Путешествие туда и сюда

Сергей Гришин, 2022

Иван и его спутники благополучно прибывают в Асгард. Вот только насладиться гостеприимством асов царевичу не удаётся – случайно оскорбив Одина, он вываливается вниз, на землю. Тем более, что там, на дне моря, есть архив, который может помочь в поисках мамы. А может и не помочь.

4

— Ах, вот оно что! — громоподобным голосом возопила мощная тётка в синем рабочем халате поверх поблескивающих из-под него доспехов. Была она, на первый взгляд, ничуть не ниже Тора, а в груди, пожалуй, и пошире. В основном, вперёд. — Вот кто трубу баламутит! А я-то здесь сижу, гадаю!

Её рука взметнулась вверх и вперёд, отчего рыжие кудряшки разметались вокруг головы огненным смерчем. На секунду мне показалось, что она хочет схватить Локи за ухо.

Плут, похоже, тоже так подумал, поскольку он резво отскочил за мою спину.

— Хеймдаль, я тут ни при чём! — проговорил он, используя меня в качестве живого щита. — Это всё вон тот осёл, — он указал на Ницше, с любопытством поглядывающего на суровую даму.

— Нашёл, на кого свалить! — хэкнула, точно рубила дрова, страж Радужного моста. — Ты б ещё на котёнка какого-нибудь указал, шкодник мелкий!

— Мяу? — из ворота моей рубахи появилась фиолетовая мордочка, и большие уши, почувствовав свободу, тут же расправились локаторами.

Хеймдаль оторопело уставилась на Че. Потом покосилась на Локи.

— Твоя работа, пакостник? Хочешь сбить меня с толку?

— Это ж баба! — услышал я за спиной удивлённый голос. Удивление в нём было столь велико, что исказило его до неузнаваемости. Я так и не понял, кому принадлежала эта опрометчивая реплика.

Страж моста нахмурила рыжие брови, зелёные глазища сверкнули, выискивая болтуна. Положение вовремя спас Аркадий Петрович.

— Что ж вы не сказали, что за Радужным мостом присматривает столь прелестная дама? — чуть повысил голос поэт, выступая вперёд.

Хеймдаль нахмурилась ещё больше, подозревая подвох. Но Ароз Азорин уже почувствовал вдохновение. Легонько коснувшись ручки-руки-ручищи суровой дамы, он продекламировал:

Мне нравится, что вы больны не мной,

Но более, что я не болен вами,

И что многострадальный череп мой

Не хрустнет вдруг под вашими ногами.

Мне нравится, что можно быть смешным,

Допущенным в вас покидать словами,

Без риска распрощаться с головой,

Открученной прелестными руками.

Мне нравится еще, что вы при мне

Прибить готовы всех, кто не по нраву,

И прочите всем в адовом огне

Гореть за нарушенье ваших правил.

Что вам стоять на Радужном мосту

Дороже, чем летать под облаками

Но некому сменить вас на посту.

Добра не так уж много с кулаками.

За то, что вы больны — увы! — не мной,

За то, что болен я — о`кей! — не вами!

В глазах стража Радужного моста блеснула предательская слеза.

— «Открученной прелестными руками», — еле сдерживая всхлип, шёпотом процитировала могучая дама. — Сколько лет работаю тут вахтёршей, и ни разу ни одна сволочь слова доброго не сказала. А тут — стихи! — Порывистым движением Хеймдаль сгребла поэта в объятия и до скрипа немолодых костей прижала к себе. Не допуская посинения объекта своего внезапного обожания, страж тут же отстранила его и протянула свою мощную длань: — Зинаида.

Аркадий Петрович, надо отдать ему должное, лишь пару секунд приходил в себя. Прищёлкнув каблуками и слегка поклонившись, он поцеловал дамскую лапу. Весьма осмотрительно с его стороны, потому как рукопожатие в данном случае грозило серьёзной травмой.

— Ароз Азорин, — представился поэт своим литературным псевдонимом. Потом подхватил расплывшуюся в блаженной улыбке стража моста под локоток и, увлекая от трубы, несколько смущённо спросил: — А Вы, Зинаида, давно ли здесь… хм… в роли Хеймдаля?

— Что значит, в роли? — несколько наигранно надула губки вахтёрша. — Я и есть Хеймдаль. Зинаида Сигурдовна Хеймдаль.

— Очень приятно, — кивнул поэт. — Вы, стало быть, Зинаида Сигурдовна, потомственный страж Радужного моста?

— Да, Ароз, — вздохнула дама. — Мы не вправе выбирать свою судьбу.

Локи кашлянул, привлекая к себе внимание.

— Хеймдаль, мы к Одину, — сказал он, кивнув куда-то влево. — Потом сможешь пообщаться с Аркадием Петровичем с глазу на глаз.

— Зачем мне какой-то Аркадий Петрович, когда у меня есть Ароз Азорин? — брови Зинаиды Сигурдовны приняли форму двускатной крыши.

— Это мой литературный псевдоним, — подал голос поэт.

— И зачем он Вам такой обыденный? — удивилась вахтёрша. — Имя гораздо романтичнее звучит — Ароз Азорин! — произнесла она с придыханием.