Впереди ветра

Роза Крыма

Рой снежинок смелыхКружит, и поёт,Летим скорее с нами!Звёздный час зовёт!Я кивну согласно-Таять не спеши!За плечами – Муза,Ввысь и ввысь неси!К звездам, что сгорели,Освещая путь,Пели, не молчали,Зная Правды суть.Святы стали песни.Святы их слова.Стала вечной памятьюГероя голова!Не у всех от РаяНа ногах ключи…Пой, не спи сегодня!Воля, не молчи!!!

ОБЪЯТИЯ РОДНИ

У самого Симферополя сердце девушки било во все барабаны: воздуха не хватало, хоть она и вышла в самый перед вагона. Ноги сделались ватными, а память всё доставала и доставала картинки былых встреч с родственниками в советские времена, и они, подобно киноленте, мелькали перед глазами, уже по предательски помутневшими от слёз…

Пришлось опереться за стоп — кран.

Вот, вагон качнуло в последний раз, и он встал, но перрон всё плыл перед глазами. Многочисленные встречающие и провожающие двоились, платформа качалась перед ногами — сказывалась нагрузка на больное с детства сердце. Тщетно поискав родных, которым она и звонила, и писала — мол, еду выбралась раз в двести лет на родину, — их не — бы-ло!…

Что ж… Жизнь в очередной раз показала белье, что принято называть родней, с изнаночной стороны. И далеко — не белоснежного цвета… в прочем, ещё раз доказав, что чужих не бывает.

Все мы — братья и сёстры. Просто у кого-то от ожирения мозгов, медики обзывают сей недуг склерозом, наступает постоянная или кратковременная — это, как смотря жизнь тряхнет, амнезия — потеря памяти. Что ж? Лишь бы — не на всегда…

Ведь существует неоспоримое мнение, что если Бог наказывает, то в первую очередь отнимает память и разум.

…Так вот стоит Крымчанка с севера — Гуля Советских, типа сироты российской, коей полны все детдома и приюты нашей необъятной страны. И думает, как бы ей, после того вонючего и душного кошмара в двое суток, не брякнуться со ступеней, как говориться — лицом об…

А в Крыму ночи — не чета северным; черные, опасные…

Вдруг, из-под ног вывернулся армянин, круглолицый такой, на вид неподозрительный…

— Что задумалась, родная? — и руку подает.

— Ну, спасибо, братишка.

Гуля опёрлась на него, и прыгнула на низкий перрон.

— Да-аа.. Ну что, — чуть слышно выдохнула Гуля в блещущий ночными огнями Симферопольский вокзал, — Ну, здравствуй, родной!

— Откуда, красавица? Улыбался армянин.

Девушка не надеялась ни на чью милость; Севастопольцы —

гордый и отважный народ.

Она закинула сумку за плече и тихо, но твердо произнесла:

— Я вернулась домой! Сказав тем всё…