Самому себе не лгите. Том 4

Сборник, 2022

Перед вами четвертый, последний том сборника, приуроченного издательством «Четыре» к 200-летию Фёдора Михайловича Достоевского. В трех предыдущих книгах приняли участие 152 писателя из регионов России, ближнего и дальнего зарубежья. Сборник уже начал свой путь, отправившись в магазины и библиотеки. Объединив прозу и поэзию современных писателей, он привлек внимание СМИ, а читатели уже присылают первые теплые отзывы. Причина популярности проекта, призывающего самому себе не лгать, заключена в том, что темы честности и прямодушия, размышления о собственной гражданской позиции с каждым днем становятся все более злободневными и насущными. Мы живем сегодня в противоречивое время, когда количество вопросов превышает число ответов. К тому же иллюзии и заблуждения порой легче и проще принимать за правду… А потому одна из важных целей писателей в любую эпоху – стремление побудить человека мыслить, рассуждать и искать в своей душе истину. Участники сборника призывают именно к этому.

Вад. Пан

Активный участник Р. Ж. и прочих форумов с 1998 года (понятия «блогер» еще не было). Автор портала «Проза. ру», публиковался в журнале «Край городов».

Книга «Дети питерских улиц» (первая версия повести) издана в 2008 г.

В 2010 году награжден дипломом Международного конкурса малой прозы «Белая скрижаль». Лауреат конкурса «Лито. ру» с правом призовой публикации в журнале «Контрабанда» (2011 г.).

В 2019 году опубликована книга «Дети гранитных улиц» (вторая версия повести).

Лауреат III-й степени Московской литературной премии — 2020 в номинации «Роман».

Русская девушка Таня 24 часа

«Русская девушка Таня 24 часа» — гласило объявление на заборе зачуханного промквартала, куда занесла Фёдорова нелегкая да проблема со сцеплением автомобиля.

— Давно пора новую машину купить! — ворчала жена.

— На права сдай и ни в чем себе не отказывай! — отвечал ей тем же Фёдоров.

— Ну уж нет! После того раза я больше за руль не сяду!

— Пожалуй, лучше и не надо… — соглашался он. Приучить супругу к вождению было его несбывшейся мечтой — какой груз слетел бы с плеч! И она, в принципе, была готова… Он уже научил ее заводить машину и трогаться с места. Та уже сама бегала по утрам заводить двигатель на прогрев.

…Пока в один злосчастный день он не оставил машину на сцеплении. До сих пор он воздавал должное чуду, стечению обстоятельств и провидению, которые не позволили жене разворотить весь двор, недоумевая, как у супруги получилось взлететь на высоченный бордюр, на который даже на внедорожниках и по крутой пьяни еще никому не удавалось въехать!

— Ты вообще когда собираешься эту рухлядь менять?! — наседала супруга.

— С тобой поменяешь! Ты уж выбирай что-то одно: или Италия, Франция, или новая машина.

— А что тебе моя Италия?! Это только тебе ничего не надо! А я, между прочим, сама на свой отпуск зарабатываю! Ты мне, что ли, денег дашь?!

— А я не даю?! Кричишь, что больше меня получаешь, так хоть буханку хлеба купи на свои для разнообразия!

— А какое тебе дело до моей зарплаты?! Мужчина должен деньги зарабатывать! Что ты там даешь?! Мужчины столько, сколько ты, давно не получают! Когда наконец вторую работу найдешь?!

Возвращаясь налегке, без машины, Фёдоров предавался приятному чувству беззаботности и свободы, размышляя, куда бы податься посидеть за пивом. Это короткое, в одну строчку, объявление резануло контрастом с его светлым, беззаботным настроением, окатив какой-то напряженностью.

— Да-а… — промычал Фёдоров. — Русские в этом квартале редкость. Она что же, бедолажка, все двадцать четыре часа на телефоне или хоть иногда отдыхает?

Проверить это он решил сразу.

— Алло, слушаю… — ответила трубка сосредоточенным женским голосом.

— Танюша? — вежливо поинтересовался Фёдоров. Ответа не последовало. — Я увидел объявление, просто хотел спросить…

— Вы правильно позвонили, — деловито перебила трубка. — У нас к вашим услугам шесть девушек, мы находимся на улице Майская, дом пятнадцать, круглосуточно.

«Ни фига себе! Это же рядом с домом, через двор, можно сказать, под окнами!» — осенило Фёдорова.

— И сколько это стоит?

— Тысяча за час.

Фёдорова даже покоробило — рядом столь любопытное заведение, а он ни сном ни духом! И дело даже не в том, чтобы «очень хотелось»… Не в том, что предложениями проституток забиты и интернет, и издания в киосках, и торчат они на обочине постоянно…

Но это же надо заморочиться, озадачиться, для этого как минимум надо, чтобы «было надо»! А Фёдорова до такой степени как-то не припирало.

Однако в выборе, куда пойти — в кабак или в бордель, — что-то было!

Выбираясь из промышленной зоны, Фёдоров размышлял, что ни черта не знает об этой грани человеческих отношений. В памяти крутилось что-то про Амстердам с его кварталом красных фонарей да какой-то репортаж из публичного дома в Германии. Большей романтикой веяло от истории вопроса, от роскошных публичных домов Нерона, которые еще Калигула обеспечивал женами высшей знати, от версальского двора Людовика XIV с состоящими при нем тремя сотнями отборных красавиц, от петербургских проституток, лишенных права на благотворительность, но увековечивших себя вкладом в строительство и архитектуру…

Конечно, это было нечто возвышающееся над океаном древнего как мир ремесла, но тем более надо быть полным идиотом, чтобы отказать себе в удовольствии с ним познакомиться!

Сегодня Фёдоров шел в бордель.

Глупо было ждать от этого процесса чего-то принципиально нового, а место и форма рекламы не оставляли никаких иллюзий насчет «куртуазности» или даже «эстетичности» мероприятия, зато гарантировали недорогой билет на занимательное шоу. Да и когда еще будет настроение и время посмотреть в действии механику современного отечественного борделя?

«А может, и знакомых встречу? — улыбнулся Фёдоров. — Соседи как-никак…»

Пятнадцатый дом пестрел массой вывесок. Фёдоров попытался угадать, за какой может скрываться подобное заведение. Но быстро понял, что это бесполезно. Ни тебе намека на массажный салон, сауну или даже парикмахерскую!

«И потом, как ходят в бордель? — задумался он перед витринами. — Ясно, что не со своими тапочками…»

Логика подсказывала, что цветы и презервативы покупать тоже ни к чему. И завалиться на часик с колой и попкорном, пожалуй, перебор. Более подходящим моменту он нашел коньяк и шоколадку и, еще немного поглазев на вывески, снова достал телефон:

— Ну, я у пятнадцатого дома, и где вы?

— А я вас вижу! — огорошила трубка. — Это ведь вы в джинсовой куртке?

— Я… — опешил Фёдоров.

— Сейчас к вам подойдут. А вы пока повернитесь и идите на другую сторону улицы.

— Конспираторы! — фыркнул Фёдоров и поплелся к дому напротив.

Но выпорхнувшая навстречу девчушка с горящими кавказскими глазами светилась таким искренним задором и радушием, что моментально смахнула весь зашевелившийся было негатив.

Преступив врата обители древнейшего культа всех времен и народов, первым делом Фёдоров получил тапочки.

— Проходите, присаживайтесь, — спокойно и уверенно встретила озирающегося клиента миловидная властная дама.

Даже его, не знавшего публичных домов эпохи Калигулы и Нерона, современный храм разврата поразил крайним аскетизмом. Обычная двухкомнатная квартирка большого многоквартирного дома, в которой нет вообще ничего — только тапочки да скамеечка в межкомнатном пространстве. Ощущение покинутости этому месту добавляли забитый фанерой встроенный шкаф да густой, влажный, банный запах. Царящую эстетическую стерильность нарушали лишь три небольших пролома в штукатурке, своеобразным декором запечатлев всплески мужского негатива. Два явно от кулака и один от ноги. Фёдоров с интересом разглядывал и эти вмятины, и устало прислонившуюся к косяку строгую, хорошо сложенную женщину, и промелькнувших за ней в дверном проеме худенькую девочку-негритянку и другую, полную, чернобровую, тюркских кровей.

— Ну вот, всех девушек вы посмотрели, выбирайте!

— Вот это?! — выпучил глаза Фёдоров. — Это все?! Вы же говорили про шестерых…

— Остальные девушки работают.

— А как же та, что меня встречала?

— Ее нельзя, она уезжает.

— Да хоть вот эту, — показал Фёдоров на выпорхнувшую из душа кавказскую красавицу в полотенце.

— Эту девушку нельзя, она работает, — бесстрастно и безапелляционно известила дама. — Работающих девушек выбирать нельзя.

Похлопав глазами, он задумался. Наиболее привлекательной из всех, кого он видел в проеме, была сама дама, но чутье подсказывало, что это чувство бесплодно.

— Знаете, я тут у вас в первый раз, мне надо подумать, — промямлил Фёдоров.

— Думайте, — разрешила дама.

Идея провести час с негритянкой наверняка показалась бы Фёдорову заманчивой в другое время. Предрассудков у него не было. Но начинать свое знакомство с древнейшим ремеслом с такой юной крошки! Бог знает, сколько ей лет, как определишь возраст негра? Он психологически не мог воспринимать ее как сексуального партнера.

Со второй претенденткой было не легче. Эта восточная дама никак не показалась ему красавицей.

«Это ж сколько надо выпить! — думал он, тиская пакет с коньяком. — Здесь точно не хватит! Так мне за нее еще и платить!»

— Вы решили?! — уже с признаками раздражения обратилась строгая дама. — Возьмете негритянку?

— Для меня это слишком суровый экстрим. Я к этому не готов, — честно признался Фёдоров.

— Тогда берите Розу!

— А Роза не мой тип…

— Ну, знаете! Пока вы здесь выбираете, и этих разберут! Сейчас люди придут! Решайте быстрее!

Единственным желанием Фёдорова было вежливо откланяться и уйти…

«А приходил зачем?! — разозлился он на себя. — Решаю чего-то, как девочка! Будто шмотки выбираю!.. Какая, к черту, разница?!»

— Разрешите, я пройду, еще раз посмотрю и определюсь.

— Пожалуйста, — пожала плечами дама, освободив проход к кухне.

Фёдоров прошел к комнате отдыха — наблюдательному пункту и командному центру борделя. Отсюда отлично просматривалась улица и магазины вдоль пятнадцатого дома, на подоконнике лежала груда телефонов, обстановка продолжала поражать аскетизмом — здесь не было ничего, кроме тумбы-холодильника и двух небольших лавок. В комнате отдыха, кухне, не было даже захудалого столика!

«Видимо, чай на работе они не пьют… — удивился он про себя. — И отдыхают на этих жестких скамейках?! Уж поставили бы девчонкам какой-нибудь диванчик!»

— Вы наконец выбрали?

Фёдоров вновь взглянул на сидящих претенденток. Негритянка отрешенно смотрела в стену, а Роза вытянулась в дугу, всем телом демонстрируя готовность к взлету.

— Давайте Розу!

— Ну что? Веди меня! Будешь гидом, я здесь ни черта не знаю, — обратился он к назначенной на пути к алтарю богини Иштар спутнице.

Вообще-то в сумрачной комнате «алтаря» было три, она была перетянута не то простынями, не то занавесками, делящими ее на три отделения с тремя кроватями и тумбами и почему-то двумя креслами. За дальней занавеской, очевидно, проистекало совокупление. Роза, указав на мятое ложе, как фокусница, сгребла постель и взмахнула неведомо откуда взявшейся свежей простыней.

— Раздевайтесь. Я сейчас приду, только деньги администратору отнесу. Если хотите, можете принять душ.

Недолго побыв в борделе, Фёдоров уже ощутил, что первое чувство запустения обманчиво и народа в этой маленькой квартирке куда больше, чем кажется. Кроме прочего, начинал раздражать царящий везде минимализм. На стенах отсутствовал даже элементарный крючок или вешалка! Очевидно, все оскорбляющие алтарь Иштар покровы предполагалось сбрасывать в кресла. Других вариантов все одно не было. Взамен он принял из рук азиатской жрицы полотенце.

Обычная ванная комната жилого дома явно не справлялась с выпавшей на ее долю нагрузкой, обретя весьма специфические черты. Колонка не была рассчитана на нужды заведения — видимо, поэтому вода в ванной не отключалась и все вентили были демонтированы. Стены затянул живописный орнамент из плесени, на полу плескалась лужа.

«Целая квартира баб! — думал Фёдоров с раздражением. — Что, им порядок не навести?!»

Впрочем, с этой бедой здесь боролись — в пустой ванной стояло два нестационарных предмета: жидкое мыло и средство от плесени.

На ложе продажной любви Фёдоров восходил подобно римлянину, с единственным желанием — не напрягаться. У него не было никаких оснований мешать жрице демонстрировать свое искусство.

Возлежа в обители порока, он размышлял обо всем увиденном да слышимом из-за соседней занавески. Там клиент, очевидно, был недоволен…

Фёдоров тоже был не в восторге. Окружающая убогость удручала. Кроме того, принявшаяся за исполнение древнейшего ритуала Роза проявляла какую-то до боли знакомую и странную в этом месте неуклюжесть, не компенсируемую даже ее явным старанием. Он легко мог припомнить пару вполне пристойных подруг, которые управлялись с этим куда профессиональней.

— Нет уж, Роза, извини. Сегодня у тебя ленивый клиент, ты сверху, — вяло отвечал он на ее робкие потуги смыться с рабочего места. И бедная Роза снова пыхтела как паровоз.

«Пожалуй, больше не выжмет… не в той форме, — размышлял Фёдоров, глядя на нее. — Эх, надо было негритянку брать! Та точно пошустрей!.. Может, и поменять? А то что целый час на это смотреть?»

Но самоотверженные усилия Розы вызывали в душе Фёдорова отклик. Он не помнил, чтобы кто-то в этой жизни ради него так старался.

«Жена точно никогда не напрягалась, а эта… и не старая совсем, да в общем и не толстая. И чего я на нее взъелся?! Вполне нормальная, симпатичная женщина. Обстановка была нервозной…»

Ему захотелось отплатить Розе за старания, сделать что-то приятное. К сожалению, ее большая красивая грудь оказалась малочувствительной к ласке, эрогенные зоны располагались по бокам и ниже…

К тому времени недовольство на соседней кровати переросло в более громкую фазу:

— Это мои деньги! Ты понимаешь, что это мои деньги?! — доносилось оттуда.

Всколыхнув покров, мимо пронеслась девица. В сумерках Фёдорову даже показалось, что на ее лице блеснула слезинка. Через минуту в обратном направлении просеменила уже знакомая худенькая негритянка.

— Да! Нет у меня груди! Нету! Вот такая я, безгрудая! — с акцентом раздалось из-за занавески спустя некоторое время.

— Что ты мне даешь?! Это не мои трусы! — возвысился возмущенный мужской голос.

— Эй! Трусы верните! — ответил им Фёдоров: происходящее его страшно развлекало.

— Эльза! Прекрати! Мешаешь! — взмолилась выбивающаяся из сил Роза.

— Запыхалась? Ну, ложись, — вздохнул растроганный Фёдоров, решив, что нет смысла искать в этом мире чего-то нового как под звездами, так и меж этих простыней. Та моментально рухнула, радостно задрав ноги.

Естественное желание мужчины «удовлетворить» или хотя бы «доставить удовольствие» женщине в борделе подвергается серьезному испытанию. Столь раздутым самомнением Фёдоров не обладал. Но все одно заниматься здесь больше было нечем. А то, что телу Розы не чужды обычные живые реакции, стало даже приятным сюрпризом!

— А ты совсем не замучена клиентами, — комплиментом выразил он свое искреннее удивление, когда это занятие ему порядком надоело. — Передохнем? У меня коньяк есть.

— Так клиенты разные бывают, — вздохнула Роза, поднимаясь. — Ты чуткий, а отчего сюда занесло?

— Не знаю… — признался Фёдоров. — Все вокруг сексуально-обеспеченные, материально-озабоченные, с тобой сравнить — никакой разницы! А насколько ты мне дешевле обошлась?!

Хихикнув, она метнулась за стопками, принесла одну.

— А себе? — удивился Фёдоров.

— Нельзя, — помотала головой Роза.

— Ты откуда?

— Из Казахстана.

— Хоть шоколадку возьми, это тоже тебе.

— Спасибо! — обрадовалась Роза, и шоколадка тут же исчезла с тумбочки.

«Видимо, в Казахстане пьют коньяк без шоколадки…» — с грустью подумал Фёдоров и опрокинул стопку.

— А можно и мне глоточек? — робко показала Роза на опустевший бокал.

— А себе стопку не проще принести?

— Нельзя!

Пожав плечами, он налил и ей.

— А эта дама здесь хозяйка?

— Нет, это администратор, их у нас двое, они посменно работают. Хозяин здесь мужик русский.

«Мент, наверное, — решил Фёдоров, — в этой округе все кабаки давно ментам принадлежат. Где у нас еще такой университет успешного предпринимательства?!»

В сумеречные владения богини разврата нырнула следующая пара, тихо засуетившись за занавеской. Роза, очевидно не приученная транжирить оплаченное время клиента, скользнула вниз, к животу, свернувшись на нем калачиком.

— Повезло мне сегодня, как повезло! Я хоть член могу посмотреть! Большой!.. До самого пупка!.. Никогда такого не видела!

От такого заявления у Фёдорова глаза на лоб полезли. Оно вызвало моментальный сбой мозга с переплетением извилин. К подобным комплиментам он привык и относил их к дежурным, то есть обычному вранью, которое дамы говорят всем своим партнерам, дабы просто сделать им приятное… Но чтобы от шлюхи в борделе! Здесь, в этой упрощенной модели человеческих отношений, напрочь лишенной привычных условностей и приличий, сама возможность вранья казалась неестественной и дикой!

— Ты давно здесь?

— В Питере уже год.

— А здесь?

— Здесь почти месяц. Я до этого посудомойкой работала.

— Не обижают?

— Нет! — уверенно ответила Роза.

— Это главное, — вздохнул Фёдоров, поглаживая ей волосы. — И ты все время здесь?

— Нет, нас можно заказать. Но только в эти дома, рядом! Охранник приезжает, привозит, увозит, но стоит это уже две тысячи в час!

Предоставив Розе заниматься своими служебными обязанностями, Фёдоров предавался размышлениям. Давно его представления о жизни не претерпевали столь резкой трансформации. Надо было как-то вправить съехавшую крышу. Но окружающая обстановка этому не способствовала.

Только что занятая койка вдруг взорвалась бурной встречей земляков из Осетии. С перечислением имен, мест и поиском общих знакомых в Питере. Фёдоров слушал это, понимая, что процесс «вправления крыши», очевидно, затянется.

Общего знакомого нашли быстро:

— Ты не представляешь! Он так в меня влюбился! Я просто не знала, что делать! А я же не могу… Это же парень моей лучшей подруги! — доносились из-за штор откровения юной проститутки.

Фёдоров не мог припомнить, где он прочел: «…самое искреннее, чистое и честное место на земле — публичный дом». Он уже воспринимал эту мысль не как парадоксальную метафору.

— Роза! Время! — раздался со стуком в дверь голос строгой дамы, прервав его философские размышления.

— Ну, время так время! — встрепенулся Фёдоров, давая Розе понять, что доступ к телу окончен.

— Ты же не кончил!.. — с искренним огорчением протянула она.

«Чтобы здесь кончить, надо быть еще тем экстремалом! — подумал Фёдоров, нежно отстраняя Розу. — Я тут тебя могу еще хоть целый час трахать, бессмысленно это!»

— Возьми меня еще на час! Ну возьми, пожалуйста! — по-детски заныла Роза, растрогав не ожидавшего такого финала клиента.

— Нет, Роза! Честное слово, денег жалко, — признался он, поднимаясь с согретого ею ложа. И, облачившись в полотенце, побрел в душ.

Проведя час в борделе, он увидел все, что хотел. Под вывеской «Русская девушка Таня 24 часа» на ниве сексуальной жатвы трудились две дочери Средней Азии, красавица осетиночка и целых три негритянки!

«Вот где в Питере все негры! — с удивлением глядел он на их экзотическую стайку. — На улице столько даже по одной за неделю не повстречаешь!» Русской, собственно говоря, оказалась только администратор.

Все девицы были довольно юные, сильно по возрасту выбивалась лишь Роза, но и той не было и тридцати.

Клиенты отличались куда большим разнообразием. Полотенце скрывало и объемное, холеное пузо весьма солидного гражданина кавказской национальности, и совсем не солидного местного бритоголового уголовника: друг с другом все были подчеркнуто тактичны и вежливы.

«А еще говорят: “Баня — пример демократизма!” — ухмылялся Фёдоров. — Куда там бане до борделя!»

В этом храме почитаемой всеми — от Месопотамии до Египта и эллинов — царицы тьмы и ночи властвовали совсем другие, куда более древние правила, презирающие патину цивильного налета. Усмешкой встречает она бегущих от взгроможденной ими же цивилизации мужиков, несущих к ее алтарю и трудовые рубли, и наворованные миллионы. Все будет здесь, все падет к ее ногам.

И всем она даст одно и то же, обрядив в одни и те же полотенца. Идут тысячелетия, но из всех богов сияет лишь пятиконечная звезда Иштар! Навеки став и знаком дьявола, и символом Вифлеема.

В межкомнатном коридорчике на знакомой скамейке сидел совсем молодой парень с растерянным, отрешенным взглядом.

«Молодец, пацан! С правильного места начал! А то у нас всех в его годы как-то по-идиотски начиналось… — мелькнуло в голове Фёдорова, направляющегося к выходу. — Все же работка у девчонок еще та! — думал он, минуя знакомые проломы в стене. — Каких только козлов на свете не бывает! Как-то охрана у них должна быть поставлена!»

Однако времени убедиться, что никакой охраны нет, у него было достаточно.

«Какая, к черту, охрана?! Он для них тут ни одного гвоздя не вбил! Зачем? Накроют эту хату — снимут следующую. Лишь бы на первом этаже, а то весь дом затопят. Сволочь он порядочная! И девчонки — не люди, расходный материал. Они что, хотя бы душа без плесени не заслужили?! Ну не такие же мы свиньи, в самом деле?! Или такие?..»

Из душа к входной двери выскочила Роза, явно намереваясь его проводить. Глядя на ее сияющую, счастливую физиономию, Фёдоров не сдержался:

— Ну что, Роза? Я был хорошим клиентом?

— Хорошим! Хорошим! Очень хорошим! — отрапортовала Роза.

— Спасибо, Роза, мне тоже было приятно. — Фёдоров последний раз провел по ее густой черной шевелюре.

— А вы уже уходите?! — неожиданно раздался за спиной голосок не доставшейся ему осетинской красотки.

Он даже смутился под прямым напором ее красивых черных глаз, выражающих крайнее сожаление.

— Ну, мог бы задержаться еще на пару минут, есть у меня пара ласковых для вашей администраторши, — смущенно улыбнулся он в ответ.

— А что так? Что-то не понравилось? — симпатичное личико стало огорченным и озабоченным.

— Да нет, не о вас, девчонки, — поспешил успокоить ее Фёдоров. — Хотел спросить про «русскую девушку Таню»…

— Зачем?! — осетиночка широко раскрыла удивленные глаза. — Зачем вам русские девушки?!

Фёдоров подумал, пожал плечами: а и правда, зачем?..