Путешествие туда и сюда

Сергей Гришин, 2022

Иван и его спутники благополучно прибывают в Асгард. Вот только насладиться гостеприимством асов царевичу не удаётся – случайно оскорбив Одина, он вываливается вниз, на землю. Тем более, что там, на дне моря, есть архив, который может помочь в поисках мамы. А может и не помочь.

16

Локи, видимо, всё-таки не захотел делиться информацией с ослом и не отправился в мою комнату. Вместо этого перед нами материализовалась труба Радужного моста.

— Идею с архивом Один подкинул? — спросил он, когда мы плавно поплыли в неизвестном направлении. Я кивнул. Локи хмыкнул. — И это меня называют хитрецом!

— А что, есть какой-то подвох? — напрягся я.

— Подвох лишь в том, что те, кто ищет архив, не могут его найти.

— Может, его попросту нет? — предположил я.

— Он есть, — с уверенностью заявил Локи. — Но попасть туда могут не все.

— То есть кто-то всё-таки туда попал?

Плут кивнул.

— Попал. И это был не ас, а обычный человек. Точнее, он был таковым.

— И что с ним случилось? — нахмурился я. — Он хоть остался жив?

— Да, — улыбнулся Локи. — Да ты его видел. Альвис Мангулис. Помнишь такого?

— Дверг-латыш? — тут же вспомнил я. — А каким образом он в Данию попал?

— Говорит, пьяный был.

Я выпучил глаза. Под воздействием зелёного змия и с подачи белочки, конечно, разные чудеса случаются. Но от Старого Петербурга досюда, должно быть, несколько сотен километров. Причём, вовсе не по ровной дороге. Локи правильно истолковал моё изумление.

— Он какое-то время жил здесь, в Асгарде, — пояснил плут. — Ты же видел, здесь много разных личностей обитает. Только не спрашивай, как он сюда попал. Я вопросами миграции не занимаюсь.

— Ладно, не буду, — пообещал я. — Но как он попал сначала в архив, а потом в метрополитен?

— Он не помнит. Помнит лишь какое-то небольшое помещение, полное книг. Помнит, что с ним пытались разговаривать. Помнит, что вёл себя неприлично. Правда, не помнит, в чём это заключалось. Потом он понял, что трезвеет, осознал непотребство собственного поведения и пожелал провалиться сквозь землю. Очнулся у двергов. И теперь он такой. Очень много знающий. Иногда.

Я почесал макушку.

— То есть он не помнит ни места, ни каким образом добирался? Что-то мне подсказывает, что мои шансы попасть туда стремятся к нулю.

— У меня есть идея, — заявил Локи.

— Я весь внимание.

— Всё дело в мёде поэзии.

Я подавился смешком. Что-то слишком часто за последнее время я слышу про этот напиток. Плут приподнял бровь.

— Альтернативной? — уточнил я.

— Любой версии, — с совершенно серьёзным, не типичным для него, выражением лица ответил Локи. — Тот мёд поэзии, что поначалу сварил Галар, тоже штука сильная. Хоть и не без побочек. Каждый поэт бы за него душу продал.

— Что, с него сразу в рифму говорить начинаешь?

— Нет. Но поэзия так и прёт.

— Ну, не знаю, — я пожал плечами. — Аркадий Петрович и без мёда справляется. Но причём тут архив?

— Альвис перед тем, как туда попасть, случайно попробовал мёд поэзии, — чуть понизив голос, сообщил Локи. — Совсем немного. Но этого хватило.

— Что-то я не заметил за ним тяги к стихоплётству. Впрочем, Пушкин с ним, — я взмахнул рукой. — И что, выпив его, я каким-то образом тоже попаду в архив?

— Шансы велики, — кивнул плут.

Я скривился.

— А что, других подопытных после Альвиса так и не нашлось? — с сомнением спросил я.

— Не всё так просто, — широко улыбнулся Локи. — Во-первых, мёд поэзии готовит только Галар с братом Фьяларом. И они не спешат ставить его производство на поток. А во-вторых, эта штука по-разному работает на представителях разных рас и гендеров. А уж как она подействует на людей, вообще сложно предсказать.

— То есть, попытки всё-таки были? И, насколько я понимаю, неудачные.

— Неудачными их назвать нельзя. Но желаемого так и не достигли.

— Тогда с чего ты решил, что у меня получится?

Улыбка плута стала столь сладкой, что аж липкой.

— Я в тебя верю, — сказал он и подмигнул.

Ага. Только недавно я слышал то же самое от моего непарнокопытного скакуна. Видимо, моя физиономия стала лимоннокислой, так что Локи поспешил добавить:

— По моим расчётам, вероятность успеха более семидесяти процентов. К тому же, мёд альтернативной поэзии имеет ряд преимуществ над старыми вариантами.

— Это обнадёживает, — я скептически цыкнул зубом. — Так что, мне прямо сейчас начинать накачиваться, или до пира подождём?

— То есть, ты согласен, — констатировал Локи.

Я вздохнул.

— Ну, допустим. Я выпью этого двергского пойла. И что дальше? Начну стихи читать? Или дебош устрою? Или, может, рухну тут же? И как это поможет мне попасть в тот самый пресловутый архив? Расскажи, каков дальнейший план действий?

Локи сложил руки на груди.

— Точно пока сказать не могу, — промолвил он. — Но я уверен, что у тебя всё получится. Поверь, я в таких делах не ошибаюсь. Так ты согласен?

— Ну, а чего я теряю? — я пожал плечами. — Получу я доступ к архиву или нет — тут уж как получится. А так хотя бы развлекусь. — Вдруг я вспомнил сегодняшнее утро и попросил: — А можно мне сейчас немного мёда альтернативной поэзии?

— Собственно, за ним мы и направляемся, — кивнул плут. — Всё равно во время пира гостям он вряд ли достанется. Асы не настолько расточительны. Кстати, далеко не все асы решатся его пить. Всё-таки штука создана для поэтов, а поэты — народ своеобразный.

— Но мне можно.

— Но тебе можно.