Путешествие туда и сюда

Сергей Гришин, 2022

Иван и его спутники благополучно прибывают в Асгард. Вот только насладиться гостеприимством асов царевичу не удаётся – случайно оскорбив Одина, он вываливается вниз, на землю. Тем более, что там, на дне моря, есть архив, который может помочь в поисках мамы. А может и не помочь.

3

А потом мы долго, но не нудно, плыли вверх. Не нудно благодаря стараниям Локи, который, надо отдать ему должное, подробно и в красках описывал помещения на этажах, персонажей с ними связанных, и рассказывал истории, с этими личностями происходившие. Особенно мне запомнилось сказание о некоем могучем скандинавском богатыре Уле Эйнаре Бьёрндалене, который, даже пребывая в старческом маразме, на своих лыжах обгонял всех пешеходов. И не только пешеходов. Когда я спросил про способ его передвижения в летнее время, плут усмехнулся и многозначительно подвигал бровями, а потом то ли в шутку, то ли всерьёз промолвил:

— А кто тебе сказал, что он их вообще когда-нибудь снимал?

— Стесняюсь спросить, — подал голос Аркадий Петрович. — Его что, прямо в лыжах похоронили?

— Почему похоронили? — вполне естественно удивился Локи. — Герои не умирают.

И никто даже не попытался уточнить, что он имел в виду. Лично я подумал о Хель и её мальчиках. Те, конечно, умирали, но ненадолго. Правда, лыжников среди них я не заметил.

Антуан продолжал снимать на свою многострадальную пипку всё, что в кадр попадало, Аркадий Петрович, судя по блуждающему взгляду, явно сочинял очередной шедевр, а Василиса с отцом о чём-то тихо переговаривались, не забывая при этом посматривать по сторонам. Ницше перестал парить и вращаться. Похоже, он вообще задремал, стоя рядом со мной и чуть помахивая хвостом.

Откуда-то извне послышался странный звук. Смесь бульканья закипающего самовара, тарахтения старенького мотора и стрекотания одуревших летних кузнечиков. Я попытался обнаружить источник звука и увидел метрах в трёх под нами, но вне Радужного моста, знакомую фигурку с огненно-рыжей шевелюрой. Определённо, это был дверг, но почему-то без бороды, в отличие от всех его сородичей, что я видел ранее. На спине маленького толстенького человечка висел ранец со странным устройством, оснащённым пропеллером, который, судя по всему, и издавал привлекший моё внимание звук.

Я тронул Локи за плечо:

— Это не родственник Двалина там сейчас пролетает?

Плут бросил короткий взгляд на летучего коротышку и скривился.

— Дверги все считают друг друга родственниками. Но Карлсон умудрился поссориться даже с Двалином.

— Да они там постоянно друг на друга орут, — усмехнулся я. — Что не мешает им продолжать общаться и работать вместе.

— А вот Карлсон поссорился так, что Двалин пообещал его прибить при следующей встрече. Впрочем, они вряд ли когда-нибудь встретятся. Дверги ведь предпочитают жить поближе к земле, а то и внутри неё. А наш скандалист устроился на крыше. Выше самого Одина.

— И владыка не против? — хмыкнул Аркадий Петрович.

— Дедуля никогда и не стремился к потолку, — хихикнула Труд. — Там дует и вороны больно клюются.

— Ну и амбиции у парня, — Антуан покачал головой и направил пипку на опознанный летающий объект. — Такое стремление стоит того, чтобы запечатлеть в блоге.

Заметив, что его снимают, летающий дверг нахмурил свои кустистые рыжие брови и направился к нам. Блогер обеспокоенно поглядел на него и на всякий случай спросил у плута:

— Нам стоит его опасаться? Что-то вид у него какой-то психически нездоровый.

— Пока мы на мосту, нам ничего не грозит, — пожал плечами Локи. — Но позже я бы на твоём месте проявлял осторожность. Он злопамятный.

Тем временем Карлсон подлетел к прозрачной трубе, завис напротив нас и, уперев руки в бока, что-то с грозным видом заорал.

— Что он говорит? — поинтересовался Ароз Азорин.

Не успел Локи ответить, как мой ослик вскинул голову, навострил уши и, прищёлкнув зубами, ответил рыжему карлику на его же языке. Тот рассмеялся и указал на Антуана Пустопорожнего. Ницше ответил, вызвав новый взрыв хохота. Они болтали ещё пару минут, после чего дверг выдал одобрительный, как мне показалось, жест и полетел прочь.

— Что ты ему про меня сказал? — потребовал объяснений Антуан.

— Непереводимая игра слов, — ответил ослик и повернулся к блогеру кормой.

— Дизлайк поставлю! — обиженно проговорил тот, но большего от моего непарнокопытного спутника добиться не смог. Тогда он принялся приставать с тем же вопросом к Локи, но плут только руками развёл:

— Мне не знаком этот примитивный диалект. На нём сейчас даже сами дверги не разговаривают. А асы даже и изучать не стали бы. Так, Труд?

Девчонка согласно лопнула пузырь.

— А откуда его знаешь ты? — наклонившись к уху ослика, тихо спросил я.

— Да кто ж меня знает? — ответил тот. — Я, вон, и по-асьи могу, оказывается. Так почему бы и на двергском не поболтать, раз есть с кем.

— И о чём вы говорили?

— Да так. О погоде. О неурожае гороха. О ценах на борщевую корзину.

— Чего? — не понял я. — Впервые слышу, чтобы борщ варили в корзине. Она ж дырявая, сколько прутья не подгоняй. Да и причём тут борщ?

— Я тоже удивился. Но, как воспитанный осёл, виду не подал.

Я почесал макушку. То ли мой скакун чего-то недоговаривал, то ли и в самом деле у него состоялся столь странный разговор. Может, дело в тонкостях перевода? Впрочем, не имеет значения. Чужие разговоры вообще слушать неприлично, даже если очень хочется.

— А каким образом формируются пути Радужного моста? — всё никак не успокаивался Бронислав Матвеевич. — Насколько я сейчас вижу, они нигде не пересекаются.

— Всё правильно, — кивнул Локи. — Я указываю конечную точку маршрута и свои пожелания, а система строит путь так, чтобы ни в кого не врезаться.

— Но ведь Ницше только что посшибал с десяток пассажиров других линий.

— Я заметил, — хмыкнул плут. — Вообще-то такого не должно было произойти. Чувствую, у Хеймдаля к кому-то будут вопросы.