(не) Желанный покровитель

Виктория Волкова

12. Она не телка!

— Быстро собирайся, и поедем, — доносится до меня резкий голос Павкиного опекуна.

— Только вместе с Аней, — не сдается мой любимый.

— Тебе совсем мозги от обычной телки запорошило, мальчик? — гневно бросает родственник.

— Она не телка, — перебивает запальчиво Павлик. — Пожалуйста, воздержись от заявлений, о которых потом пожалеешь.

— Да ну? — с издевкой усмехается Агурский. И дальше слышится отборный мат. Родственник Павла не стесняется в эпитетах. И все они касаются меня. Стыдобище какое, мамочки дорогие! Хватаюсь за голову. Закрываю уши руками. Они ненавидят меня, эти долбаные аристократы! Даже не зная, ненавидят. Только за происхождение…

В коридоре раздается шум. Что-то стеклянное падает на пол. А потом слышится удар об стену.

— Уходи, Глеб, — рычит Павлик. — Сегодня ты перешел все границы.

— Я-то уйду, — резко бросает Агурский. — Только все твои счета в ближайшее время будут заблокированы. Хватит паразитировать! Иди работать, баклан!

— Проваливай, или еще врежу, — глухо предупреждает Павел. Где-то вдалеке слышится возня, потом хлопает входная дверь.

— Аня, помоги мне, — зовет Павлик. И я как ненормальная срываюсь с места. Влетаю в ванную, где мой любимый ищет в аптечке перекись водорода. — Идиот, — бормочет, разглядывая в зеркале разбитые губу и скулу. — Теперь на фотках буду с бланшем.

— Пройдет, — вздыхаю я безрадостно. И найдя нужный флакончик, прикладываю смоченный в перекиси ватный диск к ссадинам.

— Хату нужно сменить, — задумчиво роняет Павлик.

— Может, проще поменять замки? — лепечу еле слышно.

— Нет. Лучше уехать подальше от этой своры бешеных собак. Насчет бабушки не уверен. Но моя мать и дядька не дадут нам житья. Твоим я тоже не нравлюсь. Давай выберем спокойный тихий городок и уедем? Ты как, Анютка?

— Согласна, — шепчу я, сдерживаясь из последних сил, и, уткнувшись в грудь любимого, реву как маленькая.

Крепкая мужская рука решительно ложится мне на затылок.

— Ну, перестань, малыш, — шепчет Пашка. — Тебе вредно волноваться. Пройдет время, и все утрясется. А пока нам лучше держаться подальше.

— Твоя родня меня не полюбит никогда, — всхлипываю я и вновь заливаюсь слезами.

— Они никого не любят. Даже себя, — резко бросает Пашка. — Придурки конченные… Нашла из-за кого плакать.

— Тогда церемонию придется отменить. Ты же думал, что Глеб выдаст тебе нужную сумму, — вздыхаю я, обнимая торс любимого и прижимаясь к нему всем телом.

Чувствую, как по позвоночнику пробегают Пашкины пальцы.

— Да ну, из-за трех человек лишаться праздника, — весело хмыкает Павлик. — Хату продаем. Новую покупаем на твое имя. И на какое-то время забываем о моих родственниках.

— Павли-и-ик, — тяну я, шмыгая носом. — Но так же нельзя. Не по-человечески…

— С ними можно, — отрезает любимый. — Я от всей души желаю тебе сохранить веру в моих родаков… Но скорее всего, они скоро проявят себя.

Задыхаюсь от возмущения и растерянно гляжу на Павла.

— А если им все рассказать о нас? Может, тогда они… — говорю с азартом.

— Анютка моя дорогая, — нежно шепчет Павлик, целуя мое лицо. — Тсс, это наш секрет, любимая.