкование этого места! Ничто так не отталкивает от
веры, как это толкование. «У меня нет
дел, я не могу верить», тогда как это нигде не сказано. А сказано обратное.
— Да, но
вера без
дел мертва есть, — сказал Степан Аркадьич, вспомнив эту фразу из катихизиса, одной улыбкой уже отстаивая свою независимость.
В то время как они говорили, толпа хлынула мимо них к обеденному столу. Они тоже подвинулись и услыхали громкий голос одного господина, который с бокалом в руке говорил речь добровольцам. «Послужить за
веру, за человечество, за братьев наших, — всё возвышая голос, говорил господин. — На великое
дело благословляет вас матушка Москва. Живио!» громко и слезно заключил он.
Я пошел прямо к Вернеру, застал его дома и рассказал ему все — отношения мои к
Вере и княжне и разговор, подслушанный мною, из которого я узнал намерение этих господ подурачить меня, заставив стреляться холостыми зарядами. Но теперь
дело выходило из границ шутки: они, вероятно, не ожидали такой развязки.