Не сдохнут только одиночки

Екатерина Крапивенцева, 2022

Не многие знают, каким прилипчивым может быть одиночество. Когда у тебя ни родных, ни друзей. А единственное близкое существо в мире – это наглый, пушистый кот «дворянской» породы, который, к слову, совсем тебя не ценит. Таким образом и уходит в никуда жизнь. Удалённая работа, затворничество и онлайн игры. Знакомые считают тебя высокомерным букой. Все твердят в один голос, что одиночество когда-нибудь просто тебя убьёт. А потом жизнь делает крутой поворот в апокалипсис, и твоё вчерашнее тревожное расстройство неожиданно спасает тебе жизнь.

Глава 13: Реальность

Под вечер, в прихожей раздался звонок, и Алла подбежала к домофону, мурлыкая нараспев:

— Кто там?

Жужа и кот мгновенно заняли позиции зрителей в первом ряду. Вообще, нужно сказать, что к исходу второго дня, Альф немного привык к незваным гостям и перестал выражать своё презрение.

Ещё утром, забравшись на подлокотник дивана, он старательно обнюхал грустного Мишу и, устроившись на руке, подтянул пушистую задницу поближе к его лицу, заставляя мальчика фыркать и смеяться.

— Так выглядит доверие, если ты кот, — подбодрила парня я, и Миша с широкой улыбкой гордо наглаживал шерстяного оккупанта, пока тот не устал от ласк и не уполз в «задиванье».

Но в целом, не смотря на компьютерные игры и наши с Аллой попытки его расшевелить, Мишка вступил в самую неприятную фазу принятия — горевание. Кажется, он, наконец, осознал, что родителей не вернуть, и прежняя жизнь навсегда осталась в прошлом. Для каждого из нас, без исключения. Все мы что-то потеряли: как минимум, возможность свободно передвигаться и жить без страха. Как максимум, близких, стабильность и веру в светлое завтра.

— Отопри дверь, — окликнула Алла Мишу, уходя на кухню. — А то котлеты сгорят. В ожидании гостей она сильно разволновалась и постоянно крутилась перед зеркалом, то собирая волосы в густую косу, то расплетая их и разбрасывая по плечам золотистым каскадом.

Я же, кинув украдкой взгляд в небольшое зеркало, без особых стараний взбила свои «три пера», ни на что в сущности не рассчитывая… И в порыве чистоплотности, решила поменять полотенца в ванной, попутно загрузив «стиралку», пока та ещё работает: «Кутить, так кутить!»

Войдя в квартиру, Петренко первым делом кинулся приветствовать Жужу:

— Ух, ты! Бернский зенненхунд! Какая ты красотка, — присел он на коленки перед собакой, от неожиданности, попятившейся назад.

— Дай ей время к тебе привыкнуть, — выйдя из ванной на выручку Жуже, я потянула за рукав любвеобильного сержанта. — Она же дама! А ты к ней сразу ручонки тянешь. Это так не работает.

— Давно я не ухаживал за барышнями, — рассмеялся сержант. — Прошу простить.

И не имея возможности пощупать Жужу, он сгрёб рукой ничего не понимающего кота. Затравленно озираясь, Альф с ненавистью посмотрел на меня, не найдя поддержки. И почёсывая недовольного кошака за ухом, Петренко поплёлся с ним на кухню, где Алла уже ждала своего «избавителя» с приготовленными ей разносолами.

— Проголодались? — Лучезарно улыбнулась она, ставя тарелку перед сержантом.

Глаз Петренко загорелся, и грех — его судить за это. Аппетитная котлета, посыпанная зеленью, салат из свежих овощей и воздушные, крепко взбитые пики картофельного пюре. Такой набор кого угодно сведёт с ума.

Но идиллию нарушил Чумаков. Плюхнувшись в кресло за спиной сержанта, он сунул нос в его тарелку и закатил глаза:

— Петренко как на работу поесть сюда ходит. Ты не лопнешь, сержант?

— Мужчина должен хорошо есть, — залилась краской Алла.

«Тааааак, — подумала я. — Ничего хорошего. Кажется, девка втюрилась в глубоко женатого сержанта».

— Запас продуктов не резиновый, — продолжил Чумаков «нравоучать» заместителя. — Какой бессовестный, прожорливый подчинённый мне попался. Ест и не краснеет! С нас причитается, — улыбнулся он мне, — завтра же принесём вам чего-нибудь вкусного. А то мы уже третий день на ваших лугах пасёмся.

— Безнаказанно, кстати. — Набросившись на котлету, буквально истекающую ароматным соком, Петренко закатил глаза от блаженства. — Как в детском садике…

— Это комплимент? — Встрепенулась Алла.

— Самый настоящий, — поднял палец вверх Петренко, набивая в рот побольше пюре. Далее его речь стала совсем нечленораздельной.

— Давайте, и Вам котлетку кину, товарищ лейтенант? — Подмигнула девушка Чумакову. — Маленькую, вон ту, — указала она лопаткой на шкварчащий, румяный комочек фарша.

— Ну, если только маленькую… — неуверенно протянул Чумаков, сглатывая слюну. — Мы вообще-то по делу пришли.

— Все дела после ужина, — Алла мгновенно превратилась в «строгую мамочку». — Иначе желудки себе «посадите». — И, сердобольно подложив благодарному Петренко ещё одну котлету, она уселась за стол, благоговейно глядя, как плоды её трудов исчезают в бездонных желудках служителей закона.

***

Положив в тарелку еды, я позвала Мишу ужинать.

— Аппетита нет, — отмахнулся мальчик и, погрузившись в книгу, отвернулся к стенке.

Придя на кухню, первым делом я набросилась на Петренко с просьбами:

— Надо бы побеседовать с Мишей, по-отечески… Как-то его приободрить… Совсем пацан сине-серый в последнее время. А я, честно говоря, не знаю, с какой стороны подступиться. Способен ли разум восьмилетки адекватно воспринять творящееся вокруг? Тем более, что он остался без родителей, с чужими людьми. — Неуверенно прошептала я, смотря во все глаза на полицейских. — Не умею я общаться с детьми. Не могу и не хочу бередить его раны. Но и так оставлять всё тоже не стоит.

— Куда увезли его батю? — Спросил Петренко у лейтенанта, но тот лишь пожал плечами. — И каковы шансы, что он не умер, застряв в первой фазе?

— Небольшие, — прошептал лейтенант, озираясь на дверь, за которой в наушниках лежал Миша. — Поэтому лучше не врать парню, давая ложные надежды… Мол, придумают лекарство, соберут всех болезных и исцелят весь мир. В лучшем случае, пройдут годы. А скорее, этого вообще не случится.

— Только не рубите с плеча, — заёрзала на стуле Алла. — Парню и так сейчас не сладко.

Удалившись в зал, Петренко с Чумаковым о чём-то долго беседовали с Мишей.

Выждав минут двадцать, я присоединилась к ним с кружкой сладкого чая. Изредка всхлипывая, Миша лежал отвернувшись к стенке. Петренко, устроившись на полу, осторожно поглаживал его по вихрастой макушке.

— Всё перемелется, будет мука, — приговаривал он еле слышно. — Вот увидишь.

Жужа, умостившись вдоль хозяина, положила пятнистую морду ему на руку. Обхватив собаку за шею, Миша уткнулся в густую шерсть.

Поставив чашку на кофейный столик, я присела на край дивана:

— Миш, может, поешь? — Потрепала я его по ноге.

— Не надо, — шепнул мне Чумаков, уводя под локоть обратно на кухню. — Пусть переварит всё, как следует. Мы объяснили, что именно произошло с его родителями. Но Миша не знает, что мама погибла от руки Петренко, впав в психоз. Думаю, эту информацию он может истолковать превратно.

***

— Вы же не просто так зашли? — Подняла я глаза на лейтенанта, устраиваясь в кресле с чашкой.

— Не просто… — потупил взор Чумаков. — МЧС даёт дурные прогнозы. Заражённых с каждым днём всё больше. Сотрудники полиции разбежались. В больницах — некому работать. «Больничный городок» на Пушкина наводнила армия нежити. Началось всё с отделения реанимации и покатилось дальше, как снежный ком. В результате, дыры в заборе, проделанные местными умельцами, закрыли. Ворота на территорию «городка» наглухо заварили. А жители ближних домов частенько жалуются в дежурную часть на шум и крики, периодически доносящиеся с территории стационара. Всему виной местные наркоманы, обитающие в этом районе в большом изобилии. Прознав о том, что медицинский городок «заморозили», они ринулись на разведку, за препаратами, что в запале не вывез разбежавшийся медперсонал. Ну и, не всем повезло добраться до фармацевтического «Клондайка». Многие из них пополнили ряды зомби. Но те, что выбрались, снабжают теперь район дешёвой «ширкой». Из-за чего армия трупов, и так беспорядочно расплодившаяся, регулярно пополняется новыми «юнитами», умершими от передоза. Оперативники уже накрыли один крупный притон. Но, увы, общую картину это не поменяло. Народ в отчаянии и готов скатиться на дно. Чем и пользуются мелкие дельцы, чувствуя свою безнаказанность…

— Есть и хорошие новости, — поднял палец вверх Петренко. «Двадцать первая медсанчасть», сработавшая крайне оперативно, пока держится. В первые сутки, заметив неладное, врачи перекрыли все входы на территорию. Охрана, вооружённая, если кто не знал, — подмигнул нам с Аллой сержант, — перестреляла немногочисленных мертвяков, успевших прорваться внутрь. Очень повезло, что у главврача имелись крепкие завязки с близлежащей воинской частью, подведомственной МВД — уже много лет солдатиков направляли на лечение именно в эту больницу. В итоге, на территории медсанчасти появился патруль из «срочников». А «городок», закрыв ворота, наотрез перестал принимать «Скорые». Сначала народ взбунтовался — столько жалоб было, вы бы знали!.. — Присвистнул сержант. — Угрожали и судом, и расправой. Но теперь, люди присмирели, прекрасно осознавая свои перспективы на получение медицинской помощи. Единственная уцелевшая в городе больница поступила жестоко, но сработала правильно. И благодаря этому люди, находившиеся на ее территории, выжили.

— Перейдя в режим карантина, доктора изолировали этажи стационара друг от друга. — Перебил сержанта Чумаков. — Заперли калитки между корпусами и отправляют в отдельное крыло всех вновь поступивших, под бдительную охрану солдат. И самый любопытный факт, — ни один сотрудник не сбежал. Даже наоборот, многие из них перевезли за ворота «ЦМСЧ» свои семьи. — Закончил рассказ лейтенант. — Последовав этому примеру, завтра силовики приступят к зачистке территории второго городского стационара. Там есть всё, что нужно. Своя кухня, изолированные, просторные корпуса, медикаменты, оборудование, крепкие стены. Далее начнётся плановая организация Пункта временного размещения для электростальцев, где многие смогут получить защиту и помощь, если она им потребуется.

— Но сконцентрировать всех в замкнутом пространстве — значит потворствовать распространению болезни. — Возразила я. — Если это вирус, то важна как раз изоляция.

— Ну, мы своё предложение сделали. — Резюмировал Петренко, прихлёбывая чай. — Предлагаем вам тоже принять посильное участие, ибо «Росгвардии» мы не дождёмся. Сидеть в бетонных коробках и надеяться на лучшее — так себе затея. Скоро и на улицу-то не выйдешь безоружным. Сегодня, поднимаясь к вам, мы застрелили нескольких зомби в подъезде. Все свежие, быстрые. Без явных признаков укуса. Вот лично ты, — смерил он меня взглядом, — что будешь делать, когда закончится продовольствие?

— Не знаю, — честно пожала плечами я.

— А машину водить кто-нибудь из вас умеет? — Продолжил наступать Петренко, опасно наклоняя чашку вбок.

— Спокойно. — Вынула я кружку из его руки и поставила на стол. — Я не вожу. Но… Как-нибудь справимся. Скооперируемся с Маргаритой, в конце концов.

— И куда отправитесь? — Почти насмешливо поднял бровь сержант. — В ближайший супермаркет? Да он будет кишеть мертвецами уже к концу этой недели.

Не желая продолжать спор, я просто промолчала. Но Петренко воспринял моё молчание по-своему.

— Тогда, может быть, у тебя есть оружие? Или план по спасению? Что станешь делать, если отключат электричество, а, значит и воду? А потом неизбежно придут холода и как в этих коробках, — обвел он руками пространство, — выживать зимой?

Выйдя из-за стола, я отправилась мыть посуду, не проронив и слова.

— Обиделась? — Прищурился сержант.

— Нисколько, — честно призналась я. — Просто не задумывалась в долгосрочной перспективе, чем это может для нас обернуться… Честно признаться, я надеялась, что эпидемия вскоре пойдёт на спад… Что всё не так страшно. Что государство нас спасёт, — всплеснула руками я, привалившись спиной к холодильнику, дабы ощутить хоть какую-то опору.

— А часто ли государство тебя спасало? — Стряхнув оцепенение, Алла переглянулась с Петренко. — Теперь каждый сам за себя. И нам повезло, что шанс спастись — выпал.

— Вы поспите с этой мыслью, обдумайте… — начал было лейтенант, но его перебила Алла.

— Да что тут думать? Лично мне пойти некуда. И вообще, — надула губу она, выражая крайнюю степень досады. — На что две женщины и малолетка могут рассчитывать в этом мире? Даже Жужу выгулять не можем нормально… Жаль животину.

— Ну, с собакой вопрос, допустим, вполне решаем, — ответил Петренко, любовно разглаживая прядки на широкой спине пришедшей попрошайничать Жужи. — Заберу её завтра домой, в деревню. Пусть писает, когда ей вздумается… И вас опасности не подвергать, — уставился он на нас с Аллой.

— Значит, решено. — Подытожила я. — Не буду больше спорить… Нужно использовать возможности, а не бежать от них. Зовите, если я чем-то смогу быть полезна.