Светлан Голосеев – гвардеец монгольского императора

Виктор Квашин

В книге рассказывается о малоизвестном историческом факте – о наличии в гвардии императора Великой Монгольской империи полка русских воинов. Художественное повествование построено на документальных фактах, что не мешает читателю погружаться в волнительные перипетии героев на необъятных просторах империи.Книга придётся по душе всем, кто интересуется историей Руси и других народов Евразии, попавших под монгольское владычество в XIII – XIV веках, а также тем, кто любит приключенческую литературу.

Глава 7. Пути ордынские

Лира Павловна была права: мне интересен мой интерес. Рассмотрел я карту завоеваний Александра Македонского, прочитал всё, что нашёл в интернете о Турфанской впадине. Нет, не это меня в данный момент волнует. Мой Светлан сейчас в Тверском княжестве и так или иначе начинает перемещение в сторону столицы Великого Монгольского государства города Ханбалыка. К моменту Тверского восстания столица эта уже шестьдесят лет процветала в том месте, где теперь Пекин. Пекин, собственно, и вырос из Ханбалыка. Получается, что тётя Маруся не слишком ошиблась, говоря, что Светлан служил в Пекине.

Понятно, что управлял империей уже не Чингисхан, он умер в 1227 году, ровно за сто лет до антимонгольского бунта в Твери и карательной «Федорчуковой рати». Я углубился в изучение устройства Монгольской империи на момент Тверского восстания. Оказывается, к тому времени Великое Монгольское государство давно не было единым.

Чингисхан ещё при жизни разделил империю между четырьмя сыновьями от первой жены Бортэ, строго наказав жить дружно. Старшему сыну Джучи достались западные земли и приказ расширять свои владения на запад. Джучи не пережил своего отца. Улус перешёл к его сыну Батыю, который приращивал его завоеваниями. Со временем, в состав улуса вошли и покорённые монголами русские княжества.

Но среди чингизидов — прямых наследников основателя империи, которых становилось всё больше, начались раздоры, перераставшие в открытую вражду за главный трон империи. В конце концов, лишь в 1303 году ханы договорились решать разногласия не войной, а путём переговоров. Монгольская империя с той поры стала федерацией независимых государств при номинальном главенстве великого хана — императора государства Юань. Таким образом улус Джучи, который на Руси называли Ордой (впрочем, так же называли и монгольское войско) был практически независимым государством. И как мы уже знаем, в момент Тверского бунта правителем Орды был хан Узбек. Столица же улуса называлась Сарай³⁷, о чём мне с сарказмом поведала Лира Павловна в первые минуты нашего знакомства.

Теперь нужно было выяснить, какие существовали пути-дороги по улусу Джучи и какими из них мог ехать (или идти) Светлан. Я снова попросил свидания у Лиры Павловны.

В этот раз мы поехали в кафе «Кашалот» на берегу залива. Не знаю, почему «Кашалот», эти звери заходят сюда крайне редко. Лира Павловна предложила прежде прогуляться по пляжу. Дул изрядный ветер, накат швырялся холодными брызгами, я мёрз, а Лире Павловне явно нравилось энергично идти против упругого воздуха. Сегодня она была в брючном костюме, который очень ладно на ней сидел, волосы развевались ветром, и я поймал себя на том, что мне приятно наблюдать, как она с негромким писком отскакивает от набегающих волн.

— Ну вот, аппетит проснулся, — улыбнулась она мне какой-то детской улыбкой из-под суровых грузинских бровей. — Пойдёмте в тепло?

Мы обрадовались, что столик у окна с видом на прибой оказался свободным и чуть ни бегом заняли его.

— Ну, что, будем есть фирменного жареного кашалота? — продолжила шутить Лира Павловна, что мне, конечно нравилось, но казалось несколько необычным. Впрочем, много ли я её знаю?

В меню кашалота не оказалось. От предложенных мною креветок Лира Павловна отказалась под предлогом, что «неохота возиться» и попросила «Бабочку из палтуса и лосося». Себе я взял котлету из того же палтуса с неркой. Оказалось, действительно вкусно. От вина Лира Павловна не отказалась.

— Смотрю, у вас сегодня доброе настроение, — заметил я.

— Я море люблю. На море у меня всегда хорошее настроение, особенно в шторм. Но давайте всё-таки перенесёмся в ордынские степи.

— Почему степи? Ведь Русь, входящая в Орду, была в лесной полосе.

— Да, конечно. Русские княжества — это лес, лесостепь. Но они были больше данниками, чем частью улуса Джучи. Они управлялись по доверенности хана русскими потомственными князьями, которые сами дань собирали, по крайней мере в 14 веке, и сами её доставляли в Орду. Хан вмешивался в их дела только при выявлении неподчинения или серьёзных непорядков. А сама Орда — это степи, отрада кочевника-скотовода. Даже если он давно не скотовод. Давайте посмотрим карту, надеюсь, вай-фай в «Кашалоте» имеется.

Ну вот, смотрите, это границы, как принято её называть, Золотой Орды, а это территория степей Евразии. Это степи Северного Кавказа, тут засушливый Крым, кроме южного побережья, это причерноморские степи, тут прикаспийские, за ними североказахстанские и далее почти до самой Оби. На юго-востоке Золотой орды степные пространства между рекой Сырдарья и озером Балхаш. Тут есть и пустыни, и полупустыни, но в общем, это территории скотоводов.

Да, на севере лесистая Русь, восточнее, тоже в лесах, мордва, булгары и башкиры, полностью подчинённые монголам, но их земли для кочевников не представляли особого интереса, с них брали дань. Так что крупнейшее государство того времени преимущественно располагалось на степных территориях.

— Наверно, потому и крупнейшее, что на тех землях никто не жил.

— Примитивное и, к сожалению, распространённое заблуждение! Нет, вы меня заводите своими, простите, наивными, какими-то детскими высказываниями! Налейте мне, пожалуйста вина, а то я скажу ещё что-нибудь нехорошее.

— Лира Павловна, вы заставляете меня оправдываться, как школьника. Ведь я прошу у вас помощи именно потому, что знаю меньше вас.

— Извините меня. Причина в том, наверное, что я считаю вас умным образованным человеком. Так у меня складывается. И вдруг — элементарное невежество! Ну, да, бесит. Ну, да, не сдерживаюсь… Постараюсь больше не срываться. Но и вы тоже…

— Хорошо, хорошо. Налить ещё? Давайте продолжим.

— На самом деле вы отчасти правы — до великого завоевания монголами степи были пусты в европейском понимании. По ним кочевали со стадами скотоводы, которые периодически нападали на оседлых жителей окружающих лесов с целью грабежа и добычи рабов, по большей части на продажу. Славяне высоко ценились — и мужчины, и женщины, и дети. Этот «бизнес» процветал в средние века, было продано по некоторым подсчётам несколько миллионов человек.

Но я отвлеклась. В Прикаспийских и Причерноморских степях до прихода монголов действительно не было ни одного города или просто постоянного поселения. Монголы за короткий срок построили около сотни городов! Многие, примерно четверть из известных сейчас — это крупные города!

— Что означает «крупные»? — я постарался, чтобы мой вопрос не звучал глупо. — Примерная численность известна?

— Письменные источники того времени сообщают о населении Сарая в семьдесят пять тысяч человек. Это был крупнейший город Орды. Площадь его, сейчас посмотрю, вот: тридцать шесть квадратных километров. Для сравнения, примерно в то же время, в средине четырнадцатого века в Париже проживало около ста тысяч, в Лондоне сорок, в Берлине вообще шесть тысяч, в Москве тридцать тысяч человек. Ну, вот, Сарай по населению — две с половиной Москвы. Крупный город?

Понятно, что эти города не могли существовать в изоляции, они были соединены дорогами. Более того, они и строились главным образом как опорные пункты торговых путей, ради развития торговли. Причём, если в Европе города были в основном центрами внутригосударственной торговли, то большинство городов Монгольской империи и в том числе Золотой Орды поддерживали международную, трансъевразийскую торговлю, за счёт которой и жили. Это, кстати, было уязвимым местом империи. Как только торговые связи нарушались из-за войн, сразу «проседала» экономика. Но вот во время правления хана Узбека, о котором мы говорим, Золотая Орда процветала. Это было самое благополучное время для торговли, развития городов, а в них ремёсел и прочего. При Узбеке градостроительство достигло максимального расцвета. Берега Итиля и Ахтубы были почти сплошь застроены городами и поселениями.

Понятно, что для угнетённых, в первую очередь для рабов любые времена не самые лучшие.

— Вы сказали, что города соединялись дорогами…

— Ага, скромно напомнили о своём узком интересе. Но города вам тоже нужны. Ваш предок не мог миновать те, которые были на его пути. Давайте посмотрим пути из Руси в Орду. Их было много. Нам известно мало. К сожалению, даже летописи не сообщали о путях. Писали нечто вроде: «Поеха Андрей князь Ярославич в Татары к Батыеви», а каким путём поехал, каким транспортом, о том не писали.

— Так транспорт ясно какой, тогда один транспорт был — лошади.

— Вот вы снова меня разочаровываете! С древности и во все времена лучшими путями считались водные. Тем более на Руси, где по лесам не особенно-то поедешь, дороги нужно делать. Вы же помните, что главные русские города вырастали на реках, хоть тот же Киев. Именно потому, что по рекам этим проходили важные торговые пути. Из русских княжеств в Орду главным водным путём была Волга — Итиль. На ней и столица ордынская Сарай не просто так возникла. Правда, не на самой Волге, а на левом её рукаве Ахтубе. Вероятно, она была удобнее для плавания по каким-то причинам. И плыть речным караванам приходилось до самого устья, поскольку оттуда шёл путь посуху вокруг Каспия на юго-восток, в соседний улус Чагатая, а через него в столицу империи Ханбалык. И не только поэтому. Нужно было получить в столице орды «проездные документы», чтобы следовать по дорогам империи.

Вы сами выбрали бы путь по реке, живи вы в Твери — просто сел в хорошую лодку и поплыл по течению. Лодка не скотина, кормить ненужно. Плывёт вниз сама, но, конечно, нужны опытные кормчие и хорошие гребцы. Если идти караваном, то не страшны даже разбойники, по крайней мере, на реке они менее опасны, чем на суше. Но во времена Узбека на путях разбойников не было — истребили, поскольку хан требовал всячески благоприятствовать торговле.

— А зимой — по льду?

— Не знаю. Я не нашла ничего о зимнем пути по реке. Вероятно, ездили на санях, огораживая полыньи. По льду всегда легче ехать, чем по суше, если это не асфальт. А вот плыть вверх по реке, это трудно. Позже на Руси, вы знаете, нанимали бурлаков. Как было во времена монгольские неизвестно. Возможно, ездили по земным дорогам, которые точно были. Например, один монах, ездивший по поручению французского короля в Монгольскую империю в средине тринадцатого века, описывает специальные поселения русских на берегах Дона и Волги, созданные по приказу хана Батыя непосредственно для перевозки через эти реки купцов и послов. Понятно, что переправы были частью крупных торговых путей. Известно также, что в самом узком месте между Доном и Волгой был волок, по которому перекатывали суда между реками. Позже в этом месте на правом берегу Волги возник очень крупный город Бельджамен.

Что касается конкретно Твери, то из неё можно было попасть в Сарай, смотрите на карту: по Волге — это раз; на юг через Коломну и Рязань, потом по Дону или вдоль него, затем по волоку до Волги и далее по ней или вдоль неё — это два. Второй путь, пожалуй, короче, но сложнее. Безусловно, в Сарай из Твери можно было попасть и другими кружными путями, но эти два наиболее вероятны.

Всё, пора по домам. Эти материалы я вам перешлю. Между прочим, вы мне остались должны. Из-за ваших татар, степей, путей я забросила перевод персидского документа семнадцатого века.

— Экая вы ненасытная, вам мало жареного кашалота!

— Да, вы меня развратили, из-за вашего полного незнания истории я скоро стану толстой. После разговора о кочевниках ужасно захотелось барашка. Следующая встреча в шашлычной!

— За настоящим шашлыком надо ехать на Кавказ. На какое число заказать билеты?

— Смотрю, если соглашусь, вы и вправду меня повезёте куда-нибудь в Дагестан или в Чечню. Нет уж, это слишком просто. Постарайтесь здесь отыскать приличный шашлык.

Примечания

37

Слово «сарай» заимствовано тюрками из иранских языков и означает «дом, дворец». Столицу Золотой Орды ещё называли Сарай-Бату по имени основателя. Она находилась на левом берегу реки Ахтубы, точное местонахождение неизвестно