Лицо под чёрным капюшоном

Изабелла Кроткова, 2020

Двадцатидвухлетняя Валя Шангина – сирота, приёмыш в семье тёти и дяди. Престарелые опекуны души в ней не чают, и жизнь семьи течёт спокойно и размеренно. Но после их внезапной и почти одновременной кончины всё резко меняется. Оставшись без влиятельной дядиной поддержки, Валя лишается работы, а родная дочь опекунов выставляет её на улицу. При странных обстоятельствах в руки девушки попадает паспорт пропавшей несколько дней назад Лены Кольцовой. Валя испытывает настоящее потрясение: они похожи как две капли воды! Сломленная тяжёлой ситуацией, она решает выдать себя за Лену, чтобы начать новую и, как ей кажется, счастливую жизнь. Но присвоенная судьба оказывается страшной ловушкой, а за чужим именем по пятам следует смерть. Приключенческий детектив.

Глава первая

— Ну, и где опять это ходячее недоразумение?! — послышался из коридора грозный рык директора.

— Да в комп пялится, как всегда! Наверно, на сайте знакомств сидит, миллионера ищет! — со смехом ответил ангельский голосок его секретарши.

И ничего я не пялюсь… Просто хотела посмотреть прогноз погоды на завтра…

Сейчас они ворвутся, меча громы и молнии. Когда дядя Петя был жив, они ещё сдерживалась в интонациях и выражениях, но после его смерти их злое остроумие не знает границ. Как-то сразу я стала виновата во всём — в недовольстве клиентов, остывшем кофе, пробках на дорогах. А в особо тяжёлых случаях даже повышение цен было на моей совести!

Наверно, директора и секретаршу можно понять: меня им навязали по просьбе дяди откуда-то сверху, и теперь они вынуждены терпеть моё бесполезное присутствие.

Я расплачиваюсь за это каждую минуту. Но никогда никому не жалуюсь. У тёти больное сердце, а кроме неё у меня никого нет. Поэтому я принимаю всё как должное и не знаю, будет ли когда-нибудь по-другому.

— Проверь, чем она там занимается! — раздался строгий приказ.

От страха быть застигнутой на месте преступления я, как обычно, впала в панику, и мозг намертво заклинило. Руки задрожали, и палец, едва удержавшись на мышке, неуклюже щёлкнул на «Завершение работы».

По коридору застучали каблучки. Шаги приближались.

Компьютер, наконец, погас — и как раз вовремя!

В распахнувшейся двери моего кабинета показалась недовольная секретарша Настя.

— Валя! Ну где ты застряла?

В тоне сквозило негодование. Настя окинула меня таким взглядом, словно перед ней был не человек, а сорняк, некстати вылезший посреди ухоженной грядки.

— Я… я… — зачастила я заикаясь, в очередной раз жалея, что не умею ответить грубо и резко.

В коридоре раздалось нецензурное восклицание. Это означало, что шеф в дурном расположении духа. Не дай бог, он зайдёт сюда, вот попадёт мне тогда на орехи!

— Сделай, наконец, два кофе и займись делами! — холодно приказала Настя. — Михал Михалыч ждёт! Я принесла папки с заявлениями. Зарегистрируй всё аккуратно. Аккуратно! — Она повысила голос. — А не как в прошлый раз! Ты поняла?

— Да… — промямлила я.

— Тогда начинай. — Отдав распоряжения, Настя зевнула и, прикрывая ярко накрашенный рот ладонью, вышла из кабинета.

Тяжело вздохнув, я проводила спину секретарши тоскливым взглядом и приступила к своим ежедневным обязанностям.

Глава вторая

Мой дядя, Петр Яковлевич Шангин, взял меня в свою семью девятнадцать лет назад, когда без вести пропала его родная сестра, а моя мать, Инесса Шангина. О моих родителях Пётр Яковлевич с женой, Марией Авдеевной, говорили шёпотом, но из обрывков фраз я всё же знала, что официально в браке они не состояли. Отец погиб в аварии, когда я только родилась. Его похоронили очень далеко отсюда, то ли в городе Великорусске, то ли в какой-то его окрестности, откуда он был родом. Мать — очень яркая, красивая и совсем ещё молодая женщина — жила с тех пор одиноко, а через три года неожиданно исчезла. Меня нашли орущей и голодной в пустой квартире. Ни бабушек, ни дедушек в нашей семье не имелось, и дядя с тётей оформили надо мной опекунство. Так в трёхлетнем возрасте я переместилась из крошечной материнской квартирки в посёлке Мирославинка в большую, роскошно обставленную квартиру дяди в центре Коленова. Я росла в любви и ласке, постепенно взрослела, и только по ночам иногда ныло сердце от неизвестности, в которую в тот роковой день шагнула моя насчастная мать.

У четы Шангиных имелась и родная дочь — Алина, но к тому времени как я попала в эту семью, она уже была замужем и жила далеко. К родителям приезжала редко — с мужем и маленькой дочерью. Потом визиты Алины совсем прекратились, и только из обрывков тихих разговоров до меня долетали новости о её бесчисленных замужествах и разводах. Даже на похороны дяди Пети Алина не смогла вырваться — отдыхала за границей с очередным мужем и уже двумя детьми.

Дядя и тётя всю свою уже взрослую и мудрую любовь перенесли на меня. Но, наверно, я пошла в какую-то неудельную шангинскую ветвь, потому что училась неважно, хотя и старательно. Порой самые простые вещи доходили до меня туго, и нужно было объяснять подробно и по нескольку раз, чтобы я, наконец, сообразила, что к чему. Память моя была как дырявое решето, в котором мало что задерживалось, от испуга я начинала заикаться и вдобавок ко всему частенько страдала от ночных кошмаров. Однако с помощью терпеливой тёти Маруси и препарата «Сувертан», который я время от времени принимала по рекомендации частного врача, к старшим классам расстройства психики сгладились, и я даже выбилась в «хорошисты». Учительница литературы отмечала моё образное мышление, а учитель геометрии — нестандартную логику и аналитический ум.

Дядя Петя с его связями — а работал он директором небольшого завода — мог бы, конечно, устроить меня в вуз, однако, посовещавшись, опекуны сочли, что нечего дальше мучить меня науками, и благодаря дядиному протежированию я оказалась в конторе, где печатала на компьютере бумаги, которые не успевала напечатать Настя.

Год назад дяди Пети не стало. Это произошло как гром среди ясного неба — мы с тётей Марусей как раз ожидали его возвращения с работы, когда раздался тот роковой звонок. Деловым тоном было объявлено, что Петр Яковлевич выехал лично на какой-то объект, где его и придавило сорвавшейся сверху плитой.

После смерти дяди жизнь сильно изменилась. Перед тётей Марусей больше не заискивали соседи, всё чаще она стала их раздражать и слышать за спиной «Вот, всю жизнь просидела за мужем — а теперь покрутись-ка, узнаешь, как мы-то крутимся!..»

Когда ласковая уборщица подъезда, которую я раньше не помнила без милого выражения на лице и без фраз вроде «Как ты похорошела, Валенька! Женихи-то, наверно, проходу не дают?..», вдруг ни с того ни с сего грубо накричала на меня, я поняла, что наступила новая полоса моей жизни.

Денег, оставшихся после кончины главы семьи, нам с тётей Марусей хватало, мы продолжали сдавать квартиру Инессы, но жили теперь скромно и тратили аккуратно. Общая беда сплотила нас, и мы стали ещё ближе, чем прежде.

…Бредя по улице и качая сумкой, я размышляла о том, что рассказать тёте Марусе о своих делах на работе. У неё слабое сердце, и нужно будет снова скрывать истину и делать вид, что в агентстве мне нравится, а с каждым днём это становится всё труднее и труднее.

Не переставая моросил дождь, погода наводила уныние, и на душе было пакостно.

В раздумьях подходя к дому, я вдруг заметила, что у нашего подъезда собралась толпа. «Что-то случилось…», — поняла я, и нехорошее предчувствие проползло внутрь и сдавило сердце.

— Вон! Вон Валя идёт! — внезапно раздался резкий крик, и я увидела, что дворничиха, татарка Гульнара, тычет в меня пальцем.

«Мария Авдеевна умерла… Села на лавочку и умерла… Прямо на улице…», — донеслись до слуха обрывки фраз. В тот же миг я почувствовала, будто плыву на утлой лодке, и мощный поток уносит меня всё дальше и дальше, а небо и море качаются вверх-вниз, и почему-то очень больно от мерцания синего цвета, разорванного в неровные лоскутки.

— Воды дайте! С Валей плохо! — крикнул кто-то, а я слепо зашарила внутри сумки в поисках спасительной таблетки, но, как назло, рука ощупывала только пустоту.

Из подъезда вышла размытая тень женщины. Меня ухватила цепкая ладонь с длинными ногтями.

— Пойдём, Валя, — жёстко произнёс хрипловатый голос, и я догадалась, что это Алина. «Как вовремя… — удивилась я, хватая губами сырой майский воздух. — Лет восемь не приезжала…»

Среди весны вдруг показалось, будто душа моя упала в холодный измятый снег.

«Дочери позвонили… примчалась на машине…», — разрезали трагическую немоту чьи-то слова. В расплывающейся от слёз картинке передо мной мелькнули статная черноволосая женщина — Алина — и двое её отпрысков: дочь, очень красивая девушка с таким же прекрасным старославянским именем Неда, и сын, мальчик лет десяти, с не менее звучным и редким именем Стефан. Они неприветливо разглядывали меня из-за спины матери.

«Выселять девчонку приехала…», — раздалось совсем рядом. И кто-то, сказавший это, оказался по-житейски прозорлив.

Последующие дни прошли как в тумане. Опустевшая комната тёти Маруси, непривычная суета и толчея в других комнатах, скромные похороны и мои чемоданы в прихожей, на скорую руку собранные Алиной. Я не была удочерена семьёй Шангиных, и мне пришлось вернуться в квартиру матери в посёлке Мирославинка, давно забытую и чужую, откуда Алина предусмотрительно выставила квартирантов. Там, без еды и сна, я пролежала трое суток. Потом будто очнулась, начала потихоньку вставать и, сунув ноги в чьи-то огромные тапочки, бесцельно слоняться по незнакомой квартире. Варила крупу, оставшуюся от предыдущих жильцов, и глотала вперемешку со слезами на маленькой кухне. Перемещаясь из комнаты в комнату, то и дело натыкалась на зеркало в узком коридоре, и оттуда печально смотрела моя похудевшая тень с заплаканными глазами. Я пила пустой чай и снова ложилась. Бесконечно звонил сотовый, кто-то долбил в дверь, а я лежала не шевелясь, уставив невидящий взгляд в потолок с рыжей трещиной.

Время не разделялось на дни и ночи. Всё слепилось в чёрную вязкую массу.

Не знаю, сколько отсчитал календарь этого тягучего временно́го теста, когда, наконец, чувство самосохранения подняло меня и повело к продуктовому ларьку.

Май казался мрачным горбатым стариком, плюющим прямо в лицо серой пылью, швыряющим в глаза цветочную пыльцу, посылающим в спину неласковый ледяной ветер.

«Как она будет жить?.. Она же ничего не умеет…», — вспомнились обрывки сочувственных речей на похоронах.

Да, я не слишком хорошо училась и постоянно всё забывала. Я терялась в обществе, замыкалась от непониманий и обид. У меня почти не было друзей.

Однако добрая тётя Маруся успела положить на мою карточку немного денег на чёрный день. И вот он настал — так скоро и неожиданно… День, перевернувший мою судьбу.

Я тащила ноги по грязному асфальту, озираясь по сторонам, чтобы не заблудиться в неизвестном населённом пункте, в котором отныне предстояло жить, и неожиданно взгляд наткнулся на знакомое словосочетание.

«Дон Жуан» — гласила афиша на рекламном щите. — Коленовский оперный театр. Начало спектакля в 19.00».

Название спектакля больно выдернуло из памяти значение этих двух слов в моей жизни.

«Дон Жуан» — так называлось агентство, в котором я служила на должности «принеси — подай — иди на фиг — не мешай». Агентство, занимавшееся мелкими расследованиями, слежкой за неверными мужьями, сбором информации, установлением адресов и телефонов и розыском пропавших людей.

Я вдруг с ужасом осознала, что после смерти тёти Маруси работа совершенно выпала у меня из головы. Какой-то провал в памяти… Я просто забыла, что она существует. В эти дни существовала только смерть и больше ничего.

«Дон Жуан»… Необходимость идти на работу беспощадно впилась в сердце острыми когтями.

Я постояла немного в странном оцепенении, а потом, развернувшись, побрела в сторону автовокзала, и студёный весенний ветер подгонял меня в худую, вздрагивающую от беззвучных рыданий спину.

Глава третья

Когда я появилась на пороге офиса, глаза у Насти сделались как мельничные колёса из сказки Андерсена.

— Вот это явление!.. Валюша! Не прошло и года! — издевательски пропела она.

Я промолчала. Не хотелось делиться с ней своей болью.

Настя демонстративно закатила глаза-колёса.

— Я ей весь телефон оборвала, а она является как ни в чём не бывало… Ты где хороводилась-то почти три недели?!

Я опять промолчала.

— Язык проглотила? — раздражённо вопросила секретарша. — Как тётушка себя чувствует? Не удивилась, что ты столько времени бездельничаешь?

Я почувствовала, что ещё немного, и уже не выдержу. Тонкие пальцы сжались в кулаки. Я даже не сразу заметила это, а вот Настя уловила мой жест и покраснела.

— Ладно… — пробормотала она, смягчаясь. — У нас дел невпроворот, давай, включайся. Возьми заявление от нового клиента, оно в папке, запиши в журнал, как обычно: имя, фамилию, цель обращения и адрес, куда результаты отправлять. Клиент прямо перед тобой приходил. В чёрном балахоне, лицо под капюшоном не разглядеть, заявление написал и деньги отдал — и всё без единого слова. Я тут совсем закрутилась, заявление не смотрела ещё. Сразу в папку положила, чтоб не потерять. Сегодня, блин, наплыв какой-то, всем сразу секретные сведения понадобились! А сами шифруются, красавцы, — кто в тёмных очках, кто волосами прикрывается — ну, как обычно, — но этот прям всех перещеголял… — Секретарша опять закатила глаза. — Я часть клиентов оформила, а его не успела. В общем, запишешь всё и положишь мне на стол. Я шефу передам.

И Настя сунула мне в руку красную папку.

— Он на обеде. Приедет — сама перед ним будешь отчитываться, поняла? Зарплаты вряд ли дождёшься. Как бы не уволил! — На её накрашенных губах мелькнула ехидная улыбка.

Я молча кивнула, понимая, что до сих пор не уволена лишь потому, что шеф озадачен моим внезапным исчезновением.

Горькие слёзы застыли в уголках глаз, и приходилось держаться изо всех сил, чтобы не заплакать при ухмыляющейся Насте.

Зайдя в кабинет, я механически села за стол и будто остекленела. За окном по асфальту прыгали дождевые пузыри, небо тусклым белесым куполом стояло над городом. Пододвинув стул поближе к окну, я безмолвно наблюдала, как перескакивают через лужи редкие прохожие. Это было смешно, но лицо моё застыло, и ни одна эмоция не отражалась на нём. Потом прохожие рассеялись, природа замерла, а время сжалось в больную недвижимую точку.

Очнулась я от грубого Настиного окрика:

— Давай быстрее папку! Ну, ту, красную! Ты оформила заявление?

С трудом возвращаясь в реальность, я испуганно покачала головой.

— Н-нет…

— Как это — нет? Я тебе её отдала час назад! Валь, ты чё? — В изумлении Настя снова расширила глаза до размера мельничных колёс. — Шеф требует папку немедленно!

— Я сейчас поищу… — пролепетала я, окончательно приходя в себя. — Она всё время лежала здесь, на столе… Не представляю, куда она могла деться… Я как раз собиралась зарегистрировать заявление…

— Собиралась?! Чем же ты занималась целый час?!

Настя поджала губы и многозначительно покосилась на висящие над головой часы. Выждав с минуту, во время которой земля едва не перевернулась под моими ногами, секретарша смягчилась:

— Я скажу Михал Михалычу, что ты регистрируешь. А ты давай пошевеливайся! Перерой всё, но через… — Она нахмурилась и снова взглянула на часы, — через полчаса папка должна быть у него. Ты меня поняла?

— П-поняла, — кивнула я, чувствуя, как досадный комок сдавливает горло.

Настя ушла, а я начала шарить в куче документов, фотографий и тетрадей в поисках пресловутой красной папки. Ну где же она?..

Не прошло и обещанного получаса, как за дверью послышалась тяжёлая поступь и не слишком приглушённый голос шефа прошипел:

— А-а, явилась не запылилась? Ишь ты, отпуск себе устроила! Мало того, что она глупее моей кошки, так она ещё не может навести порядок в собственном кабинете, который меньше, чем её мозг! Если бы не крутой дядя, я бы давно уже избавился от неё. Мне её тупость уже во где!

Секретарша противно захихикала, а я ясно представила, как шеф полоснул жирной ладонью по горлу.

— Впрочем, теперь я могу это сделать с чистой совестью. Я и так слишком долго терпел!

Шаги удалились, но вскоре обманную, напряжённую тишину вновь разрушил громкий и уверенный топот. Дверь распахнулась, и Михал Михалыч возник на пороге. Его полное лицо было багровым от ярости.

Он колыхнул своё грузное тело и без обиняков выпалил:

— Валентина, ты уволена за прогулы. Потрудись немедленно освободить помещение.

Шеф быстро пересёк кабинет и шмякнул на стол трудовую книжку. После чего, злобно отдуваясь, развернулся, и я увидела его удаляющийся зад, обтянутый тесными дорогими брюками.

Некоторое время я стояла оцепенев, чувствуя, как в груди трепещет потревоженное сердце.

Потом опустила глаза вниз.

И вдруг увидела папку.

Она лежала на нижней полке узкого стеллажа для документов.

Первым порывом было схватить её и побежать за шефом. Но в глазах ещё теснились слёзы, а на дно души оседала горькая обида.

Сквозь тугую муть в голове пробралась слабая мысль, что лучше будет занести папку перед самым уходом, и я рассеянно положила её в открытый большой пакет с продуктами, купленными в мирославинском ларьке. Потом медленно взяла со стола трудовую книжку и сунула вслед.

Собрав все свои вещи, облачилась в плащ, накинула на голову малиновый палантин и выглянула в широкое окно, на одинокий фонтан, людей, укрытых зонтами, и хлещущий по асфальту дождь.

Механически взяла пакет и вышла из кабинета.

Сквозь слёзы образ секретарши Насти растёкся, и её нос уплыл куда-то вбок. И, вопреки драматической ситуации, из меня выскочил дурацкий смешок.

— Сдай ключ, курица, — отрубила та.

— На столе, — промолвила я печально и ускорила шаг, чтобы быстрее вырваться из этого ненавидящего здания в хмурый дождливый день.

Глава четвёртая

О папке я вспомнила только дома, когда начала вытряхивать пакет, и она выскочила оттуда вслед за банкой кильки в томате.

На красную обложку был приклеен бланк с адресом и телефоном клиента и, глядя на него, я растерянно соображала, как теперь вернуть папку шефу или Насте. О том, чтобы ступить на порог офиса, даже подумать было страшно — меня начинало трясти от одной мысли, что я вновь увижу этих людей! А попросить кого-нибудь о подобном одолжении я не могла решиться. Как я догадывалась, контора наша была полулегальной, всех услуг не рекламировала, располагалась в незаметной пристройке обычного дома и иногда действовала не совсем законными методами. И, хотя шефа при его связях это, похоже, мало беспокоило, всё же прибегнуть к посторонней помощи я не рискнула.

В итоге я не придумала ничего лучшего, как вернуть документы обратно клиенту — с извинениями и просьбой обратиться в агентство повторно.

«Ф.И.О. — Константин Зимин, г. Отреченск, ул. Зелёная, д. 108, кв. 16…»

Я огорчённо вздохнула. Надо же было схватить именно эту папку! Зимин живёт в Отреченске, а это почти в ста десяти километрах от Коленова!

На пару звонков по указанному телефону никто не ответил и до утра не перезвонил, поэтому в Отреченск пришлось ехать без договорённости.

Купив билет на самую раннюю электричку, я уселась в её полупустой салон, открыла захваченную из дома книгу и углубилась в чтение, пытаясь отвлечься от гнетущих мыслей и жизненной неопределённости.

Вагон качнулся, трогаясь, и я выглянула в окно. Прямо передо мной, над дверями вокзала, висел живописный баннер.

«Вы покидаете город Коленов…», — гласил он, и что-то дрогнуло во мне при этих простых словах.

Изображённый на баннере железнодорожник вытянул руку в провожающем жесте.

«Вы покидаете город Коленов. Счастливого пути!»

Железнодорожник вдруг недобро сдвинул брови…

Глаза мои, не веря увиденному, испуганно округлились… Однако нарисованный человек и не думал двигать бровями — он стоял замерев, как и положено картинке, брови вели себя смирно, а пристальный взгляд будто рассматривал что-то над крышей вагона.

Я вглядывалась в застывшее лицо мужчины, сердце глухо ухало, а его глаза смотрели поверх вагонной крыши напряжённо и пронзительно.

Колёса весело застучали, и вскоре странный баннер скрылся из виду.

Двое подростков, расположившихся напротив, оживлённо болтали, попивая минералку.

— Хочешь анекдот? — спросил один, верзила лет семнадцати, сняв левый ботинок и поставив ногу на лавку. — Два машиниста разговаривают. « — Знаешь Анну Каренину? — Нет, а что? — Да ничего, проехали!»

Его друг, паренёк помельче, тоненько засмеялся, точно всхлипнул.

Я вдруг почувствовала, что улыбаюсь. Это было так непривычно — края губ неожиданно поползли вверх, и на душе впервые за много дней стало чуточку легче.

Отреченск, тихий городок, встретил меня приветливо. Я медленно шла по его улочкам, расспрашивая редких в этот час прохожих, пока, наконец, не оказалась в отдалённом районе возле серого четырёхэтажного дома.

Поднялась по разбитой лестнице на последний этаж и остановилась перед квартирой номер шестнадцать.

На звонок из-за двери раздался надтреснутый голос:

— Кто там? Только говорите громче!

— Это из агентства «Дон Жуан», из Коленова! — возвестила я на весь подъезд.

— Из Коленова? Что вам нужно? Кто это?

— Курьер… Папку привезла. — Неожиданно я закашлялась.

Дверь осторожно приоткрылась и явила взору подслеповатого старичка в мешковатом спортивном костюме.

— Папку… — пролепетала я, протягивая ему пакет.

Старичок ошарашенно уставился на меня. Потом прищурился и стал внимательно вглядываться в моё лицо.

— Лена?.. — наконец, вымолвил он на выдохе. — Леночка?.. Ты вернулась? Вот умница! Ты подстриглась? Волосы покрасила? Тебе идёт, ты же у меня красавица!

— Я — В-валя… — Я начала заикаться, как всегда было, когда ситуация чем-то пугала меня.

— Какая Валя?.. Леночка, внучка…

Он вдруг вытянул вперёд морщинистые руки в родинках и попытался ощупать меня. Я невольно отпрянула и чуть попятилась назад. Старичок растерянно замер на пороге.

— Валя?! — наконец, переспросил он неуверенно.

— Да…

— Подойди, пожалуйста…

Поколебавшись, я приблизилась обратно.

— Ну, заходи… Валя… — Оторопелый дедулька с трудом оторвал от меня взгляд красноватых слезящихся глаз.

Я зашла в душный коридор. Хозяин, шаркая ногами, прошёл вперёд и жестом пригласил в комнату, однако я предпочла держаться поближе к выходу.

Выложив папку из пакета, я пристроила её на узком подзеркальном столике и громко постучала пальцем по картонной обложке, привлекая внимание старичка.

Однако мои усилия остались незамеченными.

— Ты так на Лену похожа… — горестно заговорил тот, остановившись в двух шагах от меня и не проявляя ни малейшего интереса к папке. — Но теперь-то я вижу, что это не моя Леночка… Она чуток покрупней и чёрненькая. И волосы длинные у ней… — Голос дедушки задрожал. — Пропала она… три дня назад… Я подумал, что это она вернулась… — Дедок вдруг осел на тумбу и заплакал. — Обидел я её…

— Вы вдвоём живёте? — сочувственно спросила я.

— Дочка умерла недавно… Один я остался… Один…

Я в смятении мялась у двери, не зная, как реагировать на происходящее. Наконец, чтобы вернуть старичка к цели своего визита, рискнула тихонько сообщить:

— Мне нужен Константин Зимин. Это вы? Вы ведь обращались в агентство «Дон Жуан»? Понимаете, я случайно… — Я попыталась выдавить вежливую улыбку, но она вышла неловкой и неуместной.

— Я — Николай Иваныч… — произнёс дедок отстранённо, по всей видимости, пребывая в своих тягостных мыслях.

— А… а где Зимин?.. — Я ошарашенно уткнулась в бумажку, приклеенную на папке. — Отреченск, улица Зелёная, дом сто восемь, квартира шестнадцать… Константину Зимину…

Но старичок окончательно выключился из диалога и полностью окунулся в собственные переживания.

— Что-то странное происходит, что-то странное… — запричитал он, не отвечая на мои слова. Потом умоляюще заглянул мне в глаза, схватил за руку и зашептал:

— Из дома она ушла, две недели назад. Только один раз продуктов принесла, а лицо такое… как будто боится чего-то. Отвечает невпопад, в комнату свою юркнула, потом вышла, обняла меня и говорит: «Мне пора, дедушка. В Ракитов уезжаю, на конкурс красоты, прически делать». Туфли застёгивает, а руки дрожат. Спрашиваю — что с тобой, Леночка? «Работа, заказы, командировки», — отвечает. Она у меня парикмахер… А у самой взгляд по углам бегает, видно, душа у ней мечется. Как подменили девчонку! Приходила она семнадцатого числа, а восемнадцатого полез я за квитанциями в тумбочку и вижу там билет на курорт, на двадцать третье мая. Значит, заходила она, чтобы билет здесь спрятать. Чтобы не нашёл тот, у кого она жила. Конкурса красоты-то в Ракитове никакого не было — Дашка соседская в интернете проверила. Хотел я сразу Леночке позвонить да всё это прояснить, но решил немного выждать, может, сама объявится. Нет, не объявилась. Позвонил уже двадцатого числа и спрашиваю — куда ты, мол, собралась, что за билет? Она замялась немного, а потом говорит: «Да так… к парню одному, Максим зовут, мы недавно познакомились, даже пожениться хотели. Только я уже передумала, не полечу к нему, и не нужен он мне больше. Я с ним порвала». «А он-то в курсе, жених твой?!» — спрашиваю. Она отвечает: не прилечу в срок — сам поймёт. Здесь я уж не стерпел, крикнул — а что тебе нужно-то, сама хоть знаешь? С одним живёшь, а к другому на курорт намылилась! Шатаешься бог весть где, деду врёшь, хоть бы здоровье моё пожалела… И нехорошим словом обозвал. Очень нехорошим!

Старичок понурил голову.

— Заплакала она, трубку бросила, и всё — пропала. Телефон не берёт, и третий день от неё ни слуху ни духу. Чует моё сердце недоброе… Где она, где, моя внученька?.. И билет лежит, и жених этот небось страдает… Я уж в полицию думал заявить, но боюсь, осерчает она на меня, дурака старого… Как ты на Леночку похожа… Ой, сердце, сердце…

Глаза дедульки вдруг закатились, и он начал медленно сползать с тумбы.

— О Господи… — перепугалась я не на шутку и бросилась в кухню.

— Сейчас, сейчас!.. — забормотала я, хватая с высокой полки гранёный стакан и подставляя его под струю воды.

Послышался глухой стук, я выскочила из кухни, и передо мной предстала ужасная картина — Николай Иваныч ничком лежал на полу полутёмного коридора.

Я не медля кинулась к телефону и дрожащей рукой набрала «03».

Скорая приехала минут через десять.

— Рефлекторный обморок, забираем в шестую больницу, — сухо оповестила женщина в белом халате, вколов пациенту укол в вену. — Вы ему кто?

— Внучка… — пролепетала я, нащупывая в сумке пузырёк с сувертаном.

Дверь за медиками закрылась, и я осталась одна в чужой квартире.

Цепь странных событий, в центре которых я невольно оказалась, выбила из колеи и без того потрёпанные нервы.

«Ну, и куда теперь девать папку?.. — подумала я растерянно. — Не оставлять же в коридоре!»

Положив таблетку под язык, нерешительно потопталась на пороге зала, потом всё-таки зашла в него и приблизилась к компьютерному столу у окна.

Чтобы освободить место для папки, пришлось сдвинуть ворох бумаг от центра к краю, и от неловкого движения под ноги свалился чей-то паспорт. В который раз посетовав на природную неуклюжесть, я подняла его, открыла…

«Кольцова Елена Владимировна, 1995 года рождения, место рождения — Отреченск, паспорт выдан в Отреченском УВД…»

Я перевела взгляд на фото Елены Владимировны, и колючая волна дрожи пробежала по спине.

С фотографии смотрела девушка, у которой было моё лицо. Несмотря на жгуче-чёрный цвет волос и их длину ниже плеч, она была так схожа со мной, что сначала я даже подумала, что это моя потерянная сестра-близнец, как в индийском фильме. Но нет — дата рождения Лены, указанная в паспорте, не совпадала с моей — незнакомая девушка была старше на три с половиной месяца.

В документ был вложен билет на самолёт.

Не знаю, что подвигло меня на следующий шаг. В голове пронеслись слова несчастного старика — «…и билет лежит, и жених небось страдает…»

Новое имя — новая жизнь…

И тут вдруг мне так захотелось изменить свою жизнь, уехать далеко-далеко… Сама не понимая, что делаю, я медленно взяла билет и паспорт и начала засовывать их в узкий кармашек сумки.

— Здравствуйте!

Резкий мужской голос прозвучал так неожиданно, что рука дрогнула, и уже наполовину засунутый паспорт выскочил из сумки и шлёпнулся на пол.

Я пугливо оглянулась, но за спиной никого не было.

— Наш телеканал представляет шоу…

Уф, как меня напугал телевизор в соседней комнате!

Выдохнув, я вновь наклонилась за паспортом.

«Это же воровство…», — шепнула на ушко совесть, и, поколебавшись, я вернула краснокожую паспортину на край стола.

В смешанных чувствах зашагала на громкий звук голоса и сразу увидела в углу маленький толстенький телевизор старого образца. На экране, кривляясь и выделывая какие-то пассы руками, стоял ведущий, одетый в строгий чёрный костюм и сверкающие лакированные ботинки.

— С вами шоу «Хранитель истины»! В студии наши гости, — произнёс он с завыванием и тут же радостно оскалился.

Я невольно поёжилась от его оскала.

— Знакомьтесь: Вероника Стеблова, кондуктор из Пескова!

При этих словах камера наехала на ведущего крупным планом, и я испугалась, что он вот-вот сожрёт взглядом мои зрачки.

Тяжело зацокали каблуки, но появления кондуктора из Пескова я дожидаться не стала и, обнаружив брошенный на диване пульт, отключила дурацкое шоу.

Ведущий пропал с экрана, и комната погрузилась в тишину.

«Пора идти», — подумала я и двинулась к выходу.

Но маленькая книжечка в гладкой обложке стояла перед глазами, манила и влекла к себе с невероятной силой, и, наконец, преодолев муки совести, я вернулась в зал, схватила паспорт Лены и опрометью, чтобы не успеть передумать, выбежала в коридор.

Волнуясь и дрожа, заперла обшарпанную дверь с ромбовидной табличкой «16», отдала ключи соседке из четырнадцатой квартиры, скомканно объяснила ситуацию и ринулась вниз.

Заворачивая на третий этаж, услышала, как наверху открылась ещё одна дверь, и соседка из четырнадцатой квартиры — щеголеватая шатенка в цветастом халате — начала возбуждённо докладывать кому-то:

— Николая Ивановича скорая увезла, а Ленка вернулась!.. Странная, глаза бешеные, вся трясётся… Подстриглась, волосы перекрасила — чегой-то она? Всю жизнь ведь с длинными, не стриглась и не красилась сроду… Ключ мне сунула и опять кудай-то помчалась…

— В какой цвет хоть покрасилась? — лениво спросил другой женский голос.

— В бляндинку… Неплохой такой цвет, выглядит как натуральный…

Выскочив из подъезда, я и правда пустилась со всех ног, боясь, что кто-то сейчас спохватится, догонит и отнимет мою замаячившую вдали новую жизнь. Спешка сослужила хорошую службу — с этими нечаянными приключениями я едва успела на обратную электричку!

Затрезвонивший в вагоне мобильник показал мне фото Насти на фоне офисной пальмы, которое я установила на её звонок. Видимо, секретарша спохватилась о пропавшей папке.

От её ухоженного вида и туповатого самовлюблённого взгляда меня передёрнуло. Вмиг вспомнился её надменный тон, длинные ногти, которыми она любила постукивать по лакированной поверхности стола, чтобы ускорить мой рабочий темп. Перед глазами возникло красное лицо шефа, его орущий рот, изрыгающий, будто мерзких жаб, обидные слова… Ничего хорошего не предвещал и этот разговор — только новые оскорбления, которые слушать совсем не хотелось.

Пока я размышляла, ответить или нет, телефон верещал на весь вагон, привлекая внимание пассажиров. Когда он, наконец, замолчал, я решительно вскрыла его и вытащила сим-карту МТС.

Больше мне никто не дозвонится — в телефоне осталась одинокая билайновская симка с секретным номером.

Который знали только опекуны.

Теперь его не знает никто.

А у меня начинается белая жизненная полоса, и получать звонки из прошлого нет никакого желания.

Что касается папки, то я сделала всё, что от меня зависело — она доставлена по указанному адресу. Другого там нет.

В любом случае, если произошла какая-то путаница или в адрес закралась ошибка, Константин Зимин рано или поздно позвонит в агентство или объявится в «Дон Жуане» собственной персоной. Настя мастерица плести небылицы, прикрывая оплошности шефа, — сочинит что-нибудь. А Зимин просто напишет новое заявление. Если дело срочное, то он прибудет в офис очень скоро. И, надеюсь, обе стороны уладят дело миром.

Впрочем, меня это уже не касается.

Я попыталась переключиться на мысли о насущном, прикидывая, где бы успеть перекрасить волосы и какие вещи взять с собой в неожиданное путешествие, которое должно перевернуть мою жизнь. Правда, вместо длинных волос, которые всю жизнь носила Лена, мою голову также всю жизнь украшала короткая, почти мальчишеская стрижка с косой чёлкой, но я решила, что объясню этот момент желанием сменить имидж, чтобы понравиться жениху. Я была очень взбудоражена, и никак не удавалось рассуждать здраво и трезво. Я не узнавала себя — тихую и застенчивую — в этой неожиданно проснувшейся авантюристке.

Между тем до вылета оставалось всего пять часов.

Глава пятая

Это может показаться невероятным, но в свои двадцать два года я ни разу не видела моря. Опекуны были домоседами, и лето мы обычно проводили на даче под Коленовом. А лететь предстояло не куда-нибудь, а в Рубиновск, курортный город!

Время стремительно утекало. Из отпущенных судьбой пяти часов два с половиной ушло на обратную дорогу до Мирославинки, ещё один — на поиски ближайшей парикмахерской, мольбы пропустить без очереди и покраску; и оставшиеся полтора — на оперативный сбор, ожидание такси и стремительную езду до аэропорта с оплатой по двойному тарифу.

Ровно за час до вылета я, запыхавшаяся, стояла в аэропорту возле стойки регистрации, зажав в руке билет.

Короткие волосы блестели непривычной чернотой, а душа едва не выходила из берегов от надежд и мечтаний.

— Ваше имя? — спросила регистратор, опуская меня с небес на землю.

— Кольцова Елена Владимировна, — ответила я, глядя в пол, и жар волнения разлился по телу.

Через несколько минут, сдав багаж и пройдя остальные предполетные процедуры, я уже подъезжала к взлётной полосе, с восторгом и ужасом осознавая, что прошлое остаётся позади. Наконец, самолет взмыл в голубое небо, и от томящей неизвестности сердце сжалось до крохотной точки. Изо всех сил я старалась успокоить себя тем, что впереди маячит дверь в незнакомую и прекрасную новую жизнь, и эта дверь вот-вот распахнётся передо мною.

В огромном зале прилёта Рубиновского аэропорта я с замиранием сердца начала перелистывать взглядом встречающих и почти сразу же заметила молодого человека с поднятым плакатом «Елена Кольцова».

Мой жених оказался здоровенным чернявым парнем со сросшимися на переносице бровями, похожим на гориллу.

Отойдя в сторону от спешащих людей, я хорошенько его рассмотрела. Помимо внешности, парень резко выделялся из толпы чем-то ещё, и я никак не могла уловить, чем. Наконец, поняла.

В его глазах не искрилось радостного ожидания, как у других встречающих. Мне был уготован непроницаемый взгляд, лишённый простоты и ясности, которую я привыкла видеть у опекунов, искренних и честных людей. Человек, держащий плакат с именем Елены Кольцовой, был чужим. Впервые меня охватило сомнение в правильности выбранного решения. Ощущение счастливых перемен вдруг померкло, словно солнце зашло за мрачную ноябрьскую тучу. В смятении я обернулась назад, скользнула взглядом по лестнице… Мелькнуло острое желание броситься куда глаза глядят… Но, кое-как справившись с ним, я глубоко вдохнула и снова поволокла чемодан навстречу незнакомцу, чувствуя, как с каждым шагом внутри нарастает паника.

В голове вдруг всполошились вопросы, будто кто-то запустил камень в стайку мирно клюющих воробьёв.

Что сказать ему? Как обратиться? «Здравствуй, Максим!»? С этим цветом волос я почти неотличима от девушки, чьё фото вклеено в паспорт, но вдруг он всё-таки поймёт, что я — не настоящая Лена?..

Меня затрясло от страха. Зачем я это затеяла?..

Эмоции хлынули тревожной волной и прорвали плотину разума.

Желание немедленно вернуться шибануло по надеждам и мечтам, так, что они разлетелись вдребезги, и выскочило на первый план.

Я остановилась на полпути, потом резко развернулась и, кляня себя за сумасбродство, потащила чемодан к кассе аэропорта. Наверно, мой рассудок временно помутился, раз я решилась на такое безумие! Сейчас же возьму обратный билет и улечу отсюда!

Куда?.. Там ни работы, ни друзей, ни мамы, ни папы…

Осколки разбитых надежд предприняли робкую попытку склеиться обратно. Я растерянно затормозила.

— Лена? — Окликнувший меня голос прервал судорожные метания. Он был грубым и низким, хотя интонация казалась вполне дружелюбной.

— М-Макс?.. — испуганно оглянувшись, я очутилась в лапах жениха.

— Макс не смог прийти, это я! — подняв густые брови, заявил горилла.

— А-а… Ты?.. П-привет…

Начинается… Кто он такой?!. Я даже задохнулась от возбуждения.

— Не волнуйся! — Горилла легко подхватил чемодан, потом склонился надо мной и внимательно заглянул в глаза.

— Всё о’кей?

Я нервно кивнула.

Моя хрупкая ладошка оказалась в его ручище, и горилла потащил меня за собой, как ребенка. Беспокойно озираясь по сторонам, я едва успевала перебирать ногами по полу аэропорта.

Через пять минут мы уже разместились на заднем сиденье такси. Я была ни жива ни мертва.

— Гостиница «Сова», — буркнул мой сопровождающий и плюхнул рукой по сиденью с такой силой, что я чуть не подпрыгнула. Неожиданно парень повернул голову и широко осклабился.

— Меня зовут Денис. Я друг Макса. Я думал, он тебе написал.

Я промолчала, так как не знала, написал ли он «мне» или нет.

— Макс уехал по делам, скоро вернётся.

Осторожно выглянув в окно, я с ноющей тоской проводила уплывающее здание аэропорта.

Назад пути нет.

— Да-а, ну вы даёте, ребята! — протянул горилла, откидываясь на спинку сиденья. — Всего неделю переписывались, и бац — свадьба! А я так скажу — любовь нечаянно нагрянет… Сейчас все в интернете знакомятся. Я ваще-то одобряю! Хоть сам холостой и меня хрен проженишь, но за лучшего друга рад!

Худо-бедно завязался разговор, и из реплик собеседника, к своему великому облегчению, я выяснила, что Макс и Лена знакомы совсем недавно. Они познакомились во «Вконтакте» и оказались близки духовно — немного странно было услышать эту фразу от гориллы-Дениса, — причём настолько, что после недели пламенного заочного общения решили пожениться.

В речи проскочило два матерных слова, от которых я невольно поморщилась. Впрочем, настроен Денис был миролюбиво, и было видно, что он старается вести себя прилично, просто удаётся это не всегда.

Самое главное, что меня несказанно обрадовало и почти успокоило, — из беседы выяснилось, что до сегодняшнего дня Максим и Лена никогда не встречались и новоиспечённый жених с нетерпением ожидает прибытия любимой невесты. После этих слов я смогла чуть-чуть отпустить свои страхи и волнения.

Меня слегка удивило, что существуют такие безбашенные люди, которые рискуют вступить в брак через неделю после знакомства, причём ни разу не видя до этого своей будущей половинки. Впрочем, мне ли, решившейся на гораздо более отчаянный поступок, было задумываться об этом?..

Главное, что опасность миновала, и Максим безоговорочно примет меня за Лену.

Глава шестая

Гостиница «Сова», куда привёз нас таксист, произвела на меня двоякое впечатление. С одной стороны, её великолепие поразило — мраморные полы и колонны в просторном холле, невиданные комнатные растения на широких подоконниках, сверкающая зеркальная поверхность стола регистрации…

При всей очевидной роскоши гостиница казалась мрачной. Холл был озарён приглушённым светом, как в ночных барах, которые я видела в американских детективах, женщина-регистратор смотрела хмуро, говорила тихо и односложно. Настроение моё немного упало, а когда, привезя нас на нужный этаж, лифт лязгнул так жутко, что сердце на миг остановилось, оно испортилось совсем.

По пути в номер не встретилось ни души, и когда мы шли по длинному коридору, шаги под потолком отдавались раскатистым эхом.

Внутри отчего-то болезненно заныло, и слабая мысль, как увёртливая змейка, подняла голову — «Это новое, неизведанное… не пугает тебя? Чужие люди, чужая комната, чужая жизнь…»

Змейка подмигнула, вытянула лапки, и липкий холод её прикосновения будто даже скользнул по лбу…

— Вот! — Ловко повернув ключ, Денис распахнул передо мной дверь.

Представший взору шикарный двухкомнатный номер вновь ошеломил. Шелковистые шторы, огромная кровать, застеленная белоснежным бельём, пахнущим нежным парфюмом, ласкающий ступни коврик у её подножия…

И — балкон с видом на море, прозрачное, синее и бесконечное.

Внутренняя змейка предупреждающе взглянула на меня и, не сказав ни слова, улизнула вглубь замерших от восхищения мыслей. Забыв обо всём, я смотрела на эту синеву в сверкающих солнечных бликах, не отрывая взгляда.

— Ну, располагайся. Скоро приедет Макс, и пойдёте ужинать, — буднично проинформировал Денис и вышел, оставив меня в одиночестве.

Насмотревшись вдоволь и почувствовав прилив сил, я не спеша приняла душ, переоделась в висящий на крючке чистенький халатик, и настроение вновь начало улучшаться. Как здесь здорово — уютно, светло! А скользящее под окном море с огромными кораблями на горизонте — просто ожившая волшебная сказка… Мой жених заботлив, предусмотрителен и, очевидно, небеден! Может быть, у нас и правда всё сложится, мало ли на свете невероятных историй любви, вот и наша будет одной из них! «Его настоящая невеста — не ты, а Лена Кольцова!» — вскинулась змейка. «Но ведь она сама передумала, я тут ни при чём!» — парировала я.

Отбросив мысли и, кажется, совершенно успокоившись, я прошла в другую комнату и первое, на что наткнулся взгляд, был стоящий на столе компьютер.

Я очень редко сидела в интернете, могла не выходить в сеть месяцами, вопреки убеждению Насти, что я торчу там весь рабочий день. Но в ожидании Макса делать было совершенно нечего, а смотреть огромный плазменный телевизор, который обнаружился в дальнем углу, хотелось ещё меньше. Больше всего мне нравилось читать, в основном сказки и детективы, но, увы, в номере не нашлось ни одной книги.

Недолго думая, я уселась в чёрное компьютерное кресло и открыла интернет.

Помнится, Денис упомянул, что Лена и Макс переписывались во «Вконтакте». У меня не было странички на этом сайте. Но очень захотелось вдруг увидеть его фото, посмотреть друзей, хобби, чем он живёт, что его интересует… Может, тоже зарегистрироваться?..

Я нашла «Вконтакте» и начала вводить требуемые данные: имя — Валентина. Фамилия — Шангина. Дата рождения — 23 ноября…

Пальцы стучали по клавишам торопливо и сбивчиво, не всегда попадая на нужные.

— Леночка, ты уже прилетела? — раздался от входа приятный мужской голос.

Не успев сохранить данные, я быстро выключила компьютер. Как объяснить ему, почему завожу якобы вторую страницу, да ещё и на чужое имя?..

Едва экран успел погаснуть, как на пороге показался высокий блондин. Сердце заметалось бешено, огненно. Поймёт или нет?.. Я инстинктивно пододвинула чемодан поближе к себе, мысленно собираясь в обратный путь.

Он подошёл, улыбнулся, привлёк к себе.

— Ну, вот мы и встретились, дорогая!

У меня отлегло от сердца. Не догадался!

Я запрокинула голову, чтобы рассмотреть его.

Какой красивый! Крупные тёмные губы, белые ровные зубы. Небольшая, «модная» щетина. Волосы коротко стриженные, почти под «ёжик». А глаза… колючие. Мне почему-то показались неприятными его глаза.

— Ты как будто не рада? — Глаза прищурились. Изумрудная зелень полыхнула глубинным чёрным отсветом.

И снова по сердцу полоснул страх, что он заподозрит что-то.

— Нет, я… Я рада! Просто… непривычно… — Я глупо заулыбалась.

— Что ты делала за компьютером? — Глаза взглянули пытливо, а в голос просочился холодок.

Мои ладони мигом вспотели.

— Я… Я… Хотела выйти в «Вконтакт»… — пробормотала я, заикаясь.

Жених пронзил меня пристальным взглядом.

— Кому-нибудь написать?

Он спросил это вроде бы шутливым тоном, но какой-то тяжёлый призвук, обертон голоса выдавал жёсткость натуры.

— Нет… Мне некому писать. Т-только тебе, — добавила я, внутренне съёживаясь.

— Ты не писала мне три дня! Не отвечала на звонки. Пропала из сети. Что-то произошло?.. — Блондин испытующе впился в меня взглядом, как шершень острым жалом.

Он пугал меня.

— Прости… — только и смогла вымолвить я, чувствуя, как тревога заливает душу. — Было столько дел…

— Я уж начал переживать, не передумала ли ты… — Взгляд немного оттаял, и лёгкий намёк на улыбку тронул идеально очерченные губы.

— Нет-нет, вовсе не передумала! — начала я нелепо оправдываться. Мысли закрутились волчком. — Просто хотела сделать сюрприз… Вот видишь, подстриглась…

— Отличная стрижка. Значит, всё хорошо? — уточнил он сдержанно.

— Ну конечно! — закивала я.

— Тогда сюрприз удался! — наконец расцвёл он и сграбастал меня в объятия. — Собирайся, Ленок, поедем в ресторан. Проголодалась, наверно, родная?

Перевоплощение парня оказалось слишком стремительным для меня, и первой мыслью было схватить чемодан и кинуться прочь из отеля.

Но прежде чем я успела осуществить свой коварный замысел, жених нежно чмокнул меня в макушку. И это невинное действие совершило маленькое чудо.

Первый поцелуй… Его губы тронули мои окрашенные волосы, нежные руки обхватили за плечи. И так захотелось поверить, что на лукавстве и лжи можно будет выстроить что-то настоящее и долговечное…

Макс выпустил меня из объятий, отошёл, пригляделся.

— Какая ты красавица, даже лучше, чем на фото!

Я невольно вздрогнула.

— Спасибо… Максим!

Имя прозвучало как-то чужеродно. Я произносила его впервые в жизни.

— Ты будешь самой красивой невестой!

Взгляд вновь потяжелел, и мне почудилось, что в интонации влюблённого просквозила фальшь. Может, он не так влюблён, как хочет показать?..

Я тут же прокляла себя за подозрительность. Однако она была вполне объяснима. Так уж случилось — за всю жизнь я ни разу не встретила любви, у меня никогда не было парня. Любили всех, кроме меня — одноклассниц, соседок, секретаршу Настю… А меня — нет. Я могла только наблюдать, как рядом со мной приглашают на танец другую девчонку, как шествует с букетом роз соседка-ровесница с верхнего этажа, как живо обсуждают чьё-нибудь предстоящее свидание симпатичные одноклассницы… Любовь шагала мимо меня уверенно и гордо, и я почти ощущала рядом её шаги, спешащие к кому-то другому, более удачливому. И эти ускользающие шаги каждый раз прихватывали с собой кусочек веры в то, что можно полюбить и меня.

— Куколка моя! — И опять тот же пугающий тон… Вроде бы успокоенный, облегчённый, но в глубине кроется напряжение сжатой пружины. Впору и впрямь передумать…

«Самое время прервать метания! — зазмеилась в голове знакомая советчица. — Или уходить — но уже без возврата. Или оставаться — но без сомнений».

Всё верно. Оставалось только сделать выбор.

Я посмотрела на балкон с видом на море. Вспомнила злое дыхание одиночества, равнодушие Алины, ненависть Насти, необжитую квартиру Инессы, трудовую книжку, брошенную на стол жирным шефом, холод стен и человеческих сердец… А здесь — тёплый морской берег и жених, от которого невозможно оторвать глаз. Новая жизнь. Всё, как я хотела.

— Нам просто нужно узнать друг друга получше, привыкнуть… — пролепетала я еле слышно, обращаясь скорее к своим мыслям, чем к Максу.

— Вот тут ты права! — легко подхватил он. — Ну что ж, собирайся, невеста! Сначала хорошенько перекусим, а потом можно и отдохнуть перед вечерним купанием!

Улыбка мгновенно преобразила его лицо. Из озадаченного и нахмуренного оно превратилось в беззаботное и милое.

Макс подмигнул, чтобы я не сомневалась, что он подразумевает под эвфемизмом «отдохнуть», и опять чмокнул меня в макушку — при его почти двухметровом росте я казалась Дюймовочкой с ним рядом.

Теперь он выглядел оптимистичным, от него исходили позитив и радость молодой жизни, и слово «невеста» будто погладило меня по ершистой душе.

Жених вышел, и я начала переодеваться. Город курортный, жара под сорок градусов, поэтому среди груды вещей выбор пал на прозрачный персиковый топ и белые шорты.

— Захвати купальник, Ленок! — крикнул Макс из прихожей так просто, словно мы были уже женаты лет десять.

Свобода его рассуждений, непринуждённый тон уверенно точили мою природную угрюмую замкнутость.

Мечты о счастье вновь несмело пробрались в сердце, разбивая пудовые латы недоверия.

Нет, он смотрит нежно, он любит её! А значит, любит меня в её обличии. И я буду купаться в его любви, я узнаю, что это такое, мне будет отрадно и сладко, я ведь добрая и хорошая, почему меня нельзя любить?..

Он называет меня красавицей. Но разве я красавица?

Я взглянула в зеркало, и суровая правда быстро приземлила меня.

Пожалуй, черты лица были приятными и даже милыми. Но в больших серо-зелёных глазах ещё не растаяла печаль, а правильно очерченные губы сами собой постоянно сжимались в унылую чёрточку. Тонкий румянец на щеках дополняли два воспалённых фурункула.

Фигурой я больше напоминала подростка, да и движения мои вряд ли можно было бы назвать плавными и женственными. Я — красавица?..

Но я читала, что когда любят, то объект любви, будь он даже страшнее атомной войны, кажется прекраснее всех на свете…

Любовь меняет мир, она творит чудеса, она заставляет видеть всё в радужном свете. И я раскроюсь в ней, расцвету, как прекрасная роза из скромного бутона…

Я опять поймала себя на мысли, что совершенно не знаю, о чём они с Леной писали друг другу, что он знает о ней, что она — о нём. Это необходимо разузнать во что бы то ни стало! Иначе он заподозрит меня в обмане или того хуже — вообще разоблачит. Похоже, он далеко не дурак.

Нужно каким-то образом прочитать их переписку. А для этого зайти на страничку во «Вконтакте» — или его, или её… А вот как это сделать? Ведь паролей я не знаю. Может, заглянуть в телефон Макса?.. Наверняка там установлено приложение…

Дверь приоткрылась, и в проём заглянул жених.

— Ты скоро, солнышко?! Я устал торчать в прихожей! — заявил он с вызовом.

Я быстро сунула в пляжную сумку купальник и полотенце, и в обнимку, как настоящие жених и невеста, мы вышли из номера.

В лифте я решила, что при первом удобном случае зарегистрируюсь во «Вконтакте» под именем Елены Кольцовой из Отреченска. Тогда мне сразу подсунут её знакомых и друзей, у которых можно будет попытаться что-нибудь аккуратно выведать. Если Макс заметит, что страница другая, скажу, что дома она была всегда открыта, а на память пароль я не помню. Так как у меня интернет-зависимость и обходиться без него я не могу, пришлось временно завести «дубликат». Не бог весть какое объяснение, конечно, но, надеюсь, что до этого не дойдёт. Я буду осторожна.

Моя главная цель сейчас — узнать побольше о своём таинственном женихе.

Глава седьмая

Однако подходящий случай всё никак не выпадал. Макс будто сошёл с ума от ревности и контролировал каждый мой шаг, провожая даже до двери ванной! Это казалось немного смешным, — уж если я прилетела к нему за тридевять земель, значит, имею самые серьёзные намерения! — но в то же время внимание такого красивого парня приятно грело мою озябшую без ласки и нежности душу. Мы предавались отдыху и развлечениям уже неделю, и это были поистине счастливые дни, преисполненные романтикой и любовью. Максим умел предугадывать любое моё желание, выбирать особые интонации в задушевном разговоре, осыпал трогательными подарками и как-то незаметно за столь короткий срок стал мне очень близким человеком. А уж как страстен он был ночью… Моя унывающая душа начинала расцветать, сердце постепенно пробуждалось от спячки, а тело бросало в жар от его прикосновений. Казалось бы, мысли о Лене должны были отступить, но нет — в промежутках между ласками, ресторанами и купаниями в море они приходили вновь. Знала бы она, какого жениха подарила мне, сама того не ведая!..

Лёд в зелёных глазах жениха растаял, или я перестала его замечать, и в голос и взгляд Макса проникло тепло, согревающее сильнее южного солнца.

— Зачем тебе интернет? — повторял он ласково, целуя кончики моих волос, и я тонула в его нежности. — Отдохни от него! Мы же вместе, мы рядом, номер с видом на море… Побереги свои глазки!

И тут же мягко отнимал телефон и прикасался губами к моим трепещущим векам, а я ловила его опаляющее дыхание. В эти минуты я завидовала самой себе! Боязнь, что он может разоблачить меня, притупилась. Как выяснилось, Макс знал о Лене не так уж и много — пожалуй, только то, что она работает парикмахером в салоне красоты. Это проскользнуло в разговоре совершенно случайно. «А как тебя с работы отпустили? Желающие стать красавицами не возражали?» — спросил он однажды. На что я, будучи постоянно начеку, ответила, что дурнушки немного подождут, зато потом с моей помощью превратятся в знойных красоток! С присущим ему тактом он заметил, что со мной не сравнится ни одна красотка, чем вызвал мою очередную блаженную улыбку. В остальном беседы не касались ни прошлого, ни настоящего — того, что существовало за пределами Рубиновска. Мы говорили мало, в основном о своих чувствах и совместных планах на жизнь. Иногда казалось, что Макс что-то недоговаривает, но взгляд лучистых изумрудных глаз гасил всякие сомнения в его искренности.

Я начинала понимать, что уже влюблена в него, и от того, что это взаимно, чувствовала себя самой счастливой на свете!

А планы строились грандиозные, и самым главным из них была наша предстоящая свадьба.

Тревога первого дня знакомства растворилась и ушла, не оставив и следа. Ничто больше не настораживало меня — ни то, что такой видный парень вдруг слепо очаровался мной, простой, не слишком привлекательной девушкой, ни странная спешка со свадьбой, ни что-то тёмное, таящееся в глубине глаз жениха… Во мне — как, возможно, и в каждом человеке — удивительным образом сочетались подозрительность и доверчивость, дикость и абсолютная нормальность, угрюмость и открытость. И в зависимости от обстоятельств и окружения на поверхность выходил либо один комплект качеств, либо другой, либо третий. Максу удалось приблизиться к моему сердцу, и я распахнулась ему со всей искренностью, став для него такой, какой хотелось бы остаться навсегда — не сжатой горем, отчаянием, безысходностью. Счастливой и свободной. Слишком мало поводов было у меня в последнее время для счастья… Тяжёлые утраты — двух родных людей, ушедших один за другим, а вслед за этим потеря жилья и работы серьёзно подкосили моё и без того хрупкое психическое здоровье. Наверно, поэтому первый же человек, окруживший меня заботой и лаской, вырвавший из лап постоянной ноющей боли, сразу стал мне бесконечно дорог, и я потянулась к нему, как тонкий вьюнок к сильному дереву. Что с меня было взять, какой расчёт мог присутствовать у Макса? Раза два промелькнула слабая мысль, что взять загадочное «это» он собирался вовсе не у меня, а у моего двойника, Лены Кольцовой… Но Лена тоже не производила впечатления подпольной миллионерши. Я же была у неё дома, видела скромную обстановку крошечной хрущёвки со старой мебелью, больного дедушку… Значит, это любовь! Но почему же Лена так резко порвала с Максом? Невольно задумываясь об этом, я находила уйму всевозможных причин. Во-первых, дедушка упоминал о предполагаемом другом мужчине. И, судя по поведению Лены, тот действительно существовал. Они поссорились, поэтому она и выглядела расстроенной и подавленной. А потом назло закрутила виртуальный роман. Мужчина заревновал, что и было целью переписки с Максом, пара помирилась, и Макс остался не у дел. А может быть, Лена просто не захотела переезжать, оставив свой город, деда и работу. После принятых сгоряча решений часто приходит отрезвление, и люди исчезают по-английски… Или всё ещё проще — она обычная пустая вертихвостка, у которой сегодня на уме одно, а завтра другое.

В конце концов, я решила не возвращаться к мыслям о Лене, раз у нас с Максом всё складывается так хорошо и ничто не предвещает раскрытия обмана. Попытки выйти в интернет я оставила, решив, что со временем узнаю о Максе не меньше, чем Лена, а даже намного больше.

Но однажды я чуть не попалась.

После утреннего купания Макс с Денисом куда-то ушли, и я, оставшись в одиночестве, решила прогуляться по магазинам и посмотреть модели свадебных платьев. Вернувшись в гостиницу, я застала Макса стоящим на балконе с хмурым видом и сигаретой в руке. Услышав хлопок двери, он резко развернулся и поманил меня пальцем.

Его улыбка в этот момент напоминала звериный оскал.

Я поплелась на зов пальца, чувствуя, как в душу проникает смутная тревога.

— Где ты была? — спросил Макс жёстко, вминая окурок в переполненную пепельницу. — Почему не брала трубку? Я тебе звонил.

В животе полыхнуло пламенем, и тревога переросла в острый приступ паники. Звонил?.. Но ведь он не знал моего номера! Значит, звонил по номеру Лены?..

— Всё время было занято. Опять! Такое чувство, что ты занесла меня в чёрный список! — Он выплёвывал слова, как шелуху от семечек.

— Нет, я… я просто с-сменила номер, — пролепетала я невнятно. Слова начали путаться, как будто слипаться во рту.

— Что?! — рявкнул он.

Я повторила — чуть слышно, едва шевеля губами.

— Сменила номер? Зачем? — В голосе Макса зазвенела холодная сталь, глаза сощурились, и темнота в них сгустилась.

Застигнутая врасплох, я вся затрепетала.

— Там… был более выгодный тариф…

— А я уж не знал, что и думать! Пропала, и дозвониться невозможно… Вещи вроде на месте… — Макс пожал плечами. — Решил, что ты разочаровалась во мне, ни видеть, ни слышать не хочешь… — Его взгляд пронзил меня, словно острый нож. Я замотала головой и принялась горячо разубеждать жениха:

— Что ты! Как ты мог вообразить такое? Я ходила присматривать фасон платья… А номер сменила ещё дома… Просто забыла тебе сказать…

— Забыла сказать? Я что-то не понимаю, — произнёс Макс ледяным тоном.

Меня затрясло. Заметив моё состояние, жених смягчился. Он подошёл поближе, обнял меня и крепко прижал к себе.

— Ну всё, всё… Так какой же теперь у тебя номер, мой ангел?

Я, заикаясь, назвала номер своего телефона.

И добавила тихонько:

— А тот ты можешь удалить…

Он помолчал, и в эти секунды молчания казалось, что земля уходит из-под ног. Наконец он дрогнул и нежно поцеловал мою окрашенную чёлку.

— Ну хорошо, любимая. Забудем это недоразумение! Просто иногда кажется, что ты можешь уйти без объяснений… У меня уже был негативный опыт. Не хотелось бы пережить его снова.

Зелёные глаза чуть затуманились.

«Если бы ты знал, что Лена так и поступила…», — подумала я.

Макс вдруг оборвал сам себя.

— Ну, хватит о грустном! Ты вернулась, ты моя, и это главное. А сейчас мне нужно съездить к банкомату, снять немного деньжат. Я скоро вернусь. Пожалуйста, будь умницей и не пропадай больше, если не хочешь разрыва сердца жениха перед свадьбой! Денис в соседнем номере, он будет тебя оберегать от нежелательных вторжений. И сама не выходи никуда до моего прихода. Посмотри лучше телевизор!

Он нехотя выпустил меня из объятий и ласково улыбнулся.

— Хорошо… — Я с трудом нашла в себе силы на ответную улыбку. Она вышла скованной; тело всё ещё лихорадило от этой болезненной сцены.

Оставив меня на балконе, Макс вышел из номера, и через минуту я увидела, как он подходит к такси возле входа в отель и что-то объясняет водителю. Тот кивнул, Макс уселся в машину, и вскоре она исчезла из виду.

Сердце бешено колотилось. Страх разоблачения был так велик, что я никак не могла собраться с мыслями.

Наконец, я решила отдохнуть, отвлечься от бремени собственной лжи. Для начала следовало принять душ и переодеться, и я полезла в чемодан.

Из груды спешно собранных вещей вывернулся паспорт Лены. Я открыла его, вновь увидела фотографию своего двойника. Нет, Макс не заметит подмены, если сразу её не обнаружил. Просто надо вести себя более осмотрительно. Вздохнув с облегчением, я собиралась уже захлопнуть паспорт, как вдруг из него выпали два бумажных листочка величиной со спичечный коробок, очевидно, вырванные из карманного блокнота.

На первом чей-то телефон. Ага, понятно, в скобках пометка «дедушка». А на втором…

Ого! Несколько цифр и латинских букв мелким почерком.

Похоже на логин и пароль от какой-то соцсети! А вдруг как раз от «Вконтакте»?

Неожиданно дверь номера распахнулась, и в проёме возник гориллоподобный Денис. Я судорожно сжала листочки в руке.

— Не скучно, красавица? — криво ухмыльнулся он.

— Нет! — выкрикнула я неестественным голосом.

Он обвёл глазами комнату, потом внимательно уставился на меня.

— Если что, я у себя.

Я коротко кивнула.

Подождав, пока хлопнет дверь соседнего номера, я высунула голову в коридор и воровато огляделась. Коридор был пуст. Медленно, осторожно я повернула ключ на два оборота и опрометью бросилась к компьютеру.

Пальцы проворно набрали записанные на бумажке буквы и цифры, и — удача! Логин и пароль подошли, и страница открылась.

Глава восьмая

«Елена Кольцова, 22 года, Отреченск».

Сообщения.

В глаза сразу бросилось фото Макса в списке диалогов. Он белозубо улыбался на фоне парусника, мускулистый, загорелый — мечта любой девушки!

Максим Долгополов, 26 лет — вот, оказывается, какая у него фамилия — а я ведь даже и не удосужилась до сих пор спросить его об этом.

Рука сама щёлкнула по фото, и взору предстала его страница. К моему удивлению и разочарованию, довольно скупая на информацию. Фото всего одно, никаких записей, да и друзей не много, всего семь человек, причём в основном какие-то безликие аватарки. Странно — у такого приятного во всех отношениях парня их должно быть с полтыщи… Горилла Денис, однако, среди друзей обнаружился — Денис Казарин, 28 лет… Ну ладно, всё это можно просмотреть позже, зарегистрировав собственную страницу, а сейчас самое важное — переписка.

Итак, вот они — сообщения от Максима Долгополова.

Я пролистала экран к началу переписки и прилипла к нему глазами.

Первое сообщение датировано десятым мая.

«Здравствуйте, милая девушка! Я случайно зашёл на Вашу страницу. Какая очаровательная у Вас улыбка!»

Ответ Лены через полтора часа.

«Здравствуйте, Максим! Спасибо за комплимент».

Ответ Макса через час.

«Спасибо, что ответили, Лена! Я ждал Вашего ответа. Был уверен, что Вы напишите (смайлик). У Вас очень добрая улыбка! Вы не могли бросить меня в одиночестве (три розочки)».

Я поморщилась — «напишете» было написано с ошибкой — «напишите».

«Ну ладно…», — милостиво простила я Макса, хотя это далось нелегко — грамотность была моим, пожалуй, единственным достоинством, и относилась я к ней крайне щепетильно.

Ответ Лены через семь часов. Весёлый смайлик.

Макс.

«Вы кажитесь непохожей на всех, какой-то особенной, наверно Вы творческая натура. И эти фото в гимнастическом купальнике… Вы очень гибкая. Это гимнастика, или танцы?»

Наступив себе на горло, я попыталась не заметить кучу ошибок в послании, но содержание невольно разбередило сердечную рану. Я не казалась себе гибкой и пластичной и от комплимента Лене испытала болезненный укол ревности.

«Занималась раньше… Сейчас времени нет — работы много. Я работаю в салоне красоты парикмахером. А вы, наверно, спортсмен?»

«Да, Вы угадали. Но интересом к спорту мои интересы не ограничеваются».

Здесь я уже не выдержала и драматически закатила глаза — «интересы не ограничЕваются интересом»…

Переписка тем временем побежала быстрее.

Ох… Как говорится, авторская орфография и пунктуация сохранены…

«А что Вы ещё любите?»

«Мотогонки, путешествия…»

«Я тоже люблю путешествия, но денег нет. Поэтому в свободное время тусуюсь с друзьями, сижу в интернете, иногда читаю…»

«Да? (смайлик-круглые глаза). Сейчас мало кто читает. Я не ошибся, Вы удивительная девушка! А давайте на «ты»? Так удобнее. Не возражаеш?»

«Давайте, то есть давай! А ты совсем не читаешь?»

«Ну почему, я как раз один из тех не многих».

Как ни старалась я пропускать многочисленные ошибки, всё же их обилие в сообщениях Макса казалось весьма странным для книголюба, и внутренняя змейка снова шевельнулась в голове и подбросила порцию сомнений и подозрений. Изо всех сил я пыталась избавиться от стойкого ощущения, что Макс врёт Лене, но с каждой новой строчкой оно росло и ширилось.

«А кто тебе нравится?» — Это продолжает выяснять Лена.

«Пушкин!» — И вновь страничку озарил радостный смайлик.

Да уж, Пушкин! А спроси что-нибудь из Пушкина, что он процитирует?..

«Мороз и солнце — день чудесный!» — произнесла я вслух не без ехидства. Что-то во всём этом казалось ненастоящим, неестественным, фальшивым, как искусственные зубы…

«А я фантастику люблю, Стругацких. А тебе нравятся они?» — Сообщения уже шли одно за другим с разницей самое большее в минуту.

«Нравятся». — Казалось, Макс старается осторожно отдалиться от скользкой темы.

Но Лена, наоборот, попыталась её развить:

«А что тебе больше всего у них нравится?»

Ответ на это сообщение пришёл от Макса с лёгким запозданием — через пять минут.

«Отель «У погибшего альпениста».

«АльпЕниста!» Ох, боже мой…

Интересно, на что ушли пять минут между вопросом и ответом? Уж не на поиск ли произведений Стругацких в «Гугле»?..

Лена ответила сразу же.

«Надо же, и мне тоже! Ещё мне нравится…»

Незаметно я погрузилась в чтение с головой, изучая интересы двух персонажей — Лены и Макса. Теперь буду знать, чем оперировать в разговоре с последним. Мотогонки, Пушкин… Впрочем, первое для Макса явно важнее.

Сделав небольшую передышку от мучительной переписки, я изучила Ленину страницу подробнее. Непринятые подарки от Макса — шесть штук, лёгкая попсовая музыка, в основном современная зарубежная, девяносто семь друзей…

Евгения Крутикова, Николай Забелин, Белка-в-колесе, Людмила З., Семён Шустов… Некоторые просто со скобочками и звёздочками.

Общих знакомых у нас не оказалось, и я вернулась к любовным посланиям жениха и невесты.

Они переписывались каждый день. Многое я узнала и о Лене. Родителей нет — мама недавно трагически погибла, а отец умер семь лет назад, утонул по пьянке. Живёт она с дедушкой. Закончила колледж, работает парикмахером в салоне красоты, иногда берёт частные заказы. Но маленькая семья всё время залезает в долги, потому что дедушка постоянно болеет. Как-то раз проскользнуло, что Лена устала от скучной жизни, в которой ничего не может себе позволить, в то время как её ровесницы раскатывают на машинах и отдыхают за границей.

Макс отвечал, успокаивал, утешал, давал надежду на светлое будущее. Меня вновь охватило чувство ревности.

К семнадцатому мая от него пришло предложение пожениться.

Вечером того же дня Лена ответила согласием — причём, радостно, бурно, со смайликами-поцелуйчиками! Читать их сюсюканья было невыносимо! Я почувствовала к бывшей невесте острую неприязнь.

Тем более странно её исчезновение и разрыв с парнем…

Сообщение Лены Максиму от восемнадцатого мая. За пять дней до моего приезда в Рубиновск.

Прильнув к экрану чуть ли не вплотную, я вся обратилась во внимание.

«Максим, мне нужно сообщить тебе что-то важное. Ты стал мне очень дорогим человеком, самым близким после дедушки…»

Внезапное откровение опять неприятно царапнуло, но необходимо было до конца испытать эту терзающую муку.

И следующая же фраза чуть не вышибла из-под меня неудобный гостиничный стул.

«Дело в том, что скоро я должна получить наследство, — оповещала Лена. — Очень большое наследство!»

Ого! Наследство! Дело приняло крайне неожиданный оборот!

Характерный щелчок раздался так громко, что я вздрогнула всем телом.

Лене пришло новое сообщение. Засиял значок-единичка.

Поколебавшись пару секунд, я осторожно нажала на него.

Хм. Письмо от некоего Константина Зимина. Видимо, первое за всю историю переписки…

Раньше сообщений от него не поступало, и в друзьях он не числился.

Константин Зимин… Что-то знакомое.

Я тут же заглянула на его страницу. Странная какая-то… Ни музыки, ни фото, ни друзей… Абсолютно пустая. В глаза бросилась аватарка — фигура человека в тёмной накидке и наброшенном на лицо капюшоне. Вместо лица под капюшоном чернело размытое пятно. Внезапно меня охватил глубинный мистический трепет. Показалось, что я вторгаюсь в какую-то другую реальность, прикасаюсь к чему-то запретному и даже опасному… Но любопытство пересилило необъяснимый страх.

Что же он нам пишет?

Я чувствовала себя неловко, читая чужие сообщения, но отступать было уже поздно и, несмотря на протесты совести, я открыла послание от незнакомца.

«Макс опасен. Беги от него!»

Едва перед глазами промелькнул этот короткий текст, как раздался громкий стук в дверь.

Пожалуй, впервые удалось трясущимся пальцем мгновенно выполнить нужную операцию — удалить сообщение.

Рука импульсивно дёрнулась к кнопке выключения. Выключить комп… Скорее!

— Если вы сделали неверный выбор, Хранитель истины настигнет вас… — вдруг откуда ни возьмись проговорил бархатный мужской голос из колонки компьютера. — Не играйте с судьбой, иначе она может поиграть с вами… Так легко поддаться соблазну, но расплата страшна…

Меня буквально встряхнуло от ужаса, но голос неожиданно бойко и энергично закончил:

— Шоу «Хранитель истины»! Смотрите нас на телеканале «Дьябло»!

Раздался гомерический раскатистый хохот, словно из глубокого колодца, и всё стихло.

Какой же идиотской бывает реклама!..

Компьютер в отеле работал чертовски медленно.

Стук повторился громче и настойчивее, и голос Макса за дверью прокричал:

— Ты что закрылась, дорогая? Твой любимый жених пришёл! Принёс тебе шоколадное мороженое!

Наконец комп погас. «Уф!» — выдохнула я, вытирая со лба выступившие капельки пота.

Бросилась в ванную, брызнула на лицо и плечи воду и закуталась в полотенце.

— Иду, милый!

— Поспеши! — послышалось за дверью.

Наконец, он вошёл, пристально глянул на меня.

— Всё в порядке?

— Да… — промямлила я.

Из переписки сообщение Зимина удалить получилось, а из головы — нет.

«Макс опасен. Беги от него!» — стучало в висках.

Жених чмокнул меня в мокрый лоб и с вафельным стаканчиком в руках прошествовал к холодильнику.

— Тогда собирайся, поедем обедать. А это вечерком съешь!

Он обернулся, и на губах заиграла весёлая улыбка.

Он опасен?..

В такси я невольно отстранилась от Макса и сосредоточенно уставилась в окно.

Дедушка сказал, что Лена пропала три дня назад. Это получается… — Я задумалась, подсчитывая. — …двадцатого мая. Я же приезжала двадцать третьего, в день отлёта. Да! Дед звонил ей двадцатого, и она сообщила, что рассталась с Максом и никуда не полетит. А потом неожиданно исчезла.

Это, впрочем, худо-бедно укладывалось в версию о другом мужчине. Но всё же казалось непонятным, почему она ничего не объяснила деду, тем более зная о его больном сердце… Очень, очень странно!

«Скоро я должна получить наследство…»

Она объявила об этом Максу, через два дня резко порвала с ним и вскоре как в воду канула.

…Телефон не отвечает…

Связаны ли все эти события?..

Наследство, очевидно, от недавно умершей матери. Однако интересно, что знает о стихийном женихе загадочный Константин Зимин с пустотой вместо лица?..

Красавец Макс, сидящий рядом и насвистывающий приятный мотивчик, почему-то уже не казался искренним и любящим…

Всё омрачилось — краски природы поблекли, аппетит резко пропал… Страх от неясности ситуации скрутил меня, как радикулит.

— Что с тобой, дорогая? Ты сама не своя! — наклонился надо мной жених.

Я вздрогнула.

— Всё нормально, любимый!

Последнее слово получилось вымученным.

«Макс опасен…»

А вдруг он убил Лену и закопал в безлюдном месте? Потому что она не захотела делиться будущим наследством? А сейчас делает вид, что не подозревает о моём обмане, а на самом деле прекрасно знает, кто я и где настоящая Лена… Просто ему выгодно поддерживать эту игру… Ведь у меня паспорт Лены, и я могу получить наследство вместо неё… А если я откажусь, он привяжет меня к батарее, накинет на шею узкий ремень, и придётся согласиться…

Что за мысли лезут в голову?..

Мне стало нехорошо. Картинки завертелись перед глазами, жуткие образы, переплетаясь, сдавливали мозг.

Внезапно будто молния ударила по вискам. Константин Зимин! Это же тот, кто хотел воспользоваться услугами нашего агентства! Красная папка… В ней осталось заявление, которое я не успела зарегистрировать!

Пугающие картинки лопнули, и всё вытеснила мысль о Зимине.

Кто он, этот таинственный заявитель? «Другой мужчина» Лены?.. Он узнал о существовании соперника — Максима Долгополова — и решил добыть на него компромат. Но по моей вине его заявлению так и не был дан ход, и оно уехало в Отреченск, где лежит мёртвым грузом в пресловутой красной папке. А ведь он наверняка хотел, чтобы Лена получила некие сведения о Максе — на папке указан её адрес. Агентство не приветствует электронную переписку, предпочитает работать по старинке — всё в картонную папочку и лично в руки.

Но получается, Лена сейчас не с Константином, если он думает, что она с Максом? И если он пишет на сайте, значит, её телефон по-прежнему молчит?

Тревожная дрожь пробежала по телу.

Никто не может дозвониться ей…

Где же она?!

Я начинала всерьёз опасаться за Лену.

…Нет, в папке заявление о сборе сведений вовсе не для Лены. Ведь получателем стояло не «Елена Кольцова», а «Константин Зимин»… И результаты расследования отдали бы только Зимину, и никому другому, строго под роспись!

Но по указанному адресу Зимин не проживает. Может, раньше проживал?

Ни черта не понимаю…

Папку я не открывала и заявления не видела… Я только предполагаю…

Заглянуть бы сейчас в неё!

Но, к моему глубокому огорчению, это невозможно — она осталась в пустующей квартире на Зелёной улице.

Стоп, я же дважды звонила ему! Порыться в исходящих вызовах, отыскать номер и, может быть, он на этот раз возьмёт трубку?..

Карта МТС выброшена.

…Тогда надо написать этому Константину в сети. При первой же возможности…

— О чём ты задумалась, солнышко? — отвлёк меня от тягостных дум ласковый голос жениха.

Я начала нервно моргать, будто пытаясь сморгнуть с глаз смятение.

Он приподнял моё лицо за подбородок и изучающе осмотрел его, как доктор.

— Леночка, детка, всё будет хорошо. Не переживай! Ведь я рядом и всегда буду рядом… Ты же любишь меня, правда?

Тьма в его глазах вновь наплыла изнутри, накрывая их чёрной тенью.

— Правда… — разжала я рот через силу.

— Хорошо, — буркнул жених не очень довольно и, отпустив меня, откинулся назад.

На переднем сиденье, прямо передо мной, возвышалась мощная спина друга будущей семьи — Дениса Казарина, загораживая дорогу.

Как ни старалась, я не могла выбросить из головы прочитанное. Ни новость о грядущем наследстве, ни сообщение Константина Зимина, ни его загадочную персону, невесть откуда возникшую на странице Лены. Впрочем, это для меня она загадочная, а Лене он наверняка знаком, если так беспокоится о её судьбе! Что же делать? Оставить всё как есть или попробовать разобраться? Макс уже не сомневается, что я и есть Лена, творчество Стругацких не обсуждает…

Неожиданно кто-то дёрнул меня за язык, и я поинтересовалась:

— А что тебе больше всего понравилось в «Отеле «У погибшего альпиниста»?

Вопрос застал жениха врасплох.

— У какого альпиниста? — переспросил он.

— Ну, у Стругацких.

— А-а, ты об этом… — замялся Макс. — Да всё понравилось, в принципе… Хорошая книга.

Уклончивый ответ…

Сама я под надзором Марии Авдеевны читала очень много, пыталась заучивать наизусть маленькие отрывки прозы и стихи — так она тренировала мою память и образное мышление. Книги были моими друзьями с детства, и они вполне заменили мне людей…

«Я как раз из тех немногих, кто любит читать…», — всплыли в памяти строки переписки с Леной.

— А Золя ты читал? — вновь ступила я на опасную почву. Эта тема не давала мне покоя.

— Да… У Золи тоже кое-что читал. Но давно… Ты какая-то странная сегодня, — раздражённо бросил Макс. — При чём тут Золя? Не заморачивайся и не тестируй меня, ладно?

У Золи?!

Я замолчала. Что-то противоречивое крылось во всём услышанном…

— Приехали, — отрывисто сообщил Денис с переднего сиденья. — Выходите, сладкая парочка!

Я вышла. Ноги плохо слушались. Я опиралась на крепкую руку Макса, а в мыслях уже обдумывала план побега от него.

Он не тот, за кого себя выдаёт!

Однако через некоторое время всё снова встало на свои места. Вкусный обед, долгий совместный заплыв и его эффектный прыжок с пирса, когда я залюбовалась красивой и сильной фигурой своего жениха, поцелуи и нежные объятия — и несчастного «Золю» будто накрыло волной и унесло в безбрежное море.

Вечером мы, лёжа в постели в обнимку, смотрели по телевизору футбольный матч, и я поймала себя на мысли, что рядом с ним мне всё равно, что смотреть.

Ну, пусть он и приврал немного, чтобы понравиться девушке, что в этом страшного? Он спортсмен и бизнесмен, всё его время занимают работа и тренировки, а глупым и необразованным выглядеть в её глазах не хотелось, что вполне понятно.

Главное, он добрый и славный, и из всех окружающих красавиц выбрал её… то есть меня. Он любит меня, я ощущаю это каждой клеточкой своего тела и всей душой! И очень скоро мы поженимся.

Жуткие картинки не более чем плод моего больного воображения. Лена обязательно найдётся. А Константином Зиминым, похоже, движет обычная ревность.

Окончательно успокоившись, я прильнула под бочок к Максу и сладко заснула.

Глава девятая

Утром, пока Макс был в душе, я вышла на балкон. Несмотря на ранний час, солнце нещадно палило, курортный город проснулся, и отовсюду, в пёстрых халатиках, шортах и ярких майках, с полотенцами и надувными матрасами наперевес тянулись к морю отдыхающие.

До свидания, бескрайнее море, ласковый берег, мягкий песок и шум прибрежных волн…

Наши собранные чемоданы уже стояли посреди номера. Сомнения и подозрения уснули, уступив место мечтам и надежде на счастье. Неужели я позволю разрушить это счастье какому-то Константину Зимину?..

В дверь постучали, и на пороге замаячил сонный Денис.

— Я вызвал такси. Где Макс? — зевнув, спросил он.

Я кивнула на дверь ванной, откуда доносилось утробное исполнение «Прощания славянки».

Горилла хмыкнул.

— Хорошо, давайте быстрей! — и шумно скрылся за дверью.

Я вернулась на балкон и снова окинула взором город, впитывая его солнечные пейзажи, тепло, романтику… Мне будет не хватать всего этого… Внезапно взгляд привлекла худая фигура с белой сумкой на плече, которая двигалась наперерез идущим в сторону моря людям.

— Всё, родная, на выход! — Макс появился из ванной, чисто выбритый, пахнущий дорогим одеколоном, в лёгких льняных брюках и чёрной борцовке. Он подхватил, как пушинки, наши чемоданы и направился к входной двери.

Закрывая створки балконных окон, я ещё раз бросила беглый взгляд вниз, и он опять наткнулся на фигуру, быстро приближающуюся к гостинице «Сова». Это была молодая девушка в маечке вишнёвого цвета, голубых джинсах и красиво повязанной на голове ярко-зелёной косынке.

И тут глаза мои в ужасе округлились.

Кажется, это Лена!

Я высунулась с балкона чуть ли не по пояс, глаза даже защипало от напряжения, но с каждым шагом девушки сомнений оставалось всё меньше — вот она неотвратимо надвигается, настоящая Лена Кольцова вместе со своим наследством.

Слава Богу, она жива!..

…но моё будущее с Максом повисает на волоске!

Внутри всё затрепетало и оборвалось.

Вот и конец представлению.

Сейчас состоится шоу двойников, и его итог для меня крайне неутешителен!

Но Лена почему-то затормозила. Неожиданно она замедлила шаг, а затем спряталась за раскидистую магнолию на углу отеля и начала осторожно озираться вокруг.

— Леночка, поторапливайся! — Макс, присев на корточки, застёгивал летние кожаные туфли.

Я резко дёрнулась от этого имени. Хорошо, что он не заметил…

— Иди к машине, я сейчас! — пискнула я, не в силах оторвать взгляда от девушки-двойника.

— Ладно, только не задерживайся, — согласился Макс.

Хлопнула дверь.

Отсюда, с нашего балкона, Лену было очень хорошо видно. Прижавшись спиной к цветущему дереву, она стояла, словно собираясь с силами. Плечи её вздрагивали.

Через минуту из гостиницы вышел Макс, похожий на голливудского киногероя, и уверенной походкой направился к стоящему в глубине двора такси. Оттуда высунулся Денис и призывно махнул ему волосатой ручищей.

Лена всё ещё стояла, прижавшись к магнолии и будто не решаясь выглянуть из-за угла.

Наконец, она осмелилась, вырулила из-за дерева и не глядя по сторонам пошла ко входу. Она проходила под сияющими крупными буквами «СОВА», когда Макс метрах в пятидесяти от неё как раз садился в такси.

Я вдруг опомнилась.

Что же я медлю?! Нельзя терять ни секунды!

Я захлопнула створки, влетела в комнату, быстро скинула гостиничные тапки и сунула ноги в кожаные шлёпанцы. Стремглав выбежала в коридор.

Нарушая сонную тишину, где-то зашумел лифт.

Я крадучись двинулась по лестнице, то и дело глядя вниз, чтобы не столкнуться с Леной.

Спуститься удалось без происшествий, но опрометчиво выскочив в мрачный холл, я чуть не наткнулась прямо на неё! В ужасе пришлось шарахнуться назад и в свою очередь притаиться за углом.

К счастью, Лена ничего этого не увидела.

Она стояла ко мне спиной возле стола регистрации и возбуждённо спрашивала что-то у сотрудницы. Та смотрела в журнал.

— Только что выехали, — наконец, долетели до меня её слова. Мужчина уже ушёл, а девушка, кажется, ещё в номере. Номер двести четыре, второй этаж.

Слегка пригнувшись, я в полумраке холла проскользнула за спиной Лены к выходу и едва успела спрятаться между двойными дверями, как она отошла от стола и направилась к лифту. Дождавшись, пока она войдёт в кабину и двери захлопнутся, я выбежала на улицу и изо всех сил рванула к ожидающему такси.

Щёки у меня пылали, сердце прыгало, как мячик для пинг-понга.

— Поехали, — бросил Макс водителю, едва я ворвалась в машину и плюхнулась рядом с ним на сиденье.

— Ты что так неслась?.. Мы вроде не опаздываем! — удивлённо подняв брови, произнёс он и по-хозяйски положил руку на моё плечо.

Я не отдам ей Макса. Ни за что! Да, познакомился он с ней, но сейчас он любит меня, и в этом нет сомнений!

А она опоздала. И упустила свой шанс.

Такси тронулось и медленно поехало мимо отеля. От волнения и страха мой пульс зашкаливал за мыслимые пределы.

Нащупав в сумке сувертан, я незаметно сунула таблетку под язык. Ужас такой близкой опасности перекрывал дыхание, как будто кто-то завернул в горле кран.

В эту секунду Лена появилась в дверях и выбежала на широкую каменную лестницу перед отелем. На последней ступеньке она остановилась, растерянно поворачивая голову то в одну, то в другую сторону. Она стояла сгорбившись, сунув узкие ладони в карманы джинсов. Белая сумка болталась на плече, а тёплый ветер теребил концы лёгкой косынки.

При виде этой картинки словно остриё ножа приблизилось к самому моему сердцу. Дёрнешься неосторожно — и неминуемая смерть…

Я опустила глаза, и ужасное ощущение ушло.

Макс тем временем оживлённо беседовал с Денисом насчёт поезда и билетов.

Такси на миг поравнялось с Леной и тут же стрелой промчалось мимо неё. Не знаю, успела ли она заметить нас, но через мгновение автомобиль уже выехал на оживлённую центральную трассу и затерялся в толпе машин.

Глава десятая

Через три часа мы жевали чебуреки в привокзальной кафешке в родном городе моего жениха, Нижневерске.

— Жаль, конечно, что так мало отдохнули, — вздохнул Макс. — Но что поделаешь? Бизнес не ждёт!

При этих словах Денис как-то странно ухмыльнулся в сторону.

— Подчинённых нужно постоянно контролировать, иначе они будут работать из рук вон плохо, а то и вовсе бездельничать! — назидательно подчеркнул Макс. — Ты, Дэн, поезжай домой, скинь вещи и сразу дуй на фирму. Я подъеду часика через два.

Дэн опять криво усмехнулся, и у меня возникло смутное ощущение, что они разыгрывают передо мной некий спектакль. Хотя, конечно, я уже знала, что Макс — генеральный директор собственной фирмы по продаже стройматериалов, а Денис — его заместитель.

— Бухгалтеру скажи, чтобы подготовила отчёт за период моего отсутствия.

На этот раз горилла почти успешно спрятал ухмылку, однако я успела заметить, как она скользнула по его толстым губам.

— Хорошо, — таким же деловым тоном ответил он, запив чаем последний кусок чебурека и с отвращением отодвинув от себя пустую тарелку. — Ну что за дерьмище, надо было ехать в «Свет и тень»!

— Завтра поедем, — согласно кивнул Макс. — С утра с Леночкой подадим заявление в загс, вот и отметим заодно.

Он с нежностью посмотрел на меня.

Все подозрения вмиг испарились без следа, и жгучая волна прокатилась по моему телу. До сих пор не верилось в это чудо!

— Ну всё, — Макс взглянул на часы, — разбегаемся, созвонимся.

«Созвонимся» он произнёс с ударением на второе «о». Но это «о» лишь звякнуло о мои розовые очки и растворилось в воздухе.

Дэн подхватил свою туго набитую спортивную сумку.

— Клёво отдохнули… И главное…

В глазах Максима внезапно мелькнула быстрая огненная искорка, остановившая начатую было фразу Дэна. Горилла кашлянул, потоптался на месте, потом размашисто потопал к выходу и исчез в вертящихся дверях.

Макс, как мне показалось, облегчённо выдохнул. Через мгновение я очутилась в знакомых крепких объятиях и почувствовала терпкий запах его тела.

— И нам пора, Леночка. Я сейчас тебя завезу, и ты посиди, пожалуйста, дома пару часиков. Мне нужно отъехать на фирму. А уж завтра мы и по городу погуляем, и сделаем ещё одно важное дело. — Он притянул меня к себе, больно защемив кожу на предплечье.

— Ай! — вскрикнула я невольно.

— Что?! — И снова этот тон… словно потревоженного, вспугнутого дикого зверя…

Я выпростала руку.

— Да нет, ничего, милый!

Но Макс как будто почуял недоброе. Он обвёл меня пристальным напряжённым взглядом, однако, не заметив ничего предосудительного, вновь потеплел.

— Найдёшь, чем заняться?

— Буду скучать, конечно! Но постараюсь…

Я пыталась всеми силами показать ему свою щенячью преданность.

Он как-то неопределённо кивнул и коротко бросил:

— Тогда поехали.

Жилище Макса расположилось, вопреки ожиданиям, на отшибе Нижневерска. Это была захламлённая комната с ржавыми разводами на потолке в полуразрушенном общежитии едва ли не дореволюционных времён. Я слегка обескураженно взглянула на генерального директора.

— Ты, Ленок, не обращай внимания, — улыбнулся Макс невозмутимо. — Мой двухэтажный дом скоро достроится, а это тёткина комната. Я тут временно кантуюсь, пока идёт строительство. Квартиру дорого снимать, а сейчас каждая копейка на счету. Что нужно одинокому холостяку? Только переночевать… А вот семья — совсем другое дело! Для молодой жены — новый дом! Надеюсь, через полгода его уже достроят.

В комнате стояла ужасная духота. Я распахнула окна, нашла лейку, полила цветы…

— Зато весь этаж в нашем распоряжении! Общага идёт под снос, тётка ждёт, когда ей дадут квартиру, а остальные жильцы уже выехали. Остался только я да пара пенсионеров в другом крыле, но они целыми днями на даче. Так что мы одни! — примиряюще сообщил Макс.

Конец ознакомительного фрагмента.