Самому себе не лгите. Том 4

Сборник, 2022

Перед вами четвертый, последний том сборника, приуроченного издательством «Четыре» к 200-летию Фёдора Михайловича Достоевского. В трех предыдущих книгах приняли участие 152 писателя из регионов России, ближнего и дальнего зарубежья. Сборник уже начал свой путь, отправившись в магазины и библиотеки. Объединив прозу и поэзию современных писателей, он привлек внимание СМИ, а читатели уже присылают первые теплые отзывы. Причина популярности проекта, призывающего самому себе не лгать, заключена в том, что темы честности и прямодушия, размышления о собственной гражданской позиции с каждым днем становятся все более злободневными и насущными. Мы живем сегодня в противоречивое время, когда количество вопросов превышает число ответов. К тому же иллюзии и заблуждения порой легче и проще принимать за правду… А потому одна из важных целей писателей в любую эпоху – стремление побудить человека мыслить, рассуждать и искать в своей душе истину. Участники сборника призывают именно к этому.

Борис Губерман

Родился в городе Баку (Азербайджан). Окончил факультет журналистики Азербайджанского государственного университета им. С. М. Кирова. Много лет проработал в печати. Автор 14 уже изданных книг. Участник XXXIII Московской международной книжной выставки-ярмарки, где был представлен издательским домом Ridero (Екатеринбург, Россия) книгой стихотворений «Потерянное сердце». А книги «Наедине с социализмом, или В двух шагах от…» и «Концепция: общественно-экономические формации и сопутствующие им рынки» переведены на английский язык. Член Международной гильдии писателей и Союза писателей Северной Америки. Нынешний статус — поэт, писатель, публицист, фотограф, изобретатель. Автор перспективнейшей экономической модели — метод «Мечта & Реальность» и других интересных изобретений и игр. С 1990 года проживает в государстве Израиль.

Искатели счастья

Счастье —

Оно как птица:

Кому повезет — сядет

В теплые его ладошки,

И будет в них купаться,

И будет доставлять удовольствие тому,

К кому оно сядет,

Пока не упорхнет однажды

И… навсегда.

Как же мы ждем это счастье,

Живем большими надеждами,

Что окажемся в ее счастливчиках,

Что оправдаем ее ожидания,

А иначе как же,

Ведь мы все так ждем счастье!

Мы бдим,

Мы ожидаем его,

Это счастье,

Денно и нощно,

Распахиваем настежь пошире все окна:

Ничто не должно помешать счастью

Влететь к нам…

Ну почему,

Почему не везет нам?

Ведь мы так старались,

А села к тому

Невзрачному,

Который тем занимался,

Что рифмовал строки,

Которые извлекал из своего сердца,

А потом перекладывал строки эти на песню,

Чтобы все пели…

Счастье —

Это тогда,

Когда тебя поют

И радуются всем сердцем,

Что все получилось как надо.

Неугасимый огонек

Я — не любитель закоулков,

Где темнота — там не мое,

Я приобщаю себя к свету,

Поскольку в нем вся жизнь светла.

Я — не любитель закоулков,

В них я не весел,

Я угрюм,

Уж лучше б дали бы мне свечи,

Чтоб освещали жизнь мою.

Я — не любитель закоулков,

Простите,

Это не мое,

С потайников души мне светит

Моя звезда,

Пусть и в ночи.

Искра и та в ночи мерцает,

Она почти как светлячок,

И на душе моей пылает

Неугасимый огонек.

Когда тебе за пятьдесят

Как хорошо,

Что нету старости

Тому,

Кому за пятьдесят,

Кто молод

И душой,

И мыслями,

И жизнь в красивейших цветах.

Как хорошо,

Что нету старости

И все в доступности,

Весь мир.

В душе такое,

Что не снилось,

Когда был даже молодым.

Все исполняются желанья,

И твои внуки —

Свет в душе.

Какое счастье,

Что ты пожил

И можешь дать совет себе.

Все интуиции доступны,

Ты состоялся,

Жизнь красна,

Ты улыбаешься,

Ты счастлив,

Хоть и тебе за пятьдесят.

Как хорошо,

Что нету старости…

Что куклы делают по ночам

Куклы разговаривают ночью.

Кукла Джим о неграх говорит,

Говорит об их нелегкой жизни

На плантациях,

Где негров большинство.

Кукла Даша говорит о пряже,

О готовых за ночь свитерах.

Конюх Вася холку коня гладит

И коня выводит на луга.

Кукла Маша в белом сарафане

Приглашает всех за стол на чай,

Разложив фарфоровые чашки,

Рядом на столе есть самовар.

Если в дальний путь,

То это на машинках,

А серьезный Костя-крановщик

Строит дом

Большой,

Уютный,

Статный,

Это чтобы всех вместить он смог.

Зеленодол

Я получил привет с Зеленодола,

Там праздники,

Они зовут к себе

На речку,

Что спокойна и державна

И катит свою тихую волну.

У берега игривые рыбешки,

И уточки, покрякав, к ним плывут,

А там вдали,

На волнах повисая,

Кувшинки отражаются в воде.

Здесь празднества выходят на приволье,

Им в такт свирель мальчишки-пастушка,

А рядом лес заводит разговоры

Про тишину дубравы вековой.

Зеленодол спокойствия дарит,

Их впитывают дети с колыбели.

Вы только не рассказывайте вслух:

Зеленодол не любит громких звуков

И приглашает в тишь вас заглянуть.

Мир сердцу

А у меня от деревца ответ,

Которое зелеными листочками

Меня приветствует здесь каждый день,

А я им кланяюсь,

И мы в сердцах довольны.

Я слушаю советы по утрам,

Которые мне ветер навевает,

И в сердце разгорается пожар

От чувств и мыслей,

В которых жизнь играет,

И то,

Что солнышко к себе нас приглашает,

Лишь только это мир дарит сердцам.

Приглашение на «Фейсбук»

Я приглашаю к себе в гости,

«Фейсбук» дает принять друзей

Из разных стран,

Из разных жизней.

О, сколько он дает узнать!

Людские судьбы —

Это дар,

Которым одаряют боги,

И хочется в них все познать

И перенять как можно больше.

«Фейсбук» отказов не приемлет,

И он такие вести шлет,

Что поневоле принимаешь

И свои вести шлешь в ответ.

И если кто-то улыбнулся,

Его улыбка — добрый знак…

Я принимаю их за счастье

И шлю свою

На добрый час.

Маленький подарок осени

Осенний дар —

Последний мой листок,

Еще он держится,

В нем столько удивленья,

И в нем живет остаточное рвенье

Пожить хотя бы чуточку

Еще.

Его порой касается крыло

Какой-то незадачливой пичужки,

И в тон пичужке ветерок поет.

О чем?

Им ведомо,

А лист в ответ живет

Остаточной своею позолотой

И машет ветру в такт как бы крылом.

Разговор по душам

Зову я душу на свидание.

Как нужно мне поговорить

О самом-самом,

Что порой тревожит,

И свою душу в душу ей вложить!

Довериться хочу о самом главном.

Вот я влюблен,

А тут же рядом все ушло,

Ушло,

Недолюбил,

А значит, и не жил.

А как понять?

Себя я истревожил,

Поскольку только для себя фактически и жил.

Ты подскажи, душа,

Я весь в сомненьях.

Судьба свое талдычит,

Ей видней,

Зачем я жил — не жил,

Как встретил и расстался,

А значит, ничего не накопил.

Как будто в доме чистота,

Порядок,

Но он, по сути, вовсе не жилой:

Я сам чужой

И для души — не близок.

О, сколько нужно жить,

Чтоб быть собой?

Смеркается порой довольно часто,

А я привык в потемках жить — не жить,

Я будто бы попал в Кривозеркалье,

Где все другое:

Не с кем слова молвить,

И от себя скорее прочь спешишь.

Вчера я встретил милое дитя,

Свое дитя,

Мы с ней разговорились,

И вдруг открылось,

Будто сбылось,

И я влюбился в самого себя.

Я — не нарцисс,

Душа не даст соврать,

Но значимо,

Чтоб полюбить кого-то,

Как надобно любить себя, родного,

Тогда полюбишь тех,

Кто рядом жил.

И не мое жить жизнь в Кривозеркалье,

Повернут ключ,

И двери отперты…

Скажи, душа,

А я кого-то встречу,

Чтоб жизнь начать

Как с чистого листа?

Живут, живут воспоминанья

Живут,

Живут воспоминанья

К той девочке с большим бантом,

В ее столичном одеянии:

Сандалии,

И гольфики,

И шар.

Живут,

Живут воспоминанья

В обычных наших вечерах,

Где мы встречались во дворах,

И так старательно чертили

Мы классики,

Играли в игры,

Да бабушки всегда следили,

Чтоб мы чего не натворили,

И чуть не так —

Вели домой.

Потом мы как-то повзрослели,

И мы без бабушек своих

Пошли кто в вуз,

Кто на заводы,

А девочка с большим бантом

Уже совсем другою стала,

И мы влюбляться в нее стали

И приглашать на вечера.

Ведь мне тогда не повезло,

И не в меня она влюбилась,

И все обрушилось в мгновенье:

И бант,

И сад,

И бравый Славик,

Который ничего не значил,

Но только выбрала его.

Мы в детство слишком заигрались,

Но как-то взрослыми вдруг стали,

И те с бантом повырастали,

А мы уж пузики растим.

И наши дети,

Наши внуки

Иначе учатся по жизни,

Но тот же бант,

Сандалии,

И гольфы,

И шарики раздули щеки,

И те же игры во дворах,

А наша жизнь почти прожита,

И мы за внуками глядим.

Белый цветок мечты

Этот беленький цветок рос,

Этот беленький цветок цвел,

Поражал своей белизной,

Потому как пчелой пел.

Посреди мирской суеты

Белый наш цветок жил,

Расцветал вовсю,

Удивлял,

В белый цвет он мир одевал.

Даже ветер тот цветок пощадил,

Не сорвал его,

Не измял,

Потому что он

Белизной своей

Даже ветер тот покорил.

Но пришла беда для цветка:

В хмурый день пришел человек,

И измял он цвет,

И сорвал,

И остался от цветка цвет —

Лепесток к лепестку на земле.

Горя общего — не объять,

Очень надо,

Чтоб цветок жил,

Поражал своей белизной,

Чтоб вселял в нас надежды он.

От цветка к цветку мы живем,

Наполняя жизнь чистотой,

Чтобы никто не смел никогда

Убивать этот цвет в нас.

По любви живем мы в миру,

Постигаем мир красотой,

Потому что мир нами живет,

Потому что в нем жив цветок.

В нашем сердце живет любовь,

У которой есть белый цвет,

Это он расцвел в том цветке,

Чтобы жили мы на Земле.

Аргентинское танго

Сердечный друг,

Я для тебя живу,

И наши туки уж давно обмолвились

И заставляют биться все сильней

Здесь, прямо в зале,

Прямо перед сценой,

Где для тебя артисты собрались.

И для тебя оркестрик аргентинский

Играет вечное «Бессамему»,

А ветерком пахнуло на тебя,

То вентилятор крутит,

Крутит,

Крутит,

Шарф ниспадает,

Чтоб тебя укутать,

Он так боится не дарить тепло.

Ты не в меня,

Ты в танго влюблена,

Я это чувствую,

Ты отдалась с пристрастием,

А мы сидим

И слушаем,

Все слушаем

Мотивы той далекой стороны.

Сегодня день рожденья у тебя,

И лучшего подарка не отыщешь:

Живой оркестр,

Музыка

И мы,

На нас опять нахлынуло

И бросило,

И эхо бьет порывами души.

Прощается клич журавлиный

Прощается клич журавлиный.

Может быть, это от слез,

Может, не хочет прощаться

С теми,

Кто в сердце живет.

Клич от тоски,

От печали.

Может, не хочет журавль

Место родное оставить,

Даже когда там рай.

Там,

В том краю далеком,

Не будет таких берез,

И липа не та пред завалинкой,

И дети играют не так.

Курлычет прощальное стая,

Выстраиваясь в строгий клин,

Журавль летит,

Не зная,

Что ждет его там,

Вдали.

Прощанье с родным — утрата.

Он будет надеяться,

Ждать,

Но он возвратится обратно,

Где хата,

Где речка,

Где сад.

Он вырастит новых деток,

И те журавли навсегда

Любовь сохранят в сердце,

Чтоб возвращаться назад.