Впереди ветра

Роза Крыма

Рой снежинок смелыхКружит, и поёт,Летим скорее с нами!Звёздный час зовёт!Я кивну согласно-Таять не спеши!За плечами – Муза,Ввысь и ввысь неси!К звездам, что сгорели,Освещая путь,Пели, не молчали,Зная Правды суть.Святы стали песни.Святы их слова.Стала вечной памятьюГероя голова!Не у всех от РаяНа ногах ключи…Пой, не спи сегодня!Воля, не молчи!!!

СЕДОЙ

Гуля подошла к одной из палаток. Заказала чебурек с сыром.

Огляделась, чтоб присесть. Ага, вон и скамеечка.

На ней — сидит мужчина неопределенного возраста, седой, как лунь. Блондиночка и присела к нему. Она удивилась, когда седой повернулся лицом, — его молодым глазам.

— Если не старик — почто седой? Почти в слух рассуждала блондинка.

Он услышал, усмехнулся. Гуля окинула его взглядом. Одет просто; потрепанные шорты и голый торс. Босиком. Ноги не побитые, как бывает у бомжей, — чистые.

Перегаром не несет. Что же это за тип?…

Блондинка поболтала ногами, и без тени иронии спросила:

— Поговорим?

Седой поднял на неё голубые, как небо глаза:

— О чем?

Ну, Гуля учуяв южанина, вскрыла одним ударом его шифр:

— А разве двум сумасшедшим не о чем друг другу рассказать? Седой опять усмехнулся:

— А тебе — зачем?

Гуля протянула ему ладошку: — Пошли? Ты не похож на труса. Она поднялась.

Седой пошел за ней. Гуля забрала чебурек с сыром и разломала пополам. Не спрашивая, протянула идущему рядом.

— Спасибо.

Поблагодарил Седой и взял угощение.

Они шли неторопливо, переглядываясь, уплетая горячий чебурек на двоих. Сыр тянулся, и повис на носу у блондинки. Седой улыбнулся, показав белоснежные крепкие зубы… И вообще, это был симпатичный парень, только… Что-то в нем не клеилось; седина, взгляд — какой-то пронизывающий, но…добрый!

— Слушай, а почему на пляже нет патруля? — спросила Гуля.

— Так его давно уже нет, с развала СССР. — ответил он.

— Постой… как же, нет? Я сегодня собственными глазами… — она осеклась, вспомнив про патруль из семи офицеров, что отдали её честь в семь утра.

— Хм… — Седой приостановился, — так это призраки. Что, не знала, что Севастополь-город призраков? Тут же войны не кончались с образования острова.

Он перестал жевать и глянул Гуле в глаза:

— Так ты, выходит, наша?

— А ты откуда знаешь? — растерялась блондинка.

— Да призраки только своим показываются. И то — не всем! Серьёзно заявил Седой.

Блондиночка озадачилась, ибо она знала ещё одну особенность Севастопольцев: умение шутить так, чтобы непонятно было, в правду или…

Седой хлопнул её по плечу:

— Ты хотела искупаться?

Заметив что блондинка совсем побелела, до корней волос — от большого ума, поправил ситуацию, — Ну, раз на пляж пришла…

Гуля кивнула. Двадцать лет, проведенные на далеком севере, кроме железной дисциплины, которую мы уже наблюдали у молодой семьи, что обедала помидорами, преобрелась привычка железно думать. Иногда — долго. Но вот проскочила родная искра: думать — хватит.

— Тогда — за мной! — взял её за руку Седой, чтобы не потеряться в толпе, на выходе из пляжа «Омега».

Когда они вышли на площадь Победы, он взял её за обе ладошки:

— Ты же любишь кошек.

Да, Гуля действительно обожает семейство кошачьих. Она уже побаивалась Седого с его странным взглядом.

— Ну та не баись! — Он улыбнулся, — значит, тебе надо на Тигриный мыс, Фиолент… Понимаешь?

Гуля пожала плечами. Солнышко, похоже ещё не окончательно разморозило её голову, не смотря, на то, что она — непокрыта…

Гуля смутно помнила, как на Фиоленте красиво: скалы, бирюзово — прозрачная вода и почти нет людей. А дело в том, что прежде, чем пошлепать ногами по бирюзовой волне, надо сперва спуститься по почти крутому спуску скал. А чтобы свернуть себе шею, охотников было мало.

Седой кивнул на дорогую машину, стоящую недалеко. Блондинка замахала руками:

— Не-е!…Я на автобусе.

— Подожди, я — сейчас! — он включил охрану, и догнал Гулю.