Драконий перстень

Георгий Григорьянц, 2018

Легионы Древнего Рима, ведомые полководцем Помпеем, двигаются на Армению и Кавказ. Царь Армении Тигран II Великий и его сын Артавазд пытаются остановить гибельное нашествие. Возможно, им поможет старинный артефакт – драконий перстень, который творит чудеса, придает человеку невероятную силу, но также подчиняет волю до беспрекословного послушания. Насладиться чудесами Древнего Мира, стать участником необычных событий, ужаснуться злодействам царя Митридата, удивиться поступкам Юлия Цезаря, по-новому взглянуть на Антония и Клеопатру – книга полна неожиданных поворотов, захватывает с первых страниц, будоражит воображение.

Глава 11

В торжественной обстановке утром следующего дня правитель Египта двигался к Серапеуму. Носилки в окружении телохранителей несли рабы. Птолемей в платке немес с уреем на лбу, с приставной бородкой и каменным лицом, сидел на позолоченном сиденье, рассматривая толпу в поисках Артавазда.

Было шумно и оживленно. Народ сбегался к дороге, по которой следовала пышная процессия. Все склонялись в глубоком почтении: простые смертные созерцали божество, которому надо поклоняться, но главное — оберегать, чтобы не навлечь страшные бедствия и гнев богов. Перед носилками шли стражники и жрецы, за носилками — высшие сановники государства. Не было лишь царицы и верховного судьи. Рабы замыкали шествие, ведя священного белого быка и жертвенных животных.

Серапеум являлся самым большим и величественным из всех храмов Александрии. В нем была установлена огромная статуя бога Сераписа из черного диорита, а также располагалась большая библиотека, вторая по значимости после Александрийской. Окруженный колоннадой, этот храм был хранилищем непревзойденных произведений искусства — древних статуй всех египетских богов и яркой, неординарной живописи, покрытой слоем лака и смолы. Бог Серапис, на голове которого стояла мерная пшеничная корзинка, даровал изобилие и плодородие, повелевал подземным царством и загробной жизнью и, соединяя в образе человека черты египетских богов Осириса и Аписа, выглядел как грек, что было привычнее для эллинов, управляющих Египтом. Культ этого божества Александр Македонский вывез из Вавилонии. Умирая, Александр молился именно ему.

У входа в храм процессия остановилась, фараон, держа в руках жезл сехем, спустился с носилок и ждал. Подошел главный жрец и поклонился:

— Жертвы богу принесены, ты можешь войти и получить предсказание.

— Я хочу помолиться верховному богу — покровителю моей династии, — громко объявил Птолемей своим приближенным. — Всем ждать здесь, я войду один.

Он поднялся по ступеням храма и вошел внутрь. Дверь за ним с грохотом закрылась.

— Мои просьбы по вопросам жизни и смерти Серапису, — обратился правитель к главному жрецу с раздражением, — никто не должен слышать. Всем покинуть зал! И тебе, великий провидец, тоже. И никого сюда не пускать!

Жрецы, в замешательстве от сурового взгляда фараона, который, как верили, мог испепелить человека, подобострастно поклонились и ушли. Птолемей поднял голову и посмотрел на каменное изваяние бородатого мужчины, облаченного в тунику и обутого в сандалии, — творение по заказу правителей из династии Птолемеев.

— О великий! — начал молитву Птолемей, совершая обряд воскурения и возлияния. — Ты отвечаешь за стабильность и непрерывность власти моей династии. Я принес жезл сехем, чтобы твоя мудрость излилась на меня. Проявляя терпимость к верованиям туземцев, я продолжаю чувствовать их враждебность, а также злобность окружения. Мое положение неустойчиво. Как мне поступить: усилить репрессии или смириться? — Вглядываясь в лицо божества, он ждал знака.

— Будь мужчиной! — вдруг раздался голос. — Ты бесхарактерный и изнеженный, а люди уважают сильных. Прими решение и жди неизбежного!

— Артавазд! — Птолемей узнал голос.

Из-за статуи божества с головой ибиса — бога мудрости Тота — вышел армянский царевич.

— О! — вскричал фараон. — Я уже потерял надежду увидеть тебя, единственного человека, на которого могу положиться!

— Меня и мою спутницу в твоем дворце пытались убить, но мы смогли уйти. — Артавазд привлек к себе Калестриду, обхватив рукой ее талию, когда она подошла, появившись из-за статуи богини Исиды, защитницы и покровительницы народа.

— Это все происки Трифаены! — Птолемей был расстроен. — Я сам нахожусь в постоянном напряжении, не могу расслабиться ни днем, ни ночью, ожидая удара в спину. Моих врагов пока останавливает лишь страх перед гневом богов. Что же делать? — Он смотрел на Артавазда с надеждой.

— Мы должны найти Свиток Творца, который хранится в подземелье этого храма. На этот счет есть точное указание богов.

Птолемей растерянно смотрел на царевича.

— Армянский царь Тигран общается с миром богов и духов, — вступила в разговор Калестрида. — Я сама убедилась в этом, так что поверь Артавазду.

— Когда отец был в Египте, главный жрец Великого храма в Мемфисе Пшериниптах поведал ему о Свитке, заклинания которого помогут извести нечисть в твоем царстве, — сказал Артавазд.

— Царица Трифаена и главный судья знают о Свитке и тоже ищут его, — произнесла амазонка.

— Теперь понятно, почему в этом храме жрецы со всего Египта любят проводить свои собрания, — осенило Птолемея.

— Птолемей, сехем может указать местонахождение Свитка. Вперед! Мы знаем — значит, можем.

Троица, прихватив масляные лампы, двинулась по наклонному пандусу в склеп, где был установлен саркофаг священного быка Аписа, земного воплощения бога Птаха.

— В этом склепе нет дверей, — разочарованно произнес Птолемей, осмотрев помещение.

Артавазд обошел вокруг большого черного гранитного саркофага, отшлифованного с невероятным мастерством, и предложил:

— Давай откроем крышку саркофага.

Они навалились на крышку, которая со скрипом сдвинулась.

— Внутри лестница, уходящая вниз! — воскликнул фараон.

Артавазд помог забраться в саркофаг ему, потом амазонке, наконец, залез сам, и все трое, освещая себе дорогу, стали спускаться в подземелье. Они шли долго, и казалось, что туннель, прорытый в песчанике, никогда не закончится.

— Птолемей! — вдруг крикнула Калестрида. — Взгляни на свой жезл: камни стали светиться!

Фараон изумленно посмотрел на сехем. Действительно, глаза — стеклянные камни, вделанные в бронзовый жезл, — светились тусклым красным светом.

— Бог наблюдает за земной жизнью фараона! — восторженно закричал Птолемей.

— Это значит, что мы идем в правильном направлении, — уверенно сказал Артавазд.

Вошли в ротонду, окруженную колоннами, из которой ветвились два коридора. Двинулись в первый — глаза потухли, вернулись и пошли во второй — глаза загорелись ярче. Птолемей нес жезл на вытянутой руке, поражаясь божественной силе, ведущей людей к открытию.

— Здесь, в катакомбах Серапеума, я испытываю восторг. Бог передает мне свою волю! — с пафосом говорил Птолемей, которого переполняло восхищение от происходящего. — После смерти я присоединюсь к одной из звезд на небосклоне и стану бессмертным. Мое путешествие в другую жизнь даст возрождение…

— Если, конечно, никто не сотрет твое имя на стене храма! Что ты на меня так глядишь? Ты сам говорил, что фараон не сможет возродиться после смерти, если стереть его имя, — с иронией сказала Калестрида.

Птолемей удивленно смотрел на девушку:

— Я написал свое имя иероглифами везде, во всех храмах, чтобы обрести вечную жизнь.

(Все в Египте верили: если изобразить предмет или имя, можно вдохнуть в них жизнь. Правда, если сотрут имя или напишут рядом иероглиф «зло», это помешает уйти в вечность.)

— О вечной жизни поговорим позже, — сказал Артавазд, — нужно сосредоточиться на цели нашего пути.

Они оказались в ротонде с колоннами, от которой коридор разветвлялся на три. И вновь в одном из них глаза на жезле ярко загорелись, помогая людям выбрать правильное направление. И вот — необычный колонный зал. Все стены из песчаника были покрыты яркими рисунками и рельефами.

— Боги с рисунков смотрят на тебя. Поприветствуй их, Птолемей! — Артавазд смотрел с восхищением на творение древних мастеров.

Путь преградила стена с цветным рельефом по камню: бог Ра плывет на священной ладье, восседая на золотом троне. Его корона украшена уреем. На носу солнечной ладьи, гордо вскинув головы, стоят две богини. В свите имелся также бог с головой ибиса, держащий развернутый папирусный свиток, и бог с головой крокодила. На ладье примостилась обезьянка. Слева и справа от этого рельефа высечены стражники.

— Мы у каменных ворот, которые охраняют два привратника! — воскликнул Птолемей.

— Похоже, что ладья подплыла к каменным вратам и остановилась, — фантазировал Артавазд.

Могущественный амулет «глаз Гора», который стал его трофеем в битве с Антиохом, делал мысли ясными и позволял анализировать ситуацию в нужном направлении. Чтобы неумолимые стражи пропустили ладью, нужно знать магическое заклинание.

— Это врата бога Осириса, — обеспокоенно произнес Птолемей. — За ними — царство мертвых Дуат.

— Не может быть! — с тревогой в голосе воскликнула Калестрида. — Это просто очередные ворота в следующий зал, которые нужно пройти. Смотрите, глаза на жезле горят ярче.

— Лучше повернуть назад, — обреченно проговорил фараон.

— Птолемей, боги привели нас сюда, потому что хотят твоей победы над врагами. Неужели мы отступим? Нет, только вперед! — бодро сказал царевич.

— Я даже не знаю имен этих двух привратников — стражей Дуата… — Птолемей не читал священный папирус «Книга мертвых», ему недосуг было учить заклинания, а их нужно произносить наизусть, слово в слово, поэтому благополучно миновать все преграды, как он понимал, не получится.

— Тобой овладел мистический ужас, — Артавазд старался подбодрить молодого фараона.

Царь Египта так долго был окружен религиозными сюжетами, что поверил в одушевленность предметов и событий. Соприкоснуться с богами — уникальный опыт, практически недоступный человеку! Избранные люди — такие, как царь Тигран — имеют возможность участвовать в слиянии сакральной власти и высших сил.

— Возьми себя в руки! Ты избран, мой друг! Впереди просто очередное препятствие. Мы должны его преодолеть! — поднимал дух товарища Артавазд.

— Ну, хорошо! — Птолемей, одолев суеверие, дал себя уговорить. — Что дальше?

— Ворота закрыты, — сказала Калестрида, зажигая масляные светильники на треножниках в зале. — Есть идеи, как их открыть?

В зале стало светло. Птолемей ходил взад-вперед, нервно поглядывая на изображение ладьи с богами:

— Нет, разгадать это невозможно. Ничего не получится! Мне не суждено подняться до уровня богов…

В состоянии опустошения, подавленности и беспокойства ему обычно помогала игра на флейте. Вот и сейчас, теряя контроль над своими мыслями, египетский царь грустно посмотрел на картину в камне; чтобы успокоиться, достал флейту из складок плаща и заиграл. Звуки инструмента, высокие и гармоничные, его успокаивали, заряжали позитивной энергией, очищая пространство вокруг от всего негативного. Начав мелодию «Солнце пустыни», которую всегда наигрывал, когда было невесело, Птолемей задел локтем колонну. Внезапно раздался щелчок, в полу открылся люк, откуда поднялся каменный столик с алебастровой доской-палеткой и фишками. Отскочив от колонны, как ужаленный, фараон с опаской посмотрел на столик:

— Игра сенет? Боги предлагают сыграть с ними в сенет?!

Артавазда осенило:

— Игра может помочь открыть ворота! Уверен, в ней заключен тайный шифр, несомненно, связанный с египетской мифологией!

Доска с клетками три на десять, и в каждой клетке — иероглифическое написание имен богов. Всего тридцать. Но на столе лишь семь фишек! Вид Птолемея выражал безнадежность:

— Эту игру изобрел бог Тот. Думаю, постичь замысел бога невозможно, тем более что здесь неполный набор: не хватает фишек, нет четырех палочек.

— Отгадывать загадки — по части Артавазда, — Калестрида с уважением посмотрела на царевича. — Птолемей, попробуй объяснить, что изображено на стене!

— Вся египетская мифология — сплошная загадка, — грустно сказал фараон. — За четырнадцать лет на троне я кое-что понял: египетских богов много, как звезд на небе.

— Мы найдем разгадку, если ты истолкуешь сцену на этом рельефе, — уверенно сказал Артавазд, разглядывая рисунок.

— Я не понимаю, как это связано! — Фараон был раздражен и озадачен.

Артавазд взял фишки в ладонь и сказал:

— Несомненно, надо расставить фишки в нужные клетки. Если мы правильно разместим их на доске, дверь откроется!

— Ах, вот как! — Птолемей поднял взгляд на каменный рисунок. — Мифы играют в жизни моего народа важную роль: от богов зависит судьба человека. Попробую истолковать, что вижу. На троне — солнечный бог Ра. Это точно. На палетке он здесь.

Артавазд поставил фишку на клетку. Птолемей продолжал:

— Еще я вижу божество с головой крокодила. Его я знаю! Это Себек, бог воды и разлива Нила, а с головой ибиса — бог Тот, его я тоже знаю: он создал мир одним своим словом. Вот их иероглифы на доске!

На клетки были поставлены фишки.

— На носу ладьи стоит Хатхор — привлекательная женщина с рогами и солнечным диском между ними. — Птолемей показал клетку с иероглифом Хатхор, и Артавазд поставил на нее фишку.

Торопя фараона, он подсказал:

— Рядом с Хатхор я вижу женскую фигуру с головой львицы.

— Это богиня войны и палящего солнца Сохмет. Вот ее место на доске.

— А обезьянка? — нетерпеливо спросила Калестрида.

Птолемей задумался и вдруг воскликнул:

— Постойте! Все это напоминает мне миф о разливе Нила. Часто его слышал, да и сам пересказывал маленьким дочерям Беренике и Клеопатре.

— Птолемей! Возможно, в этом мифе заключена разгадка шифра. Рассказывай, не тяни! — У Калестриды появилась надежда.

— Сказки и мифы я очень люблю.

Он говорил, а в головах друзей рождались цепочки ассоциаций, связанные с возникшей ситуацией. Миф о разливе Нила повествовал о том, что однажды из-за ссоры между Тефнут и ее отцом Ра на Египет обрушились засуха и мор. Причина: земледельцы в храмах благодарили не Тефнут, а Ра за свет и тепло, которое он дарит земле. Богиня обиделась. Если бы не ее дожди, зерно, брошенное в землю, не проросло бы! Обратившись в львицу, она покинула Египет и бродила по пустыне Нубии, в ярости убивая людей. Сухая жара в царстве сделалась невыносимой. Ра послал за любимой дочерью бога мудрости и письма Тота, который славился хитростью и ловкостью. Обратившись в павиана, бог отправился в Нубию, нашел богиню и, чувствуя недружелюбие, стал уговаривать вернуться. Тефнут, не желая слушать, сказала: «Уходи, или растерзаю в клочья». Бог Тот понял, что разумные доводы бесполезны, и подумал: «Сильный часто бывает глупым. Применю лесть против острых когтей», а вслух сказал:

— Ты самая могущественная из богинь, а боишься меня, слабую обезьяну.

— Почему ты решил, что я тебя боюсь? — удивилась львица.

Бог в обличье павиана ответил:

— Маленького скорпиона все боятся: либо убивают, либо убегают. А лев никого не боится, ему не нужно кого-то убивать, чтобы доказать свое могущество. Убивает тот, кто боится!

— Я не боюсь тебя, обезьяна. Я могущественна и отважна.

— Зачем же ты охотишься? Если вернешься, люди будут тебе приносить богатые жертвы — антилоп, козлов и прочую дичь… Хаос царит в долине Нила, а в твоих храмах не устраивают торжеств.

Львица подумала и сказала:

— Не ты заставил меня вернуться, я сама так решила!

Красивые девушки с тамбуринами и систрами в руках вышли ее встречать. Омывшись в священном озере, превратилась львица в богиню Тефнут. Ра заключил ее в объятия. С приходом богини кончилась засуха.

Завершив повествование, Птолемей озадаченно посмотрел на царевича и Калестриду.

— Обезьянка, что на фреске, — это павиан, который в то же время бог Тот? — спросила амазонка.

— Да!

— Разлив Нила — это возвращение Тефнут, которая ранее перевоплотилась в львицу Сохмет? — Артавазд в упор смотрел на фараона.

— Ну да! Еще она может перевоплощаться в Хатхор, богиню с рогами, и в Уаджит, божественное око Ра. На рельефе на лбу Ра — кобра, так это и есть богиня Уаджит.

— Таким образом, — заключил царевич, — на этом рисунке Тефнут в трех обличьях.

— Да, — простодушно сказал Птолемей. — В божественном мире своя логика и смысл.

— Надо ставить три фишки на клетку Тефнут! — Артавазд переставил фишки. — С мудрым Тотом тоже не все ясно: то он ибис, то павиан. Ставлю две фишки на его клетку и одну на крокодила.

Не успел он поставить седьмую фишку, как раздался скрежет камня о камень, и тяжелая плита в стене, вся исписанная иероглифами, сдвинулась с места и ушла куда-то вглубь: проход для людей в следующий зал открылся.

— Недаром бог Тот на рельефе с папирусным свитком! Мы найдем, что ищем!

Идемте! — Артавазд с друзьями, освещая путь светильником, первым вошел в проем.