Повелитель магии

Тараксандра

Магия – явление, о котором все знают, но изучили его лишь немногие избранные. А между тем, магия везде. Погрузитесь в таинственный мир! Приоткрывшаяся завеса загадок и молчания покажет вам подробности жизни людей, посвятивших себя экстрасенсорной деятельности.

Глава 5. В дороге

Автомобиль просто летел по шоссе, было удивительно, что это невзрачное транспортное средство может развивать такую стремительную скорость. Симону было все труднее контролировать сознание. Он откинулся на спинку сидения.

— Держись, парень, держись, — говорил Шельдман. — Ты еще не знаешь, какой ты сильный. Ты все можешь. Элла, твой брат заболел, — не отрывая взгляд от дороги, обратился к девочке Шельдман, — сейчас мы отвезем его к доктору.

— Сим, что с тобой? — взволнованно спросила малышка, она взяла горячую руку брата. — Ты простудился? У тебя температура?

— Да, Эля, я простудился, — Симон измученно улыбнулся девочке. — Но ты не волнуйся. Ничего страшного.

— Тебе надо дать чай с малиновым вареньем! — воскликнула Элла. — Так мама всегда делает, когда мы болеем. Отвезите нас к маме, пожалуйста, — Элла умоляюще смотрела на Шельдмана.

— Ваша мама сейчас далеко. Мы потом к ней поедем. А я как раз и отвезу твоего брата туда, где ему дадут чай с вареньем и теплого молока, и еще сделают много хороших вещей. Симон поправится.

Девочка успокоилась, она гладила брата по руке.

— Все будет хорошо, Симоша. Ты выздоровеешь.

Симон сейчас мог в ответ лишь чуть коснуться ладошки сестры. Странный шум доносился издалека, и с каждым мигом звуки становились все громче и громче. Казалось, где-то нескончаемо взлетали и приземлялись самолеты.

— Симоша, самолетики! — радостно воскликнула девочка.

Симон поднял отяжелевшую голову, прямо на них надвигалось здание аэропорта.

— Мы в Пулково, — сказал Шельдман. — Сейчас полетим, ребята.

Машина остановилась, к ней подошли люди в милицейской форме и служащие аэропорта. Элла сжалась и села ближе к брату.

— Не бойся, Элечка, они все хорошие, — прошептал девочке Симон.

Малышка успокоилась. В это время Шельдман, открыв окно автомобиля, о чем-то разговаривал с подошедшими. Миллиардера почтительно слушали и кивали. Один из милиционеров взглянул на Симона, у мальчика уже не было сил, чтобы даже улыбнуться в знак приветствия. Все происходящее Симону казалось чудовищным сном.

— Мистер Шельдман, вам туда, — сотрудница аэропорта показала на неприметную трассу, находящуюся чуть в стороне.

Шельдман неторопливо повел машину в указанном направлении. Это было Пулково-3, отделение аэровокзала, предназначенное не просто для VIP, но для VVIP-пассажиров. Не встретив никаких препятствий, через несколько минут они оказались возле самолета. Шельдман вновь остановился. Дверь лайнера открылась, и к ним спустился остроносый мужчина, примерно ровесник Роберта Шельдмана. Он почтительно распахнул дверку автомобиля. Шельдман и этот человек быстро заговорили по-английски. Симон не понимал, что говорят, но слышал, что Шельдман называет этого мужчину Ирвинг. Шельдман помог Симону выйти из машины и подняться на борт самолета. Ирвинг взял девочку за руку.

— Это Ирвинг, он во всем помогает мне, — представил Шельдман своего спутника.

Ирвинг загнал автомобиль Шельдмана в багажное отделение. В просторном салоне самолета стоял диван, куда и уложили Симона, чуть подальше размещались кресла.

— Я побуду с девочкой, — сказал Шельдман, — а ты, когда взлетим, осмотри юношу. — Я знаю, ты был санитаром в военном госпитале.

— Все сделаю, мистер Шельдман.

Роберт Шельдман с Эллой сели впереди. Девчушка все оборачивалась назад, чтобы посмотреть, что там делают с ее братом. Самолет взмыл в небо. Роберт Шельдман обратился к совсем притихшей малышке.

— Я сейчас займусь лечением Симона, а ты посиди пока здесь. Я вижу, ты умная хороша девочка и понимаешь, что брату сейчас мешать нельзя. Договорились?

Элла послушно кивнула, хотя на ее глазах выступили слезы.

— Ничего, малышка, — подбодрил девочку Роберт Шельдман, — в жизни бывают и более худшие вещи. Твой брат — герой!

Шельдман подошел к Симону. В это время Ирвинг осторожно расстегнул курточку и рубашку на юноше, поднял ворох окровавленных полотенец, закрывавших рану. Шельдман и его спутник увидели длинный страшный шов. Симон кусал губы, чтобы сдержать стон.

— Надо бы обработать рану чем-нибудь спиртовым, — сказал Ирвинг, — и лед приложить. Так мальчику будет легче и воспаление предотвратим. Еще мне понадобятся чистые салфетки.

— Сейчас, я что-нибудь подыщу.

Шельдман принес бутылку дорогого виски, в плотном полиэтиленовом мешке лед, наколотый для напитков, и пачку белоснежных салфеток.

Ирвинг осторожно протер края шва виски, потом положил мешок со льдом на рану, салфеткой, смоченной в охлажденной воде, промокнул губы Симону.

— Пить хочется, — прошептал Симон, жадно слизывая капли.

— Пить вам пока нельзя, мистер, — сказал Ирвинг, он тоже говорил с акцентом. — Потерпите, пожалуйста.

Вместо промокших отяжелевших полотенец, Иривинг прикрыл рану сухими чистыми салфетками и застегнул одежду на юноше.

— Такие раны я видел, — покачал головой Ирвинг, теперь он говорил по — английски. — Их оставляют наркоторговцы, когда извлекают товар из курьеров. Кого вы везете, сэр?

— Эти дети попали в беду, — так же по-английски ответил Шельдман, — мальчик только что спас мне жизнь. Меня предали и хотели убить, но этот юноша вовремя предупредил, что ко мне в номер идет убийца. Он сам жертва мафии.

— Сэр, я же говорил, что лучше вам было меня взять с собой, — сказал Ирвинг.

— Нет, тогда мы могли бы погибнуть вдвоем. Я оставил тебя здесь, чтобы, если бы я не вернулся, ты сообщил бы обо мне в полицию, связался бы с посольством в Москве.

— Я очень волновался за вас, сэр.

— Ты славный, Ирвинг.

— Куда мы направляемся, сэр?

— В Швейцарию, на мою виллу. Мальчика я отвезу в клинику, которая принадлежит мне, а его сестра пока поживет у меня. Надо будет найти для девочки хорошую няню.

— Все исполню, мистер Шельдман. Но не очень ли вы рискуете, перевозя через границу двух детей, двух иностранных граждан, без документов да еще вот это? — Ирвинг посмотрел на рану Симона.

— Ирвинг, — строго проговорил Шельдман, — я возглавляю Фонд по борьбе с терроризмом. Я эвакуирую двух сирот, пострадавших от действий преступных группировок. Их жизнь и здоровье под угрозой. Да и кто сможет остановить Роберта Шельдмана?

— Да, сэр, вы правы, — Ирвинг почтительно склонил голову, — для вас нет преград. Вы миллиардер, столп общества.

— Вот именно, я такой, — подытожил Шельдман.

Симон английского языка не знал, но улавливал, о чем идет речь.

— Спасибо, мистер Шельдман, что помогаете нам, — тихо проговорил юноша.

— Да пустяки, — сказал по-русски Шельдман. — Мы скоро будем на месте, ты, главное, старайся не терять сознание. Сейчас тебе помогут. Держись, паренек. Говори со мной. Расскажи мне про себя. Как твоя фамилия?

— Меровинг.

— О, знатный древний род! Меровинги — известная королевская династия. А чем ты занимаешься, ты работаешь или учишься?

— Учусь. Я изучаю живопись.

— Великолепно. Всегда завидовал тем, кто умеет что-то творить: рисовать, писать книги, сочинять стихи. А кто твои родители?

— Художники. Папа живописец, а мама — вышивальщица. Она тоже создает… создавала картины, только вышитые, гобелены.

— Еще лучше. Я очень люблю гобелены. У меня в доме их много. Значит, ты потомственный художник?

— Да.

— А как твоя семья попала в беду? Что произошло?

Симон рассказал Роберту Шельдману о трагедии, обрушившейся на него и его родителей. Шельдман внимательно слушал юношу.

— Бедный мальчик! — вздохнул Шельдман, когда Симон закончил рассказ. — Подозреваю, Сим, у нас с тобой, кажется, общие враги. Уж очень почерк похож у этих мерзавцев. Те, кто убили твоих близких, и обрекли тебя на муки, охотятся и за мной. По крайней мере, их руководитель. Ну да об этом поговорим после. Сейчас нам надо поставить тебя на ноги.

Наконец, самолет приземлился. Еще в полете Иривинг позвонил в элитную швейцарскую клинику, принадлежавшую Роберту Шельдману, чтобы они выслали скорую помощь на аэродром. Симона вынесли на носилках, с ним в клинику поехал Шельдман. Ирвингу миллиардер поручил отвезти девочку на виллу. Элла хотела броситься за братом, но Ирвинг ласково, но строго удержал малышку.

— Не волнуйтесь, юная мисс, с вашим братом все будет совершенно хорошо. Через несколько дней мы навестим его.

— Симоша! — закричала в отчаянии девочка, прижимая ручки к груди. — Симошенька, не умирай! Я хочу к тебе!

Симон, хоть ему уже и ввели обезболивающее, был в сознании.

— Элла, малышка, не волнуйся, — сказал он девочке. — Я скоро вернусь. Мистер Шельдман и мистер Ирвинг — наши друзья. Слушайся их.

В машине скорой Симон из последних сил уцепился за руку своего внезапного покровителя. Сейчас мальчик держал не грозного богача, одного из правителей мира, великого воротилу судеб народов, но человека, защитника, дружески и доброжелательно к нему настроенного.

— Мне страшно, — прошептал юноша.

— Не бойся, Симон, я тебя не брошу, — миллиардер гладил мальчика по спутанным белокурым волосам. — Роберт Шельдман никогда не бросает своих друзей. Эта клиника принадлежит мне, считай, что ты едешь ко мне в гости. В ней лечатся короли, президенты, министры, кинозвезды. Тебя там никто не обидит. А во время операции я буду почти рядом. Я по монитору из соседнего помещения буду наблюдать за тем, что происходит. Это нормальная европейская практика. Мы тебя вылечим, парень.

— Спасибо, — прошептал Симон.

Под вой сирен, окруженный эскортом мотоциклистов, личной охраны Шельдмана, Симон Меровинг был доставлен в суперсовременное медицинское учреждение, владельцем которого был его новый друг.

Юношу сразу же увезли в операционную. Мальчик так отчаянно вцепился в руку своего спасителя, что врачи, даже введя Симону наркоз, не могли разжать его пальцы. Шельдман осторожно снял пиджак и положил его на Симона. Вскоре хирург вынес пиджак, на рукаве четко отпечатались вмятины от судорожно сжавшейся кисти.

— Я буду следить за ходом операции, — сказал Шельдман, — подготовьте мне место.

— Операция будет долгой, сэр, — почтительно проговорил хирург.

— Ничего, я подожду. Я умею ждать.