Неточные совпадения
В моём философском существовании у меня не
было желания лишь познать мир, но желание
познания всегда сопровождалось желанием изменить мир.
В основании философского
познания лежит конкретный опыт, оно не может определяться отвлеченным сцеплением понятий, дискурсивной мыслью, которая
есть лишь инструмент.
Обращаясь к самопознанию, которое
есть одно из главных источников философского
познания, я открываю в себе изначальное, исходное: противление мировой данности, неприятие всякой объектности, как рабства человека, противоположение свободы духа необходимости мира, насилию и конформизму.
Это
есть рабство во всем — в
познании, в морали, в религии, в искусстве, в жизни политической и социальной.
Это
есть чистая апофатика, как чистая апофатика
есть познание Бога, свободное от понятий, от всякой рационализации.
Онтологизм
есть безличное
познание, безличная истина.
Мистика хотела
быть познанием не в понятиях, но она часто имела монистическую тенденцию, враждебную личности, она может
быть проникнута ложной метафизикой.
Это
есть рабство у так называемых «законов» природы, которые открывает и конструирует человек своим научным
познанием.
Человек борется с насилием этой природной необходимости через
познание этой необходимости, и может
быть лишь к этой сфере применимо то, что свобода
есть результат необходимости, сознанность и познанность необходимости.
«Природа» романтиков никогда не
была «природой» естественнонаучного
познания и технического воздействия, не
была «природой» необходимости и закономерности.
Но зависимость
познания от социальных отношений людей в более глубоком смысле
есть зависимость от духовного состояния людей.
Вина тут лежит не на
познании, которое
есть положительная ценность, а на духовном состоянии мира и человека, на разобщенности и раздоре в самом бытии.
Все это свидетельствует о том, что автономия сферы
познания относительна, что оно не может
быть отделено от целостного существа человека, от его духовной жизни, т. е. от человека интегрального.
Это значит, что при достижении высшей духовной общности людей мир представлялся бы иным и
познание его
было бы иным.
Истина аристократична в том смысле, что она
есть достижение качества и совершенства в
познании, независимо от количества, от мнения и требования человеческих количеств.
Русская религиозная философия особенно настаивает на том, что философское
познание есть познание целостным духом, в котором разум соединяется с волей и чувством и в котором нет рационалистической рассеченности.
Нельзя нормально познавать без этики познания не потому, что логика и гносеология имеют исключительно дело с нормами долженствования, а потому, что
познание есть функция жизни и предполагает здоровую жизнь познающего.
Отвечая на этот чисто аналитический и критический вопрос, Кант установил, как ему это казалось (а многим кажется и до сих пор), основу общезначимых суждений для науки и в своем учении об опыте попытался выковать броню, предохраняющую от скептицизма, причем фактические условия
познания были возведены им в ранг основоположных, категориальных синтезов.
Неточные совпадения
Нет спора, что можно и даже должно давать народам случай вкушать от плода
познания добра и зла, но нужно держать этот плод твердой рукою и притом так, чтобы можно
было во всякое время отнять его от слишком лакомых уст.
Ему
было девять лет, он
был ребенок; но душу свою он знал, она
была дорога ему, он берег ее, как веко бережет глаз, и без ключа любви никого не пускал в свою душу. Воспитатели его жаловались, что он не хотел учиться, а душа его
была переполнена жаждой
познания. И он учился у Капитоныча, у няни, у Наденьки, у Василия Лукича, а не у учителей. Та вода, которую отец и педагог ждали на свои колеса, давно уже просочилась и работала в другом месте.
Слишком сильные чувства не отражались в чертах лица его, но в глазах
был виден ум; опытностию и
познанием света
была проникнута речь его, и гостю
было приятно его слушать; приветливая и говорливая хозяйка славилась хлебосольством; навстречу выходили две миловидные дочки, обе белокурые и свежие, как розы; выбегал сын, разбитной мальчишка, и целовался со всеми, мало обращая внимания на то, рад ли или не рад
был этому гость.
Брат Василий задумался. «Говорит этот человек несколько витиевато, но в словах его
есть правда, — думал <он>. — Брату моему Платону недостает
познания людей, света и жизни». Несколько помолчав, сказал так вслух:
Он прочел все, что
было написано во Франции замечательного по части философии и красноречия в XVIII веке, основательно знал все лучшие произведения французской литературы, так что мог и любил часто цитировать места из Расина, Корнеля, Боало, Мольера, Монтеня, Фенелона; имел блестящие
познания в мифологии и с пользой изучал, во французских переводах, древние памятники эпической поэзии, имел достаточные
познания в истории, почерпнутые им из Сегюра; но не имел никакого понятия ни о математике, дальше арифметики, ни о физике, ни о современной литературе: он мог в разговоре прилично умолчать или сказать несколько общих фраз о Гете, Шиллере и Байроне, но никогда не читал их.