Концерт Патриции Каас. Далеко от Москвы

Марк Михайлович Вевиоровский, 2016

В этой книге вы встретитесь с обыкновенными и неординарными людьми, которые с одной стороны мало отличаются от нас с вами, но с другой стороны живут удивительной и необычной жизнью и окружающая их действительность может показаться фантастичной. Фантастичной является научная основа повествования, как и многие события в книге, хотя и происходит действие в узнаваемых обстоятельствах и даже с участием реальных лиц нашей действительности. Паранормальные способности некоторых героев позволяют причислить книгу к произведениям фантастическим, но уж если это научная фантастика, то фантастика социальная, затрагивающая некоторые основы нашей реальной действительности с необычной стороны, но неизменно с любовью к человеку, в особенности маленькому.

А КАК ЖЕ В СМЕНЫ?

— Лена, а как же — в смены? А как же сын? Я навещать его могу только по выходным…

— Подойди и поговори со Свиридовым.

— Прямо так? Ой, неудобно… Может, ты поговоришь?

— Иди, иди — не съест. Ну, иди!

— Товарищ Свиридов!

— Да? Что-нибудь случилось?

Она стояла перед Свиридовым и не знала, с чего начать.

— Если я не ошибаюсь, вы — Вера Ивановна Толоконникова. И не надо смотреть на меня такими огромными и жалобными глазами, — Свиридов улыбнулся Вере, — Да не волнуйтесь вы так! Все будет хорошо, все можно уладить…

— Ну, чего она полезла к начальству! Ну, прямо никаких сил нет, до чего наглеют эти мамаши!

— Остынь! И не лезь к ним — видишь, Свиридов взял ее за локоток? — Лена придержала рванувшуюся сотрудницу. — Это значит — разговор конфиденциальный, не мешайте.

— Ну, да? Как это?

— Вот тебе и ну да. Пока он с ней прохаживается вот так, никто не должен подходить и перебивать. У нас все это давно знают, уже привыкли…

— И долго он так может… держать ее за локоток?

— А сколько нужно. Раз за локоток придерживает — значит, разговор важный и мешать нельзя. А вот если за плечи взял — быстро отворачивайся.

— Это почему же?

— Целовать будет, вот почему!

–… И сколько же ребятишек в этом интернате?

— Семеро… Там кроме наших никого и нет…

— А Дима на кого похож?

— Похож?.. Ой, не знаю, на меня, наверное…

— Хорошо, Вера. Эту проблему мы решим и вы, и все мамы будут навещать своих ребятишек по-прежнему… или чаще. У кого еще детишки в интернате?

— У Веры Ложниковой, Самохиной Нины, Зины Васильевой, Кати Кузовениной, Вознюковой Гали и Леры Дзюбановской.

— И все — безотцовщина?

Она опустила глаза.

— Что вы смущаетесь — в жизни это бывает… Я желаю вам и вашему сыну всего самого лучшего. А вам — женского счастья, самого простого и нужного… — она снова смутилась.

— А начальнику вашей смены и Карцевой скажите от моего имени, чтобы они при расстановке сотрудников учли ваши обстоятельства, и других мам тоже. Договорились?

Она было хотела начать благодарить, но Свиридов остановил ее.

— Все будет хорошо, Вера! Я постараюсь поскорее познакомиться с вашим мальчиком, и с остальными тоже…

КАК СО СВАРЩИКАМИ?

— Поликарп Михеевич, как у тебя со сварщиками?

— Тут работа больше для газа… Сейчас я могу поставить в смены восемь бригад сварщиков. В каждой по одному сварщику с двумя подручными. Баллоны нужны.

— Что же ты не заказал?

— Заказал. У меня на складе по три комплекта на каждую бригаду. А это на день работы при таком раскладе, как ты сказал.

— Скорректируй свою заявку, баллоны будут. Металл?

— Пока хватит. Я из срезанного еще прихвачу, и порядок. Девка-то твоя с головой? Соображает?

— Не только с головой, но и с характером.

— Это тоже полезно.

— Если больше нет ко мне общих вопросов, все свободны и могут заниматься своей работой, со своими руководителями и по своим направлениям.

— Анатолий Иванович, уделите мне несколько минут, — подошла к Свиридову Лена Долгополова.

— Идемте наверх, там нам не помешают, — Свиридов пропустил Лену к крутой металлической лестнице, ведущей на площадку второго этажа. Лена, с трудом переставляя ноги, стянутые узкой юбкой, пошла наверх, и перед глазами Свиридова замелькали ее длинные стройные ноги.

— К сожалению не на что сесть, — сказал Свиридов, приведя ее в пустую комнату с нарисованным на стене окном.

— Анатолий Иванович… я боюсь… — лицо Лены было растерянным и совершенно несчастным, что было очень необычно и непривычно.

— Слушай меня, девочка. Слушай и запоминай. Никогда больше не появляйся на работе в юбке, тем более в короткой. Нечего смущать мужиков своими длинными ногами…

— Молчи и слушай! На танцах делай, что хочешь, и можешь быть уверена, что морду набьем любому, кто будет недостаточно учтив с тобой, но на работе…

— Это первое. А второе… Ты все можешь. Все можешь. Иначе зачем я тебя учил? Зачем на тебя тратил время? И если ты будешь бояться, не сможешь заставить слушать себя, растеряешься, отступишь — очень ты меня этим огорчишь и расстроишь… Мне будет очень обидно. Что еще?

— Анатолий Иванович… — глаза Лены из испуганных снова превратились в гордые и даже высокомерные, хоть еще и не просохли, — Только делайте мне иногда выволочки, как раньше делали, хорошо? На меня они очень благотворно действуют. И как мне лучше всего начать?

— А начать вам, Елена Геннадиевна, лучше всего таким образом: спуститесь вниз, пройдитесь по корпусу, возьмите листок бумаги, от руки на нем сделайте эскиз, подпишите его и передайте Поликарпу Михеевичу для исполнения. Назначьте срок выполнения и неукоснительно требуйте следования вашему эскизу. Ошибетесь — ошибки надо признавать. Ошибется исполнитель — наказывайте. Все проектное бюро в вашем подчинении, действуйте. Главное — добивайтесь исполнения ваших распоряжений. И ведите себя так, чтобы они напрочь забыли, что перед ними молодая и соблазнительная женщина. Вперед!

Лена стала спускаться вниз. Все немногочисленные мужчины как по команде — кто в открытую, кто тайком — устремили взгляды на спускающуюся Лену, точнее на ее ноги. Женщины тоже не оставили ее своим вниманием, оценивающе оглядывая Лену.

«Действительно, в юбке тут не походишь» подумала Лена, но это была ее последняя мысль на сегодня, относящаяся лично к ней, к Елене Геннадиевне Долгополовой — с последней ступеньки лестницы сошла заместитель руководителя проекта.