Под гнётом страсти

В теплый июньский день 1895 года я сидел на террасе красивого двухэтажного дома, в одной из пригородных дачных местностей Петербурга и с нетерпением смотрел на дверь, ведущую в комнаты.

Вдруг у самой террасы в саду послышался звонкий детский голос, и через минуту на террасу вбежала девочка с каштановыми локонами и огромными карими глазами. Ее правильное, точно отлитое из мрамора личико навеяло на меня целый рой воспоминаний. Я болезненно вскрикнул и протянул обе руки к ребенку.

Девочка на секунду остановилась, но затем доверчиво подошла ко мне. Я притянул ее к себе и, посадив на колени, начал жадно всматриваться в ее черты.

— Она, совсем она! — невольно прошептал я и, спустив девочку с колен, задумался.

На ступенях лестницы, ведущей на террасу, показалась няня.

— Юля, Юленька, — позвала она девочку, — мама идет, беги к ней навстречу.

Затем, обратившись ко мне, она сказала:

— Барыня сейчас будет здесь.

Взяв ребенка за руку, она ушла.

Я вскочил… Сердце мое сильно билось. Я хотел спуститься с террасы, но на нее уже входила стройная молодая женщина с такими же, как у ребенка, тонкими чертами лица и большими глазами. На ней было надето белое вышитое платье, ее изящная головка скрывалась под легкой итальянской широкополой шляпой.

— Сколько лет, сколько зим! Боже мой, как я рада вас видеть!

Она крепко, по-мужски, пожала мою руку.

— Вы давно здесь, я, кажется, заставила себя ждать… Садитесь, пожалуйста…

Я сел.

— Ну, как вы поживаете… Что делали?.. Рассказывайте.

Я смотрел на ее дышащее здоровьем и счастьем лицо, на ее стройную фигуру и не находил слов для ответа.

— Как здоровье вашего мужа? — наконец спросил я.

— Он здоров и весел… Все хорошо! А сколько пережито? Не правда ли?

Ее лицо покрылось дымкой грусти.

— Да.

Вскоре явился и муж, довольный, счастливый…

Я пробыл у них почти целый день.

Он показался мне мигом в этом счастливом уголке.

«Вот где царит истинная, чистая супружеская любовь… — думал я. — Здесь нет страсти, под гнетом которой погибло столько людей, бессознательно созидавших этот храм чистой любви».

Уже смеркалось, когда я уезжал от них. Отъехав от дома, Я оглянулся. На террасе, освещенной лампой под пунцовым абажуром, стояли он и она. Он держал ее за талию, а ее голова лежала на его плече. Красноватый отблеск лампы падал на них.

«Кровь, кровь!», — мелькнуло в моем уме.

Их счастье действительно было обрызгано кровью, но они в ней не были повинны… История их любви стоит быть рассказанной. Я расскажу ее…