Повелитель магии

Тараксандра

Магия – явление, о котором все знают, но изучили его лишь немногие избранные. А между тем, магия везде. Погрузитесь в таинственный мир! Приоткрывшаяся завеса загадок и молчания покажет вам подробности жизни людей, посвятивших себя экстрасенсорной деятельности.

Глава 8. В реанимации

Едва Шельдман ушел, как у Симона вновь началась рвота.

— Введите ему противорвотные! — воскликнул Бауэр.

— Мы делаем это, месье, — сказала врач, — но они вызывают еще худшее состояние.

— Черт возьми, ну и задали вы нам задачу, господин Меровинг, — озабоченно проговорил профессор.

— Пить, умираю, — шептал Симон, — умоляю, воды.

— Да принесите же ему воды, — распорядился Бауэр, — иначе мы погубим парня.

Франц принес воду, но, едва Симон сделал глоток, как вскрикнул и согнулся пополам.

— Не могу, — простонал юноша, — очень больно.

— Что чувствуете? — заволновался профессор.

— Меня, словно режут изнутри.

Юноша попытался сделать еще глоток, но не смог, он вновь согнулся от боли, вода, смешанная с желчью, вытекла из его рта.

— Этого я и боялся, — тихо сказал Бауэр. — Бедный мальчик, и бедные мы все.

Симон умирал, препараты от обезвоживания вызывали глубокие продолжительные обмороки, противорвотные оказывали обратный эффект. У Симона сделались судороги, не помогали успокоительные. За сутки юноша так и не уснул ни на минуту. Не улучшилась ситуация и на второй день. Врачи не отходили от Симона, применяя все новые и новые средства, чтобы хоть немного облегчить состояние мальчика, но все было тщетно.

— Ничего не остается, как откачивать содержимое желудка, — вздохнул профессор, — иначе вы захлебнетесь в рвоте, или, простите, сами себя переварите. Такое бывает. Еще вам будут несколько раз в день промывать кишечник.

Симон покорно кивнул.

— Господин Бауэр, — Франц тронул начальника за рукав, — зонды, в первые дни после такой тяжелой операции, опасны. Мы можем погубить мальчика.

— Можем, — зло проговорил профессор, — но если мы не предпримем никаких мер, мы еще быстрее его погубим! А вам, раз уж по милости мистера Шельдмана вас назначали моим учеником, надо молчать и наблюдать!

— Да, господин Бауэр, — склонил голову Франц, — простите.

— Через ноздрю вставлять зонд не будем, — сказал Бауэр, — это может затруднить дыхание. Пойдем обычным способом.

Чтобы легче было проглотить зонд, Симону брызнули в горло анестетиком, который вызвал у юноши тяжелый кашель.

— Молодой человек, ничего не поделаешь, придется вводить так. Терпите. Медикаментозный сон при вашем организме, увы, не возможен.

— Да, — прошептал мальчик, — я понимаю.

Профессор Бауэр сам вводил юноше зонд в желудок, он делал это осторожно, но Симон потерял сознание.

— Не будем пока приводить его в чувства, — сказал Бауэр, — может, хоть так ему будет полегче.

Но жестокий аппарат не дал передышки юноше, едва началась откачка желудка, страшная боль вернула мальчика к жизни. Из-за трубки он не смог крикнуть, боль пронзила сердце, аппарат замер.

— Черт возьми! — воскликнул Бауэр.

Все столпились вокруг Симона. Юношу били судороги, его глаза странно неподвижно застыли. Ирвинг, пользуясь суматохой, достал сотовый и, бесшумно выскользнув из палаты, позвонил Шельдману. Секретарь рассказал обо всем.

— А теперь они решили промывать ему желудок вручную, — сказал Ирвинг. — Сейчас они приведут в чувства мистера Меровинга и снова начнут мучить. Мальчик уже почти не дышит.

— Ну я им сейчас устрою! — воскликнул Шельдман. — Дай-ка мне сюда этого Бауэра. Я объясню ему некоторые моменты.

Ирвинг с радостью поспешил в реанимационное отделение. Измученный до предела, Симон неподвижно лежал. Из глаз мальчика по разгоряченным щекам текли слезы.

— Мистер Бауэр, с вами хочет поговорить мистер Шельдман, — сказал Ирвинг, протягивая ему свой телефон. — Держитесь, мистер Меровинг, — шепнул юноше секретарь, — сейчас мистер Шельдман все уладит.

— Спасибо, — тихо ответил Симон.

— Итак, что у вас происходит? — грозно спросил Роберт Шельдман. — Мне Ирвинг сообщил, как вы издеваетесь над моим человеком.

— Не издеваемся, но оказываем необходимое лечение, — попытался оправдаться профессор Бауэр. — Беда в том, что организм мальчика просто бунтует против всякого вмешательства и отвечает самым странным образом. Честно скажу, мы не знаем, что с этим делать.

— Ничего не надо делать. Переведите его в палату.

— Но так нельзя, — залепетал Бауэр, — мистер Меровинг второй день после операции. Ему нужна интенсивная терапия.

— Вы что—то сказали, господин Бауэр? — голос миллиардера Роберта Шельдмана не предвещал ничего хорошего.

— Нет, вы правы, сэр. Мы немедленно переведем вашего друга в палату.

— Не забудьте, в палату-люкс. За ним будет ухаживать мой помощник, Ирвинг Шелли. Я сейчас подъеду.