Неточные совпадения
Этого
мне и нужно было; всем существом отдаться делу, наркотизироваться
им, совершенно забыть себя —
вот была моя цель.
— Голубчик, надень шапку!.. И привяжем мы сами… А уж если хочешь быть другом, напои нас молочком… Едем мы сюда, —
вот он и говорит: «Не даст нам Денис молока!» Кто,
я говорю, Денис-то не даст?
— Извините, пожалуйста, — прервал
его Николай Иванович. —
Я вот все слушаю вас… и
мне все-таки неясно, чего вы, собственно, от
меня желаете?
Довольно было этой случайной встречи, чтобы все так долго созидаемое душевное спокойствие разлетелось прахом, — и
вот я опять не знаю, куда деваться от тоски.
Мне вспоминается страстная речь этого человека, вспоминается жадное внимание, с каким
его слушала Наташа;
я вижу, как карикатурно-убога, убога
его программа, и все-таки чувствую себя перед
ним таким маленьким и жалким. И передо
мною опять встает вопрос: ну, а я-то, чем же
я живу?
Ты хочешь идеи, которая бы наполнила всю жизнь, которая бы захватила целиком и упорно вела к определенной цели; ты хочешь, чтоб
я вручил тебе знамя и сказал: «
Вот тебе знамя, — борись и умирай за
него»…
— Ну
вот видите! — закончил
он. — Если там такие вещи происходят, то у нас и подавно произойдут, за это
я вам ручаюсь. Помочь вы все равно ничего не поможете, — никто к вам и не обратится, — а погибнете совершенно напрасно. Пользы от этого никому ведь не будет, не так ли?… Ну во-от. — И
он добродушно захохотал.
Вот оно, — в холодном утреннем тумане тянется Заречье… Покорю ли
я его, или
оно меня раздавит?
Я уже три дня в Чемеровке.
Вот оно, это грозное Заречье!.. Через горки и овраги бегут улицы, заросшие веселой муравкой. Сады без конца. В тени кленов и лозин ютятся вросшие в землю трехоконные домики, крытые почернелым тесом. Днем на улицах тишина мертвая, солнце жжет; из раскрытых окон доносится стук токарных станков и лязг стали; под заборами босые ребята играют в лодыжки. Изредка пробредет к реке, с простынею на плече, отставной чиновник или семинарист.
— Говорите-ка
вот с
ними, господин доктор!.. Ни за что за вами не хотели посылать: пройдет, говорят, и так. А
я смотрю, уж кончается человек, на ладан дышит. Что ты,
я говорю, Аксиньюшка, али ты своему мужу не жена? Тут только один доктор и может понимать.
—
Вот что, голубушка, — сказал
я, — вы всю эту посуду, из которой пил больной, отставьте в сторонку и не пейте из нее сами, а то заразитесь. И одеяло, и пальто, которым
он покрыт, отложите. Нужно будет это все в горячей воде прокипятить.
Вчера
я получил письмо от Наташи.
Вот оно...
И
вот прошло всего каких-нибудь полсуток.
Я выспался и встал бодрый, свежий.
Меня позвали на дом к новому больному. Какую
я чувствовал любовь к
нему, как
мне хотелось
его отстоять! Ничего не было противно.
Я ухаживал за
ним, и мягкое, любовное чувство овладевало
мною. И
я думал об этой возмутительной и смешной зависимости «нетленного духа» от тела: тело бодро, — и дух твой совсем изменился; ты любишь, готов всего себя отдать…
Это произошло на успение. Пообедав,
я отпустил Авдотью со двора, а сам лег спать. Спал
я крепко и долго. В передней вдруг раздался сильный звонок;
я слышал
его, но
мне не хотелось просыпаться: в постели было тепло и уютно,
мне вспоминалось далекое детство, когда мы с братом спали рядом в маленьких кроватках… Сердце сладко сжималось, к глазам подступали слезы. И
вот нужно просыпаться, нужно опять идти туда, где кругом тебя только муки и стоны…
И
вот теперь, отвергнутый, избитый
ими,
он шел за защитою ко
мне:
я сделал
его нашим «сообщником», из-за
меня он стал чужд своим.
— Ну, хорошо,
вот что! — решительно произнес
я. — Пойдемте сейчас все вместе в барак, спросим тех, кто там лежит, что
они скажут: делаем мы
им какое худо или нет. Если что скажут против
меня, —
я в ответе.
Неточные совпадения
Аммос Федорович.
Вот тебе на! (Вслух).Господа,
я думаю, что письмо длинно. Да и черт ли в
нем: дрянь этакую читать.
Бобчинский. Сначала вы сказали, а потом и
я сказал. «Э! — сказали мы с Петром Ивановичем. — А с какой стати сидеть
ему здесь, когда дорога
ему лежит в Саратовскую губернию?» Да-с. А
вот он-то и есть этот чиновник.
Анна Андреевна. После?
Вот новости — после!
Я не хочу после…
Мне только одно слово: что
он, полковник? А? (С пренебрежением.)Уехал!
Я тебе вспомню это! А все эта: «Маменька, маменька, погодите, зашпилю сзади косынку;
я сейчас».
Вот тебе и сейчас!
Вот тебе ничего и не узнали! А все проклятое кокетство; услышала, что почтмейстер здесь, и давай пред зеркалом жеманиться: и с той стороны, и с этой стороны подойдет. Воображает, что
он за ней волочится, а
он просто тебе делает гримасу, когда ты отвернешься.
Аммос Федорович. А
вот я их сегодня же велю всех забрать на кухню. Хотите, приходите обедать.
Запиши всех, кто только ходил бить челом на
меня, и
вот этих больше всего писак, писак, которые закручивали
им просьбы.