Неточные совпадения
— Ты
будешь писать
ко мне, часто?
— За последнее время я заметил, — прости меня, моя ненаглядная, — я
буду говорить правду, что эти дела, эти денежные расчеты омрачают даже те светлые для меня, по крайней мере, минуты, когда мы бываем одни, что ты из-за них переменилась
ко мне. Я боюсь, что они в конец погубят мое, я даже не смею сказать «наше», счастье.
«Написать ему, что я полюбила другого, что я прошу его забыть меня навсегда? Нет, этот удар
будет для него слишком силен. Он все-таки несчастный человек. Сколько жертв принес он из любви
ко мне».
«Я напишу ему, что я предпринимаю путешествие по России, прошу его еще год остаться за границей и, желая испытать его и мои чувства, требую, чтобы он в течении года не писал
ко мне и не ждал моих писем. Так
будет лучше. Год много времени. Не видя меня и не переписываясь со мной,
быть может, и позабудет меня».
Я не откажусь от того, что
был вашим любовником, — иметь любовницей красавицу княжну Шестову далеко не позорно, — но я постараюсь доказать, что вы отравили вашего дядю, желая уничтожить его завещание, уморили вашу сестру, чтобы завладеть ее наследством, и отравили тетку, приревновав ее
ко мне, а теперь оговариваете меня из эгоистического желания, чтобы я разделил с вами вашу участь, едва ли после этого поверят вашему голословному оговору.
Николай Леопольдович молчал, до крови закусив нижнюю губу. Подозрения, что Петухов затевает против него что-то недоброе, разрасталось в его душе. С тех лор, как он попал в первую петлю им самим сплетенных тенет и
был всецело в руках Александры Яковлевны Гариновой, он с какой-то болезненной боязливостью стал относиться
ко всем, кто знал его близко при жизни Зинаиды Павловны.
Никакие вмешательства родителей, никакие письменные, даже личные просьбы супруга, не подействовали на упрямую головку Анны Аркадьевны: она твердо стояла на своем и заявляла, что приготовилась
ко всякому скандалу,
ко всякой огласке. Супруг nolens-volens должен
был уступить, и зачислился в московские присяжные поверенные.
— Чтобы в течение недели деньги
были в моем столе. Приезжайте в театр, заходите
ко мне в уборную, разрешаю даже поднести мне подарок. По вторникам собираются у меня. Больше, пока, мне сказать вам нечего. Прощайте.
— А вы полагали, уважаемый Николай Леопольдович, — снова насмешливым тоном начал он, — что выбросив Николке Петухову двадцать пять тысяч рублей, каплю в море нажитых вами капиталов, вы с ним покончили все счета, даже облагодетельствовали, на ноги поставили, век должен вам
быть обязан, стоит лишь вам крикнуть: позвать
ко мне Петухова — он так к вам, как собачонка, и побежит.
— Я сам об этом думал и даже составил план. Я, как вам известно, живу на даче в Стрельне, в городе бываю лишь изредка. Дача у меня большая. Пусть он приедет
ко мне гостить, все на моих глазах
будет, там же и Шестов живет, а они кажется сошлись, да и здоровье его не из крепких, на чистом воздухе отгуляется. Здесь же вы, не ровен час, за ним не углядите!
— Говорите, это вероятно
будет о любви
ко мне, — с деланной горькой усмешкой отвечала она. — Сегодняшний вечер к этому располагает… Я вас слушаю…
— Не возражайте, это
будет неправдой, — не дала ей заговорить Александра Яковлевна, — ваш таинственный приезд
ко мне на извозчике, под густою вуалью, красноречиво подтверждает правду моих слов. Если бы свет узнал о вашем визите
ко мне, вы сделались бы мишенью страшных пересудов.
— Часто
ко мне не ходи, я напишу, когда
будет надо, — холодно сказал он ей при прощании.
— Он не романтик, а поэт, артист, — сказала она. — Я начинаю верить в него. В нем много чувства, правды… Я ничего не скрыла бы от него, если б у него у самого не
было ко мне того, что он называл страстью. Только чтоб его немного охладить, я решаюсь на эту глупую, двойную роль… Лишь отрезвится, я сейчас ему скажу первая все — и мы будем друзья…
Неточные совпадения
Следовало взять сына портного, он же и пьянюшка
был, да родители богатый подарок дали, так он и присыкнулся к сыну купчихи Пантелеевой, а Пантелеева тоже подослала к супруге полотна три штуки; так он
ко мне.
Хлестаков. Я, признаюсь, литературой существую. У меня дом первый в Петербурге. Так уж и известен: дом Ивана Александровича. (Обращаясь
ко всем.)Сделайте милость, господа, если
будете в Петербурге, прошу, прошу
ко мне. Я ведь тоже балы даю.
— Послали в Клин нарочного, // Всю истину доведали, — // Филиппушку спасли. // Елена Александровна //
Ко мне его, голубчика, // Сама — дай Бог ей счастие! // За ручку подвела. // Добра
была, умна
была,
Запомнил Гриша песенку // И голосом молитвенным // Тихонько в семинарии, // Где
было темно, холодно, // Угрюмо, строго, голодно, // Певал — тужил о матушке // И обо всей вахлачине, // Кормилице своей. // И скоро в сердце мальчика // С любовью к бедной матери // Любовь
ко всей вахлачине // Слилась, — и лет пятнадцати // Григорий твердо знал уже, // Кому отдаст всю жизнь свою // И за кого умрет.
Милон. Это его
ко мне милость. В мои леты и в моем положении
было бы непростительное высокомерие считать все то заслуженным, чем молодого человека ободряют достойные люди.