Концерт Патриции Каас. Далеко от Москвы

Марк Михайлович Вевиоровский, 2016

В этой книге вы встретитесь с обыкновенными и неординарными людьми, которые с одной стороны мало отличаются от нас с вами, но с другой стороны живут удивительной и необычной жизнью и окружающая их действительность может показаться фантастичной. Фантастичной является научная основа повествования, как и многие события в книге, хотя и происходит действие в узнаваемых обстоятельствах и даже с участием реальных лиц нашей действительности. Паранормальные способности некоторых героев позволяют причислить книгу к произведениям фантастическим, но уж если это научная фантастика, то фантастика социальная, затрагивающая некоторые основы нашей реальной действительности с необычной стороны, но неизменно с любовью к человеку, в особенности маленькому.

КРУГОМ СТОЯЛ МОЛЧАЛИВЫЙ ЛЕС

Кругом стоял молчаливый лес, снег слепил глаза нетронутой белизной и только внимательно присмотревшись можно было угадать, что рядом под снегом пряталась проезжая когда-то дорога.

— Как тихо…

— Только лыжи скрипят… тебе не тяжело идти?

— С непривычки… но ничего… по-моему, уже недалеко…

Впереди, прокладывая лыжню, шел Баранов, а за ним, стараясь не отставать, мелкими шажками двигалась Карцева.

Просеке, казалось, не было конца.

Здание лабораторного блока показалось неожиданно — просто оба подзабыли, что оно пряталось за крутым поворотом с главной просеки.

Площадка у главного входа была заметена толстым слоем снега, но они и не стремились туда — как и главные ворота, главный вход был закрыт на засов с массивным амбарным замком.

Баранов и Карцева обошли низкое здание с глухими серыми стенами и по глубокому снегу подошли к массивным железным воротам в задней стене. Ворота были засыпаны снегом почти до половины, а рядом с ними по стене лепилась хлипкая металлическая лесенка, ведущая к небольшой и малозаметной дверце.

Они подошли вплотную к лесенке. Баранов шагнул с лыжи и провалился в снег по колено.

— Подожди, я помогу тебе, — он взял Лену и переставил с лыж на ступеньку лестницы.

— Ты снегу не набрал?

— Нет, все нормально.

Они поднялись по таким ненадежным с виду ступенькам из редких металлических прутьев на площадку. Дверь открылась легко. За ней был небольшой тамбур и вторая дверь — массивная, металлическая, с кнопками шифр-замка. И она открылась легко после набора шифра.

— Тебе не страшно? Сколько времени мы тут не были?

— Уже четыре года… — Баранов нашарил выключатель.

Свет зажегся сразу, осветив пыльный коридор, уходящий за поворот. Дверь закрылась, отсекая дневной свет и запах снега. В коридоре воздух был лишь немного теплее, чем снаружи, но казался затхлым.

Повернув за угол коридора они попали сразу в главный операторский зал. Баранов включил свет — горели только аварийные плафоны, и зал оставался полутемным.

Лена прошла мимо пустых фундаментов, мимо щитов с пустыми окошками от вынутых самописцев. Пульты операторов остались недемонтированными и под толстым слоем пыли виднелись стекла приборов, ряды сигнальных лампочек, кнопки, тумблеры.

— Грустно… Как на кладбище… — у Лены навертывались слезы.

Баранов подошел сзади и обнял ее.

— Милая ты моя Леночка… А ведь было и хорошее… Что ни говори — здесь прошли не худшие годы нашей жизни…

Она прислонилась к нему, привычно поерзала, поудобнее пристраивая свое тело под его руками, и они замолчали, вспоминая каждый свое из всех своих общих воспоминаний.

КАК ВЫ УСТРОИЛИСЬ?

— Ну, как вы тут устроились?

— Мы устроились хорошо! — Гриша опустил на пол стопку книг, а Тоня слезла со стула — они расставляли книги в застекленных полках.

— Где это вы столько книг откопали? — Свиридов взял из стопки верхнюю книгу, потом еще. Книги были не новые, но в хорошем состоянии, на полях некоторых книг были пометки.

— Нам подсказали. Там, знаешь, сколько книг лежит! Мы с Тоней еще пойдем. Там и технической литературы много — ты скажи, чего тебе нужно…

— Что с тобой, Толя?

Свиридов замер с открытой книгой в руке.

Тоня подошла и заглянула — на обороте обложки аккуратным девичьим почерком было написано «Вас. Скурлатова». Дрогнувшей рукой Свиридов закрыл обложку.

— Что, Толя, что?

— Это книга… Сашиной Василисы…

Гриша бережно вынул книгу из рук отца, открыл, внимательно вгляделся в надпись.

— Пап, как ты думаешь, надо отдать дяде Саше? Или не надо?

— По крайней мере постараться найти максимум книг с такой надписью… И убрать их пока… от греха подальше…

— Надо бы подумать, как сохранить память… о тех, кого забывать нельзя…

— Можно, мы с Гришей займемся этим?