Концерт Патриции Каас. Далеко от Москвы

Марк Михайлович Вевиоровский, 2016

В этой книге вы встретитесь с обыкновенными и неординарными людьми, которые с одной стороны мало отличаются от нас с вами, но с другой стороны живут удивительной и необычной жизнью и окружающая их действительность может показаться фантастичной. Фантастичной является научная основа повествования, как и многие события в книге, хотя и происходит действие в узнаваемых обстоятельствах и даже с участием реальных лиц нашей действительности. Паранормальные способности некоторых героев позволяют причислить книгу к произведениям фантастическим, но уж если это научная фантастика, то фантастика социальная, затрагивающая некоторые основы нашей реальной действительности с необычной стороны, но неизменно с любовью к человеку, в особенности маленькому.

ПРОГУЛКА с СУКОВИЦИНОЙ

— Вы не возражаете, Галя, если мы пройдемся пешком? И побеседуем по дороге.

— Да, конечно. Мне можно спросить вас, Анатолий Иванович?

— Слушаю.

— Вы чем-то озабочены? Вы сегодня несколько… невнимательны.

— Это очень заметно?

— Я уже немного привыкаю к вам и потихоньку начинаю разбираться в вашем настроении.

— Это хорошо, что вы чувствуете. Вот другим это необязательно. А поговорить я хотел об Оратынцеве… Как бы это ни было неприятно, все-таки некоторые вещи вам следует знать.

— Я слушаю вас, Анатолий Иванович.

— Дело в том, что Оратынцев… проявляет большой интерес к женскому полу и в лаборатории у него несколько сотрудниц по совместительству являются его любовницами.

— Даже в столь щекотливом вопросе вас не оставляет юмор, — Суковицина опустила глаза, — Прошу прощения, Анатолий Иванович!

— Молодец. Мало того — он склоняет или принуждает к сожительству все новых и новых женщин. И сводничает. Приводит своих любовниц для обслуживания приезжающих из Москвы начальников.

Суковицина сильно покраснела.

— Это так мерзко… Но разговоры об этом были… Валентина мне рассказывала… И Аня Огородникова — это соседка, через два дома, она в группе обслуживания 800-х корпусов… Но… как же они могут?

— Вы имеете в виду женщин?

— Да. — она подняла глаза, — Как они могут идти на такой… срам?

— Причин много. Но частенько имеет место принуждение в самой различной форме.

— Я бы застрелилась, — сказала глядя в глаза Свиридову Галина. И то, как она это сказала, не вызывал никакого сомнения, что она так бы и сделала.

— А они не застрелились… по разным причинам. И теперь к этому деятелю у меня отношение особое, и вам надлежит знать о причинах…

— И что вы собираетесь делать? Если это можно мне сказать…

— Я пока не особенно представляю, что можно сделать… Не на партком же его вызывать, тем более, что его жена, скорее всего, в курсе происходящего… Пока я попытаюсь по мере сил оградить тех, кого он домогается, окоротить его… Но честно скажу — не знаю, что в такой ситуации нужно… и реально можно сделать.

Они некоторое время шли молча и Суковицина довольно ловко шагала в ногу с шагами Свиридова.

— Анатолий Иванович, вы учитывайте… что я простая деревенская девчонка… Несмотря на училище и формальное высшее образование я осталась… ну, не очень образованной… И без опыта городской жизни… у нас ведь в городе по существу деревня как была, так и осталась…

— И для чего вы мне это говорите?

— Я не всегда, наверное, правильно спрошу или отвечу… я ведь от сердца… а не от ума.

— Ого, Галя! Вы — умница, хоть и деревенская девушка с формальным высшим образованием!

— Спасибо, Анатолий Иванович. Заранее простите, если я что не так скажу…

— Прощаю. Даю вам индульгенцию на все ваши грехи.

— На все — не надо. А то я могу и разбаловаться. — они уже входили в приемную и им навстречу добродушно улыбалась Маргарита Эдуардовна.

— Вот вам три экземпляра списков сотрудников. Передайте их Баранову, Карцевой и Потаповичу. Попросите их отметить тех, кого они считают нужным привлечь к своей работе. И сведите все данные на своем экземпляре. Сделать это нужно срочно. Я буду в штабе у Гнедаша, а потом на ВЦ.