Неточные совпадения
Над ним
и вокруг него по-прежнему стоял глубокий, непроницаемый мрак; мрак этот навис над его мозгом тяжелою тучей,
и хотя он залег над ним со дня рождения,
хотя, по-видимому, мальчик должен был свыкнуться с своим несчастием, однако детская природа по какому-то инстинкту беспрестанно силилась освободиться от темной завесы.
Иохим располагал его пальцы по отверстиям,
и хотя маленькая ручонка едва могла захватить эти отверстия, но все же он скоро свыкся с звуками гаммы.
Сначала ни мальчик, ни Иохим не
хотели обращать внимания на «хитрую» музыку усадьбы, к которой они питали предубеждение. Мальчик даже хмурил брови
и нетерпеливо понукал Иохима, когда тот останавливался.
Потом он
захотел тем же способом ознакомиться
и со своею собеседницею: взяв левою рукой девочку за плечо, он правой стал ощупывать ее волосы, потом веки
и быстро пробежал пальцами по лицу, кое-где останавливаясь
и внимательно изучая незнакомые черты.
— Что ты
хочешь этим сказать, Макс? — спросила молодая женщина строго,
и горячая краска залила все ее лицо.
Казалось, так было хорошо. Мать видела, что огражденная будто стеной душа ее сына дремлет в каком-то заколдованном полусне, искусственном, но спокойном.
И она не
хотела нарушать этого равновесия, боялась его нарушить.
Она звала его, манила, будила дремавшие в душе запросы,
и уже эти первые призывы сказались в его лице бледностью, а в душе — тупым,
хотя еще смутным страданием.
Обе они считали это жестокостью,
и мать
хотела бы своими руками оградить сына.
Но через несколько мгновений она гордо подняла голову. Она не
хотела подслушивать,
и, во всяком случае, не ложный стыд может остановить ее на ее дороге. К тому же этот старик берет на себя слишком много. Она сама сумеет распорядиться своею жизнью.
— Какие пустяки! — ответила она ясно,
хотя в ее голосе вместе с улыбкой слышались еще недавние слезы. — Ведь вот
и Максим воевал, пока мог, а теперь живет, как может. Ну
и мы…
Молодой человек, казалось, шел вслед за девушкой, не сознавая хорошо, куда она ведет его. Когда в дверях показалось его бледное лицо
и тонкая фигура, он вдруг приостановился на пороге этой освещенной комнаты. Но затем он перешагнул через порог
и быстро,
хотя с тем же полурассеянным, полусосредоточенным видом подошел к фортепиано.
Одну минуту можно было подумать, что он не находит в своей душе того, к чему прислушивается с таким жадным вниманием. Но потом,
хотя все с тем же удивленным видом
и все как будто не дождавшись чего-то, он дрогнул, тронул клавиши
и, подхваченный новой волной нахлынувшего чувства, отдался весь плавным, звонким
и певучим аккордам…
По мере того как звуки росли, старый спорщик стал вспоминать что-то, должно быть свою молодость, потому что глаза его заискрились, лицо покраснело, весь он выпрямился
и, приподняв руку,
хотел даже ударить кулаком по столу, но удержался
и опустил кулак без всякого звука. Оглядев своих молодцов быстрым взглядом, он погладил усы
и, наклонившись к Максиму, прошептал...
—
Хотят стариков в архив… Брешут!.. В свое время
и мы с тобой, братику, тоже… Да
и теперь еще… Правду я говорю или нет?
По его несколько воинственной позе
и по тому, как он держался за замок, можно было заключить, что дети
хотели проникнуть на колокольню вслед за господами, а послушник отгонял их.
— Понимай, как
хочешь, — грубо ответил звонарь, поворачиваясь к нему ухом,
и его брови заходили быстро
и тревожно. — Тут еще стих есть, пониже. Вот бы тебе прочитать…
— Да, как слепые… Потом Егор спросил у Петра, видит ли он во сне мать? Петр говорит: «не вижу».
И тот тоже не видит. А другой слепец, Роман, видит во сне свою мать молодою,
хотя она уже старая…
— Да. Он
хотел прибить детей
и проклинал их. А Романа дети любят…
Он ее полюбил
и хотел ее видеть!
Хочу видеть
и не могу освободиться от этого желания.
Говор многоголосной толпы, выкрикивания евреев-факторов, стук экипажей — весь этот грохот, катившийся какою-то гигантскою волной, остался сзади, сливаясь в одно беспрерывное, колыхавшееся, подобно волне, рокотание. Но
и здесь,
хотя толпа была реже, все же то
и дело слышался топот пешеходов, шуршание колес, людской говор. Целый обоз чумаков выезжал со стороны поля
и, поскрипывая, грузно сворачивал в ближайший переулок.
Постой, я
хочу поговорить с тобой серьезно
и рад, что это будет именно здесь.
Слушай же теперь, что я скажу тебе: если ты
захочешь исправить нашу ошибку, если ты швырнешь судьбе в глаза все преимущества, которыми жизнь окружила тебя с колыбели,
и захочешь испытать участь вот этих несчастных…
—
Хотел,
хотел!.. Кто знает, чего
хочет человек, когда взбесится… Я
хотел, чтобы ты почувствовал чужое горе
и перестал так носиться со своим…
— Да? — задумчиво переспросил Петр. — Как
хочешь, в этом есть какая-то тайна.
И я
хотел бы…
А мы, их жалкие потомки, скитающиеся по земле без убеждений и гордости, без наслаждения и страха, кроме той невольной боязни, сжимающей сердце при мысли о неизбежном конце, мы не способны более к великим жертвам ни для блага человечества, ни даже для собственного счастия, потому, что знаем его невозможность и равнодушно переходим от сомнения к сомнению, как наши предки бросались от одного заблуждения к другому, не имея, как они, ни надежды, ни даже того неопределенного,
хотя и истинного наслаждения, которое встречает душа во всякой борьбе с людьми или с судьбою…
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ему всё бы только рыбки! Я не иначе
хочу, чтоб наш дом был первый в столице
и чтоб у меня в комнате такое было амбре, чтоб нельзя было войти
и нужно бы только этак зажмурить глаза. (Зажмуривает глаза
и нюхает.)Ах, как хорошо!
Хлестаков. Да вот тогда вы дали двести, то есть не двести, а четыреста, — я не
хочу воспользоваться вашею ошибкою; — так, пожалуй,
и теперь столько же, чтобы уже ровно было восемьсот.
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто
хочет! Не знаешь, с которой стороны
и приняться. Ну, да уж попробовать не куды пошло! Что будет, то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Городничий. Вам тоже посоветовал бы, Аммос Федорович, обратить внимание на присутственные места. У вас там в передней, куда обыкновенно являются просители, сторожа завели домашних гусей с маленькими гусенками, которые так
и шныряют под ногами. Оно, конечно, домашним хозяйством заводиться всякому похвально,
и почему ж сторожу
и не завесть его? только, знаете, в таком месте неприлично… Я
и прежде
хотел вам это заметить, но все как-то позабывал.
Хлестаков. Право, не знаю. Ведь мой отец упрям
и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо скажу: как
хотите, я не могу жить без Петербурга. За что ж, в самом деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь не те потребности; душа моя жаждет просвещения.