Так могло быть

Татьяна Володина, 2019

Повесть о любви. Которую нашли… и которую никогда не потерять! Несмотря на всё, что случилось.

Глава 19

Была уже глубокая ночь. В доме пахло валерьянкой. Соня, Володя и Танюша сидели на крыльце и пялились на небо в звездах. Только за городом небо с такими звездами. Все уже разбрелись по своим комнатам. В доме наконец стало тихо. Таня прижалась к Володе, а он, поцеловав ее в макушку, счастливо улыбался. Соня чувствовала, как ему хорошо и уютно с ней. Все мысли, донимавшие его, тревога о необходимости принятия решения, все это уже ушло в прошлое, и в наступившем сегодня — это уже было во вчера. Остались покой и счастье.

У Тани закрывались глаза, и она, потянувшись, спросила Володю, куда он положил ее косметичку. Володя задумчиво посмотрел на нее. По его лицу было видно, что он пытается вспомнить, но у него ничего не получается. Таня озабоченно заерзала по ступеньке крыльца, и Соня вдруг вспомнила детскую считалочку: «На большом крыльце сидели царь, царевич, король, королевич, сапожник, портной…» «Удивительно, — подумала она, — а ведь все сидящие на крыльце — персонажи мужского пола. Бездельники!»

— Ты можешь взять, что тебе нужно, у меня в ванной, — предложила Соня.

— У тебя есть детское мыло? — с надеждой в голосе спросила Таня. — Я с детства привыкла к нему.

— И ко мне ты привыкла? — тихо спросил ее Володя.

Тишина.

— Нет.

Ответ прозвучал так же тихо. Володя закрыл глаза и глубоко вздохнул, но ничего не сказал, и Соня поняла, что Танин ответ его удовлетворил. Она внимательно посмотрела на Володю и Таню, понимая, что сейчас случилось то важное, что объединяет любящих людей.

— «Читать учились по Брокару», — голос бабушки прозвучал так неожиданно, что Соня подскочила.

— Бабуль, ты меня напугала. Я была уверена, что ты уже спишь.

— Ах, Соня. В моем возрасте лечь спать и спать — это абсолютно разные вещи. И проблема заключается в том, чтобы их объединить. Но это случается все реже и реже.

— А что не так с Брокаром? И почему он учил нас читать? — весело спросил Володя. — Если ты говоришь о парфюмере, то тем более интересно знать это, поскольку мне известно, что этот француз, прожив долгие годы России, так и не выучил русский язык, отказывался контактировать с русскими купцами и на дух не переносил ничего русского.

Соня опять подскочила, но теперь от возмущения и несправедливости.

— Зато он с удовольствием наживался на «немытой» России.

Бабушка погладила внучку по волосам.

— Ах, Софья. Ты у нас максималистка.

— Она у нас марксистка, — буркнул Володя.

— Марксизм — это умная наука. Я, по крайней мере, не монархистка и не анархистка. Радуйся, брат.

— Спасибо тебе, Соня! — приложив руку к груди, с пафосом сказал Володя.

— Пожалуйста-пожалуйста, — не осталась в долгу Соня.

— Бабуль, — снова спросил Володя, — а почему именно читать?

— Потому, что первой продукцией Генриха Брокара было мыло под названием «Детское», и на каждом его кусочке была одна буква русского алфавита. Это придумала его жена. Тоже француженка, но она хорошо знала русский язык. Вот она и была связующим звеном Брокара с внешним миром в России.

— Отличный маркетинговый ход. Браво брокаровской жене! Таня, — обратился к невесте Володя, — я вспомнил: твоя косметичка в клетчатой сумке.

Бабушка, похлопав внука по плечу и пожелав всем спокойной ночи, отправилась в свою комнату. Соня чувствовала страшную усталость. Надо было заставить себя встать и отправиться в кровать, но не было сил даже на это.

— Ребята, я тоже пошла, у меня совсем нет сил после двух бессонных ночей. Спокойной ночи! — она поднялась и уже направилась к двери дома, когда Володя спросил:

— Почему после двух? Прошлая ночь — понятно, а что было в ту, в другую, которая была первой? — он вопросительно поднял брови. — Ночь в Лозанне?

В ответ Соня только пожала плечами.

— Не понял! Что это значит? — нахмурив брови, тихо, с тревогой в голосе спросил Володя. — Похоже, мне тобой нужно было заниматься, а не….

— Мной не нужно заниматься, — Соня вдруг стала злиться.

Она весь день вспоминала об Алексе и сейчас поняла, что страшно скучает и чувствует себя одинокой.

— У меня все отлично. И в ту первую ночь, как ты ее назвал, со мной было все в порядке. Поверь мне.

— Верю. Соня, кто он? — тихо спросил Володя.

— Он? — Соня задумалась. — Он Алекс.

— Кто такой Алекс? — упрямо допытывался Володя и резко повернулся к ней. Таня вздрогнула, подняв голову, и, ничего не понимая, уставилась на них. Бедная девушка, подумала Соня, она еще не понимает, в какой бедлам попала. Здесь все друг друга любят и своей любовью могут насмерть замучить. Но ты не можешь без этой любви жить, и жить так тоже невозможно. Ты обречен, и эта обреченность сладка.

— Сама толком не знаю, но это не имеет значения, — усталым голосом ответила она.

— А что тогда имеет значение? — спросил Володя.

После его вопроса повисло молчание.

— Я после трех лет воздержания была счастлива в объятиях этого мужчины и окончательно освободилась от Андрея. Это именно то, что мне было нужно. Понимаешь? Теперь пойду к себе в комнату, приму душ — и спать.

— Понимаю, — пробормотал брат, затем пожелал спокойной ночи и сладких снов, ласково улыбнувшись ей.