Цетаганда

Лоис Макмастер Буджолд, 1995

Приключения Майлза Форкосигана продолжаются. На этот раз все начинается вполне невинно – Майлз, вместе с братом Айвеном, отправляется с дипломатической миссией на Цетаганду, где должно состояться погребение Императрицы. Но дело принимает неожиданный оборот – Форкосиган поневоле ввязывается во внутренние политические интриги местной знати, которые угрожают и безопасности Барраяра. Чтобы спасти себя и отвести угрозу от родной планеты, Майлз должен найти настоящих заговорщиков…

Глава 4

— Тяни! — выдохнул Майлз и стиснул зубы.

Айвен обеими руками вцепился в сапог, уперся коленом в спинку кровати и дернул.

— У-у-у!

— Больно? — ослабил хватку Айвен.

— Да, черт подрал, тяни!

Айвен смерил Майлза критическим взглядом:

— Может, поднимешься наверх, к посольскому врачу?

— Потом. Я не намерен отдавать свои лучшие сапоги на растерзание этому коновалу. Тяни.

Айвен снова взялся за дело и в конце концов стащил сапог. С минуту он задумчиво созерцал его, потом лицо его расплылось в улыбке.

— Эй, знаешь, тебе ведь не снять второй без моей помощи.

— Ну и что?

— Ну и… выкладывай.

— Выкладывать? Что?

— Зная твое чувство юмора, я ожидал, что лишний труп в склепе развлечет тебя не меньше, чем Форобио. Но вид у тебя был по возвращении… словно ты увидел призрак своего деда.

— Ба с перерезанной глоткой — не самое приятное зрелище.

— Я-то думал, ты видал зрелища и пострашнее.

«О да».

Майлз уставился на еще обутую ногу — болела она отчаянно — и прикинул, не стоит ли ему выкарабкаться в коридор в поисках более сговорчивого помощника. Вряд ли. Он вздохнул.

— Страшнее — да. Но не настолько дикие. Ты бы тоже обратил на это внимание. Мы уже встречались с ба вчера — ты и я. Ты дрался с ним в капсуле.

Айвен покосился на пульт, в ящике которого лежал загадочный жезл.

— Тогда ясно. Надо рассказать Форобио.

— Если это было то самое ба, — поспешно возразил Майлз. — Насколько мне известно, цетагандийцы клонируют своих слуг. Вполне возможно, то, с которым мы встречались вчера, приходилось сегодняшнему близнецом.

— Ты так считаешь?

— Не знаю. Но знаю, кто помог бы мне в этом. Дай мне разобраться самому. Еще немного, пожалуйста. Я просил Миа Маз из верванского посольства заглянуть ко мне. Если ты не спешишь… я бы просил тебя присутствовать при разговоре.

Айвен задумался.

— Сапог! — напомнил Майлз, не давая тому опомниться.

Айвен механически помог ему разуться.

— Ладно, — произнес он нехотя. — Но после разговора мы немедленно заявим в Имперскую безопасность.

— Айвен, я и есть Имперская безопасность, — возмутился Майлз. — Три года подготовки и боевой опыт. Ты что, забыл? Уж пожалуйста, поверь, что иногда и я знаю, что делаю. — «Хотелось бы мне самому знать, что я делаю». Интуиция — великое дело, но Майлз прекрасно понимал, что в глазах окружающих она вряд ли послужит оправданием его поступков. — Дай мне шанс.

Айвен вышел в свою комнату переодеться, так и не пообещав ему ничего. Разутый Майлз прополз в ванную проглотить еще несколько болеутоляющих таблеток, после чего смог наконец освободиться от траурного мундира.

Айвен вернулся почти сразу же, но прежде чем он успел задать хоть один вопрос, на который Майлз не мог ответить, или выдвинуть предложение, которое Майлз не мог принять, загудел зуммер на пульте связи. Звонили из вестибюля.

— Лорд Форкосиган? К вам Миа Маз, — сообщил охранник. — Она говорит, вы ее приглашали.

— Совершенно верно. Гм… будьте добры, проводите ее, пожалуйста, сюда.

Интересно, прослушивается ли его комната? Не хотелось бы лишних расспросов. Впрочем, вряд ли. Если Имперская безопасность контролировала все его контакты, ему бы дали уже это понять: либо в отделе СБ этажом ниже, либо лично Форобио. Комната должна гарантировать конфиденциальность — за возможным исключением систем связи. Все коммуникации в посольстве наверняка прослушиваются.

Сотрудник посольства проводил Маз до их двери, и Майлз с Айвеном поспешили усадить ее поудобнее. Майлз дипломатично избавился от посольского, отослав его за чаем и — по просьбе Айвена — за вином.

— Спасибо, что пришли, миледи Маз.

— Просто Маз, — улыбнулась она в ответ. — У нас на Верване не привыкли к таким титулам. Боюсь, мы не слишком серьезно их воспринимаем.

— Должно быть, лично вам это все-таки удается: иначе как бы вы смогли действовать здесь так успешно?

— Да, милорд, — улыбнулась она ему.

Ну да, Верван ведь одна из так называемых демократий, пусть и не настолько оголтелых, как у бетанцев.

— Моя мать, возможно, согласилась бы с вами, — предположил Майлз. — Она не видела бы особой разницы между двумя трупами в ротонде. Если не считать, конечно, того, как они там оказались. Насколько я понял, этого самоубийства никто не ожидал?

— Случай совершенно беспрецедентный, — согласилась Маз, — а если вы знаете цетагандийцев, вы поймете, насколько это сильное выражение.

— Значит, цетагандийские слуги не имеют обыкновения следовать за своими господами в иной мир, как это делали когда-то язычники?

— Мне кажется, ба Лура было чрезвычайно привязано к императрице, прослужив ей столько лет, — сказала Маз задумчиво. — Так давно… никого из нас еще на свете не было.

— Айвен интересовался, правда ли, что цетагандийцы клонируют своих слуг?

Айвен бросил на Майлза укоризненный взгляд, но смолчал.

— Гем-лорды — иногда, — ответила Маз, — но не аут-лорды и, уж во всяком случае, не в императорской семье. Для них каждый слуга — такое же произведение искусства, как и любой другой предмет, которыми они себя окружают. В Райском Саду все должно быть уникальным, по возможности ручного изготовления и безупречного качества. К живым объектам это тоже относится. Поточные изделия они оставляют низам. Не уверена, что это справедливо, но в мире, переполненном мнимыми реальностями и бесконечными повторениями, это как глоток свежего воздуха. Им бы только поменьше снобизма по этому поводу.

— Кстати, об искусстве, — произнес Майлз. — Вы, кажется, говорили, что вам удалось идентифицировать тот символ?

— Да. — Она остановила взгляд на его лице. — Где, лорд Форкосиган, вы сказали, вы его видели?

— Я его не видел.

— Гм… — Она чуть улыбнулась, но не стала уточнять. — Это Печать Звездных Ясель — предмет, с которым редко сталкиваются чужестранцы. Точнее, чужестранцы с ним не сталкиваются вообще. Это чрезвычайно сокровенный предмет.

«Так-так, запомни».

— Реликвия аутов?

— И еще какая.

— И… гм… а что это такое — Звездные Ясли?

— Как, вы не знаете? — Маз казалась удивленной. — А я-то думала, вы только и делаете, что изучаете цетагандийские государственные тайны.

— Ну, не все время, но… — вздохнул Айвен.

— Звездные Ясли — это неофициальное название генного банка расы аутов.

— Ах вот оно что! Этого-то я и боялся. Они что, хранят собственные копии?

— Нет, Звездные Ясли значат для них гораздо больше. Ауты в отличие от обычных людей не договариваются напрямую, чью яйцеклетку чьей спермой оплодотворять перед закладкой в репликатор. Любое генетическое скрещивание является предметом особых переговоров, контрактов, заключаемых главами двух генетических линий — цетагандийцы называют их созвездиями, хотя вы, барраярцы, кажется, зовете их кланами. Эти контракты, в свою очередь, должны быть одобрены императором, точнее, старшей женщиной августейшей семьи и заверены Печатью Звездных Ясель. Последние полвека, с момента восшествия на престол нынешней династии, эту роль исполняла Лизбет Дегтиар, мать императора. И это не пустая формальность: все генетические изменения — а аут-лорды идут на них то и дело — должны быть предварительно исследованы придворными генетиками. Вы спрашивали меня, имеют ли женщины аут-расы какую-нибудь власть. Вдовствующая императрица обладала правом вето на каждое оплодотворение аутов.

— А император? Он не мог влиять на ее решения?

Маз потрогала пальцем губу.

— Честно говоря, я не знаю. Раса аутов крайне ревностно хранит свои тайны. Если какая-то закулисная борьба и имеет место, это не выходит за врата Райского Сада. Во всяком случае, я о таком не слышала.

— Тогда… кто же теперь будет этой старшей леди? Кто унаследует печать?

— Ага! Вы коснулись весьма интересной темы. Этого не знает никто; по крайней мере император еще не делал официального заявления. Печать должна храниться у матери императора при ее жизни, а в случае ее смерти — у матери наследника. Однако официального наследника император еще не выбрал. Печать Звездных Ясель вместе с прочими регалиями покойной императрицы должны передать новой старшей аут-леди на последнем этапе погребальных церемоний, так что у него остается еще десять дней, чтобы сделать выбор. Представляю себе, какая борьба идет сейчас между аут-леди: ведь пока не свершится эта передача, не может быть заключено ни одного генетического контракта.

— У императора трое сыновей, ведь так? Значит, он должен выбрать одну из их матерей? — подумав, спросил Майлз.

— Не обязательно, — возразила Маз. — Он может передать все одной из своих теток.

В дверь вежливо постучали — принесли чай. К нему посольская кухня прислала небольшой трехъярусный поднос с крошечными пирожными. Кто-то неплохо знал вкусы постоянных клиентов, ибо Маз промурлыкала: «Ого, мои любимые!» — и, несмотря на недавнее угощение в Райском Саду, протянула руку к подносу. Посольский слуга разлил чай по чашкам, откупорил бутылку и исчез.

— Но разве аут-лорды не женятся? — чуть не с испугом спросил Айвен. — Эти генетические контракты заменяют им брак?

— Ну… нет. — Маз запила чаем третье пирожное. — Контракты бывают разного рода. Простейший — на разовое использование чьего-то генома. Родившийся в результате этого ребенок становится… не хотелось бы употреблять слово «собственность»… скажем так: его регистрируют как члена созвездия отца, где он и развивается. Видите ли, такие решения принимаются не рядовыми членами клана; собственно говоря, родители могут ни разу в жизни не встретиться. Эти контракты заключаются высшим руководством созвездия, старейшими и соответственно мудрейшими его членами, следящими за тем, чтобы выбрать наиболее перспективную генетическую линию.

Другой крайностью является пожизненная — или дольше — монополия, имеющая место в семье императора. Когда какую-либо аут-леди выбирают как мать потенциального наследника, контракт является абсолютно эксклюзивным: ее геном не должен был использоваться ранее и не может быть использован впоследствии, если только сам император не захочет от нее еще одного ребенка. Остаток жизни она должна прожить в Райском Саду, в собственном павильоне.

— Это награда, — наморщил лоб Майлз, — или наказание?

— Это самая большая удача, которая может выпасть на долю аут-леди: шанс сделаться вдовствующей императрицей, в случае если ее сын — а это всегда только сын — будет избран наследником. Даже стать матерью проигравшего — принца-кандидата или сатрап-губернатора — не так плохо. Вот почему в этом откровенно патриархальном обществе основные надежды аут-созвездий связаны с девушками. Глава созвездия — вождь клана, говоря барраярскими терминами, — никогда не станет императором или отцом императора, какими бы достоинствами ни блистали его сыновья. А вот через дочерей у него есть шанс сделаться дедом императора. И как вы понимаете, эти преимущества распространяются и на созвездие императрицы. Пятьдесят лет назад роль Дегтиаров была куда скромнее нынешней.

— Выходит, у императора есть сыновья, — размышлял вслух Майлз, — но все остальные помешаны на дочерях. И только раз или два в столетие, при восшествии нового императора, у них появляется шанс выиграть.

— Приблизительно так.

— Но тогда… какую же роль играет во всем этом секс? — ужаснулся Айвен.

— Никакой.

— Никакой?!

Маз рассмеялась его реакции:

— Да, ауты вступают в половые отношения, и иногда их даже можно квалифицировать почти как брак. Я бы сказала, у них не существует никаких формальностей, если не считать того, что связанные с этим требования этикета чрезвычайно сложны. Правда, они хранят это в тайне, так что я плохо знакома с этим вопросом. К счастью, ауты — отъявленные расисты, ревностно блюдущие свой генофонд, так что вам не придется сталкиваться с этим.

— О… — вздохнул Айвен. Похоже, эта информация его разочаровала. — Но… если ауты не женятся и не имеют семей, как и когда они покидают свой дом?

— Никогда.

— Ого! Вы хотите сказать, они живут с… гм… со своими, так сказать, матерями безвылазно?

— Ну не с матерями, конечно. С дедами или прадедами. Но молодежь — в возрасте до пятидесяти лет — живет на попечении своего созвездия. Я подозреваю, что именно это служит причиной обособленности старших аутов. Они живут сами по себе, поскольку могут наконец себе это позволить.

— Но как тогда насчет всех этих легендарных гем-генералов и гем-лордов, завоевывавших в жены аут-леди? — спросил Майлз.

Маз пожала плечами:

— Они ведь не могут рассчитывать сделаться матерью императора, верно? Кстати, вот персональный вопрос вам, лорд Форкосиган: вам не приходилось задумываться над тем, как это ауты, не отличающиеся особой воинственностью, главенствуют над военачальниками из гем-расы?

— Ну да. С того момента, когда я узнал об этой сумасшедшей цетагандийской двухпалубной аристократии, я все жду, что она вот-вот развалится сама собой. Как можно править штыками с помощью изящных искусств? Как может кучка надушенных поэтесс вроде здешних аут-лордов пасти целые полки гемов?

— Цетагандийские гем-лорды назвали бы это должной верностью по отношению к превосходящей культуре и цивилизации, — улыбнулась Маз. — На деле же любой, кто наберет достаточно власти, чтобы представлять мало-мальскую угрозу, вовлекается аутами в генетическое родство. Нет в цетагандийской системе ценностей высшей награды, чем получить от империи в жены аут-леди. Гем-лорды просто бредят этим. Это высшее, чего они могут добиться в социальном и политическом плане.

— То есть вы хотите сказать, ауты контролируют гемов через их жен? — удивился Майлз. — Поймите, я не сомневаюсь, что аут-леди милы и все такое, но гем-генералы… они могут быть настолько прожженными твердолобыми вояками… не могу поверить, чтобы кто-то в Цетагандийской империи мог крутить ими.

— Если бы я знала, как аут-леди делают это, — вздохнула Маз, — я бы разбогатела, торгуя этим секретом. Нет, лучше я приберегла бы его для себя. В общем, несколько последних веков эта система срабатывала. Разумеется, это не единственный способ контроля над империей, только самый наглядный и, на мой взгляд, значительный. Без него ауты были бы ничем.

— Кстати, полагается ли за невестами из аутов приданое? — поинтересовался Майлз.

Маз улыбнулась и положила в рот еще пирожное.

— Вы коснулись весьма существенной детали, лорд Форкосиган. Никакого.

— Полагаю, содержать жену из аутов в условиях, к которым она привыкла, может оказаться весьма накладно.

— Очень даже.

— Выходит… если цетагандийский император захочет прижать какого-нибудь слишком уж удачливого лорда, он может наградить его несколькими женами из аутов и тем самым разорить?

— Ну, не думаю, чтобы все было так просто. Но доля истины в этом есть. Вы весьма проницательны, милорд.

— А что же думает на этот счет сама аут-леди, когда ее передают с рук на руки как престижный товар? — спросил Айвен. — Я имею в виду, если предел мечтаний аут-леди сделаться собственностью императора, это же полностью противоположное дело. Оказаться навечно вычеркнутой из генома аутов — ведь их потомки никогда не вернутся в эту расу, правда?

— Нет, — кивнула Маз. — Я думаю, психология всего этого достаточно запутанна. Ну, для начала невеста из аутов сразу же становится первой по сравнению с другими женами, которые могли уже быть у гем-лорда, так что ее дети автоматически становятся наследниками. Это может вызвать некоторое напряжение в семье, особенно в случае — а чаще всего так и случается, — если брак имеет место в зрелом возрасте, когда остальные брачные связи лорда достаточно устоялись.

— Должно быть, гем-леди пуще всего боятся, как бы кто из аут-леди не положил глаз на их мужа, — задумчиво сказал Айвен. — Они не сопротивляются? Может, они в состоянии заставить мужа отказаться от такой чести?

— Увы, от такой чести невозможно отказаться.

— М-м… — Майлз не без усилия отогнал всякие побочные мысли и вернулся к своей основной проблеме: — Эта Печать Звездных Ясель… у вас, наверное, нет ее изображений?

— Я принесла несколько голодисков, милорд, — ответила Маз. — Если вы не против, мы могли бы посмотреть их на вашем мониторе.

«Ух ты, уважаю деловых женщин. У вас, часом, нет младшей сестры, миледи Маз?»

Вслух же Майлз произнес лишь:

— Да, будьте добры.

Они перешли к комм-пульту, и Маз прочитала им краткую иллюстрированную лекцию по геральдике аутов.

— Вот она, милорд, — Печать Звездных Ясель.

Над дисплеем возник кубический предмет со стороной приблизительно в пятнадцать сантиметров со знакомым силуэтом птицы на одной из граней; линии рельефа были окрашены в красный цвет. Ничего похожего на таинственный жезл. Майлз облегченно вздохнул. Ужас, охвативший его при мысли о том, что они с Айвеном ненароком вляпались в историю с кражей имперских регалий, отпустил. Разумеется, жезл также имел для империи некоторую ценность, из-за чего его следовало вернуть — анонимно и без шумихи. Но по крайней мере…

Маз тем временем высветила на дисплее новый кадр.

— А этот предмет — Большой Ключ Звездных Ясель, передаваемый вместе с Печатью.

Айвен поперхнулся вином. Майлз, надеясь, что не побледнел, облокотился на пульт и не сводил взгляда с предмета на экране, оригинал которого лежал всего в нескольких сантиметрах от его руки, в ящике.

— А этот… Ключ, что это такое, миле… Маз? — по возможности непринужденнее спросил Майлз. — Для чего он предназначен?

— Не знаю точно. Одно время мне казалось, что он имеет какое-то отношение к генной информации аутов, но вряд ли у него теперь какое-то иное назначение, кроме церемониального: ему уже больше двухсот лет. Скорее всего Ключ лишен практического смысла.

«Надеюсь». Слава Богу, он не выкинул его. Пока что.

— Ясно.

— Майлз… — прошипел Айвен.

— Потом, — прошептал Майлз в ответ уголком рта.

Айвен порывался сказать еще что-то, беззвучно шевеля губами над головой у сидевшей Маз.

Майлз привалился к пульту и без особого труда изобразил на лице страдание.

— Что-то не так, милорд? — забеспокоилась Маз.

— Боюсь, ноги беспокоят. Немного. Пожалуй, мне стоит показаться посольскому врачу.

— Может, нам лучше продолжить в другой раз? — вежливо предложила Маз.

— Ну… если честно, я думаю, что я получил все уроки этикета, какие был способен усвоить за один вечер.

— Боюсь, вечера может не хватить, — улыбнулась Маз. Судя по всему, Майлз был вполне убедительно бледен, поскольку она поднялась с места. — Если говорить точнее, не хватит и нескольких. Вас сильно тревожат ожоги? Я не думала, что это так серьезно.

Вместо ответа Майлз виновато пожал плечами. После приличествующих случаю прощальных фраз и обещаний в скором времени вновь обратиться к помощи верванской наставницы Айвен принял на себя роль хозяина и проводил Маз к выходу.

Однако он очень скоро вернулся, запер за собой дверь и, гневно тыча пальцем в грудь Майлзу, закричал:

— Ты хоть соображаешь, во что мы вляпались?

Майлз, не отвечая, перечитывал сухое и, как это обычно бывает, весьма неточное описание Большого Ключа, в то время как объемное изображение последнего висело в воздухе перед его носом.

— Да, — отозвался он наконец. — И еще я знаю, как нам из этого выбираться. Может, ты тоже знаешь?

Это заставило Айвена замолчать.

— Что ты еще знаешь, чего не знаю я?

— Если ты предоставишь все это мне, я полагаю, что смогу вернуть вещь законному владельцу без лишних свидетелей.

— Судя по тому, что говорила Маз, ее законным владельцем является сам император Цетаганды.

— Ну, формально, да. Я неточно выразился: законной хранительнице. Которая, насколько я понимаю, настолько же напугана утерей Ключа, как мы — его находкой. Если бы мне удалось вернуть Ключ без лишнего шума, не думаю, чтобы она объявляла о пропаже. Хотя… хотелось бы мне знать, как это она его потеряла… — Что-то тут не складывалось, что-то неуловимое.

— Мы отобрали его у ее слуги, вот как!

— Верно, только вот что делало ба Лура с этой штукой на орбитальной станции? Почему оно разбило контрольные мониторы на причале?

— Лура везло куда-то Ключ, это ясно. Если это Большой Ключ, значит, везло к Большому Замку. — Айвен обошел пульт. — Поэтому бедное создание поутру перерезало себе глотку: оно утратило то, что ему доверили, — и все из-за нас… Черт, Майлз, я ощущаю себя его убийцей. И это при том, что оно не причинило нам никакого вреда, только заблудилось и по ошибке напугало нас.

— Значит, вот как все случилось, — пробормотал Майлз. — Думаешь, так?.. — «Может быть, поэтому я так хотел другого объяснения этой истории?»

Впрочем, все сходилось. У старого ба, которому поручили транспортировку драгоценной реликвии, его отобрали какие-то варвары-иностранцы. Ба призналось в этом своей госпоже и в отчаянии наложило на себя руки. Правдоподобно. Майлзу сделалось дурно.

— Ну… если уж Ключ так важен, почему ба везло его не в сопровождении взвода гем-гвардейцев?

— Господи, Майлз, хотелось бы мне, чтобы они там были.

В дверь постучали. Майлз поспешно вырубил монитор и отомкнул дверь.

— Войдите!

В комнату вошел Форобио и отвесил им положенный легкий поклон. В руке он держал несколько ароматных листков бумаги приятного цвета.

— Добрый вечер, милорды. Надеюсь, встреча с Маз оказалась полезной?

— Да, сэр, — откликнулся Майлз.

— Хорошо. Я так и думал. Она бесподобна. — Форобио помахал в воздухе бумажками. — Пока вы беседовали, вам обоим пришли приглашения от лорда Йенаро. Вместе с обилием извинений по поводу инцидента, имевшего место вчера. Кстати, служба безопасности посольства распечатала эти конверты, просканировала содержимое и сделала химический анализ. Угрозы вашему здоровью нет. — Успокоив их таким образом, он вручил бумаги Майлзу. — Ваше дело, принимать приглашение или нет. Если вы считаете, что тот побочный эффект силового поля скульптуры был случайностью, ваше присутствие там не помешало бы. Это означало бы, что извинения приняты, а отношения нормализованы.

— О, мы пойдем. — Извинения с приглашением были написаны от руки самым изящным цетагандийским каллиграфическим почерком. — Но я буду начеку. Да, кстати, полковник Форриди вернулся?

Форобио поморщился:

— У него возникли некоторые осложнения. Однако в связи со странными вчерашними событиями в мэрилакском посольстве я послал ему на смену одного из своих сотрудников. Он будет завтра. Кстати… не пригодится ли вам телохранитель? Разумеется, не открыто, во избежание лишних обид.

— Гм… нам же положен водитель, верно? Пусть это будет один из ваших подготовленных людей, и пусть в непосредственной близости ждет подкрепление, дайте нам обоим по передатчику с экстренным вызовом — думаю, этого хватит.

— Хорошо, лорд Форкосиган. Я распоряжусь, — кивнул Форобио. — И… учитывая инцидент в ротонде…

Сердце у Майлза екнуло.

— Да?

— Пожалуйста, постарайтесь больше не лезть куда не положено.

— Вы получили протест? — «От кого, интересно?»

— Рано или поздно начинаешь понимать невысказанное. Цетагандийцы сочли нетактичным заявлять протест, однако последовательное накопление подобных неприятных инцидентов может вызвать некоторую реакцию, пусть и не прямую. Вам через десять дней улетать, а мне оставаться. Постарайтесь, пожалуйста, не усложнять мою работу — она и без того непроста. Ладно?

— Слушаюсь, сэр, — бодро отчеканил Майлз.

Айвен казался расстроенным… может быть, он готов сломаться и признаться во всем Форобио? Впрочем, нет: посол вышел из комнаты, а Айвен так и не бросился ему в ноги.

— Кой черт иметь телохранителя, который будет лишь «где-то поблизости»? — буркнул Айвен, стоило двери захлопнуться.

— Ага, ты начинаешь смотреть на это моими глазами. И все же, отправляясь к Йенаро, я не могу избежать риска. Мне придется есть, пить, дышать — все это пути нападения, при которых никакая охрана не поможет. Так или иначе, самой лучшей защитой мне будет то, что убийство галактического посланника на похоронах августейшей матушки императора нанесет слишком серьезный удар по нему самому. Я думаю, если что-нибудь и случится, это будет таким же несерьезным и относительно безвредным. — «И так же будет сводить с ума».

— Ты думаешь? Ты считаешь то, что было, безвредным? — Айвен даже смолк от возмущения. — Ты что, считаешь… что эти инциденты связаны между собой? — Айвен мотнул головой сначала в сторону надушенных бумаг в руках у Майлза, потом в сторону ящичка у пульта связи. — Честно говоря, я не понимаю как.

— Так по-твоему, это цепочка случайных совпадений?

— Гм, — нахмурился Айвен, переваривая эту мысль. — Скажи лучше, — он опять махнул в сторону ящичка, — как ты намерен избавиться от этого императрициного вибратора?

Майлз криво усмехнулся подобному завершению фразы. Совершенно в духе Айвена.

— Э-э… пока не скажу. — «Потому что сам не знаю как». Впрочем, аут-леди Райан Дегтиар уже думает — во всяком случае, должна думать — как. Майлз как бы невзначай коснулся пальцем серебряного Глаза Гора — значка Имперской безопасности — на черном воротнике. — Тут затронута честь дамы.

Айвен скорчил недовольную гримасу.

— Вот засранец! Ты что, выполняешь тайное поручение Саймона Иллиана?

— Если бы выполнял, я бы сказал тебе, разве нет?

— Черт бы меня побрал, если я знаю. — Айвен с минуту удрученно молчал, потом пожал плечами: — В конце концов, это твои похороны, не мои.