Сахарная вата

Катя Метелица, 2007

В новой книге Катя Метелица продолжила собрание очерков, столь полюбившихся читателям книги «Лбюовь», а также поклонников ее колонки «Стиль жизни» в «Независимой газете». Авторские иллюстрации по тексту.

Заграница

Мы тут развлекались тем, что мерили американские очки-антидепрессанты. С виду вроде обычные очки с темными стеклами, но только они на самом деле не затемняют, а неуловимо меняют картинку — как будто вдруг навели резкость и наладили цвет. Наверное, это и называется «смотреть сквозь розовые очки». А одна девочка надела их, оглядела кусок пыльноватого московского бульвара и сказала: «Надо же, все сразу такое… заграничное».

Это правда: в любой «загранице» изображение в целом ярче и чище, чем у нас. И сами зарубежные жители — они не совсем такие же люди; магические розовые линзы у них как будто встроенные. Они приходят в гости и не снимают уличную обувь, даже у себя дома ходят в кроссовках, и полы у них при этом чистые. Не хранят в холодильнике остатки лекарств «на всякий случай», ни секунды не стесняются просить раздельный счет, едят шампиньоны сырыми, путешествуют с целью «посмотреть, как живут люди, которые намного беднее нас», с младенчества бойко лепечут по-английски, а то и по-французски или даже по-каталонски. У них нет проблем с шенгенской визой, имеется семейная недвижимость за рубежом, все машины у них иномарки, а девушки постоянно выходят замуж за иностранцев. Съездив парочку раз в Россию, они успевают побывать в самых красивых и интересных местах, куда мы, местные, так и не соберемся выбраться за всю жизнь. Кто поушлее, те даже успели по дешевке купить какой-нибудь сладкий кусочек… Вот и мой друг узнал, что его знакомые экспаты приобрели избу на Плещеевом озере, небольшое-но-привлека-тельное-в-своей-аутентичности именьице; возят теперь туда деловых партнеров — других иностранцев. А мой друг загорелся идеей свозить в эту красотищу свою беременную невесту. Ключи от заповедной избы им дали, но весьма неохотно, с кучей наставлений: ничего не трогать, все тщательно закрывать, не допускать огня, сквозняков, враждебно настроенных соседей, бездомных котов и так далее. Поехали на машине с шофером, пригласили еще невестину подругу. Та ошалела от счастья, что в кои-то веки будет не за рулем, и к поездке подготовилась очень основательно, даже купила специальную корзинку для пикника. В корзинке уместились: два коньяка по ноль семьдесят пять, бутылка зубровки на случай, если не хватит, яблочный сок для запивондера и для беременной, церковный кагор для нее же. Той, впрочем, было не до кагора и вообще не до чего — последние километры пришлись на раздолбанный проселок с жуткими колдобинами. Водитель кое-как довез их до озера, перекрестил и уехал в Москву. Они немного пона-слаждались видами, но стало стремительно темнеть и холодать. Пришлось зайти в избу. Домовитая подруга невесты первым делом бросилась включать обогреватели, но ей не дали — хозяева заклинали даже не прикасаться к электроприборам. Стали греться изнутри. Невеста пила чай из термоса, безуспешно борясь с ознобом, тревогой и тошнотой. Потом замутило и остальных. В воздухе витало что-то нехорошее. Мой друг открыл дверь в спальню — оттуда выдохнуло черным дымом. Чертова подруга ухитрилась незаметно прокрасться и засунуть включенный обогреватель типа «Доброе тепло» прямо в постель — желала согреть себе, знаете ли, простынки. Был бы это его дом, он, скорей всего, крикнул бы: «Девки, спасаемся!», но от ужаса, что гибнет чужое, вверенное ему имущество — как героический дядя Степа, молча бросился в дым, схватил тлеющее тряпье, вышиб окно и выбросил все наружу. Благообразный русский дворик сразу превратился в какую-то жуткую авангардистскую инсталляцию. По-над озером полетели обугленные клочья, повсюду расползся ни с чем не сравнимый аромат паленых куриных перьев. Подруге все это показалось невероятно забавным, она рухнула в икейское кресло-качалку на терраске и принялась хохотать. Открыли окна, температура в доме угрожающе понизилась. Мой друг в отчаяньи стал искать какой-нибудь телефон — вызвать такси из Переславля-Залесского. Деревня, которая на закате смотрелась дико живописно, теперь казалась зловещей, а главное — совершенно не жилой. Из одной избы вышел мужик, но постоял немного и упал. В единственном светящемся окошке разыгрывалась картина из Вл. Сорокина — седенький дедушка с маленькой внучкой мирно сидят рядышком и смотрят телевизор, а в телевизоре — порнуха. «Видишь у калитки столбик? Положи туда пятьсот рублей и отойди!» — распорядился дедок; мой друг покорно все исполнил. Дед, порядочный человек, вынес ему телефон и сказал номер местной справочной. Вызвали такси, и оно — не чудо ли! — вскоре прибыло. На поездку до ближайшей гостиницы, цитадели евроремонта, ушли последние деньги, но была кредитка, правда, с утерянным пин-кодом. И ни одного паспорта, вообще никаких документов. Злодейка-подруга уже не держалась на ногах, но все еще демонически хохотала. Все трое испачканы в саже, адская вонь горелого пера. «Ладно, Тамара, заселяй этих… интуристов», — позволил наконец директор гостиницы. И жизнь сразу заиграла яркими красками — как будто настроили резкость, и т. д., и т. п.