Звук натянутой струны. Артист театра «Красный факел» Владимир Лемешонок на сцене и за кулисами

Яна Колесинская

Герой книги – представитель уникальной театральной династии, заслуженный артист России, актер Новосибирского академического драматического театра «Красный факел» Владимир Лемешонок.

14. И счастье в личной жизни

Вернувшись из армии, он вознамерился пить любовь большими глотками, без перерыва на сон и еду. И захлебнулся. Временно упустил из виду, что отношения со слабым полом придуманы для сплошных мучений. Осталось только выяснить, кто кого сильнее мучил.

Господи, сколько женщин говорили ему «я тебя люблю»! Самая умная из них добавила: «Я понимаю, что это не взаимно». Приближаясь к нему, эфирные создания намагничивались надолго, а то и навсегда. И даже если он решал увеличить расстояние и отрубить по живому, магнит продолжал притягивать без его на то согласия. «Те, кто его любил, были с ним, как правило, несчастны, а без него — еще несчастнее», — через много лет напишет Дмитрий Быков о Маяковском в одной из его любимых книг «Тринадцатый апостол».

Мамины уроки не прошли даром. Галерея страдающих девиц никак не могла повлиять на его самооценку. Самолюбие алкало более утонченных доказательств собственной значимости — и не находило их. А если он влюблялся, то именно в этом состоянии наиболее остро сознавал свою ничтожность. Что за слово нелепое — любовь, почему его произносят всуе. Как глупо отождествлять физическое влечение с духовным. Как пошло находиться под алкогольным очарованием подвернувшейся особы. Как страшно попасть в зависимость от своей страсти и не мочь с этим совладать. Как уныло ощущать приземленность и внекрылость. Как упоительно поймать мимолетный прилив вдохновения при воспоминании, когда она…

Лем, с его долбаным максимализмом, требовал от любви абсолюта, а не получая его, проклинал недостижимую бесконечность.

Одевальщица Оля Скрябина возникла случайно, но надолго. Она была светлая, легкая, веселая, и чуть-чуть его старше. Выступающей нижней челюстью Оля ассоциировалась с Алисой Фрейндлих, чем и покорила. Оля была единственной из громадного донжуанского списка, с кем он явился ярым инициатором отношений. Подруги предупреждали Олю, что не надо бы с ним связываться, и она ненадолго сумела остаться равнодушной к его уловкам.

Первый послеармейский праздник — новый 1978 год — договорились встречать вчетвером: Оля и ее подруга пригласили в гости Лема и Узду. Женихи, нагруженные мандаринами и шампанским, постучали в дверь коммуналки у черта на куличках, где-то возле сада Дзержинского, куда их доставил насквозь промороженный трамвай. Однако за столом уже расположились два кавалера и чувствовали себя как дома. Друзья растерялись, уходить так сразу в пургу не решились. Сели на кухне, выпили собственное шампанское, посовещались. Из комнаты тем временем раздавался игривый Олин смех. Решительно встали, покинули этот гостеприимный дом по-английски. Узденский выводы сделал сразу и внес обеих девушек в черный список. Лем всегда восхищался силой его характера.

Следующий Новый год Вова и Оля встретили как законные супруги. Но прежде были свидания на морозе, куда она не стеснялась приходить в валенках, объятия в гримерке, выяснения отношений, пустяковые обиды, хлопанье дверьми, мольбы и слезы, горький привкус мезальянса, интересное ощущение на пальце обручального кольца. Лем был не прочь поскорее съехать из респектабельного центра в спальный район, где у них не переводились звон бокалов и разборки с соседями.

Жене Лемешонку три месяца, 1980 г. Фото из семейного архива.

На ней — взятое напрокат белое платье с сиреневым отливом, на нем — совершенно не свойственный ему галстук-бабочка. Денег на свадебное торжество в ресторане не наскреблось, расхристанная коммуналка для этих целей не годилась. Олина подруга пустила гульбу в свою квартиру — и не прогадала, поскольку удачно познакомилась с одноклассником жениха и через несколько месяцев тоже вышла замуж.

Наутро после свадебного пира Лем подскочил на автопилоте, кое-как поплескался в ванной, жадно попил из ковшика, машинально напялил одежду и помчался в театр на танцевальную репетицию. Голову не включил, потому что голова не работала. В театре покрутили у виска: ты же вроде женился? Тебе три выходных полагается. Семен Семеныч! — хлопнул он себя по лбу и погнал назад, в праздник и веселье.

В коммуналке новоиспеченные супруги не засиделись. Путем тройных родственных обменов молодому семейству удалось улучшить жилищные условия. Оно благополучно осело на верхнем этаже типовой девятиэтажки по улице Ипподромской. Там всё время ссорились и протекала крыша. Дождь залил позаимствованное у родителей ПСС Бальзака, которого Лем намеревался изучить от корки до корки. Это знак, догадался Лем. Натягивал куртку с капюшоном и хмуро шагал на Свердлова. В глазах матери читался немой укор: «А я тебе что говорила?».

Конец ознакомительного фрагмента.