Два перстня Рюрика

Юрий Глебович Панов, 2019

Рядом с аномальной зоной в деревне Никольевка Балашовского района дважды похищались двое друзей, которые благополучно сбегают от своих похитителей. Они имеют ладанку, в которой описано место, где в аномальной зоне спрятаны два волшебных перстня, с помощью которых князю Рюрику удалось в своё время создать первое социальное государство на Руси. Поиски перстней сопровождаются убийством человека. Кто, когда, как и почему это делал, а также результаты поисков можно узнать, прочитав данный триллер.

Пролог

Был обычный летний день. Нельзя сказать, что погода была прекласной и солнышко радовало своими тёплыми лучами, но уже то, что не было дождя, внушало хорошее настроение Глебу Дубовцеву, когда он подходил к невысокому заборчику, на котором находился ящик для почты.

Как обычно, не рассчитывая, что там что-то будет, он заглянул в него и с удивлением достал конверт. Даже сердце ёкнуло. ─ Здесь что-то необычное!

─ Павлина! ─ крикнул Глеб в открытую дверь. ─ Нам конверт!

И не дожидаясь, пока отзовётся Павлина на его призыв, вскрыл конверт.

─ «Уважаемые товарищи!» ─ прочитал он первую фразу, и сразу же по рукам его прошла дрожь, как первый признак чего-то необычного.

Даже на секунду дыхание перехватило. И он обратился своим слегка помутневшим взором на следующее предложение. ─ «Мне подсказали мои хорошие знакомые обратиться к вам со своей необычной просьбой. Дело в том, что мне достался один артефакт. И я чувствую, что он какой-то особый. И я из-за него чуть не погиб. А разобраться что к чему не могу! Вот друзья и подсказали обратиться к вам»

─ Ну, правильно! ─ проворчал Глеб, чувствуя, что загорается интересом. ─ А к кому же ещё?

─ «Это древняя медная ладанка с какими-то знаками и текстом.» ─ читает он и представляет медную ладанку. ─ Может, это что-то очень важное? Вполне возможно, но откуда в степях такая ладанка могла взяться? Хотя хозяину-казаку её передавали предки! Так что жду вас!»

Неожиданно, Павлина, взяв в руки это письмо в офисе, замерла на мгновение, смотря куда-то вдаль, а потом начала говорить каким-то чужим голосом:

«Москва 4 октября 1993 года, расстрел Белого дома.

По переулку напротив «Белого дома» стоят шесть бронетранспортёров, а между ними и «Белым домом» за колючей проволокой лежат казаки с Кубани и Хопра. Человек сто. Они не вооружены. Просто одеты в форму казаков и прибыли, чтобы поддержать и защитить Верховный Совет. Однако казаки сотни Морозова, которые держат оборону на Дружинниковской улице, стойко обороняются, при этом не стреляя.

Между тем по ним ведётся огонь не только из бронетранспортёров, но и с верхних этажей из снайперских винтовок.

К подъезду дома, где стоит военный пенсионер с соломенной шевелюрой, из сотни казаков добежали не более 5-6 человек, а остальные все полегли.

К случайно оказавшемуся там по вызову отдела кадров этому военному пенсионеру подбегает один из них. Пенсионер протягивает к нему руку и здоровается. Видимо, это его давний знакомый ещё с детства. Однако давний знакомый — казак, оказавшись около него, суёт ему в руку какую-то ладанку, прохрипев «Сохрани это!» и падает ему на руки, раненный в спину. Военный тут же затаскивает его в ближайший подъезд».

Глеб даже замер. Удивлённо смотрит на то, как она трёт своими пальцами то место, где посланец слюнями склеивал крышку конверта, даже открыл рот.

Но Павлина, вдруг нахмурив брови, произнесла. ─ «В то же время человек на верхнем этаже здания с противоположной стороны улицы, из окна, наблюдая в прицел снайперской винтовки за тем казаком, который приблизился к военнму пенсионеру, увидел, как казак передаёт что-то ему и по губам прочитал: «Сохрани это!». Нажав на курок, он видел, как упал казак.

─ Или теперь ты, наконец-то, сдохнешь? ─ довольно произносит он, улыбаясь. ─ Почему бы и нет?

Но военный пенсионер, словно услышав его слова, бысто затащил казака за основание двери.

─ Тогда таки, я найду тебя, чтоб тебе пусто было, ироду! ─ прошипел снайпер и, усмехнувшись, добавил. ─ Что же он ему передал? Или я таки не узнаю, где же находится Перстень Золотого Льва — тот древний перстень богини Сехмет, который обеспечивал египтянам всегда победу и золото?»

Павлина, очнувшись от нахлынувших чувств, отдала письмо Глебу, ничего не понимающему, и срого сказала. ─ Глеб, надо ехать! Здесь что-то очень необычное. Мы можем окунуться в очень далёкое прошлое нашей страны!

И, повернувшись, стала смотреть в окно своим отсутствующим взглядом.

─ Ну, раз надо, значит, поедем! ─ Глеб ухмыльнулся от того, что снова намечается что-то новое, тем более — в Балашове, который стал мне уже немного знаком, добавил. ─ А чего тянуть-то? Давай завтра и поедем!

Так, отправив телеграмму по представленному письмом адресу, через пару дней они сходили на перроне жедезнодорожной станции города Балашова.

Поскольку в этот раз народа, встречающего поезда с востока, было немного, то угадать в пожилом бравом мужчине с соломенной шевелюрой того самого военного пенсионера, пославшего письмо, Павлине не составило большого труда.

Это был невысокий светло-желтоволосый мужчина с такой же бородой и усами, в голубых джинсах и светлосерой футболке. Квадратная форма лица, Глебу говорила о том, что он имеет дело с человеком суровым и мужественным, прямолинейном в общении и решительным.

На лбу его имелась широкая коричневая повязка не то из кожи, не то из заменителя. Увидев нас, он без замедления направился к нам.

─ Вы не меня ищите? ─ улыбаясь, произнёс он. ─ Я — Орлов Владимир Николаевич, пославший вам письмо. А вы, видно, Глеб Дубовцев и Павлина Порошина?

─ Точно! ─ улыбаясь, кивает головой Глеб, подтверждая, что это они. Прямой взгляд им в глаза показывал, что он им доверяет и готов к сотрудничеству.

─ Пойдёмте, я вас отвезу к себе домой! ─ он повернулся к выходу, приглашая их идти за ним. Брови его немного приподнялись, внешние уголки губ приподнялись.

Собственно, что они и сделали…

─ А Балашов нисколько не изменился. ─ вдруг произнесла Павлина, обращаясь к Глебу.

В ответ он вдруг услышал, как громко хмыкнул наш водитель девятки и усмехнулся. Честно говоря, Глеб даже засомневался, но из вежливости не стал об этом говорить с Орловым.

Дома, угостив их обедом, он показал на диван, а сам ушёл куда-то в боковую комнату. Они же и его жена Валентина разместились на диване. Через несколько минут, показавшихся нам часом, он вышел из неё, неся в руках ладанку своего друга. Увидев скрещенные на груди протестующие руки Павлины, он без колебаний вложил её в руки Глеба.

Глеб смотрел на ладаку с удивлением, видя, как на её поверхности нанесены какие-то буквы, знаки и цифры. Чувствуя, что хозяину для рассказа нужна помощь этого странного артефакта, он отдал его Павлине.

Она как-то странно посмотрела на своего партнёра и произнесла. ─ Глеб, нам срочно нужносъездить в Москву в НИИ-26!

Ну, надо, значит, надо! Собирайся! ─ и, повернувшись к Орлову, произнёс. ─ Вы нас извините: в вашем деле появилась нужда в специфической аппаратуре! Но теперь зная, где вы живёте, мы скоро приедем!

Часть 1. Казачий разгуляй

Глава 1. Странный человек

1.

Июнь,2013 год

От нестерпимой боли в голове открываю глаза и трогаю пальцем шишку на затылке.

─ Где это я? ─ несмотря на то, что на мои глаза наложена повязка, в самом низу того места, где она закрывает их, имеется совсем маленькая щель, через которую струится серый свет. Страх змеёй заползает в душу.

Попробовал поднять руку и тут же почувствовал, что обе руки связаны за спиной так, то ими невозможно пошевелить.

─ Не понял?! ─ сердце от страха моментально сжалось, давя своей безысходностью, но тут же отпустило. ─ Башка, конечно, болит, но ведь свет-то есть. Значит, жив!

Автоматически голова дёрнулась и убралась от стенки, на которую опиралась, освобождая меня от её боли. Набрав в лёгкие воздуха, тут же ощутил его холодную влажность.

Однако все попытки хоть как-то скинуть повязку оказались бесполезны. Тогда, задрав голову так, что в шее позвонки хрустнули, в щелку всё-таки усмотрел небольшой свет, идущий откуда-то сбоку. К тому же руки нащупали дерево, на котором сижу. Попробовал шевельнуть ногами, но по отдельности они не работают.

─ Итак, сижу я на деревянной лавке, и небольшой свет имеется сбоку. ─ это начал мой мозг анализировать сложившуюся ситуацию. ─ Башка болит, значит именно по ней мне и досталось. Ноги связаны, руки связаны. Интересно, кому это надо?

Расположившись так, чтобы голова болела меньше, начал вспоминать.

Почему-то в голове крутится песня, которую пел Валерий Ободзинский по телевизору в каком-то фильме накануне моей поездки:

─ Птицы не люди — и не понять им, что нас вдаль влечет? Только стервятник, старый гриф-стервятник знает, в мире что почем. Видел стервятник много раз, как легко находит гибель нас, находит каждого в свой час.

Пытаюсь вспомнить, что же было в песне дальше, и, словно в помощь мне, память продолжила слова, стоило вспомнить саму мелодию песни. ─ Не зная, что нас ждет вдали, в пути сжигаем сердца свои, а грифу кажется, что это ползут по скалам муравьи.

И вот, наконец, то, что взволновало моё сердце. ─ Вновь, вновь золото манит нас! Вновь, вновь золото, как всегда, обманет нас!

─ Вот, чёрт! А как же дальше? ─ злость на то, что оказался где-то, не то в тюрьме, не то в погребе у кого-то, а может и просто в яме, не проходит.

─ Стоп! Кажется, вспоминаю: я собирался на какой-то праздник. ─ но как ни старался, вспомнить, куда же собирался, не получается.

─ Золото. Золото. Золото. ─ мысли крутятся вокруг этих слов. И вдруг, как молния. ─ Нет, не золото, а перстень… Точно, это перстень Золотого Льва или его ещё зовут — перстень богини Сехмет! Или это перстень серебряного Орла?

И вдруг, всё ушло куда-то, а я иду к автобусной остановке.

2.

Двумя днями ранее

Подхожу к воротам нашей городской администрации, но к своему удивлению обнаруживаю нескольких человек, которые суетятся из-за того, что в ворота въезжает какая-то иномарка. Хотел протиснуться в проход через основные ворота, но какой-то полицейский нахально оттолкнул меня назад.

─ Вот гад! ─ возмущаюсь таким поведением полиции, но мне в голову приходит мысль. ─ Интересно, это из-за кого он так хлопочет?

И тут мой взгляд падает на дверь здания, где находится редакция газеты «Балашовская правда», а в голове возникает авантюрный план. ─ А что, если?

Совершенно непонятно, почему, но меня вдруг понесло к этой двери. И быстро открыв её, прохожу по её коридорам и оказываюсь у запасного выхода. Открываю её и вижу трёх человек, которые ждут эту машину. Выхожу и присоединяюсь к ним сзади.

Иномарка медленно проезжает мимо и у лестницы администрации останавливается. Шофёр выскакивает и открывает дверцу.

Из машины выходит человек в чёрном костюме, чёрном галстуке на белой рубашке. Всё бы ничего, но он, почему-то поворачивается к стоящим впереди меня людям лицом, ну, и, невольно, ко мне. Всего-то это было мгновение. Но почему его лицо мне так запомнилось? Как сканер мой мозг начал изучать это лицо, которое, казалось, почему-то мне было знакомо!

─ Нос. Нос крючком, с кончика загибается вниз, крылья приподняты. ─ шепчу, невольно оценивая его. ─ Узкое длинное лицо, которое не расширяется кверху. Такой же затылок. Узкий лоб.

Меж тем человек в чёрном пиджаке вышел из машины, расправил плечи, хмыкнул, видимо вспомнив что-то, и с абсолютным чувством собственного достоинства, начал подниматься по лестнице к двери, которую услужливо открыл ему шофёр. Лишь перед тем, как войти в открытую дверь, он снова поворачивает своё лицо к нам.

─ Три родинки справа около носа. ─ невольно отмечает мой внутренний голос бросившуюся мне в глаза особенность этого человека.

Потом меня же весь день не отпускает чувство какой-то тревоги и то, что я этого человека знаю.

Как-то незаметно для себя начал вспоминать свою жизнь.

3.

1959 год, зима

В тот год наша семья из пяти человек (старшая сестра вышла замуж, старший брат женился — оба остались там, где образовали новые семьи) переехала в Балашовский район с небольшого села Курганово Свердловской области в село Никольевка.

Детей в селе Никольевка тогда было немного и, после проверки моих знаний (а я в первом и втором классе из-за русского языка оставался на второй год), попал в четвёртый класс. Но мне повезло: рядом со мной на одной парте поместили парня — Борьку Батурова: умницу, его переводили два раза вперед в классах по учёбе.

─ Ну, такой нормальный парень! ─ это включился мой внутренний голос. ─ Всегда выручает.

В целом это был довольно послушный и порядочный парень: если вдруг нос расшибу, или ногой зацеплю что-то под партой или фингал под глаз получу от кого-то из страшеклассников, он помогал мне, хоть как-то выкручиваться.

─ Ну, вот какого чёрта ты лез туда, куда тебя не просят? Узнавать любишь что-то новенькое, и лезть, куда попало! ─ это опять высказал своё мнение мой внутренний голос. ─ Вот и получил. Это ведь не город: здесь все на виду. И можно быстро получить!

─ В общем, дело было так: в том же классе вместе со мной учился другой парень — Савелька Чаков, всего на год старше меня.

─ Нос крючком, с кончика загибается вниз, крылья приподняты. ─ произносит внутренний голос, невольно оценивая его. ─ Узкое длинное лицо, которое не расширяется кверху. Такой же затылок. Узкий лоб. И, главное, три родинки справа около носа! Ещё тот раздолбай! Любитель пакостить. Да так, чтобы виноватым оставался кто-то другой, но только не он! Или заработать. Помнишь, как он заработал пять рублей?

─ Да, помню. Его тогда старшеклассники уговорили прыгнуть зимой в сугроб с крыши школы. А там было выше второго этажа: не каждый прыгнет. А он прыгнул!

─ А когда он от учительницы Клавдии Ивановны по партам в классе убегал? ─ вмешался внутренний голос. ─ Вы ещё тогда всем классом ржали, как кони!?

─ Ну, да. Но мне хотелось обратить внимание на другой случай, в котором и мне тоже досталось.

Тогда была зима, двадцать пять градусов мороза. Но мы с Савелькой и Борькой после школы пошли после уроков не домой, а на речку. Быстро нашли себе занятие — кидать всякие камни и ветки на лёд, чтобы проверить, тонкий ли он или нет. Ну, вот: кидали мы, кидали, а он не трескается!

В общем, видя, что лёд крепкий, мы вышли на него. Причём Савелька откуда-то притащил огромную корягу, чтобы закинуть её подальше: ведь всем известно, что чем дальше к середине реки, тем тоньше лёд из-за сильного течения. И, недолго думая, кинул её! Лёд, конечно, треснул, но при этом потянуло и его в полынью — это коряга зацепилась за рукав его куртки и он, потеряв равновесие, провалился в холодную воду. Но, хуже всего было то, что он, каким-то образом успел схватить рукой Борьку! Вот так в воде оказались они оба.

Естественно, что мне ничего не оставалось, как забыв на минуту о страхе, охватившем всё моё существо, упасть на живот и протянуть руку Борьке, чтобы начать его вытаскивать на берег. Хорошо, что провалился он не так далеко от берега, и мне удалось его быстро вытащить. И только после этого, протянув Савельке руку, начал вытаскивать его из воды. Однако, самое непонятное произошло именно тогда, когда он был вытащен на берег: неожиданно сильным ударом Савелька сбил с ног Борьку, а мне заехал по лицу кулаком!

Мы с Борькой лежали на снегу, напуганные до смерти, и смотрели, как Савелька со своим портфелем удаляется домой, словно ничего не случилось, несмотря на то, что и он и Борька были мокрыми насквозь.

Пока мы с Борькой шли домой, одежда на нём замёрзла. И уже у его дома был громко слышен звук того, как на нём замерзает одежда: такой отчётливый скрип и треск!

На следующий день Савелька, как ни в чём не бывало, пришёл в школу, а Борька болел целую неделю. Все были удивлены этим.

На уроках учителя хвалили меня за то, что не испугался и помог вытащить своих друзей из реки. Всё бы было хорошо, если бы не Савелька, который молча показал мне кулак и долго не разговаривал со мной.

4.

Двумя днями ранее

─ А если это был Савелька? ─ вдруг вмешался внутренний голос. ─ Ну, тот, который в чёрном пиджаке и галстуке. Который вышел из машины и посмотрел ещё на вас?

─ Да брось, ты! ─ ворчу, и даже не сомневаясь в этом. ─ Это кто-то очень важный и богатый. Нет, это не Савелька! Чего ему здесь, в Балашове надо? Такие как он где-нибудь в Москве ошиваются!

─ Вот-вот! ─проворчал внутренний голос. ─ Как раз именно поэтому и надо разобраться.

─ Вы не знаете, кто это такой? ─ как можно небрежно обращаюсь к одному из стоящих рядом мужиков. Но тот вертит отрицательно головой.

─ Да вы что? Не знать, кто это такой? ─ возмутилась молодая женщина, стоящая рядом, услышавшая и видевшая ответ соседнего мужчины. ─ Да это же американский инвестор Сав Чакман, крупный бизнесмен! И прибыл он сюда потому, что собирается купить ЗАО «БалашовБелстарАгро»! Скоро предстоит продажа этого ЗАО на торговой площадке ОАО «Российский аукционный дом». Вот, наверное, на разведку прибыл сам!

─ А что, БалашовБелстарАгро сделали банкротом? ─ удивляюсь тому, что услышал.

─ Да вы что, нашу газету не читаете? ─ её строгие и слегка злые глаза уставились на меня на какое-то мгновение, но потом, справившись с собой, она улыбнулась и начала, отвернув какой-то лист блокнота, мне читать. ─ Решением Арбитражного суда Воронежской области от 01.10.12 г. по делу №А14-15091/2012 это предприятие признано банкротом, открыто конкурсное производство. Оно будет продаваться единым лотом как всё имущество. У них, кроме домов, имеется огромные участки земли!

─ Вот это да! ─ невольно вырвалось у меня. ─ Надо же сколько лет прошло.

─ А вы что, его знаете? ─ взгляд женщины вдруг прищурился, брови её поползли вверх, образовав морщины на лбу, глаза расширились, а рот приоткрылся, выражая удивление, и она тут же извлекла откуда-то блокнот и ручку. ─ Не могли бы мне дать интервью по этому поводу?

─ Да вы что? ─ ориентируюсь мгновенно. ─ Я это. Про автомобиль!

─ А-а-а. ─ потеряв ко мне всякий интерес, она мгновенно спрятала и блокнот и ручку, а затем, повернувшись, пошла к двери «Балашовской правды».

5.

Тот же день

─ Сав Чакман. Сав Чакман. ─ почему-то крутилось в моём мозгу, пока я шёл от администрации к остановке автобуса номер восемнадцать. И вдруг, как озарение. ─ Савелий Чакин! Точно: Савелий Чакин! А что же было у нас тогда, в пятьдесят девятом году после зимнего купания?

И память услужливо перенесла меня в тот год.

Борька тогда заболел и не пришёл на занятия в школе, а вот Савелька? Тот наоборот, пришёл и зло поглядывал на меня и при первой возможности показывал кулак. И это за то, как потом оказалось, что его вытащили последним!

Как только нас отпустили с последнего урока, стараясь не встречаться с Савелькой и мучаясь от неизвестности, я оказался у дома Борьки. Постучав в окно и увидев радостную физиономию Борьки и его руку, которая взмахом своим приглашала пройти внутрь, шагнул в деревянную входную дверь, чтобы передать домашнее задание от нашей учительницы.

У Борьки мне до этого ещё не приходилось бывать дома, так как его семья, как и моя, только в этом году оказалась в Никольевке. Ради справедливости надо отметить, что и семья Савельки Чакина тоже в этом году впервые оказалась в Никольевке. Может, поэтому мы как-то и оказались вместе?

Конечно, чтобы не забыть, зачем, собственно, был совершён данный поход к Борьке, ему тут же было передано домашнее задание нашей училки. Пока тот переписывал каракули из моего дневника, периодически спрашивая меня, что там написано, мне было интересно посмотреть фотки в рамочках на стенке.

─ Ба, да у Борьки, оказывается, казачья семья! ─ это проснулся мой внутренний голос, когда глаза рассматривали фотографию, на которой в центре сидел бородатый казак, рядом — молодая женщина-казачка, рядом с ними в первом ряду с двух сторон — по одной девчонке в таких же одеяниях, как и их мать. Во втором ряду стояли четыре парня, один другого меньше. При этом самый малый из них чем-то походил на Борьку.

─ Что, интересно? ─ это Борька, оторвавшись от писанины, взглянул на меня и не смог не выразить своих чувств: на лице его было написано неподдельное счастье, а внешние уголки губ приподнялись и немного отвелись назад. ─ Это наша семья — семья атамана Батурова!

И тут же глаза его потускнели, внешние уголки губ опустились, а брови свелись ближе друг к другу. Мне даже показалось, что в его глазах блеснули слёзки. Махнув рукой, он повернулся к моему дневнику и продолжил списывать задание.

─ Странно. ─ отозвался на это мой внутренний голос. ─ Он точно что-то скрывает!

Кивнув ему головой в знак согласия и уважения к его семье, мне ничего не оставалось, как продолжить осматривать его квартиру.

─ Квартира, как и наша. ─ подумалось мне. ─ Ничего лишнего — всего по малу.

─ Хочешь, я тебе покажу одну штуку! ─ как заговорщик, Борька посмотрел на меня: брови его немного приподнялись, а веки расширились, ожидая моего ответа.

─ А как ты думаешь, конечно, хочу! ─ тут же вылетело из моего рта: люблю всё загадочное!

Покопавшись где-то внизу, Борька достал небольшую медную пластинку зелёного цвета с обычной верёвкой.

─ Ты, глянь, какую ладанку отец передал мне перед смертью! ─ глаза Борьки заблестели, передавая мне его возбуждение.

─ А ведь это нагрудная ладанка. ─ включился внутренний голос. ─ И, надо полагать, не одно поколение её носило!

─ Пожалуй, это так. ─ соглашаюсь с его наблюдательностью.

─ А ты прочитай! На ней даже что-то написано!

Действительно, смотрю, а на ладанке имеются какие-то знаки. Невольно, выполняя требование внутреннего голоса, начинаю изучать то, что было выбито каким-то инструментом. ─ «Н. 243 ш. на юг от песчаной головы кобры до дерева Ҩ. Копать у основания. Там ПБО и ПЗЛ». ─ Ничего не понятно!

Как-то сразу же мои глаза от стыда, что не могу разобрать то, что написано, устремились вниз, лицо покраснело, а дыхание даже сбилось.

─ Да, ладно тебе! ─ усмехнулся Борька. ─ Я сколько раз не читал это, никак не могу запомнить, не то что понять. Плюнь и забудь! Я так и сделал.

─ Ну, спасибо, друг, выручил! ─ это свою точку зрения изложил мой внутренний голос, выручая и меня тоже.

Тут переписывание задания закончилось и медная ладанка исчезла где-то в глубине обычного барахла Борьки.

6.

Тот же день

Еду в автобусе, а память меня возвращает в лето 1960 года.

─ Борька! ─ стучу в окно и кричу, пока тот не показывается за стеклом. ─ Борька! Давай выходи, Савелька уезжает!

Борька кивает головой и через пару минут появляется в дверях. А через несколько минут мы с Борькой стоим у огромной машины, в которую одну за другой заносят и укладывают шкафы, столы, кровати и ещё какую-то ерунду.

Неожиданно поднимается ветер и из какого-то шкафа вырвались несколько листков, сделав несколько кругов и вращаясь, ударили по нам. Невольно, мне и Борьке удалось схватить по листку.

Савелька, усевшись на что-то в кузове грузовика и увидев нас с Борькой, довольно улыбаясь, показал нам кулак. А мы, так и стояли, как деревянные идолы, пока этот грузовик не скрылся из виду.

И только тогда начинаю чувствовать что-то в своей руке. Поднимаю к глазам и вдруг вижу — это какое-то объявление!

─ Читай! Читай! Это очень важно! ─ давно не ощущал такой настойчивости внутреннего голоса и тут же уткнулся в текст, который был не с начала.

─ «В сентябре 1940 года все усилия Аненербе были направлены на поиски неких артефактов или мифов и легенд, способных дать Третьему Рейху новое оружие, которое помогло бы выиграть во Второй Мировой войне. На территории СССР руководителей Аненербе интересовали три места:

— Крым, где искали и не нашли королевство готов.

— Кольский полуостров, где искали следы пропавшей Гипербореи.

— Рязанская область и примыкающая к ней часть Балашовского района Саратовской области, что искали точно неизвестно, но на этот счет есть различные теории. Наиболее вероятно, это какой-то артефакт или ритуальный предмет скифов, дающий власть, золото и могущество.

В декабре 1941 года командующий немецкой группой армий «Центр» фельдмаршал Фёдор фон Бок (необычное для потомственного немецкого военного русское имя с греческими корнями) получает из ставки Гитлера весьма странную директиву. Директива фюрера запрещает любые обстрелы и авиабомбардировки в пятимильной зоне вдоль Оки, начиная от Рязани и по направлению к Мурому, а также Хопра возле деревни Никольевки. При этом он приказывает обеспечить надежное прикрытие специальной поисковой группе для заброски в леса Рязанской области и Балашовского района.

И это при том, что положение группы армий «Центр» в тот момент было очень сложным. В месте предполагаемой заброски в Рязанской области находится древнее городище (неизвестной культуры), а по соседству — описываемый нами «странный объект», названный Рязанским Стоунхенджем. В Балашовском районе — это пьяный лес возле деревни Никольевки.»

Под углом к тексту крупными буквами рукой Савки написано «Важно!»

Уже потом, во взрослом возрасте, мне снова пришлось встретиться с этой информацией.

Текста самой директивы не сохранилось в переписке фельдмаршала с разными лицами (в доступных рассекреченных источниках). Также в его личных дневниках нет упоминаний о поисковой группе Аненербе, но сам документ, по различным источникам, определённо был.

Поисковая группа несомненно принадлежала Аненнербе (общество «Наследие предков»), одному из структурных подразделений СС, с деятельностью которого связано множество тайн Третьего рейха. Достоверно известно, что его члены совершали экспедиции в Тибет и Среднюю Азию, искали там духовные «ворота древних Ариев» — Шамбалу.

Помимо этого Аненербе разыскивало по всему миру различные оккультные артефакты, например, легендарную чашу Грааля, молот Тора или копье Вотана, с помощью которых, фюрер надеялся получить магическую власть над миром. И на территории СССР агенты Аненербе очень тщательно искали следы германского присутствия.

Общество «Аненербе» было серьезной и очень влиятельной организацией, обладало великолепно отлаженной системой сбора информации и не стало бы готовить своих специалистов к заброске за линию фронта не имея для этого очень серьезных причин. Если древние арии или их потомки жили на рязанской и балашовской землях, то эти земли скрывают нечто, что привлекло внимание столь необычной организации. Можно однозначно предполагать, что экспедиция имела прямое отношение к оккультным интересам Третьего рейха и осуществляла поиск сокрытых в земле оккультных артефактов.

Мало кто знает, что вся символика Третьего Рейха была основана на рунических символах, так например символ СС «двойная молния» — это руна победы. Специальные охранные руны, разработанные мистиками Аненербе, наносились на всю военную технику и даже на каски солдат, так как предполагалось, что это сделает их неуязвимыми. Аненербе разработало свои руны и для зданий госучреждений, и для войсковых частей. Целый институт работал над созданием новой религии и особых ритуалов, его сотрудники занимались парапсихологией и спиритизмом, что в Германии было официально запрещено (во всяком случае простым смертным). Несмотря на всю внешнюю мистику, методы работы Аненербе были вполне стандартными — разграбление музеев и библиотек на оккупированных территориях.»

Когда Борька открыл кулак, он расправил свою бумажку и передал её мне. Смотрю на неё и ничего не понимаю: там рукой Савельки школьной прописью написан какой-то текст!

─ Читай всё, что там написано! ─ потребовал внутренний голос.

─ «Н. 243 ш. на юг от песчаной головы кобры до дерева Ҩ. Копать у основания. Там ПБО и ПЗЛ» ─ бормочу, качая в стороны головой. ─ Ничего не понятно!

От удивления брови Борьки сильно поднялись, образовав морщины на лбу, глаза расширились, а рот приоткрылся. С трудом, очнувшись, он тихо произнёс. ─ То же самое написано на моей медной ладанке! Но что это значит, не знаю!

─ Так ты говоришь, тебе ладанку отец передал? ─ забыв про Савельку, спрашиваю Борьку.

─ Да, так и было… ─ уверенно произнёс Борька, глядя мне в глаза. ─ Только сказал: «Береги её! За ней могут охотиться плохие люди!»

─ А что написано на ней не сказал? ─ продолжаю интересоваться.

─ Не сказал… ─ глаза его вдруг потускнели, выражая скорбь об отце, и внешние уголки губ опустились.

─ Плохо. ─ произнёс внутренний голос. ─ Придётся самим расшифровывать!

Но тут у меня в голове возник новый вопрос. ─ Борь, а ты Савельке не показывал свою ладанку?

─ Да ты что? ─ возмутился Борька, удивлённо подняв брови и расширив глаза от неожиданно пришедшей в голову мысли. ─ Ты, думаешь, он у нас побывал?

Мысль о том, что брезгливый Савелька каким-то образом покопался в барахле Борьки, была отброшена сразу же, и тут же возник ответ на вопрос Борьки. ─ Да нет. Тут что-то другое. А вот откуда это Аненербе известно стало, следует подумать!

Мне показалось, что Борька даже как-то свободнее вздохнул от того, что отцовская ладанка останется у него…

─ И всё же, что значит этот странный текст? ─ еду в автобусе, наблюдаю, как люди входят и выходят из автобуса, а в голове звучит опять этот странный текст. ─ «Н. 243 ш. на юг от песчаной головы кобры до дерева Ҩ. Копать у основания. Там ПБО и ПЗЛ».

7.

День пленения

Неожиданно слышу какой-то шум слева от себя. Поворачиваю голову, но ничего в щель не вижу. Страх змеёй вползает в душу. ─ Это что? Или это кто? Может, кроме меня здесь есть ещё кто-то?

─ Эй, здесь кто-то есть? ─ тихо шепчу пересохшим ртом.

─ У-ху… ─ отзывается глухо кто-то. ─ У-ху…

И небольшое облегчение, что здесь нахожусь не я один, выталкивает страх из души.

─ Слушай, а если ты поможешь освободиться этому кому-то? ─ неожиданно, внутренний голос выдаёт интересную идею, которая перекрашивает темноту на душе и делает поворот от безысходности, давая надежду на будущее. И мозг тут же начинает работать в этом направлении.

─ У тебя же кисти рук свободны. Да и рот — тоже! ─ такой подход вселил надежду.

─ Слышь, сосед. Давай попробуем освободить друг другу руки! ─ не узнаю свой голос: он стал хриплым, отрывистым, но с надеждой. ─ Если согласен, скажи «У-гу»!

─ У-гу. У-гу. ─ послышалось слева.

А в моём мозгу прозвучало. ─ У него рот заклеен! А у меня нет!

─ Так, слушай внимательно: у тебя кисти рук свободны? ─ в ответ тишина.

─ Завязаны руки. Видишь, молчит! ─ включился внутренний голос. ─ А, может, ты начнёшь? У тебя же руки свободны! Наклонись к нему и развяжи ему руки!

Приподнявшись немного над лавкой, делаю рывок влево. ─ Раз и два, три!

─ Теперь повернись к нему спиной и руками попытайся нащупать его руки. А потом спустись вниз до кистей!

Поворачиваюсь спиной к человеку и начинаю его ощупывать кистями, качаясь от каждого рывка вниз. Наконец нащупываю верёвку, которой завязаны кисти рук. Попытка развязать узел с первого раза оказалась безуспешной. Представляю узел и ищу концы. Наконец, нашёл и пытаюсь расслабить узел: один, два, три, четыре!

─ Наконец, что-то пошло! ─ ободрил внутренний голос меня. Испарина выступила на лице и лбе, но попытки освободить руки его пока безрезультатны. И снова! Уже, когда подумал, что ничего из этого не получится, узел начал сдаваться.

─ Давай, давай! Что-то пошло! ─ поддержал внутренний голос меня, у которого вся футболка стала мокрой.

Кое-как освободил ему руки и упал рядом.

Естественно, я не ничего не видел, но слышал какой-то шум рядом и движение. Однако в какой-то момент, находясь лицом и животом на деревянной скамейке, вдруг почувствовал, как чужие руки схватили мои кисти рук и начали освобождать их от верёвки.

─ Фу! Наконец-то! ─ невольно вырвалось у меня, когда обе руки приобрели свободу. И сам не понимая, что делаю, сдёрнул повязку с глаз! А руки сами продолжали освобождать всё остальное.

Открыв глаза, вдруг обнаружил, что нахожусь в каком-то деревянном помещении, а мой спаситель настойчиво освобождается от своих пут, находясь спиной ко мне.

─ Баня? ─ хрипло произношу, оценивая помещение, улыбаясь тому, что вдвоём мы смогли изменить ситуацию в свою пользу. ─ Кто же ты, мой спаситель?

─ Это ты, Володька, мой спаситель! ─ произносит этот человек и поворачивается ко мне лицом.

─ Борька? ─ моему удивлению нет предела: не соображая, что и как, несусь к нему, раскрыв руки для объятий. Ещё мгновение и мы, как в детстве, обнимаемся. Вот это поворот устроила нам судьба!

8.

Тот же день

─ Ну, ты даёшь! ─ только и выдохнул мой детский друг Борька Батуров, улыбаясь. ─ Не мог прийти раньше? Я тут уже третий день маюсь!

─ Кто же тебя так? ─ спрашиваю, а у самого уже готов ответ. ─ Это Савелька!

─ Кто? Кто? ─ потирая ушибленную голову и улыбаясь, переспрашивает Борис.

─ Наш одноклассник, Савелька Чакин, вот кто! ─ высказываю свою мысль. ─ Только теперь это не Савелька Чакин, а американский инвестор ОАО «БалашовБелстарАгро» Сав Чакман!

Усмехнувшись, довожу до сведения своего друга то, что ещё не все в городе знают. ─ Вот такой стал наш Савелька! Земельки ему теперь надо много. Того и гляди твою Никольевку вместе с жителями купит!

─ Да ты что? Вот это да! ─ усмехнувшись тому, что говорю, удивлённо мотнул головой и уставился на меня. ─ А, может, это не он?

─ Конечно, доставлял сюда нас не он сам, а купленные им помощники. ─ в голове начинает проясняться. ─ Ты как здесь оказался? Не с помощью полиции?

─ Да, похоже, Володя, именно так всё и было! ─ он отвёл и опустил глаза на пол бани от стыда. ─ Надо же, как опозорился.

─ Вот-вот. И я в самый последний миг видел полицейского. ─ мне стало стыдно от того, что потерял бдительность. ─ И вот оказался здесь. Ясно, что сделали это ребята купленные!

Осторожно приоткрыв дверь бани, вижу одного охранника, но не полицейского. Даже оружия у него нет. Прикрываю дверь так, чтобы не шуметь.

─ Борис, а здесь нас с тобой охраняет кто-то один из них. ─ тихо шепчу ему, прижимая палец ко рту. ─ А нам самим надо как-то отсюда смываться!

Борис замер, внимательно слушая меня какое-то время, а потом начал вертеть головой в поисках чего-то такого, чтобы оглушить охранника. Я делал то же самое, но его взгляд первым остановился на камне, которых было много для создания пара.

Качаю отрицательно головой. ─ Вот тогда точно нас упрячут в тюрьму! Нет, мы пойдём другим путём…

И тут мой взгляд упал на лежащие верёвки, которыми нас опутывали. Показываю на них и на липкую ленту, которой заклеивали рот Бориса.

Охранник, включив громко телевизор, даже не слышал, как мы окружили его, а скрутить и заклеить рот ему, было делом нескольких минут.

Мы шли осторожно берегом реки Хопёр, стараясь быть скрытыми от посторонних глаз.

─ Как ты думаешь, за что Савелька с нами так? ─ произнёс Борис, повернувшись ко мне лицом.

─ Почему-то сегодня мне в голову несколько раз приходила твоя ладанка. ─ говорю то, что пришло первым в мою разбитую и больную голову, нисколько не заботясь о своём авторитете.

─ Но ведь по ней невозможно что-то понять! ─ Борис посмотрел на меня с сожалением. ─ Да и я не знаю, как с ней поступить дальше: валяется где-то в доме!

─ Это ты не знаешь, а Савелька-то — знает! Вот только не может расшифровать то, что там написано. ─ мгновенно появившаяся в моей голове идея вдруг объяснила причину того, что с нами сделали. ─ Потому нас и оставили в живых!

─ Надо её найти первыми! ─ вдруг вырвалось у меня. ─ Так что давай-ка рванём к тебе. Ты ведь в Никольевке по-прежнему живёшь?

Борис, соглашаясь, кивнул головой.

В это время мужская рука набрала на компьютере следующий текст. ─ «Страннику. Сегодня неизвестными лицами был избит и повязан военный пенсионер Владимир Орлов. В бессознательном состоянии он был доставлен в дер. Никольевка и помещён в одну из деревенских бань. Там он встретил своего друга детства Бориса Батурова, которого туда поместили три дня назад. Обоим удалось бежать.»

Через несколько минут им был получен ответ. ─ «Продолжайте наблюдение. Странник.»

Глава 2. Ладанка

1.

2013,лето

Снова головная боль, от которой очухиваюсь и опять лежу где-то, но в этот раз подо мной немного сена и связаны только руки и ноги.

Открыв глаза, вижу, как через щели в деревянной крыше пробивается свет.

─ Где это я? ─ простой вопрос, казалось бы, но на него нет ответа у меня. Повертев головой и увидев рядом Бориса, как-то даже сразу спокойней стало на душе. ─ Ну, хоть не один.

Невольно в памяти возникают моменты, как мы с Борисом выбрались из заключения. ─ Вот, гады, а щаз-то мы кому помешали? И опять шваркнули по башке! Что, нельзя было выбрать другой способ?

Пальцы невольно стремятся к затылку, где у меня уже образовалась вмятина с кровью, которая отозвалась сильной болью, но связанные руки не позволяют её потрогать.

─ Сволочи! Разве так делают? ─ мотаю головой по сену и вижу, как оно окрашивается красной краской.

Чтобы как-то уйти от этого неприличного видения, поворачиваюсь и, наклонившись, плечом пытаюсь привести Бориса в чувство. Однако и это оказалось бесполезным. Повернувшись на живот, поджимаю колени под брюхо и пытаюсь встать. С четвёртого раза, когда я помогал себе головой, почти встал, но тут же запнулся и упал, больно ударившись головой обо что-то и, наверное, заматерился бы, если бы не услышал песню.

Пела то ли девушка, то ли женщина низким голосом под гитару и так хорошо, что замер и забыл про свою боль.

« ─Там во рву на ветру чей-то конь вороной. Там казачка убита лежит. А вокруг тишина, только речка журчит. Здесь недавно гремела война».

Словно услышав эту песню, зашевелился Борис и удивлённо уставившись на меня, тихо произнёс. ─ Мы что с тобой? Снова? Только где? Не понимаю.

─ А я понимаю? ─ вылетело это из моего рта вместе с наклоном головы, видать, так странно для него, что он уставился на меня, подняв правую бровь и опустив левую, а потом голову — куда-то вниз, откуда доносилась песня.

─ Это кто, интересно, поёт? Что-то голос знакомый. ─ в голосе его явно послышалась заинтересованность, меж тем песня продолжилась. ─ И хорошо поёт!

Мы, замерев и открыв рот, сидели и слушали песню.

Тут Борис, несмотря на разбитые губы и большой фингал под правым глазом, вдруг начал подпевать ей, сначала тихо, а потом — всё громче и громче.

Песня стихла, но Бориса словно канатом потянуло к краю сеновала: он встал и, качаясь из стороны в сторону, двинулся, подпрыгивая двумя связанными вместе ногами, к краю, где услышал песню.

─ Эй, казачка! Настёна? ─ крикнул он, склонившись над высоким деревянным парапетом. ─ Это ты пела? Или это мне показалось?

Чувствуя, что могу пропустить нечто особенное, делаю такие же прыжки к нему до тех пор, пока не облокотился на большое бревно и не направил свой взгляд вниз.

─ Да, я! ─ громко произнесла молодая девушка, выйдя из-за угла и держа в руке гитару.

─ Настёна, ты что ли? ─ удивлённо произнёс Борис, вглядываясь в девушку.

─ Я, дядь Борь. А ты как там оказался? ─ удивлённо произнесла она. ─ Да с тобой ещё кто-то из мужиков?

─ Я бы и сам хотел это знать! Какая-то сволочь по башке треснула, да мешок на голову надела. А потом мы здесь и оказались! Ты, вот что, Настёна. ─ пробормотал Борис, но, довольный тем, что появился хоть кто-то знакомый, добавил. ─ Освободи-ка нас! А то кто-то повязал нас по рукам и ногам!

Девушка тут же, отложив гитару на скамейку, полезла на сеновал и начала развязывать нам руки и ноги. Когда Борис был освобождён от пут, улыбаясь, спросила. ─ Дядь Борь, а чо енто с вами? Кто связывал-то вас?

─ Эх, Настёна. ─ проворчал Борис без злобы. ─ Я бы и сам хотел это знать! Два раза за один день. Не слишком ли это много?

─ Не знаю, дядь Борь. ─ руки девушки упорно боролись с верёвками, изредка подлетая к усмехающемуся лицу.

─ А вы здесь вчера вечером никого не видели? ─ поинтересовался Борис, обнимая девушку. ─ Спасибо тебе, голубушка!

─ Да я чего? Я — ничего. Вот только Зорьку проводила в стадо. ─ она явно смущалась таким мужским отношением к ней. ─ Точно, вчерась двое мужиков чо-то здеся кружилися!

─ Мы с Володей как-нибудь специально придём послушать твои песни!─ улыбаясь, Борис кивнул довольной похвалами девушке. ─ Маме привет передавай! А нам, видать, надо отсюда смыватьси поскорей! И, ежели чо надо помочь, скажи. Поможем!

По лестнице мы быстро слезли с сеновала и направились к дому Бориса.

Мужская рука на компьютере набрала следующий текст. ─ «Страннику. Те же пенсионеры были в бессознательном состоянии доставлены на сеновал «Старой мельницы». Им освободиться помогла какая-то местная молодая казачка.»

Скоро пришёл ответ. ─ «Продолжайте наблюдение. Странник.»

2.

В тот же день, Никольевка

Дом Бориса находился не так далеко от того места, где нас повязали и бросили на сеновал. Борис шёл, задумчиво опустив голову.

─ Да ладно, тебе! ─ хоть как-то поднять настроение Бориса пытаюсь, но он только рукой махнул. Так и шли мы до его дома.

─ Борис, ты, где был? ─ нам навстречу выбежала Оксана, его жена, удивлённо рассматривая меня. ─ А это кто?

─ Всё нормально. ─ успокоил он жену, обняв и поцеловав её. ─ Это мой школьный друг Володя Орлов. Помнишь, я как-то о нём тебе рассказывал?

─ Ну, чего вы, мужики, встали? ─ засуетилась сразу же она, кивнув мне. ─ Давайте, проходите к столу! Всё готово.

─ А это что? ─ увидев красное пятно крови на голове мужа, когда тот нагнулся к умывальнику, нервно произнесла она. ─ Откуда кровь?

─ Не поверишь. Но со вчерашнего дня по моей башке дважды досталось чем-то тяжелым! ─ смывая мылом кровавое пятно и дотрагиваясь до шишки, произнёс он. Оксана меж тем своими нежными руками обмывала раны мужа, и слушала его объяснения. ─ В первый раз нам досталось от Савельки Чакина, а теперь, вот, даже не знаю от кого.

Вытираясь протянутым полотенцем, Борис посмотрел на меня и произнёс. ─ Володь, а ты чё стоишь-то? Давай, умывайся. Башка-то у тебя вся в крови, небось!

И я тут же, получив в руки полотенце, понимаю, что пришла пора приводить себя в порядок

Когда мы, Борис, Оксана и я, сели за стол, Борис, подмигнув Оксане, вдруг произнёс. ─ Володь, сколько лет мы не виделись?

Не дожидаясь моего ответа, Оксана вдруг поднялась и исчезла на кухне, чтобы через мгновение оказаться за столом с графином вина и тремя бокалами, в которые Борис начал наливать его.

А мне вдруг стало как-то не по себе от того, что никак не мог вспомнить. И тут как молния, ударило. ─ С девяносто третьего!

─ Так вот, Оксаночка, именно этот товарищ меня и спас от гибели! ─ повернувшись к ней и передавая ей налитый бокал вина, произнёс он, наливая мне такой же бокал. Себе налил в последнюю очередь. ─ Давайте выпьем за его здоровье!

─ За нас всех! ─ смущаясь, поправляю его тост, чокаясь с ними.

Сладкая истома вместе с красным вином потекла по моим жилам, вливая новую жизнь в тело.

Невольно вспомнился тот девяносто третий год…

─ Москва, четвёртое октября девяносто третьего года. ─ Борис посмотрел на Оксану, нежно улыбаясь. ─ Помнишь?

─ Ну, как же не помню? ─ усмехнулась Оксана. ─ Мне тридцать два, Маринке — тринадцать, Саньке — десять, Наташке — шесть. Все жрать хотят, а в магазинах — шаром покати! И, ежели ба не домашнее хозяйство, погибли бы мы от голода все!

─ Да, не простое было время. ─ усмехнулся Борис. ─ Нас тогда сотник Морозов уговорил ехать в Москву. Говорит, Верховный Совет надо защищать!

─ Я тогда тебе сколь раз говорила — не езди! ─ Оксана посмотрела на мужа и даже рукой тихонько ткнула в плечо. ─ Как знала, что это всё плохо кончится!

─ Тогда, по переулку напротив «Белого дома» стояли шесть бронетранспортёров, а между ними и «Белым домом» за колючей проволокой лежали мы с казаками с Кубани. Человек сто, наверное. ─ Борис усмехнулся, и невольно рукой потрогал свои седоватые усы. ─ Самое интересное было в том, что мы не были вооружены. Мы были просто в форме казачьей!

Словно вторя его настроению, из телевизора, который был включен, раздалась песня. ─ Чёрный ворон, чёрный ворон, что ж ты вьёшься надо мной!

Оксана, услышав эту песню, откуда-то достала платок и начала молча невольно вытирать слёзы, которые катились по её щекам.

─ А ты, Володя, как оказался на той площади? ─ его вопрос выдернул меня в настоящее время.

─ Как. Как? Да меня в Москву вызвали по моим пенсионным делам: чо-то у них там не сходилось. Хотя я добросовестно отслужил свои двадцать пять лет! ─ усмехаюсь. ─ А к моему приезду они нашли все документы и, извинившись, отпустили без вопросов. Вот я и пошёл на эту площадь. А тут. Стрельба! Казаки. И ты!

─ Нас тогда из автоматов и пулемётов хорошо причесали! ─ криво усмехнулся он. ─ А ведь у нас не было совсем оружия! Разве только то, что все мы были в казачьей форме.

─ Давайте-ка помянем тех ребят, что были просто так расстреляны! ─ Борис быстро налил в бокалы красного вина и плеснул себе его в рот, закрыв его кистью руки и не смотря ни на кого из нас: слишком болезненны были эти воспоминания.

Мы тоже выпили свои бокалы. А из телевизора донеслось. ─ Отнеси платок кровавый милой Любушке моей!

─ Когда я увидел тебя, там, на площади, даже не поверил свои глазам! ─ Борис посмотрел на меня и даже взял за руку. ─ И мгновенно понял, что всех нас, безоружных, как врагов каких-то постреляют! А тут ещё ладанка.

─ Какая ладанка? Не понял? ─ мотая головой, не понимаю, о чём он говорит.

─ Как какая ладанка? ─ Борис удивлённо смотрит на меня и не верит моим словам. И, чтобы я врубился в суть вопроса, повторяет. ─ Ладанка моего отца!

─ А-а-а! Но я же тогда не знал совсем ничего об этом! ─ оправдываюсь.

─ Мысль ко мне тогда пришла мгновенно: нужно было во что бы то ни стало, а ладанку отдать тебе! ─ брови его нахмурились на мгновение. ─ А это шанс! Вот и рванул по площади к тебе!

─ Ну и правильно! ─ киваю головой, улыбаясь. ─ А я-то как был рад тебе! Правда, сначала и не узнал тебя в казачьем обличье. Но по голосу. Это ты был!

─ Хорошо, хоть успел передать тебе её! ─ он улыбался, а Оксана, на мгновение, улыбнувшись, опять прикрыла глаза, полные от слёз.

Из телевизора донеслось. ─ Калена стрела венчала среди битвы роковой!

─ Я тогда и не понял, как что-то ударило в спину и силы начали резко покидать меня. ─ начал оправдываться он, показывая рукой куда-то на спину. ─ Хорошо хоть успел передать тебе ладанку!

─ И сказать: «Сохрани!» ─ улыбаюсь, вспоминая то, как Борис передавал мне медную ладанку со странным выбитым текстом.

─ Честно говоря, больше ничего не помню.

─ А чего тут помнить? ─ усмехаюсь, вспоминая свою дурость. ─ Схватил ладанку, да подхватил тебя за обе подмышки и потащил в ближайший подъезд! Вот только мне одно не понятно было: это не пулемёт, и не автомат тебя подстрелил тогда. Пуля прилетела откуда-то со спины и сверху, как мне потом хирурги в больнице сказали. Вот так!

3.

Там же

Борис удивлённо посмотрел на меня: поднятые брови образовали две морщины на лбу, а его широко расширенные глаза смотрели на меня. ─ Это как? А почему я об этом ничего не знал?

─ Мне это ещё тогда показалось очень странным. ─ смотрю на его ничего не понимающие глаза и ухмыляюсь. ─ Мне тогда даже показалось, что какую-то вспышку на одном из окон рядом стоящего здания видел! Но тогда совсем не придал этому значения.

─ А сейчас? ─ невольно перепросил Борис, внимательно переспросив меня.

─ А сейчас? После того, как нас с тобой Савелька Чакин продержал в бане связанными? Почему-то странные мысли лезут в голову. ─ говорю то, что думаю. ─ Скажи, откуда у тебя эта ладанка? И вообще, что там написано? Я, как ни пытался понять, так и не смог!

─ Ну, начнём с того, что эту ладанку передал мне мой отец, а ему его отец и так много поколений назад. ─ Борис посмотрел на меня внимательно и спросил, волнуясь. ─ Скажи, Володя, ты сохранил её, как я тебе сказал?

─ Сохранил, конечно! Всё так, как ты и сказал! ─ усмехаюсь. ─ Да что за штука эта ладанка? Медяшка как медяшка с какими-то выбитками!

─ Не скажи. ─ усмехнулся Борис. ─ Была бы просто медяшка, не передавали бы её из поколения в поколение! Другое дело — надо как-то расшифровать то, что там написано.

─ Давайте — ка, выпьем за то, что ты, мой друг, и меня спас и ладанку сохранил! ─ наливая нам ещё по одной, он чокнулся с нами и выпил.

Мы с удовольствием его поддержали.

─ А почему ты Савельку Чакина к нашему сегодняшнему приключению привязал? ─ произнёс он, выпив вина и закусывая тем, чем Оксана накрыла на стол.

─ Я не могу сказать, что это абсолютно так, но я его видел на днях.

─ Да? Сколько же лет мы его не видели? Со школы?! ─ удивлённо произнёс Борис. ─ Так ты говоришь, теперь его зовут Сав Чакман? И денег у него полно, тогда мы-то ему зачем? Нам школу припоминает?

─ Ну, обиделся на нас тогда, когда вытаскивали его из воды вторым, а не первым. Но это не то.

И тут мне в голову пришла вообще дурацкая мысль. Видимо Борис заметил что-то на моём лице, поэтому, улыбаясь, спросил. ─ У тебя есть идея?

─ Так, дурная мысль. ─ смотрю на Бориса и ещё больше сомневаюсь в её правильности, но будто кто-то другой, не я, просто толкает её вперёд и произношу. ─ А что, если его твоя ладанка интересует? Ведь мы с тобой на бумаге этот текст видели, когда он уезжал!

─ Да? ─ он на какое-то время даже задумался, потом, слегка прищурившись, произнёс. ─ А что? Это вполне возможно!

─ Тогда я вообще ничего не понимаю! ─ произношу, нисколько не беспокоясь о том, какой вид на друзей произвожу.

─ Дело в том, что на этой ладанке указано, как можно найти перстни Белого Орла и Золотого Льва, которые носил Рюрик! ─ тихо произнёс Борис, но мне это услышалось это так громко, что удивление никак не проходило.

─ Ну и что с того? Подумаешь перстни. Их, таких сотни, а, может, тысячи.

─ Нет, эти перстни не простые. ─ то, как это говорил Борис, сразу же насторожило, а он, окунувшись куда-то в прошлое, добавил, усмехнувшись. ─ Если бы найти их! Вот надо только разобраться в том, что написано на ладанке!

─ А кто нас по башке во второй раз пригрел? Да ещё и по рукам-ногам повязал? ─ вырвалось у меня. ─ С этим бы надо разобраться в первую очередь!

─ Да-а-а, хотелось бы знать! ─ согласились и Борис и Оксана.

4.

Там же

─ Что будем делать? ─ меня заинтересовало наше положение. ─ Может, понаблюдаем за тем сеновалом, где оказались? Всё-таки интересно, кому это мы с тобой понадобились так, что связали?

Борис кивнул головой, посмотрев на растерявшееся лицо жены, которая от страха готова была расплакаться.

─ А вдруг вас свяжут опять?! ─ пробормотала она, схватив в свои руки кисть левой руки Бориса.

─ Ну, ты чего? ─ сначала возмутился, а потом с нежностью погладил своей рукой её разом похолодевшие руки. ─ Да, ничего с нами не будет. Раз уже не произошло!

─ А ты это место, куда нас кинули, знаешь? ─ продолжаю наседать на Бориса, но самому как-то не очень, да и хороших мыслей почему-то нет.

─ Да это «Старая мельница»… ─ он скривил губы, показывая, что и сам не понимает, кому это понадобилось так делать. ─ Там, вроде бы ничего такого нет.

─ А её хозяин? ─ вопрос Оксаны заставил задуматься Бориса, который уставился на неё и замер, сощурив глаза и соображая.

─ Ты думаешь, это Бурин? ─ наконец, произнёс он.

─ А кто это такой — этот Бурин? ─ спрашиваю, тоже вспоминая, где такую фамилию слышал. Но в голове что-то такое вертится, но никак не зацепляется. ─ А это не один из бывших хозяев не то элеватора в Балашове, не то ещё какого-то завода?

Наконец, выскакивает из моего рта что-то такое, от чего сам удивляюсь. ─ А этому-то чего от нас надо?

─ Ты как-то сам говорил, что на наши земли намыливались богатенькие буратины, чтобы прибирать их к своим рукам… ─ произнёс Борис, прищурив левый глаз. ─ А чё, ежели и он на эти земли намылился? В противовес Савельке. Во будет здорово!

─ Ну, а мы-то с какого краю тут оказались? ─ пока не включаюсь в его логику, но чую, что здесь есть какая-то здоровая идея.

─ И тому и другому нужны большие деньги. ─ рассуждает вслух Борис. ─ Савелька думает, что может с помощью перстня Золотого Льва сможет быстро разбогатеть, да прихватить эти земли. Вот нас и повязал, чтобы его найти! А Бурин, видно, хочет перехватить первым нас: вот и кинул к себе на сеновал! А мы и оттуда смылись!

Оксана от страха за нас даже открытый рот рукой прикрыла: глаза её расширились, а потом левый глаз начал моргать.

─ Да ладно тебе! ─ начал успокаивать её Борис. ─ Мы же здесь. Значит, с нами ничего не случится!

И снова повернулся ко мне, почёсывая затылок и заговорщически поглядывая на меня. ─ Так ты, говоришь, ладанка у тебя жива?

─ Жива! Жива! А чё ей станется? ─ вспоминаю, где её видел в последний раз. ─ Лежит себе в сумке с документами!

─ Так. Так. ─ он посмотрел на часы. ─ Щас ещё и двенадцати нет. Может, тово, к тебе смотаемся? Ладанку поищем?

─ А чё? Запросто! ─ начинаю смеяться над Борисом и Савелькой. ─ Вы чё, правда думаете, что это стоит того?

Но Борис согласно покачал головой, немного сжав губы, но ничего не говоря.

─ Мужики, может не стоит этого делать? ─ Оксана ухватилась за одежду мужа, показывая, что не хочет отпускать его куда-то. Потом вдруг повернулась и кинулась к вешалке. ─ Я с вами! Никуда вы одни не пойдёте!

─ Ну, вот и хорошо! ─ мне это даже понравилось, а в голове появилась мысль. ─ С моей Валентиной познакомитесь!

Через три с половиной часа мы уже стояли в прихожей квартиры, а моя жена Валентина встречала нашу команду.

─ Валя, вот познакомься, это Борис и Оксана! ─ представил я их жене, которая сразу же перестала смотреть на них подозрительно. ─ Помнишь, я как-то давно тебе про своего школьного друга Бориса рассказывал? Они в Никольевке живут и работают!

Быстро раздевшись, все собрались в зале, куда и была доставлена ладанка, которая как была, так и оказалась на месте.

─ А чо это такое «Н. 243 ш. на юг от песчаной головы кобры до дерева Ҩ. Копать у основания. Там ПБО и ПЗЛ» ─ произнесла Оксана, показывая на выбитый текст ладанки.

─ Я, думаю, если бы Савелька это знал, он бы нас с тобой по башке не долбал! ─ произнёс как-то странно Борис про себя, но мы все услышали.

─ А кто это Савелька? ─ спросила Валентина.

─ Савелька — это ещё один наш школьный товарищ. ─ как можно нейтрально произношу, но тут же наткнулся на прищуренные глаза, ехидно посматривающие на меня.

─ Это после встречи с ним у тебя появилась такая рана на голове? ─ показав на мою голову, произнесла она, качая головой.

─ Ну, не только у меня одного. ─ начал выкручиваться, кивая головой на друга.

─ Так-так. ─ ухмыльнувшись, произнесла она и добавила. ─ Это надо отметить!

Уже на кухне, где Валентина быстро собрала на стол и поставила бутылочку винца, мы снова отметили нашу встречу уже в вчетвером.

5.

Тот же день

Мы сидели на кухне, и пили винцо, которое, как настоящий сомелье, сделала моя женушка.

─ Борь, ты чё и вправду, казак? ─ почему-то из памяти выполз именно этот вопрос.

─ Да, так и есть. ─ усмехнувшись, он посмотрел на меня. ─ Только радости мне это почему-то не приносит.

─ Каждый раз, когда проезжаю мимо нашей Балашовской тюрьмы, почему-то вспоминаю то, что здесь был расстрелян Филипп Миронов. ─ вылетело, как всегда бесконтрольно, из моего рта.

─ Я это слышал, но ничего подробно не знаю. ─ огорчённо произнёс Борис. ─ Знаю, что он был известным казаком. И ещё то, что мой прадед служил в его армии.

─ А меня личность Филиппа Миронова ещё в военном училище заинтересовала. Это был такой талантливый красный командир! ─ улыбаюсь, вспоминая случай из своей жизни. ─ Тогда в военном училище у нас военное дело преподавал один мужик. Как же его фамилия?

Пытаюсь вспомнить, даже стучу себе по лбу пальцем, пытаясь вспомнить его фамилию. ─ У него ещё ноги были колесом! Мы его ещё прозвали «казаком»!

─ Да, ладно, тебе! ─ Валентина улыбалась, тихонько постукивая меня по руке. ─ Да, плюнь ты на это, рассказывай дальше!

Усмехнувшись и отключившись от попытки вспомнить его фамилию, продолжаю историю, всплывшую в моём воспалённом мозгу. ─ Значит, так. Я его, сдуру, так и спросил: «А кто это такой Филипп Миронов?». А он мне: «Это командарм второй конной армии. Легендарная личность!» И всё! Ну, в общем, так и не получил того, чего хотел!

Вздохнув, смотрю на расстроенные моим ответом лица, и добавляю. ─ Так вот, проходит двадцать пять лет, и однажды, проходя мимо здешней тюрьмы. Сейчас уже не помню, от кого, но узнаю, думаете что? Так вот: оказывается, Филипп Миронов был расстрелян в Балашовской тюрьме! Здесь он и сидел до расстрела.

─ Да что же он такого-то сделал? ─ Борис нетерпеливо посмотрел на меня.

─ Ты не поверишь, но я тогда только и узнал, что это дело лежит под грифом «секретно». ─ вздыхаю и смотрю на своих собеседников, на лицах которых написано разочарование.

─ И лишь недавно из какой-то статьи узнал следующее. ─ поднявшись со своего места, пошёл в свою комнату и возвратился с листком, на котором были скопированы фотографии и стал читать, позволяя комментировать себе и друзьям.

─ Но, прежде, чем нам доведут про лихую судьбу Филиппа Миронова, давайте помянем его и его друзей. ─ вдруг тихо произнёс Борис, поднимая тост, и опустив голову. ─ С судьбой Филиппа Миронова напрямую связана судьба и моего прадеда. Растерянного тоже в Балашовской тюрьме!

Мы подняли по чарке и выпили молча, каждый за своё.

─ Ну, так вот. ─ теперь уже горю желанием рассказать невероятную историю этого героя и читаю из статьи, чтобы ничего не напутать. ─ «Родился будущий красный командарм в 1872 году на хуторе Буерак-Сенюткин станицы Усть-Медведицкой (ныне это Серафимовичский район Волгоградской области). Там же окончил церковно-приходскую школу и два класса местной гимназии.

В двадцатилетнем возрасте началась воинская служба Филиппа Миронова. Два года юноша исправно составлял и переписывал приказы и отчеты в канцелярии одного из окружных управлений Войска Донского, а затем поступил в Новочеркасское юнкерское училище.

В 1898-м новоиспеченный, но уже отнюдь не молодой хорунжий принял под свое начало полусотню разведчиков в 7-м Донском казачьем полку. Служил на совесть, неоднократно поощрялся командованием за образцовую выучку подчиненных, славившихся на всю дивизию своим удальством и лихостью. Но через три года, едва получив звание сотника, подал в отставку.»

─ А это-то почему? ─ не удержалась Оксана, удивлённо смотря на меня.

─ Если я правильно понял, то он вернулся на землю, став простым казаком в домашнем хозяйстве. ─ кивнув ей, добавляю. ─ Но время было такое, что скоро его земляки избрали станичным атаманом!

─ Давай, читай дальше! ─ Борис нетерпеливо тёр руки, чтобы понять, насколько судьба Миронова переплетётся с судьбой его прадеда.

─ Когда началась русско-японская война, Филипп Кузьмич трижды подавал ходатайство с просьбой восстановить его на службе, но в Маньчжурию попал только в июне 1904-го и провел на фронте лишь 10 месяцев. Но воевал так смело и отчаянно, что за столь короткий срок был удостоен четырех орденов: Святого Владимира 4-й степени, Святой Анны 3-й и 4-й степени и Святого Станислава 3-й степени. Так что в родную станицу Миронов, к тому же за боевые отличия досрочно произведенный в подъесаулы, вернулся в лучах вполне заслуженной славы! ─ вижу, как Борис улыбается, представляя то время.

─ Говорили, и мой прадед, тоже! ─ тихо произнёс он.

И продолжаю читать. ─ Но тут неожиданно начались его трения с властью. Возвратившись в Усть-Медведицкую, Филипп Кузьмич стал инициатором окружного схода, на котором станичники приняли — ни больше ни меньше! — наказ Государственной думе. В нем донцы просили принять закон об освобождении казаков второй и третьей очереди призыва (то есть уже пожилых, умудренных жизненным и боевым опытом) от несения полицейской службы во время рабочих и крестьянских беспорядков. Им-де и без того хлопот хватает, а усмирением недовольных пусть полиция и безусые юнцы занимаются.

С этим наказом станичный атаман во главе делегации отправился в Санкт-Петербург. Легко представить смятение тогдашних парламентариев: в стране вовсю бурлят события Первой русской революции, а казаки — извечная опора престола — заявляются в столицу с такой просьбой!

В общем, после возвращения в родные края подъесаул Миронов, несмотря на все свои воинские заслуги, оказался в опале у руководителей Войска Донского: его больше не избирали станичным атаманом, и до самого начала Первой мировой Филипп Кузьмич тихо-мирно занимался сельским хозяйством на своем земельном участке под негласным надзором полиции.»

6.

Там же

─ Но вот загромыхала Гражданская. ─ смотрю на Бориса и Оксану: они обнявшись сидят и слушают то, что им читаю, прихватив свои очки. ─ «К осени 1917 года он стал войсковым старшиной (подполковником), достиг должности заместителя командира полка, его мундир украсили ордена Святого Владимира 3-й степени, Святого Станислава 2-й и 1-й степени, Святой Анны 2-й и 1-й степени. То есть простолюдин-казак стал полным кавалером двух орденов Российской империи, что уже было явлением уникальным. А еще в июне 1917-го Филипп Кузьмич был удостоен Георгиевского оружия. Однако пройдет всего три года, и командарм Миронов получит от правительства Советской республики шашку с впаянным в эфес орденом Красного Знамени. После чего станет единственным в мире обладателем трех видов наградного оружия — Анненского, Георгиевского и Почетного революционного.»

─ Ну, как вам казак? ─ усмехаюсь, видя, как Борис ерзает на месте.

─ «В январе 1918 года он — войсковой старшина, избранный командиром 32-го казачьего полка, самовольно увел подчиненных с Румынского фронта на Дон, уже охваченный Гражданской войной. Миронова, безоговорочно вставшего на сторону новой власти, казаки избрали в состав усть-медведицкого окружного ревкома, затем военным комиссаром округа. Весной 1918-го для борьбы с белыми Филипп Кузьмич организовал несколько казачьих партизанских отрядов, которые затем были объединены в бригаду, в дальнейшем развернувшуюся в 23-ю дивизию Красной Армии. Начдивом, естественно, был назначен Миронов.» ─ читаю дальше, посматривая на них.

─ «Смел, ловок, хитер. В бою своих бережет. Пленных после боя отпускает по домам с наказом к братьям-станичникам прекратить братоубийственную бойню. В освобожденных станицах собирает огромные митинги. Говорит горячо, заразительно, к тому же простым и понятным казакам языком, поскольку сам местный. Под воззваниями подписывается просто «гражданин-казак Филипп Миронов». Подчиненные считают его заговоренным от пули и готовы идти за ним в огонь и воду» — так рассказывал Ленину о начдиве Миронове председатель ВЦИК Михаил Калинин. На что вождь мирового пролетариата с непередаваемо-хитрым прищуром ответил: «Такие люди нам нужны!».

─ Дед потом отцу говорил, что прадеда, как и Миронова, большевики-евреи обманули! ─ Борис грустно смотрел в окно, представляя то время. ─ Они искали какие-то перстни и думали, что военные удачи Миронова — это результат работ этих перстней. Кто-то им сказал, что у Рюрика были такие перстни!

─ «В середине лета Миронова вводят в состав казачьего отдела ВЦИК, расположенного в Ростове-на-Дону, и одновременно ставят во главе одной из войсковых группировок. В сентябре 1918 — феврале 1919 года Филипп Кузьмич успешно действовал на юге, лихо громил белую конницу под Тамбовом и Воронежем, за что был удостоен высшей на то время награды молодой Советской республики — ордена Красного Знамени. Первый такой орден получил Василий Константинович Блюхер, второй — Иона Эммануилович Якир. Орден под № 3 был у Филиппа Кузьмича Миронова!» ─ читаю им текст из статьи, а в голову приходит. ─ Я ведь у нашего «казака» спрашивал, кто получил орден Красного Знамена номер три. А он? А он сделал вид, что даже не слышал этого вопроса!

Мои друзья заулыбались, услышав мой комментарий.

─ «В Москве с Филиппом Кузьмичом встретился лично Владимир Ильич Ленин и довел до него новую архиважнейшую задачу: для выправления ситуации советским правительством принято решение о спешном формировании в Саранске Особого конного корпуса из пленных казаков и направлении этого соединения на Дон. Возглавить казаков, которым предоставлялся шанс искупить мнимые и реальные грехи перед советской властью, предлагалось Миронову, в связи с чем Филипп Кузьмич наделялся самыми широкими полномочиями».

Миронов, всегда искренне болевший за казацкое дело, согласился и немедленно выехал в Поволжье. Однако сразу по прибытии в Саранск понял, что его нагло обманули. Присланные в корпус комиссары в большинстве своем были замараны зверствами на Дону и Северном Кавказе в 1918 году. Приказы комкора они открыто саботировали, к казакам, особенно бывшим офицерам, относились высокомерно, с нескрываемой ненавистью и недоверием, донимали мелочными придирками. В дополнение к этому из родных мест донцам приходили шокирующие известия о расправах, творимых красными над казаками в захваченных станицах. И Филипп Кузьмич не выдержал.

22 августа 1919 года в Саранске стихийно начался митинг бойцов формируемого корпуса, на который прибыл Миронов. Вместо того чтобы осадить подчиненных, комкор поддержал бунтарей. «Что остается делать казаку, объявленному вне закона и подлежащему беспощадному истреблению?! — потрясая кулаком, гневно вопрошал Миронов. И сам же отвечал: — Только умирать с ожесточением! Чтобы спасти революционные завоевания, — дальше заявил он, — нам остается единственный путь: свалить коммунистов и отомстить за поруганную справедливость». Эти мироновские слова были тщательно зафиксированы политработниками и сотрудниками саранской ЧК, присутствовавшими на митинге, и телеграфом переданы в Москву».

─ Вот там и оказался мой прадед. ─ грустно произнёс Борис. ─ Тогда и он снова вернулся к Миронову. Мне всегда очень хотелось узнать, как это было.

─ «4 сентября две тысячи мятежных всадников заняли Балашов. Но здесь они были окружены вчетверо превосходившими их войсками Буденного. Понимая, что сопротивление бесполезно, Миронов приказал сложить оружие: Филипп Кузьмич и здесь остался верен себе, не пожелав лишний раз проливать казачью кровь. Вообще, может показаться удивительным, но, тем не менее, это исторический факт: ни в Саранске, ни по пути следования мироновцами не был убит ни один красный командир, красноармеец, комиссар или чекист!» ─ читаю, а у самого к красному казаку Миронову распирает чувство уважения. И читаю дальше. ─ «А вот Семен Михайлович Буденный не был таким благородным и сентиментальным. По его приказу комкор и еще пятьсот человек были преданы суду военного трибунала, который приговорил Миронова и каждого десятого из арестованных к расстрелу. Приговор собирались привести в исполнение на рассвете 8 октября. Но накануне вечером в город пришла телеграмма следующего содержания:

«По прямому проводу. Шифром. Балашов. Смилге. Медленность нашего наступления на Дон требует усиленного политического воздействия на казачество в целях его раскола. Для этой миссии, может быть, воспользоваться Мироновым, вызвав его в Москву после приговора к расстрелу и помиловать через ВЦИК при его обязательстве направиться в белый тыл и поднять там восстание. Я ставлю в Политбюро ЦК на обсуждение вопрос об изменении политики к донскому казачеству. Мы даем Дону, Кубани полную автономию, после того как наши войска очищают Дон. За это казаки целиком порывают с Деникиным. Должны быть предоставлены соответственные гарантии. Посредниками могли бы выступать Миронов и его товарищи. Пришлите ваши письменные соображения одновременно с отправкой сюда Миронова и других. В целях осторожности Миронова отправить под мягким, но бдительным контролем в Москву. Вопрос о его судьбе будет решаться здесь. 7 октября 1919 года, № 408. Предреввоенсовета Троцкий».

Таким образом, Филипп Кузьмич в очередной раз становился разменной картой в большой политической игре. Но сам он об этом, естественно, ничего не знал, принимая все происходящее с ним за чистую монету».

─ Вот так и моего прадеда обманули! ─ по щеке Бориса потекли слёзы. Вытирая кулаком, он пробормотал. ─ Ох и сволочь же был этот еврей Троцкий!

─ «В Москве Миронова привели на заседание политбюро ЦК РКП (б), где ему первыми лицами партии и государства было прилюдно выражено «политическое доверие». Более того, Филиппа Кузьмича прямо там приняли кандидатом в члены Компартии и назначили на одну из ключевых должностей в ЦИК Дона, еще через несколько дней в газете «Правда» было опубликовано его обращение к казачеству.

Но, воспрянувший было духом, Миронов радовался недолго. Наступление Деникина на Москву захлебнулось, белые спешно отходили к Новороссийску, эвакуировались в Крым, и надобность в авторитете Филиппа Кузьмича опять отпала. Он, боевой и прославленный, но неуправляемый и своевольный командир-конник, стал заведовать в донском большевистском правительстве земельным отделом и противочумным кабинетом. Должно было случиться что-то экстраординарное, чтобы у коммунистов вновь появилась жгучая потребность в Миронове.

И такое событие произошло: летом 1920 года войска барона Врангеля вырвались из Крыма на оперативный простор и начали наступление в Северной Таврии. В это же время поляки, разбив под Варшавой Тухачевского и Буденного, двинулись на восток.

Исход Гражданской войны вновь становился неопределенным и непредсказуемым».

7.

Там же

Борис и Оксана, которая обняла своего страдающего мужа, по лицу которого текли слёзы, сидели и слушали то, что становилось понятным одновременно и об их прадеде.

─ «Пока конница Буденного зализывала раны после неудачного польского похода, на базе конного корпуса, формирование которого начинал, но не закончил Филипп Кузьмич, 16 июля 1920 года была развернута 2-я Конная армия. В нее вошли 4 кавалерийские и 2 стрелковые дивизии (в общей сложности чуть более 4800 сабель, 1500 штыков, 55 орудий и 16 бронеавтомобилей). Командовать этой армадой, переданной в состав Южного фронта, был поставлен Миронов.

Уже 26 июля его полки вступили в бой с войсками Врангеля и во взаимодействии с 13-й армией отбросили их от Александровска. В августе конники Миронова прорвались через линию фронта и пошли гулять по врангелевским тылам, совершив дерзкий 220-километровый рейд.

В сентябре 2-я Конная, выведенная в резерв, отдыхала, пополнялась людьми и боеприпасами. 8 октября Врангель форсировал Днепр и начал наступательную операцию, стремясь разгромить группировку красных у Никополя. Поначалу барону сопутствовал успех: город был взят, и белые нацелились на Апостолово, чтобы затем мощными ударами сковырнуть каховский плацдарм, сидевший у них костью в горле. Вот тут-то они и схлестнулись с конницей Миронова.

12–14 октября в жестоких боях, вошедших в историю Гражданской войны как Никопольско-Александровское сражение, полки 2-й Конной армии разбили кавалерийские корпуса белых генералов Бабиева и Барбовича, сорвав намерения белых соединиться с поляками на правобережье Днепра. За эту победу командарм Миронов и был награжден шашкой с позолоченным эфесом, в который был впаян орден Красного Знамени. У Филиппа Кузьмича это был уже второй революционный орден, одновременно он стал восьмым красным командиром, удостоенным Почетного революционного оружия».

Оксана молча улыбаясь, вытирала рукой текущие слёзы по лицу Бориса, который понимал, что всё это время его прадед был рядом с Филиппом Мироновым.

─ «Вслед за поражением от Миронова врангелевцы потерпели жестокую неудачу у Каховки и стали поспешно отступать к Крыму, стремясь как можно быстрее уйти за Перекопский перешеек. Перерезать пути отхода белым Реввоенсовет поручил 1-й Конной армии. Но Буденный с этой задачей не справился, и барон со 150-тысячной армией вновь затворился на полуострове. Нарком по военным и морским делам Лев Троцкий рвал и метал: на имя командующего Южным фронтом Михаила Фрунзе, командующих армиями и войсковыми группами одна за другой неслись гневные телеграммы с требованием «взять Крым во что бы то ни стало до наступления зимы, не считаясь с любыми жертвами».

Наступление войск Южного фронта началось в ночь на 8 ноября. Позиции белых на Перекопском перешейке штурмовала 6-я армия красных. Для развития успеха в этом районе сосредоточивалась 2-я Конная армия и части 1-й Повстанческой армии батьки Махно. На Чонгарском направлении, через Сивашский залив, должна была действовать 4-я армия, главной задачей которой было пробить дорогу конникам Буденного.

Литовский полуостров был очищен от белых к 8 часам 8 ноября. Турецкий вал на Перекопе красные непрерывно штурмовали тринадцать часов и взошли на него лишь утром 9 ноября. Однако врангелевцы бешеной контратакой вытеснили красные части с перешейка. Фрунзе приказал бросить 16-ю кавдивизию 2-й Конной армии и махновцев на помощь истекающим кровью стрелковым полкам. Армия Буденного оставалась на месте.

10 ноября в 3 часа 40 минут 16-я кавалерийская дивизия совершила бросок на южный берег Сиваша и быстрым маршем устремилась в межозерное дефиле Соленое-Красное, чтобы спасти от полного уничтожения уже сражавшиеся в окружении остатки 15-й и 52-й стрелковых дивизий 6-й армии.

Врангель спешно двинул вперед 1-й армейский корпус, состоявший из офицерских полков, и конный корпус генерала Барбовича. Утром 11 ноября красные были отброшены к оконечности Литовского полуострова. Конница Барбовича зашла в тыл 51-й и Латышской дивизиям, сражавшимся в районе станции Юшунь, и для них возникла реальная угроза окружения. Более того, вся крымская операция Южного фронта Красной Армии повисла на волоске.

Именно тогда Фрунзе отдал приказ 2-й Конной немедленно двинуться на помощь частям 6-й армии, чтобы оказать им содействие «в последнем бою, решающем исход всей операции». Армия Буденного оставалась на месте.

11 ноября в 5 часов утра мироновцы форсировали Сивашский залив, вышли на Литовский полуостров восточнее Караджаная, встречая на пути раненых своей 16-й кавдивизии. И с ходу устремились в атаку. Весь день шло кровопролитное сражение. Особого ожесточения бои достигли у Карповой Балки, где корпус генерала Барбовича с кубанской кавбригадой при поддержке офицерских батальонов дроздовской и корниловской дивизий прорвались в тыл 51-й стрелковой дивизии красных».

─ Как моему деду рассказывали, наш прадед, который был помощником у Миронова, в том бою был ранен и очень жалел, что какое-то время не смог добить Врангеля! ─ улыбаясь, произнёс Борис и махнул мне, чтобы продолжил читать.

─ «Две конные лавы сближались, как грозовые тучи: еще несколько сотен метров — и начнется жестокая рубка. Но в этот момент красная конница раздвинулась, и перед противником оказалось 300 пулеметных тачанок махновского комбрига Семена Каретника. Скорострельность «максима» составляет 250–270 выстрелов в минуту. То есть три сотни этих адских машин за первую минуту выплюнули в сторону кавалеристов Барбовича минимум 75 тысяч пуль, за вторую — еще столько же».

─ Да в чистом поле спастись от такого количества свинца практически невозможно! ─ не вытерпел Борис.

─ «После гибели своей конницы врангелевцы продолжали организованное сопротивление, в то же время прекрасно осознавая, что битву за Крым они уже проиграли. Кое-где отступление белых перерастало в бегство. Их преследовали 21-я и 2-я кавдивизии 2-й Конной армии. Армия Буденного все еще оставалась на месте.

12 ноября около 8 часов утра 2-я кавдивизия заняла станцию Джанкой. В то же время главные силы 2-й Конной армии наносили удар южнее, в направлении станции Курман-Кемельчи, где враг решил любой ценой задержать натиск красных, чтобы выиграть время для погрузки на пароходы. Лишь после шестичасового боя неприятель бросил станцию, огромные запасы военного имущества и поспешно двинулся на Симферополь.

Этот бой у Курман-Кемельчи стал последним в Крыму. В итоге боев 11 и 12 ноября 2-я Конная армия взяла богатые трофеи и свыше 20 тысяч пленных. 15 ноября конница Миронова заняла Севастополь, а 16 ноября уже покинутую врангелевцами Керчь».

─ Ур-ра! ─ с бешенными и возбуждёнными глазами, Борис и Оксана вскочили со своих мест. ─ Знай, наших!

Мы с Валентиной захлопали в ладоши в знак солидарности с ними.

─ «Миронов же в те дни находился на вершине славы. «За исполнительную энергию и выдающуюся храбрость, проявленную в последних боях против Врангеля», М. В. Фрунзе представил его к третьему ордену Красного Знамени. Благодарственную телеграмму командарму прислал наркомвоенмор и председатель Реввоенсовета республики Лев Троцкий.

Но сразу же вслед за ней пришло иезуитское, вероломное распоряжение, непостижимое для прямодушного и неискушенного в политических играх Филиппа Кузьмича. Именно ему и его конникам предписывалось разоружить недавних соратников — 1-ю Повстанческую армию Махно, самого Нестора Ивановича арестовать и передать в руки чекистам, а его бойцов «влить небольшими группами в состав пехотных и кавалерийских частей Красной Армии».

Махно звериным чутьем почувствовал неладное и поспешил улизнуть из Крыма. Миронов, посланный Фрунзе вдогонку за вчерашними союзниками, списанными большевиками со счетов, нагнал их уже под Таганрогом. Разоружаться махновцы, естественно, не захотели, и дело закончилось несколькими боями, поставившими крест на существовании батькиной армии. Сам Махно, получивший пулевое ранение в лицо, с горсткой особо приближенных людей, сумел оторваться от преследования и уйти в Румынию.

Так что, если в разгроме Врангеля и освобождении Крыма 2-я Конная армия сыграла одну из ведущих ролей, то за ликвидацию армии Махно большевики целиком и полностью должны благодарить конкретно лишь Миронова».

В комнате стало тихо, а все мы замерли от чего-то очень нехорошего.

─ «Они и отблагодарили, но по-своему. 6 декабря 1920 года 2-я Конная была расформирована и сокращена до конного корпуса, который разместили на Кубани. А Филиппа Кузьмича вызвали в Москву для принятия должности главного инспектора кавалерии РККА. То есть бывшего командарма формально ставили во главе всей красной конницы, но реальную силу — донских казаков, души в нем не чаявших и готовых выполнить любой его приказ, — у Миронова отобрали.

Впрочем, вступить в новую должность Филипп Кузьмич так и не успел.

В ночь на 18 декабря в селе Михайловка Усть-Медведицкого округа Донской области взбунтовался караульный батальон. Во главе восставших стоял его комбат Кирилл Тимофеевич Вакулин, коммунист и кавалер ордена Красного Знамени. Причиной мятежа целой воинской части стало недовольство той жестокостью, с которой в области проводилась продразверстка, а проще говоря — изъятие у населения продуктов, запасов пшеницы и ржи, приготовленных для весеннего сева.

Восставших солдат, выступивших под лозунгом «Долой комиссаров, да здравствует власть народная!», поддержала значительная часть близлежащих казачьих станиц. Позже на их сторону стали переходить красноармейцы воинских частей, посланных на подавление мятежа, а также выпущенные из тюрем и арестантских комнат бывшие казачьи офицеры, арестованные ДонЧК. Немудрено, что количество мятежников росло как снежный ком. К весне 1921 года это повстанческое формирование насчитывало 9000 человек, сведенных в три полка, имело свою пулеметную команду, располагавшую пятнадцатью «максимами», а также три эскадрона по 100 сабель каждый и батарею из трех полевых орудий с огневым запасом до 200 снарядов. Но сейчас разговор не об этом».

Борис слушал и отрицательно качал головой, показывая, что здесь что-то было сделано неправильно, не по совести.

─ «А Миронов, который должен был в это время находиться на пути в Москву, 6 февраля 1921 года неожиданно появился в Усть-Медведицкой. Через три дня в Михайловке, с которой и началось выступление мятежного батальона, была собрана окружная партийная конференция, на которой Филипп Кузьмич держал речь. Вакулина он охарактеризовал как «честного революционера и прекрасного командира, который восстал против несправедливости». Потом Миронов выступил против таких дискредитировавших себя явлений, как продотряды и продразверстка.

Разошедшийся Филипп Кузьмич заявил, что в данное время государством правит кучка людей, которые бесконтрольно распоряжаются достоянием народа, при этом акцентировал внимание собравшихся на «инородническом» происхождении многих лидеров Компартии и заявил, что такое положение ненормально. Миронов остановился также на партийной политике расказачивания, закончив свое выступление тем, что она приведет Советскую республику к краху, который произойдет не позже осени 1921 года.

В то время, когда Миронов выступал на конференции, на станции Арчеда, что в нескольких километрах от Михайловки, начали сосредоточиваться несколько верных ему кавалерийских частей. Располагавшийся рядом с Усть-Медведицкой 10-й полк войск внутренней службы (предтечи нынешних внутренних войск МВД), более чем наполовину состоявший из бойцов пехотных дивизий бывшей 2-й Конной армии, по докладам сотрудников ЧК, «держал себя очень загадочно».

Борис, впервые услышавший такие подробности про подозрительный полк, нахмурил брови.

─ «И хотя прямых контактов с Вакулиным Миронов не искал, в Москве решили действовать на упреждение: 12 февраля на станцию Арчеда влетел состав с летучим чекистским отрядом. Затем последовал стремительный бросок на Михайловку, арест Миронова и еще пяти человек из его ближайшего окружения. В тот же день Филипп Кузьмич был под усиленным конвоем отправлен в столицу, где его водворили в Бутырскую тюрьму.

В тюрьме бывший командарм содержался со всей строгостью, но никаких обвинений ему не предъявляли, на допросы не водили, очных ставок не устраивали. А 2 апреля он был почему-то просто застрелен часовым с вышки во время прогулки по тюремному двору».

─ Вот те и раз! ─ удивился Борис. ─ А как же рассказы про нашу тюрьму?

─ «Удивительно, но история не сохранила ни одного документа, способного пролить свет на это загадочное убийство. Интересно, что смерть Миронова стала полной неожиданностью даже для чекистов: следователь, сфабриковавший дело о контрреволюционном заговоре, узнал о гибели обвиняемого спустя несколько недель после рокового выстрела.

По чьему приказу был убит, а затем предан полному забвению один из главных героев Гражданской войны? В чем причина такой жестокой расправы с человеком и памятью о нем? Вероятнее всего, в начинавшейся борьбе за власть, такой неизбежной после каждой революции, честный и неподкупный, прямодушный и не способный к компромиссам Миронов был опасен для всех. И каждый из рвущихся к власти прекрасно понимал, что сделать его союзником в политических интригах будет весьма проблематично. А иметь такого противника, как Филипп Кузьмич, не захотел бы никто.

Есть в удивительной судьбе этого незаурядного человека еще один исторический казус: в 1960 году решением Военной коллегии Верховного суда СССР Филипп Кузьмич Миронов был посмертно реабилитирован».

Все вздохнули: уж очень трудно было слушать про это всё.

8.

Там же

─ А как же твой прадед? ─ решив прервать эту тягостную минуту, хочется так же узнать, как ладанка попала к Борису.

─ А что прадед? ─ ответил Борис, посмотрев на меня. ─ Он-то честно отдал свой долг на войне. А вот деду, тому досталось крепко в Канлаге!

─ Его что, сослали тоже?

─ И жену, и детей. Что-то у них искали. ─ кулаки Бориса сжались. Он посмотрел на меня и вдруг произнёс. ─ А я долго не понимал, почему евреи-руководители большевиков так ненавидели таких казаков как Миронов?

─ А теперь понял? ─ даже не понял сам, почему в моём голосе столько ехидства.

─ А теперь — понял! ─ Борис даже не заметил этого. ─ Только для этого понадобилось двадцать лет пожить в рыночной экономике!

─ Так в чём дело, ты можешь сказать? ─ с нетерпением произношу то, что давно бурлит во мне.

─ А дело в том, что люди они совсем. Я бы даже сказал «принципиально» разные! ─ он видел своего прадеда, деда и отца, сравнивая их с теми, кто ими руководил сверху. ─ Евреям нужно золото любой ценой и, особенно — с помощью власти, при которой не может быть ни чести, ни совести и тем более — справедливости! А казаки — они всегда за честь, совесть и справедливость!

─ Да, ты, пожалуй, прав! ─ соглашаюсь с ним и, почему-то внутри меня кто-то произносит. ─ И так было всегда!

─ Мужики, ну вы как? ─ голос Оксаны прервал мои далеко идущие размышления. ─ Чё с этой ладанкой-то будем делать?

─ Ежели её время не пришло, передам её нашему Саньке! ─ усмехнувшись, произнёс Борис. ─ Мне же её передал мой отец? Я сохранил! Теперь передам сыну — его очередь.

─ А если время пришло? ─ не удержался и спросил, сам не знаю почему.

─ А ежели время пришло — бум расхлёбывать! ─ спокойно произнёс Борис. ─ Вот, запомню то, что тут написано, а её спрячу для сына!

Оксана согласно кивнула головой. А мой взгляд невольно лёг на текст ладанки.

─ «Н. 243 ш. на юг от песчаной головы кобры до дерева Ҩ. Копать у основания. Там ПБО и ПЗЛ» ─ прочитали мои глаза текст на ладанке.

─ Ну, Володь, ты теперь понял, почему именно Савелька Чакин заинтересовался нами? Ведь не зря же у него потерялся текст ладанки! ─ усмехаясь, произнёс Борис, отдавая жене ладанку. ─ Спрячь её так, чтобы никто, кроме моего сына не смог найти!

Он повернулся ко мне и тихо произнёс. ─ А вдруг именно в наше время всё закрутится?

На следующий день Батуровы уехали, взяв с нас обещание приехать к ним в Никольевку. Естественно, мы обещали!

─ ПБО и ПЗЛ. ПБО и ПЗЛ. ─ вертелось в моём мозгу. ─ Что же это такое?

Глава 3. Казачий разгуляй

1.

Лето 2013, дер. Никольевка

Когда мы с Валентиной приехали в гости к Борису в Никольевку, даже не ожидали увидеть здесь столько машин и автобусов.

─ Это что у вас сегодня? ─ спрашиваю улыбчивую казачку в парадной одежде из светлого верха и красного низа.

─ Как что? ─ удивилась она, посмотрев на нас и продолжив своё разглядывание приезжающих. ─ У нас здесь «Казачий разгуляй на Хопре»! Вы, разве, не на праздник приехали?

И, увидев кого-то, махнув нам рукой, чтобы проезжали быстрей, устремилась к ним. Повернув голову и посмотрев внимательно, мы увидели, как вслед за нами подкатила машина главы администрации Балашовского муниципального района, за ней машина окружного казачьего общества Саратовской области и машина Балашовского станичного казачьего общества.

─ Да, пожалуй, надо освобождать им место, а то, небось, и арестуют! ─ подумал я и нажал на газ. Машина, фыркнув газом, покатила по улице к крайнему дому, где и жили Батуровы.

─ Борис, Оксана! ─ обнимаясь с друзьями, не удержался и спросил. ─ Это что за сабантуй такой у вас тут собрался?

─ Нет, не сабантуй, а вполне официальный фестиваль казачьего творчества! ─ немного обидевшись на мои слова, ответил он. Но тут же, поняв, что это была шутка, улыбнулся и добавил. ─ Между прочим, уже второй раз с прошлого года!

─ Может, посмотрим? ─ мне даже стало интересно узнать, что это такое.

Батуровы переглянулись и кивнули головами почти одновременно. ─ Мы сейчас! Лишь переоденемся.

Оставив у дома свой старенький жигулёнок, через некоторое время мы шли огородами к месту, где собирался народ. Удивительно, но, казалось самой природой это место было создано для зрелищ и чем-то напоминало огромный амфитеатр, в котором на наклонной плоскости расположился стоя народ, а внизу находилось поле. На этом поле юные казаки и казачки готовились показывать свои номера с саблями и без, стоять на ногах на спине коня и срубать на скаку арбузы.

Зрительский низ ограничивался длинной шеренгой из казаков, одетых по-разному, ожидавших приветствие главы администрации и своих атаманов.

Они, один за другим поприветствовав казаков, объявили фестиваль начавшимся.

Борис, тихонько ткнув меня в локоть, пальцем показав на разодетых в бело-красные одежды казачек, произнёс. ─ Ну, как?

─ Здорово! ─ отреагировала Валентина, дав оценку всему происходящему.

─Пускай мужики тут посмотрят, а мы, давай, по народу и киоскам пройдёмся! ─ услышал я голос Оксаны, которая, взяв мою жену за руку, увлекла в сторону скоплений торговок у куреня. Потом, повернувшись к нам, произнесла. ─ Если потеряемся, встречаемся у нас дома!

Борис только усмехнулся такому подходу.

─ Ты в курсе, что собираются показать казаки? ─ поинтересовался я, поняв, что нашим жёнам было больше интересно.

─ Если я правильно понял, то должны быть показательные выступления казаков с шашками и джигитовка на конях, обряд казачьей свадьбы и гала-концерт. ─ ответил Борис, невольно занимая место в первой шеренге, куда стремились попасть все без исключения казаки в форме или без формы.

─ Борис! ─ видя его заинтересованность в участии среди мастных казаков, я, похлопав его по плечу и улыбнувшись, произнёс. ─ Да иди уж! А то твоё место быстренько займут!

Пожав мне руку и кивнув, он подошёл к недалеко стоящему казаку в белой рубахе и встал рядом. Мне же почему-то это стало надоедать и решив, посмотреть больше, я пошёл на другую сторону поля, простирающуюся близко от реки. Народу и здесь было много. Но в отличие от строгой шеренги казаков с противоположной стороны поля, здесь были и казаки и казачки и их дети, а также все те, кто хотел просто посмотреть джигитовку и выступления юных казаков и казачек.

Обойдя их со стороны берега реки, я увидел пляж с огромным количеством людей разного возраста, жаркое солнышко некоторых из них заставило даже искупаться.

2.

Там же

Выбрав удобное место для того, чтобы просто сесть и смотреть на воду, так как джигитовка в этот раз почему-то меня не привлекала, я расположился на берегу реки Хопёр, недалеко от группы людей. Сколько времени так прошло, мне почему-то было безразлично. Но, между тем, рядом со мной начали размещаться как отдельные, так и семейные люди. Голова же моя по-прежнему искала причину того, как с нами поступили и кто это сделал.

─ Ты, Владимир Орлов? ─ тихо спросил среднего возраста мужчина невысокого роста с проседью в волосах, спортивной футболке и легкой накидке с тростью в руке, улыбаясь.

─ Да, я. ─ встаю, не ожидая ничего хорошего от всех тех, в том числе и от мужчин такого же возраста.

─ Извини, что вмешиваюсь, но мне, кажется, что на вас с Борисом могут снова напасть! ─ произносит он то, о чём думает моя голова в последнее время.

─ А ты-то сам откуда это знаешь? ─ сразу сомнение одолело мою голову и без всякого обдумывания вылетели эти слова.─ И как тебя зовут?

─ Зови меня Максим Петрович Везничев! ─ ответил он и посмотрел в мои глаза. Удивительным было то, что после этого все сомнения почему-то улетучились. ─ Давай, пройдёмся немного!

Желание пройтись с этим человеком возникло само собой, тем более, что он ответил на тот вопрос, который беспокоил меня в настоящее время больше всего. Мы направились по дорожке, идущей вдоль ограждения, которое обозначало поле джигитовки.

─ Почему вы думаете, что нападут? ─вопрос этот выскочил из меня как-то сам собой, тем более, что доверие к этому человеку установилось сразу же.

─ Но ведь на вас уже дважды нападали! ─ усмехнувшись, произнёс.

Я даже вздрогнул от его слов. ─ Интересно, откуда он узнал? И знает, как нас с Борисом зовут!

─ Вам интересно, откуда я это узнал? ─ усмехнулся он, по-прежнему не спеша двигаясь и с лёгкой улыбкой посматривая на меня.

─ А он снова попал в твои мысли! ─ это подключился мой внутренний голос.

─ Не буду ходить вокруг да около, тем более, что имею дело с человеком военным! ─ начал он свои объяснения.

─ Смотри-ка, а он снова попал в точку! ─ отозвался мой внутренний голос.

─ Я из ФСБ и зовут меня в нём «Странник». Вот мои документы! ─ начал он, остановившись и передав мне свои документы, посмотрел мне в глаза. ─ Так вот, в последнее время в Никольевке наблюдались несколько подобных случаев, как у вас. Но только с вами это случилось дважды! Как вы думаете, почему? Именно поэтому я вас и нашёл. Вероятность, что с вами случится и третий такой случай достаточно велика!

Наконец-то мне всё стало ясным и я вернул ему документы. И внутренний голос тут же отозвался. ─ Так это же наш человек! С ним можно говорить открыто и ожидать помощи!

─ Мы с Борисом обсуждали эти случаи, но насколько они соответствуют действительности, не знаем… ─ начал я свой рассказ, внимательно наблюдая за тем, как реагирует на это Странник. ─ На наш взгляд всё дело в ладанке, которая досталась Борису от его предков!

─ И что это за ладанка? ─ поинтересовался Странник. ─ Не могли бы вы мне подробнее о ней рассказать?

─ Да в том-то и дело, что о ней мы знаем совсем мало! Просто сейчас накопилось несколько случаев, которые можно анализировать хоть как-то.

─ Если можно, расскажите мне более подробно! ─ в голосе Странника даже почувствовался какой-то металл.

─ Это медная зелёная старинная пластинка, на которой выбиты какие-то ли знаки, то ли слова. ─ набрав воздуха больше, чтобы высказаться, продолжил. ─ Борису она досталась от отца, тому — от своего и так далее. Как это далеко оказалось, ни мне, ни Борису не известно! Но я впервые с ней столкнулся в 1993 году при защите Белого дома. Тогда я был вызван в Москву для проверки данных для назначения военной пенсии и случайно оказался рядом с казачьим отрядом, охранявшим Белый дом. Вот там-то и нашёл меня мой друг детства Борис. Он только и успел передать мне ладанку со словами «Сохрани!», как кто-то из верхних этажей соседнего здания выстрелил в него. Естественно, я отвёз его в госпиталь, где его привели в норму, а сам вернулся домой, где спрятал ладанку в укромном месте.

Странник очень внимательно слушал мой рассказ, и, казалось, как-то по-своему анализирует его.

─ После долгого перерыва мы впервые встретились с ним в качестве пленников в бане деревни Никольевка. ─ Вот так всё и было! Второй раз вместе мы оказались на сеновале в Старинной мельнице той же деревни. В обоих случаях нам удалось смыться!

─ Ну, и как вы думаете, почему оказались захваченными? ─ он снова остановился, опираясь на свою тросточку, и посмотрел мне в глаза.

─ Мы с Борисом решили, что в первом случае оказались нужны Саву Чакману, а во втором, по мнению Бориса, некто Бурин. ─ снова набрав больше воздуха, произнёс. ─ Если в Саве Чакмане я увидел одноклассника Савку Чакина, то кто такой Бурин не имею представления. Понял только одно: они конкуренты и оба добиваются чего-то, связанного с этой ладанкой!

─ А, если я найду людей, которые смогут узнать древнюю информацию, связанную с этой ладанкой, Борис согласится с нами сотрудничать?

─ Думаю, да! ─ мне вдруг самому захотелось узнать, из-за чего нам с Борькой досталось по голове.

─ Ну, хорошо! ─ Странник остановился и повернул в обратную сторону, приглашая меня вернуться к праздничному скоплению людей. И мы пошли туда, где на поле шла джигитовка. ─ Только у меня будет одна просьба: пока без моего разрешения никуда в лес или на рыбалку не ходить! Даже больше того, с вашего разрешения, я поставлю ваши семьи под негласный контроль!

─ Ну, что ж, раз надо, значит, надо! ─ согласился я, и увидев, как к нам приближается Борис, кивнул Страннику в его сторону. ─ А вот и сам Борис. Так что можете и у него спросить разрешение!

Борис, подлетев к нам, тут же спросил. ─ Ты где ходишь? Мы, тут заждались тебя! Ведь праздник же.

─ Борис, познакомься! ─ повернув руку к Страннику, представляю его. ─ Это Максим Везничев из ФСБ! Он предлагает нам защиту, чтобы снова не получить по башке.

Борис с удовольствием пожал ему руку и снова посмотрел на меня. ─ Ну, ты как?

Усмехнувшись, мы с Борисом пожали руку нашему защитнику и пошли к дому Бориса, чтобы отметить Казачий разгуляй.

3.

Через несколько дней, г. Балашов.

Кто-то позвонил в мою квартиру. Глянув в глазок, увидел Странника, мужчину и женщину рядом с ним. Открываю дверь, даже не удивляясь тому, что он знает, где я живу.

─ Здравствуйте, проходите! ─ что-то говорит мне, что просто так меня не стали бы беспокоить.

Они прошли и тут же Странник начал представлять их мне. ─ Это исследователи НИИ-26 Павлина Порошина и Глеб Дубовцев! Они уже были у вас. Владимир Васильевич, мы ведь не просто так к вам приехали. ─ начал подбираться к самому главному Странник. ─ Вчера в пьяном лесу возле Никольевки местные ребята, ходившие за грибами, нашли убитого человека. Этот случай очень заинтересовал нас, так как нам кажется, он каким-то образом связан с ладанкой, к которой вы и Борис Батуров имеете прямое отношение. Очень просим вас связаться с женой и, успокоив её, направиться с нами к Борису Батурову.

─ Хорошо. Сейчас позвоню жене. ─ без всяких проволочек отвечаю Страннику, и набрав нужный номер телефона, говорю ей. ─ Валя! Я к Борису Батурову должен съездить. Ты меня не теряй, ладно?

И, получив согласие, вся наша команда вышла из дома, а потом погрузилась в Рафик, направляясь в Никольевку.

Бориса и Оксану мы застали дома за хозяйскими делами. Нисколько не удивляясь нашему приезду, он, кивнув головой в сторону леса, произнёс. ─ Вы, наверное, в курсе, что в Пьяном лесу убили человека? Сейчас там следователь и менты. Едва ли проедешь!

─ Борис, мы считаем, что это убийство как-то связано с ладанкой, которую тебе передавали по наследству. ─ произнёс Странник. ─ Поэтому с нами специалисты из НИИ-26 Павлина Порошина и Глеб Дубовцев. Тебе же нужно только достать свою ладанку и вместе с ней пройти исследование нашими специалистами.

─ Ну, хорошо, располагайтесь! ─ он повернулся и ушёл куда-то вглубь комнаты. Не прошло и нескольких минут, за которые Глеб Дубовцев расставил аппаратуру и видеомагнитофон.

─ Садитесь на вот те два стула вместе с Павлиной! ─ распорядился Странник, усадив нас с Оксаной рядом на диван и присев рядом.

Глеб, облепив Павлину и Бориса какими-то проводами, по-прежнему не выпускавшего из рук свою ладанку, включил аппаратуру и дал команду. ─ Начали!