Мир в твоём доме

Марина Васильевна Ледовская, 2023

Вадим Зорин принял решение об удочерении Вали и через некоторое время она, покинув детский дом, поселилась в непривычной для неё большой московской квартире. Появление нового члена семьи повлекло за собой изменение устоявшегося уклада жизни, что отразилось на взаимоотношениях Вадима и Вали. А Виктория и маленькая Василиса, напротив, ещё больше привязались к Вале.Вадим в случайно найденном старом письме, обнаруживает, что у родной матери Вали когда-то была сестра. Это обстоятельство ранит Викторию, опасающуюся, что девочку у них могут забрать. Вадим обещает, что никогда не станет искать родных Вали. Но вскоре вынужден его нарушить из-за возникших новых обстоятельств, связанных со старинной фотографией его прабабушки.Вадим затевает собственное расследование, финал которого окажется настолько неожиданным, что даже в самых смелых фантазиях Зорин не мог бы себе такого представить. Тайна уходит корнями в прошлое. Читатель раскроет её вместе с героями, прочитав роман «Мир в твоём доме».

Глава 5

— Галя не отличалась красотой, — вынуждена была признать Марья Ивановна, тоже всматриваясь в лицо мамы Валентины. Пролистала несколько страниц альбома, вот здесь Галина была уже постарше, и Вадим сразу отметил, как изменились, прежде всего, её глаза. И улыбка словно погасла. — Точнее, не была яркой. Светло-русые волосы — хотя и пышные, широкий рот, крупный нос, светлые ресницы и едва заметные брови, к тому же она никогда не пользовалась косметикой, не считала нужным. А впрочем, всё это ерунда, в человеке куда важнее личностные качества, его характер, его убеждения, взгляды. Галя была спокойной, выдержанной, доброй. Безумно любила свою дочь, Валя для неё стала целым миром. Они не унывали, хотя жили очень скромно, почти бедно. Правда, с Геной жизнь девочки стала ещё скуднее, — она умолкла. — Думаю, нам пора, мы нашли то, что хотели, — подвела итог Марья Ивановна и вздохнула.

— Да, — кивнул Вадим, — альбом и мишку я беру с собой, а ещё портрет дедушки и бабушки, — хлопнул себя по лбу, чуть не забыл о них.

Дождь, наконец, затих, кончился. Влажная земля, покрытая ковром прелых листьев, отдыхала, трава желтела и редела. Фонари вдоль дороги освещали её ярко, даже празднично, хотя, какой там праздник в период, когда природа стала готовиться ко сну. Самая красивая часть осени уходила, оставляя после себя лишь воспоминания. Зорин не очень жаловал такую осень — сыро, дождливо, прохлада, преподавательская деятельность, которая являлась дополнительной нагрузкой. Вика не раз говорила, что можно бы и оставить её, но теперь точно нельзя, скоро с ним будет жить Валя, а это дополнительные расходы. Как изменится их жизнь? Что принесёт в их дом эта девочка? Он повернул голову и заметил, что Марья Ивановна внимательно смотрит на него. Очки съехали на самый кончик носа, она забыла их поправить или снять.

— Всё будет хорошо, Вадим, может, не сразу, но наладится — это точно, — сказала и стала тяжело спускаться по ступенькам крыльца.

— Что имеете в виду, Марья Ивановна? — Зорин спустился вслед за ней, готовый в любой момент поддержать. Всё-таки ступеньки не внушали ему доверия.

— Так, строю прогнозы, мой мальчик, — бросила она через плечо. Вышла за калитку, которую Вадим чуть не оторвал. — Так ты зайдёшь ко мне на чай?

— Зайду, — ответил Вадим, — вот думаю, подъехать сразу на машине и от вас потом стартовать домой? Или от себя?

— Подъезжай ко мне на машине, мы посидим спокойно, чаю попьём, ты не будешь дёргаться, что тебе надо ещё домой заехать. Вот только дорогу в деревне развезло, проедешь?

— Проеду, — Вадим видел, как много луж на дороге после дождя, но не испугался. — Машина хорошая, авось не подведёт. Вы тогда подождите меня здесь, Марья Ивановна: вместе к вам поедем.

Зорин быстро дошёл до своего участка, открыл дверь дома, снял сапоги, хорошо бы их помыть да просушить, но некогда. Ладно, он ещё приедет в Беляниново. Нашёл большую сумку, куда упаковал портрет, игрушку и альбом с фотографиями. Снял плащ, его бы тоже посушить, опять наткнулся в кармане на странный пакет, который утащил из дамской сумочки в чужом доме. И опять нет времени посмотреть, что там. Сунул его в карман куртки, так точно не забудет.

Дом Марьи Ивановны был тёплым, уютным. Смешение нескольких стилей, в том числе чисто деревенский, и современные акценты — декоративная штукатурка стен, натяжной потолок в комнатах, оформленный тканевыми видами, пробковое покрытие пола. Вадим даже залюбовался, ему нравился такой подход к строительству и оформлению дома. Кухня была небольшой, но не менее уютной: по центру стоял прямоугольный стол, покрытый вышитой скатертью, дверь в помещение амбарного типа, крупные табуреты простой формы с налётом старины, намеренно потёртые. Потолок из балок, кованая люстра, на стенах полочки со стёклами, столешница из дерева смотрелась крайне выигрышно. Стрелка на круглых как колесо часах на стене, бойко бегала по циферблату.

— Чай просто магия какая-то, — Вадим сделал глоток, закрыл глаза — прекрасный терпкий вкус, в котором чувствовался целый букет. Удивительно гармоничный. Сразу вспомнилось лето, его разнообразные запахи, ласковое тепло, все те события, которыми оно было насыщено. Пожалуй, одно из самых интересных в его жизни. Если не считать то лето, когда здесь появились Вика и Надя.

— Листья вишни, земляники, ваниль и хороший чёрный чай, — улыбнулась Марья Ивановна.

— Да, Виктория говорила, что вы умеете особенно заваривать чай, и теперь я убедился в этом.

— Что уж тут особенного, — Марья Ивановна на кивок Вадим налила ему ещё чаю. — А ведь чай, пожалуй, самый старый напиток в истории человечества, — она села напротив своего гостя. — Его употребляют почти 5 тысяч лет. Существует легенда, согласно которой первый чайный напиток был приготовлен в Китае. Как и все великие открытия, чай также появился случайно. Когда император Шен Нунг сидел под деревом, в сосуд с кипящей водой упало несколько листьев растения Camellia sinensis. Кстати на юго-востоке Азии этот чай называют не чёрным, а красным. При правильном заваривании он должен получаться очень ароматным, слегка терпким, но без горечи. Вадим, я же совсем забыла, — воскликнула хозяйка дома, — хотела тебя угостить нечто особенным, уверена, что ты такое не пробовал.

— Чем? — заинтересовался Зорин. Марья Ивановна достала с полочки глиняный горшок. Столовой ложкой зачерпнула оттуда густую карамельного цвета массу, щедро намазала её на хлеб и протянула Вадиму.

— Пробуй, — произнесла с загадочным видом. Зорин удивлённо приподнял брови, осмотрел бутерброд со всех сторон, понюхал и тут же откусил почти половину.

— М-м-м, как вкусно, — выдохнул он. — Марья Ивановна, признавайтесь, что это за волшебное лакомство? — он хлебнул чаю и ещё откусил от бутерброда.

— Оно называется «мазюня». Блюдо старой русской кухни, — принялась пояснять Марья Ивановна, одновременно намазывая гостю ещё один бутерброд, потому как Вадим успел съесть первый буквально за полминуты. Он ел так охотно да с таким завидным аппетитом, что Марья Ивановна подумала: как же, наверное, приятно Виктории готовить для супруга. Хотя она была наслышана, что он и сам мастер по кулинарии. — Делается мазюня из редьки.

— Из редьки? — удивлённо переспросил Зорин.

— Да, — подтвердила Марья Ивановна, — редьку я измельчаю и сушу чаще всего на солнце. Потом её толку́, просеиваю через сито, и тут же варю патоку. Затем смешиваю её с редечной мукой, добавляя мускат, гвоздику и перец. В печи мазюня стоит двое суток. Пока не получится вот такая густая масса.

— Это очень вкусно, — Вадим смешно наморщил нос. Васька тоже так делала — повторяла за отцом. — Я запомню рецепт, — пообещал он, — хотя у нас нет печки, но что-нибудь придумаем. Как же я рад, что мы встретились, Марья Ивановна. И напоили чаем, и накормили мазюней, и в доме мне помогли. Без вас я бы ещё долго искал и игрушку, и альбом.

— Ладно уж, — она махнула рукой, — мне самой было приятно тебя угощать, да и в доме интересно. Мои мысли всё время занимает фотография этой девочки с бантом, — задумалась, — не могу вспомнить, кем она приходилась семье Гали. Нет никаких даже предположений. Вот что я хочу сделать: сфотографировать на телефон этот снимок и расспрошу местных жителей, может, кто что вспомнит. Поможешь мне сделать фотографию?

Вадим снял на свой телефон, там камера была лучше, и тут же переслал фотографию Марье Ивановне. Теперь девочка с напряжённым взглядом смотрела на него с телефона. Но он тут же о ней забыл, как только сел в машину и выехал из Беляниново. Почти сразу притормозил, пожалуй, стоило заправить автомобиль именно здесь. Заправка в нескольких километрах отсюда была с весьма качественным бензином — проверено, да и цены приемлемые. А до столицы ехать и ехать. Зорин развернулся и поехал на заправку.

Доехал быстро, осенний субботний вечер да ещё в область не предполагал пробок на дороге. Кивнул парню в форме заправщика, который охотно бросился выполнять свою работу, и направился в помещение минимаркета на заправочной станции, при входе краем глаза заметил, что к мужчине, который стоял у автомобиля чуть в стороне, направились трое. Зорин оплатил бензин, купил сигареты, на всякий случай, курил редко, но пусть будет, хотя Виктория в последнее время настаивала, чтобы курить он бросил совсем. Ведь теперь у них будет двое детей, хватит уже себя травить, да и их тоже.

Вадим вышел из маркета и увидел, как те трое уже бьют мужчину возле его машины. Бьют жестко, пытаясь повалить на землю. А он изо всех сил сопротивляется.

— Ёлки-моталки, вот только этого не хватало! — возмутился Зорин и подскочил к дерущимся. — Вам никто не объяснял, убогие, что втроём на одного не хорошо? — спросил он громоподобным басом. У него всегда голос становился таким, когда он злился.

— Это ещё что за урод? — первым к нему повернулся обритый наголо с узкими, как щели глазами парень. Судя по наглости лидер этих мерзавцев. Зорин вздохнул — таких физиономий на своём веку он перевидал. Примитивные убожества, до краёв наполненные агрессией и мнимым чувством превосходства над окружающими. Слова они не понимали, только кулак. Ну, кулак так кулак. Он потёр руки.

— Уродом меня вряд ли назовёшь, а вот ты, потерявший все свои волосы, как и ум, точно не выиграл бы ни конкурс красоты, ни конкурс на наличие мозга, если бы такой был, — парировал Вадим. Дружок лысого заржал, но тут же осёкся.

— Тебе, я вижу, жизнь надоела, — лысый оскалился, как животное.

— Нет, жизнь мне не надоела, а вот начистить морду таким, как ты, я, пожалуй, не откажусь, — в следующую минуту отбил удар и нанёс свой. А потом ещё и ещё. В какой-то момент почувствовал, что у него появился помощник. Мужчина, которого он ринулся защищать, тоже вступил в бой.