Неточные совпадения
Ушкуйник-то ушкуйником, а
вот кто такой Никитушка Ломов, — заинтересовало меня. Когда я спросил об этом Николая Васильева, то
он сказал мне: «Погоди, узнаешь!» — И через несколько дней принес мне запрещенную тогда книгу Чернышевского «
Что делать?».
Бытовые подробности японской жизни меня, тогда искавшего только сказочного героизма, не интересовали, — а
вот историю
его корабельной жизни и побега я и теперь помню до мелочей, тем более
что через много лет я встретил человека, который играл большую роль в судьбе Китаева во время самого разгара
его отчаянной жизни.
Фофан меня лупил за всякую малость. Уже просто человек такой был,
что не мог не зверствовать. И вышло от этого
его характера
вот какое дело. У берегов Японии, у островов каких-то, Фофан приказал выпороть за что-то молодого матроса, а
он болен был, с мачты упал и кровью харкал. Я и вступись за
него, говорю, стало быть, Фофану,
что лучше меня, мол, порите, а не
его,
он не вынесет… И взбеленился зверяга…
— Помни, ребята, — объяснял Ермилов на уроке, — ежели, к примеру, фихтуешь, так и фихтуй умственно, потому фихтование в бою — вещь есть первая, а главное, помни,
что колоть неприятеля надо на полном выпаде, в грудь, коротким ударом, и коротко назад из груди у
его штык вырви… Помни: из груди коротко назад, чтоб ен рукой не схватил…
Вот так! Р-раз — полный выпад и р-раз — коротко назад. Потом р-раз — два, р-раз — два, ногой притопни, устрашай
его, неприятеля, р-раз — д-два!
Скажешь,
что нашел, — попросят поделиться, скажешь,
что украл, — сам понимаешь, а скажешь,
что потерял, — никто ничего, растеряха, тебе не поверит…
Вот и помалкивай да чужое послухивай,
что знаешь, то твое, про себя береги, а от другого дурака, может,
что и умное услышишь. А главное, не спорь зря — пусть всяк свое брешет, пусть за
ним последнее слово останется!
— Простите, — извинился
он, садясь за стол. — Я вижу в вас, безусловно, человека хорошего общества, почему-то скрывающего свое имя. И скажу вам откровенно,
что вы подозреваетесь в серьезном… не скажу преступлении, но…
вот у вас прокламации оказались. Вы мне очень нравитесь, но я — власть исполнительная… Конечно, вы догадались,
что все будет зависеть от жандармского полковника…
И
вот я в Пензе. С вокзала в театр я приехал на «удобке». Это специально пензенский экипаж вроде извозчичьей пролетки без рессор, с продольным толстым брусом, отделявшим ноги одного пассажира от другого. На пензенских грязных и гористых улицах всякий другой экипаж поломался бы, — но почему
его назвали «удобка» — не знаю. Разве потому,
что на брус садился, скорчившись в три погибели, третий пассажир?
— Ну,
вот прихожу я к подъезду, к дежурному, князь завтракает. Я скорей на задний двор, вхожу к начальнику секретного отделения Хотинскому; ну, человек, конечно, свой, приятель, наш сотрудник, спрашиваю
его: «Павел Михайлович, за
что меня
его сиятельство требует? Очень сердит?»
— А
вот что: князь будет кричать и топать, а вы
ему только одно — виноват, ваше сиятельство. А потом спросит, кто такой корреспондент. А теперь я вас спрашиваю от себя: кто вам писал?
Неточные совпадения
Аммос Федорович.
Вот тебе на! (Вслух).Господа, я думаю,
что письмо длинно. Да и черт ли в
нем: дрянь этакую читать.
Анна Андреевна. После?
Вот новости — после! Я не хочу после… Мне только одно слово:
что он, полковник? А? (С пренебрежением.)Уехал! Я тебе вспомню это! А все эта: «Маменька, маменька, погодите, зашпилю сзади косынку; я сейчас».
Вот тебе и сейчас!
Вот тебе ничего и не узнали! А все проклятое кокетство; услышала,
что почтмейстер здесь, и давай пред зеркалом жеманиться: и с той стороны, и с этой стороны подойдет. Воображает,
что он за ней волочится, а
он просто тебе делает гримасу, когда ты отвернешься.
Один из
них, например,
вот этот,
что имеет толстое лицо… не вспомню
его фамилии, никак не может обойтись без того, чтобы, взошедши на кафедру, не сделать гримасу,
вот этак (делает гримасу),и потом начнет рукою из-под галстука утюжить свою бороду.
Анна Андреевна. У тебя вечно какой-то сквозной ветер разгуливает в голове; ты берешь пример с дочерей Ляпкина-Тяпкина.
Что тебе глядеть на
них? не нужно тебе глядеть на
них. Тебе есть примеры другие — перед тобою мать твоя.
Вот каким примерам ты должна следовать.
Городничий. Я здесь напишу. (Пишет и в то же время говорит про себя.)А
вот посмотрим, как пойдет дело после фриштика да бутылки толстобрюшки! Да есть у нас губернская мадера: неказиста на вид, а слона повалит с ног. Только бы мне узнать,
что он такое и в какой мере нужно
его опасаться. (Написавши, отдает Добчинскому, который подходит к двери, но в это время дверь обрывается и подслушивавший с другой стороны Бобчинский летит вместе с нею на сцену. Все издают восклицания. Бобчинский подымается.)