Сахарная вата

Катя Метелица, 2007

В новой книге Катя Метелица продолжила собрание очерков, столь полюбившихся читателям книги «Лбюовь», а также поклонников ее колонки «Стиль жизни» в «Независимой газете». Авторские иллюстрации по тексту.

Гандикап

Мой кумир в мире животных — улитка. У нее нет ножек, а она все равно туда-сюда.

Мой кумир в мире искусства — Катя Медведева. На семьдесят мохнатом году жизни она принялась рисовать яркие примитивистские картины и стала музейного уровня художником. Примерно в том же возрасте Лени Рифеншталь начала осваивать подводное плавание и подводные съемки. Но она-то всю свою жизнь тяготела к героизму, вот что неприятно. Нет, моя ролевая модель — улитка.

« — Как, ты все еще здесь?! — А будете ругаться, я вообще никуда не пойду!»

Мой фольклорный кумир, как вы понимаете, богатырь Илья Муромец. Хотя, сказать по правде, я не помню, какими он прославился великими подвигами. Прикончил Соловья-Разбойника? Такой подвиг не стОит памяти в веках, и лично я Муромца люблю не за это. Пролежать на печи тридцать лет и три года! Тридцать лет не мельтешить, не суетиться, тихо и благородно копить силы — вот что восхитительно.

В кинематографе моим кумиром пусть будет Педро Альмодовар — он начал снимать в сорок. А в балете (если вам интересно) — Анастасия Волочкова. То есть, сначала-то ее судьба развивалась неинтересно: долговязая тяжеловатая девочка без всяких способностей брала послушанием и чудовищным трудолюбием — очень трогательно, но не про нас. По десять часов ломаться у станка — такой судьбы, как говорится, врагу не пожелаешь. Но зато потом она придумала элементарную вещь: танцевать на сцене без трусов. Понимаете, все балерины до нее танцевали в трусах, ну то есть в трико. Разной, но всегда существенной степени целомудренности. А тут в ключевом месте — чисто символическая ниточка; особенно увлекательно смотрится из первых рядов партера. И этим она, конечно, подняла балетное искусство на совершенно новый — ужасно хочется, пусть и не совсем к месту, употребить слово — конгениальный уровень и достигла более чем заслуженного признания.

Конечно, глуповато как-то звучит: плясать без трусов. Тоже мне подвиг, скажете вы. Но дело ведь не в трусах, да и не в балете — господь с ним, с балетом, я в нем ничего не понимаю. Но я способна оценить радикальный жест, простой и эффектный, как «Черный квадрат». А вы разве нет? Главное, не отвлекаться на чересчур увлекательную фактуру (ну, извините) и сосредоточиться на сути. А суть такова: наша жизнь до глупого похожа на соревнования по какому-нибудь биатлону. То стреляем — пиф-паф, то бежим на лыжах — бжик-бжик. Но только правила постоянно меняются, и никакой fair play. Срезал угол — одного за этого снимают с трассы, а другого объявляют чемпионом. Попал по мишени — а она возьми и пошли тебе в спину ответную пулю. Гандикап — не по справедливости, а по праву рождения; ну, и прочие такие же нюансы, которые мечтали отменить утописты и коммунисты: держи карман шире.

Будущие мамаши соревнуются результатами ультразвуковых просвечиваний: ах, он у меня такой большой. Только что рожденных младенцев оценивают по шкале Апгар, вообще-то она девятибалльная, но едва ли не половина новорожденных получает десятку: врачам не жалко, а родителям ну так приятно. Получившие всего лишь девять баллов чувствуют себя слегка уязвленными. Соревнования по темпам привеса, по прорезыванию зубов. Построились по росту, рассчитались на первый-второй. Девочки соревнуются с мальчиками, но особенно — те и другие между собой. Мальчики: кто дальше плюнет и у кого джип больше. Девочки: сначала — кому уже купили лифчик и кого принимают за взрослую леди. Потом, после короткой паузы, поехали назад: кто выглядит моложе, кого принимают за младшую сестренку собственного сына. Кто худее, у кого строже диета, больше кубиков на животе. Или вот: «Сколько он на вас потратил?» — спрашивала Анна Ахматова у подруг, рассказывавших ей о своих романах.

Не надо думать, что Странные Скачки — удел меркантильных и тупоумных; тщеславие принимает разнообразные формы. Кто самый несчастный и преследуемый судьбой? Кто у нас самый совестливый, кто самый сострадательный? Духовным богатством меряются едва ли не с большим остервенением, чем материальным; какие-нибудь молодые писатели готовы удавиться за малейший признак публичного признания; ну и все такое прочее. Ну, не глупо ли это? Ужасно глупо.

Но только грех тщеславия — он самый соблазнительный. И еще: жить совсем вне всяких соревнований очень скучно, как бы тут не впасть в еще более тяжкий грех — грех уныния. Простите, что упоминаю всуе. И вообще — что же делать-то?

Приходится хитро выстраивать свою жизнь; придумывать свои собственные соревнования, определять правила, объявлять победителя. Даже делать ставки, почему бы нет. Надо всего лишь немножко поработать с собственным мозгом — и олимпийская награда находит правильного героя. Приведу пример: когда моей падчерице Ватруну было лет двенадцать, она объявила, что ее кролик выиграл конкурс красоты. Как выяснилось, в конкурсе участвовали: собственно Варин кролик и старая морская свинка Вариной подруги Ларисы. Как выяснилось еще позже, хозяйка морской свинки о состоявшемся конкурсе не была информирована. Но это ведь не помешало Вариному кролику выиграть конкурс? Наоборот! Очень даже помогло.

«Какая ты умница, моя дорогая! — говорю я себе. — На часах всего полдвенадцатого, а ты уже поднялась и сварила себе кофе, готовишься позвонить по телефону. Да ты просто героиня, настоящий трудоголик!» Очень помогает, знаете.