Так могло быть

Татьяна Володина, 2019

Повесть о любви. Которую нашли… и которую никогда не потерять! Несмотря на всё, что случилось.

Глава 4

По звонку будильника Соня с трудом заставила себя открыть глаза. Рассветало. Повернувшись на бок, Соня решила, что никакая сила не заставит ее подняться, и по настроению включила второй концерт Рахманинова. Лежа в кровати, послушала первые фортепианные аккорды, а когда музыка стала разливаться вширь, заполняя все пространство квартиры, Соня поднялась и направилась на кухню приготовить кофе. Она была вся там, в музыке, над вечным покоем. Когда она слушала этот концерт, перед глазами возникала церквушка на утесе с картины Левитана, качаемые ветром кроны деревьев. И видела она все это, словно с облаков, которые проплывают высоко в небе. В этот момент Соню лучше не трогать. Ее охватывало чувство сладкой печали, и те, кто об этом знал, старались в такие моменты ее не тревожить. Но потом она становилась тихой и ласковой.

Была хорошая весенняя погода, но еще холодно, и поверх платья Соня надела свое любимое белое пальто, взяла сумку и направилась к лифту, который как раз остановился на ее этаже. Тихая жизнь Сони закончилась, когда дверь лифта открылась и она услышала голос Ильи, соседа с пятого этажа:

— Привет, соседка. Это я остановил лифт на твоем этаже. Ты рада?

— Привет. Конечно, я в восторге, — улыбаясь, ответила Соня.

Илья — худой очкарик с красивой бородой, голубыми глазами и яркими чувственными губами. Он доктор исторических наук, преподает в университете, фанат своего дела и говорит взахлеб о студентах, раскопках, скифах, славянском периоде…. Соня любит с ним поболтать, но сейчас раннее утро, и им нужно спешить по своим делам.

— Надо увидеться, ты как считаешь? — с улыбкой спрашивает он.

В этот момент они уже вышли из подъезда и оказались на улице.

— Ты ведь знаешь, я всегда за. Привет Алене.

Махнув на прощание рукой, Соня направилась к своей машине. Ранним утром в Москве еще нет пробок. Они появятся позднее, когда подтянутся машины из пригорода, а сейчас ехать — одно удовольствие. От Никитского, где Соня живет, до Сретенки, где работает, в это время можно доехать за двадцать минут.

В коридорах банка еще тихо, рабочий день начнется только через сорок минут. Как только Соня вошла в свой кабинет, раздался звонок. Звонила Алексеева, но Соня решила дать себе десять минут тишины и покоя и трубку не сняла, а подошла к шкафу и стала снимать пальто. Через пять минут снова звонок, и она, вздохнув, ответила.

— Вы уже пришли? — И, не дожидаясь ответа Сони, директор строго приказала: — Зайдите, пожалуйста.

Взяв блокнот и ручку, Соня направилась в кабинет Алексеевой. Рабочий день начался.

Когда через час она вернулась к себе. стол ее все еще был пуст. Пришлось звонить Павлу, но его рабочий телефон не отвечал, а на мобильный телефон Соня не стала звонить. Набрала номер его секретарши:

— Верочка, — ласково обратилась Соня, когда та через минуту подняла трубку, — доброе утро. Это беспокоит Софья Владимировна. Павел Андреевич мне вчера вечером дал срочное задание и сказал, что сегодня утром материал будет лежать у меня на столе. Но его у меня нет. Где он?

— Да-да, Софья Владимировна, — Соня представила, как Верочка подпрыгивает в своем кресле, — этот материал у меня, но курьер будет позднее. Как только он появится, попрошу его принести вам.

— Мы теперь работаем по расписанию курьера. Ясно. Интересно, а когда он появится? А если не сегодня, а только завтра? И появится ли вообще? — с еле скрываемым раздражением спросила Соня.

— Не могу вам ответить на этот вопрос, Софья Владимировна, — мило пропела в трубку Верочка.

Соня почувствовала, что начинает заводиться, но этого категорически делать нельзя, иначе весь день пройдет насмарку. Она взяла себя в руки.

— Спасибо, Верочка, все поняла. Сейчас к вам зайдут и заберут его для меня.

— Та-да-дам-м-м! — пропела Соня, положив трубку и, тяжело вздохнув, подумала: «Вот бы мне такую выдержку, и чтобы при этом внутри ничего не напрягалось. Этому научиться нельзя, с этим рождаются. Она, наверное, обо мне уже забыла».

Наконец материал оказался у Сони. Теперь можно им заняться, пока отдел выполняет полученное утром задание. Соня разобралась с бумагами, сделала на полях пометки, сверила с уже сделанными ею прогнозами. Порадовалась, что практически все прогнозируемые показатели по стране на ближайшие три года учтены ею в прогнозах, за исключением некоторых моментов. Поразмышляла над этим и поняла, что не может согласиться. «Это нужно обсудить с Павлом», — решила Соня.

Тут принесли подготовленную докладную для руководства банка. Соня стала смотреть материал. «Молодцы», — подумала она. Затем еще раз перечитала, убрала два лишних абзаца, включила некоторые показатели и поправила кое-где текст. Времени оставалось мало, и она попросила с поправками поторапливаться. Знала, что этого можно не говорить. Сотрудницы и сами все знают. И тут началось, как всегда, самое неприятное в ее работе — звонки с требованием срочно дать докладную, которые повторялись с периодичностью в две минуты. Соня встала и пошла в отдел, где вносили исправления в докладную. Ей было стыдно стоять над душой, но у нее не было иного выхода, она не могла вернуться в кабинет и продолжить работу или пойти к Павлу с его материалом.

Когда докладная была доработана, Соня тут же принялась ее читать и, если находила опечатки, сразу исправляла. Вошла Алексеева и при всех стала выговаривать Соне, что она ей звонит, а та не берет трубку:

— Вы должны находиться в своем кабинете, — строго сказала она Соне, — а не ходить по отделам. Пусть они к вам приходят. Я вам делаю очередное замечание.

Соне было неприятно это слышать, но она знала, что спорить с Алексеевой нет смысла. И потом, они ведь не одни. Перепалка здесь неуместна. Она просто молчала и ждала, когда принтер распечатает докладную. Ей показалось, что он стал медленно работать, а ее начальник протянула руки, чтобы выдернуть листы из внутренностей устройства. Ускорить работу принтера Соня была не в силах, оставалось только ждать. А ждать, стоя рядом с нетерпеливым человеком, мучительно трудно. Соня отошла в сторону, и в комнате воцарилась тяжелая тишина, нарушаемая шумом работающего принтера.

Наконец докладная оказалась в руках у Алексеевой, и она бросила Соне через плечо:

— Идемте.

«Что за манера заставлять меня присутствовать при читке материала? Я его уже читала неоднократно. У меня полно работы, нужно идти к Павлу». Соня вздохнула, взяла себя в руки и пошла следом.

Она сидела напротив и видела, как Алексеева черкала подготовленный материал, ставила стрелочки то тут, то там, а затем изрекла:

— Сколько можно вам говорить, что я не люблю слово «поскольку»? Нужно писать «учитывая изложенное», и слова «по мнению» исключите. Заберите свой позорный материал и идите правьте.

«О да! Это действительно так, — подумала Соня, — нелюбовь — это сильное чувство. Мне, например, не нравится, когда со мной так разговаривают. Еще я не люблю, когда всех вокруг считают ничтожными, а себя — самой умной».

Проект докладной Алексеева, не глядя на Соню, бросила ей через стол, как будто это была макулатура.

— И еще. Скажите своим подчиненным, чтобы они не подкладывали правленый экземпляр, он пачкает мне руки. Я постоянно об этом твержу.

«Она ведь постоянно об этом говорит», — пронеслось в Сониной голове. Проклиная все на свете, Соня взяла исчерканную вдоль и поперек докладную и передала в отдел править. При этом она не произнесла ни слова. Через десять минут появилась начальник отдела, и стала выговаривать:

— Соня, ты посмотри, что она поправила! Только слова, и ничего по существу. Все осталось наше, а тут из-за вставленного слова получилась чепуха. Ты посмотри, Соня, посмотри, — с обидой в голосе сердилась она.

Но что Соня могла сделать? Она понимала и принимала слова возмущения, но сотрудники должны выполнять задания руководства, даже если те произнесены неподобающе грубо. Растерзанная докладная — это результат несдержанности и злости. В этом есть и Сонина вина. Она по себе знает, как раздражает отсутствие на рабочем месте специалиста, когда он срочно нужен. Но это никому не дает права вести себя с ним неподобающе грубо, и она научилась держать себя в руках. Тяжело переживая каждую допущенную ошибку, Соня замечания специалистам всегда старается произносить тихим голосом. Достаточно только обратить внимание тех, кто относится к делу ответственно, а на тех, для кого рабочее время тянется нестерпимо долго, бесполезно и кричать. Но хорошим руководителем Соня себя не считает. И на это есть веская причина. Она так и не смогла быть справедливой в распределении работы. Если возникает необходимость подготовить срочный материал, то работа достается самому способному и быстрому. А учитывая, что срочные бумаги у них постоянно, вывод напрашивается сам. Соня знает, что это неправильно, но снова и снова так поступает. Она пытается это компенсировать премиями, должностным окладом… Но это все равно несправедливо.

— Успокойся, пожалуйста, Марина, все нормально. — Соня попыталась успокоить коллегу и, не читая, завизировала докладную. Затем попросила передать материал в секретариат и напомнить секретарю, что он срочный. И умоляющим голосом произнесла: — И, пожалуйста, не подкладывайте черновик, а то Алексеева меня уже изнасиловала. Она мне об этом постоянно напоминает, а я — тебе. Мы словно играем в поддавки. Нехорошо. Пожалуйста. Такую малость можно и запомнить. Попроси, пожалуйста, всех еще раз от моего имени.

— Но так удобнее проверять, — не сдавалась начальник отдела.

— Алексеева думает по-другому. Это ее право, в конце концов. Пожалуйста, проследи, или пусть мне приносят все материалы, чтобы я проверяла.

— Ну, вот еще. Не волнуйся. Все уже знают, а это случайно проскочило. Бывает.

Соня согласилась, что такое возможно при их объеме работы. Покончив с этим вопросом, она зашла в отдел, поблагодарила специалистов за хорошую работу и отпустила их на обед. Как только она открыла дверь своего кабинета, раздался звонок телефона. Сняв трубку, Соня услышала восторженный голос:

— Правда, теперь хорошо получилось? Вам нравится? Так ведь значительно лучше, да, Софья Владимировна?

Из Сони словно выпустили воздух. Она была обескуражена. Что на такое можно ответить? Она промычала что-то бессвязное в ответ и помчалась к Павлу. Он просил прийти утром, а уже полдень.