Повелитель магии

Тараксандра

Магия – явление, о котором все знают, но изучили его лишь немногие избранные. А между тем, магия везде. Погрузитесь в таинственный мир! Приоткрывшаяся завеса загадок и молчания покажет вам подробности жизни людей, посвятивших себя экстрасенсорной деятельности.

Глава 25. Татуировка

Симон и Шельдман завтракали в гостиной.

— Сим, — сказал Шельдман, — я не требую, чтобы ты сидел возле меня. Ты можешь выходить из дома, но для твоей же безопасности, пусть тебя сопровождает Ирвинг.

— Я могу погулять? — обрадовался мальчик.

— Ну, конечно, — улыбнулся Шельдман.

— Спасибо, мистер Шельдман. Мистер Нармер дал мне список, что мне потребуется для занятий магии, и адреса магазинов, где я смогу все это приобрести, но единственное условие, я должен сам сделать покупки. Многое из необходимого мне уже дал мистер Нармер, кое-какие травы я собрал в саду вашей виллы. Я все оплачу, но мне просто надо отлучиться на часик, другой…

— Да не вопрос, Сим! И с деньгами не переживай. Если где, чего не хватит, Ирвинг поможет тебе заполнить чек на мое имя.

— Здорово! Спасибо, мистер Шельдман.

— Сегодня у меня не будет для тебя никаких дел, поэтому весь день в твоем распоряжении. Я сообщу Ирвингу, чтобы он помогал тебе.

Невозмутимый Ирвинг повез мальчика на прогулку по городу. Сим говорил секретарю Шельдмана, где нужно остановиться, и в какой магазинчик зайти. Ирвинг безропотно шел за Симоном в книжные бутики, лавки, где продавали разные травы, в магазины тканей. Симон купил несколько книг по магии и живописи, мешочки с травяными сборами, куда входили даже экзотические растения, приобрел пару метров черного и белого бархата. Счастливый до предела, Симон, при помощи Ирвинга, принес все эти сокровища в свою комнату. Шельдман был занят в своем кабинете, куда даже распорядился подать обед. Юноша, предоставленный сам себе, раскрыл одну из купленных книг, которая называлась «Тату салон у тебя дома». Симон, трепеща от радости, приготовил краску и, взяв иглу, стал наносить на плечо татуировку. Несмотря на кропотливый труд, талантливый художник довольно быстро справился с работой. Через пару часов плечо юноши почти до локтя украшало изображение солнца с протянутыми к нему руками, — точная копия египетской иероглифической картины. Симон, гордый своим творением, пошел в детскую к Элле. Сестра играл в лото с мадемуазель Жаклин. Юноша приподнял рукав футболки.

— Ну как, правда, очень красиво? — спросил он Эллу и мадемуазель Жаклин.

— Симоша, — смеясь, воскликнула девочка, — ты теперь, как индейский вождь!

— Не индейский, — обиделся юноша. — Это ритуальный египетский узор!

— Ваш рисунок замечательный, месье Меровинг, — осторожно проговорила гувернантка. — Но что скажет месье Шельдман?

— Мистер Шельдман любит и понимает живопись, в отличие от вас, — набычился Симон. — Он оценит мою работу!

Юноша направился к себе, на лестнице он встретил покровителя.

— Сим, сейчас ужинать будем. Я тут сегодня целый день на телефоне. Как погуляли с Ирвингом? Он мне доложил, что вы посетили кучу всяких лавок. Покажешь свои приобретения? А чем это ты испачкал руку?

Симон с беспокойством посмотрел на босса.

Шельдман пригляделся, он решительно закатал рукав футболки, обнажив плечо мальчика.

— Ого, да это татушка! Надеюсь, ты нарисовал ее, а не наколол?

— Мистер Шельдман, — залепетал Симон, — я сделал ее по всем правилам. Это египетский талисман…

— То есть, это не рисунок, его не смыть?

— Нет, мистер Шельдман, — на миллиардера смотрели детские распахнутые глаза. — Но разве плохо получилось? Я думал, вам понравится.

Роберт Шельдман чувствовал, что не может сердиться на этого ребенка-переростка.

— Очень понравится, — фыркнул Шельдман. — Еще не хватало, консультант делового человека разрисован, как туземец! Нам с тобой бывать в обществе, иногда даже самом высшем, а тут среди джентльменов появится джентльмен удачи. Ну, пока в костюме, то — пускай, но, если придется снять пиджак? Будем мы с тобой на яхте у моих партнеров или в жаркой стране. Вот позору-то не оберемся, журналисты первые атакуют меня вопросами, где я познакомился с этим пиратом.

Симон готов был расплакаться.

— Мистер Шельдман, простите, я не хотел ничего плохого. Мне казалось, что это так красиво.

— Казалось, а оказалось! Ладно, чего теперь делать, ходи таким. Но я поговорю с мистером Нармером и спрошу, можно ли эту проблему как-то решить.

— Мистер Шельдман, — заволновался Симон, — мистер Нармер не виноват! Это я сам все придумал.

— Даже не сомневаюсь, что татушка — твоя идея. Нармер — серьезный ответственный человек, у него нет в голове всякой ерунды. Ох, Симоша, Симоша, чумовой ты парень. Иди в столовую, сейчас я туда подойду, будем ужинать.

Симон уныло побрел в столовую. Шельдман вернулся в свой кабинет и позвонил главе иерофантов.

— Мистер Нармер, — сказал Шельдман, — не могли бы вы сейчас приехать к нам?

— Могу. У вас что-то случилось, мистер Шельдман?

— Почти. Симон просто огорошил меня сегодня, сделал себе татуировку да еще на видном месте, на руке.

Гомерический смех был ответом на возмущения миллиардера.

— Вам смешно? — обиделся Шельдман. — Посмотрел бы я на вас, если бы ваш помощник разрисовал себя, как дикарь!

— У нас много татуированных, — сквозь смех проговорил экстрасенс, — мы не делаем из этого проблему.

— Да, вы, волшебники, можете ходить, как пожелаете. Но Симу предстоит бывать в деловых кругах, как ему теперь являться в общество, с татуировкой, словно он сбежал из мест заключения?

— Да нормально, — Нармер перестал смеяться. — Не паникуйте по пустякам. Симона примут любым, даже, если он разрисует себя с ног до головы.

— И все же, не хотелось бы, чтобы Сим превращал себя в ходячую выставку живописи.

— Я предупреждал вас, мистер Шельдман, что с мальчиком будут сложности. Повторяю свое предложение, Братство может забрать Симона к себе.

— Нет, это исключается! — жестко проговорил Шельдман. — Симон будет со мной, а с трудностями воспитания я справлюсь. Но я прошу у вас помощи, чтобы нечаянно, руководствуясь лучшими побуждениями, не навредить Симону.

— Хорошо, я буду у вас.

Через полчаса приехал Нармер. Шельдман и глава экстрасенсов вошли в комнату Симона. Юноша грустно сидел на своем роскошном ложе. Скрючившись, свесив босые внушительного размера ступни, он смотрел в пол. Увидев покровителя и наставника, Симон соскочил и стал поспешно надевать валяющиеся рядом носки и кроссовки.

— Здравствуйте, мистер Нармер, — сказал Симон.

Шельдман заметил, что глаза у мальчика влажные. Миллиардеру стало стыдно.

От волнения Симон никак не мог попасть в обувь, наконец, кроссовки наделись, как полагается.

— Ну, юное дарование, покажи свой шедевр, — смеясь, проговорил Нармер.

Симон неохотно поднял рукав.

— Отлично, просто великолепно, — проговорил глава жрецов. — Выполнено мастерски. Что ты хотел сказать этим изображением?

— Мистер Нармер, — оживился юноша, — этот рисунок я увидел в вашей книге по истории Египта, что вы мне подарили. — Симон быстро достал из шкафчика книгу. — Вот она, а вот этот символ, — показал юноша на одну из иллюстраций. — Это знак жрецов, знак поклонения солнцу. Так в Древнем Египте люди обозначали свою связь с Высшими Силами и свое служение Им.

— Все верно, — кивнул Нармер.

— А еще это отличный талисман, — продолжил ободренный юноша. — Мистер Шельдман говорит, что мне грозит опасность, а я прочитал, что подобный символ служил еще и оберегом. И я подумал, что, если этот рисунок будет всегда на мне, то со мной не случится ничего плохого. Я мог бы его нанести на какую-нибудь материю: ткань, металл, дерево, но предмет может потеряться, татуировка же нет…

— И это справедливо, — сказал Нармер. — Только, Симон, подобный талисман эффективен, когда его сделает настоящий посвященный, в определенный день и час. Ты же, прости, еще юный неофит и не готов к исполнению подобных действий. Ты не выбрал ни времени, ни места, ни сезона для осуществления своего замысла. А работал просто по первому душевному порыву, с бухты-барахты. А это священное, сакральное, неторопливое действо. Ты читал хотя бы во время работы молитвы и заклинания?

— Нет, — опустил голову Симон.

— Ну вот, поэтому твой рисунок не будет иметь никакой силы. Правда, для нас, твоих собратьев по служению, — это знак твоей принадлежности к нашему сообществу.

— Но это же хорошо?

— Да, безусловно. Но в остальном — это просто узор, конечно, выполненный совершенно.

— Как хоть он у тебя получился? — проворчал Шельдман. — Ведь уколы тебя не берут. Почему краска закрепилась? А боль какая!

— Боль я блокировал, как научил меня мистер Нармер, а краску я сам изготовил из натуральных компонентов. Отец научил меня готовить природные красители, без добавлений современных химикатов.

— Какой замечательный у тебя был отец, — с уважением проговорил Нармер.

— Да, мой папа был настоящий художник, — с гордостью проговорил Симон, — он делал краски и чернила по технологиям прошлого, а я ему помогал.

— Чудесно, сама Судьба тебя вела к магии, — сказал Нармер, — но, чтобы все закончилось в этой истории совсем хорошо, я дам тебе крем. Будешь им каждые два часа мазать свой рисунок, и он не причинит тебе беспокойства. А вы, мистер Шельдман, не принимайте все так близко к сердцу. Это очень хорошо, что Симон обозначил, скажем так, свою профессию. И если даже кто-то из непосвященных увидит на вашем консультанте этот рисунок, то ничего страшного не произойдет, а думают и говорят пусть, что хотят.

— Да я тоже выше всяких сплетен и пересудов, но уж очень неожиданной была выходка Симона.

— Мистер Шельдман, мистер Нармер, простите, я не подумал, что огорчу вас, — сказал Симон. — Опять я сделал глупость.

— Думать надо, юноша, прежде чем совершать тот или иной поступок, — наставительно изрек глава иерофантов.

Симон совсем сник.

— Однако на сегодня, я думаю, хватит воспитательных мероприятий, — улыбнулся Шельдман. — Мир не рухнул, земля не сбилась со своей орбиты, и птички поют, как прежде, а посему приглашаю всех на вечернюю трапезу. Ирвинг сообщил, что куропатки сегодня особенно удались моим поварам.

Ужин прошел в дружеской атмосфере.