Господин Голядкин взял шляпу, хотел было мимоходом маленько оправдаться в глазах Петрушки, чтоб
не подумал чего Петрушка особенного, — что вот, дескать, такое-то обстоятельство, что вот шляпу позабыл и т. д., — но так как Петрушка и глядеть не хотел и тотчас ушел, то и господин Голядкин без дальнейших объяснений надел свою шляпу, сбежал с лестницы и, приговаривая, что все, может быть, к лучшему будет и что дело устроится как-нибудь, хотя чувствовал, между прочим, даже у себя в пятках озноб, вышел на улицу, нанял извозчика и полетел к Андрею Филипповичу.
Неточные совпадения
«Однако
что же это такое? —
подумал господин Голядкин. — Да где же Петрушка?» Все еще сохраняя тот же костюм, заглянул он другой раз за перегородку. Петрушки опять
не нашлось за перегородкой, а сердился, горячился и выходил из себя лишь один поставленный там на полу самовар, беспрерывно угрожая сбежать, и что-то с жаром, быстро болтал на своем мудреном языке, картавя и шепелявя господину Голядкину, — вероятно, то,
что, дескать, возьмите же меня, добрые люди, ведь я совершенно поспел и готов.
«Дурак я был,
что не отозвался, —
подумал он наконец, — следовало бы просто на смелую ногу и с откровенностью,
не лишенною благородства: дескать, так и так, Андрей Филиппович, тоже приглашен на обед, да и только!» Потом, вдруг вспомнив,
что срезался, герой наш вспыхнул, как огонь, нахмурил брови и бросил страшный вызывающий взгляд, в передний угол кареты, взгляд так и назначенный, с тем чтоб испепелить разом в прах всех врагов его.
«Да
что ж это такое, —
подумал он с досадою, —
что ж это я, с ума,
что ли, в самом деле сошел?» — обернулся и пошел своею дорогою, ускоряя и частя более и более шаги и стараясь уж лучше вовсе ни о
чем не думать.
А между тем он все бежал да бежал, и словно двигаемый какою-то постороннею силою, ибо во всем существе своем чувствовал какое-то ослабление и онемение;
думать ни о
чем он
не мог, хотя идеи его цеплялись за все, как терновник.
Но, к величайшему своему удивлению, увидел он,
что служитель его и
не думает удивляться и даже, напротив, словно ждал чего-то подобного.
«Впрочем,
не лучше ли завтра? —
думал господин Голядкин, хватаясь за снурок колокольчика у дверей квартиры Андрея Филипповича, — да и
что же я скажу особенного?
«Спасибо за то,
что хоть
не компрометировал окончательно человека! —
подумал старший господин Голядкин.
Еще от дворника узнал он,
что Петрушка и
не думал являться.
— Я вот видишь ли, мой друг, я того… а ты
не думай чего-нибудь… Ну
что, Андрей Филиппович здесь?..
— Сделай одолжение, братец, ради Создателя!.. Я только так… Ты, брат,
не думай чего-нибудь, а я только так. Да расспроси, братец, разузнай,
не приготовляется ли что-нибудь там на мой счет. Он-то как действует? вот мне
что нужно; вот это ты и узнай, милый друг, а я тебя потом и поблагодарю, милый друг…
— Неужели? по какому же случаю? Разузнай это, братец, ради создателя, разузнай это, братец; разузнай это все, — а я тебя поблагодарю, милый мой; вот
что мне нужно… А ты
не думай чего-нибудь, братец…
— Нет, я, мой друг, ты
не думай… я ведь здесь стою
не для того, чтоб кто-нибудь
не видел меня. А я, мой друг, теперь буду
не здесь… буду вот здесь в переулочке. Кофейная есть здесь одна; так я там буду ждать, а ты, если случится
что, и уведомляй меня обо всем, понимаешь?
«А! была
не была;
что же мне-то такое? я сторона в этом деле», —
думал он, снимая шляпу, шинель и калоши в передней.
Я
думаю, Андрей Филиппович,
что начальство должно было бы поощрять подобные движения, — прибавил господин Голядкин, очевидно
не помня себя, — Андрей Филиппович… вы, вероятно, сами видите, Андрей Филиппович,
что это благородное движение и всяческую мою благонамеренность означает, — принять начальника за отца, Андрей Филиппович, принимаю, дескать, благодетельное начальство за отца и слепо вверяю судьбу свою.
«К лучшему —
не к лучшему, —
думал господин Голядкин, почти задыхаясь от скорого бега, — но
что дело проиграно, так в том теперь и сомнения малейшего нет;
что пропал я совсем, так уж это известно, определено, решено и подписано».
Думать ни о
чем он
не мог, делать что-нибудь тоже
не мог; он и сам
не знал,
что с ним делается.
— Что же, это хорошо, — ответила,
не думая что говорит, Форова и, худо скрывая свое неудовольствие, очень скоро ушла к Синтяниной, к которой явилась оживленная искусственною веселостью, и, комически шаркая и приседая, принесла генеральше поздравления.
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими: я, брат,
не такого рода! со мной
не советую… (Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает есть.)Я
думаю, еще ни один человек в мире
не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)
Что это за жаркое? Это
не жаркое.
Городничий.
Что, Анна Андреевна? а?
Думала ли ты что-нибудь об этом? Экой богатый приз, канальство! Ну, признайся откровенно: тебе и во сне
не виделось — просто из какой-нибудь городничихи и вдруг; фу-ты, канальство! с каким дьяволом породнилась!
Городничий. И
не рад,
что напоил. Ну
что, если хоть одна половина из того,
что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и
не быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу:
что на сердце, то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь
не прилгнувши
не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право,
чем больше
думаешь… черт его знает,
не знаешь,
что и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
Хлестаков. Ты растолкуй ему сурьезно,
что мне нужно есть. Деньги сами собою… Он
думает,
что, как ему, мужику, ничего, если
не поесть день, так и другим тоже. Вот новости!
Бобчинский (Добчинскому). Вот это, Петр Иванович, человек-то! Вот оно,
что значит человек! В жисть
не был в присутствии такой важной персоны, чуть
не умер со страху. Как вы
думаете, Петр Иванович, кто он такой в рассуждении чина?