Светлан Голосеев – гвардеец монгольского императора

Виктор Квашин

В книге рассказывается о малоизвестном историческом факте – о наличии в гвардии императора Великой Монгольской империи полка русских воинов. Художественное повествование построено на документальных фактах, что не мешает читателю погружаться в волнительные перипетии героев на необъятных просторах империи.Книга придётся по душе всем, кто интересуется историей Руси и других народов Евразии, попавших под монгольское владычество в XIII – XIV веках, а также тем, кто любит приключенческую литературу.

Глава 14. Град Бездеж

— Братцы, гляньте, вроде дома. Дошли что ли, дядя?

— Дошли, славяне, дотерпели, горемычные, скоро уже. До восхода в лагере будем, хуаран по-ихнему.

— Да уж выучили. Что там за лагерь, дядя?

— А вот для таких, как вы. А что там с вами будет, то у начальников спросите, мне не положено с вами языком чесать, и так командир ваш добрый, не бьёт, не ругает.

— Добрый? Ну, ты скажешь, дядя!

— Это, славяне, вы других, верно, не видали. А вон уж и палатки видны, герами¹⁰⁴ прозываются. Жить в таких будете. Ну, вот и ворота. Поеду к командиру за расчётом. Дай вам Бог, сынки!

— Сю-юн! Слушать меня! Мы закончили этот переход! Вы старались и одолели трудности. Так вы становитесь настоящими воинами Великой Монгольской империи! Здесь будем стоять. Тогооч, готовь сытную пищу! Всем перед едой выдать по черпаку кумыса! Позволяю отдыхать. Отлучаться нельзя, помните Ясу!

— Братцы, что же это, опять в чистом поле жить! Даже в лагерь не пустили…

— Не гунди, Веселин, от твоего нытья решение командира не изменится, только на нас тоску наводишь. Поди, сүннэй-тойон знает, что делает. Зато кумыса дадут.

— Да что тот кумыс — вонючее пойло.

— Отдашь мне свой черпак?

— Ага, дождёшься, чтобы я единственную радость тебе отдал! Я ж думал, запишусь в войско татарское, мне тёплую шубу дадут, справного коня, саблю вострую, да девку тёплую. А тут, вон, последние ичиги протёр, босиком по мороженой землице бежал, а теперь на ветру оставили сопли морозить. Скорее бы тот кумыс принесли. Подвинься, хоть ноги в солому зарою, не отморозить бы…

— Смотрите, народ какой-то к нам пожаловал, с повозками. Чего-то делать станут?

— Выгружают жерди какие-то. Шалаш, что ли ставить собираются? Братцы, мы ещё в шалаше зимою не жили.

— Так пролетье уже, значит, начальники считают, что славянам и шалаши сойдут.

— Да не шалаш. Это такой дом татарский. Я видал, они с такими кочуют со скотиною своей. Разобрал, в повозку закинул и поехал, на новом месте быстренько собрал, вот и живи, пока не надоест.

— Айда спросим, чего это они нам городят. Видом, вроде бы славяне, только одёжка татарская.

— Эй, люди, вы по-русски изъясняетесь?

— Ещё как! Мир вам, славяне! Но вы близко не подходите — не положено.

— Это чего это?

— Вы нечистые пока.

— Сам ты нечистый!

— Да не бузи, молодец. Приказ таков — прежде помыть вас, а после уж к людям пускать. Вдруг заразу в хуаран затащите. Давно мылся то, орёл?

— Да и не припомню. Дома ещё с тятей парились. Ладно, мы тут постоим. Расскажи, дядя, что делать-то собираетесь?

— Так баню вам ставим. Это быстро. Топить дольше.

— А где дрова?

— Э-э, в этих степях дрова только для самых знатных, и те в обычае кизяком топят. Не боись, всё будет в лучшем виде. Мы своё дело знаем!

— Братцы, кизяк — это навоз, что ли? Навозом баню топить? Да мы задохнёмся там!

— Эх, то-то жизни отрок не видывал. Да не хуже дровяной банька будет. Выйдешь, скажешь, понравилась ли. Вот, видишь, уже и корпус почти собрали. Теперь сверху покрышку натянем — и дом готов. Хочешь, живи, а хочешь, банься. Эй, Крут, Белян, таскайте камни с подводы. Дрёма, кизяк неси. Как уложите, зажигай. А я покуда с новенькими поболтаю. Откуда ж вас пригнали, молодцы?

— С Руси, дядя, откуда ж русские люди бывают… Ты лучше сам скажи, какими судьбами оказался, что тут делаешь.

— Так рабы мы, и тем всё сказано.

— Рабы?.. И не страшно?

— Смешной ты, однако. Бывает людям и похуже. Живы, сыты, нынче ещё не биты — уже радость.

— А где же вы живёте?

— А вон, в той стороне, видишь, дымы? Там землянки наши.

— Много вас там?

— Много, наверно, тысяч несколько.

— И что делать заставляют?

— Кого как. По ремеслу, по умению. Больше всего люду на строительстве. Много строят, очень много. Когда меня пригнали, тут деревня была, а теперь видишь, град великий и ещё больше будет! Нашим всем дела хватает: кто дома строит, кто землю копает, иные скотину пасут, ухаживают, кто татарам прислуживает, а вот мы, видишь, кизяк сушим, татарам разносим. Сегодня вам баню истопим — грейтесь-мойтесь, славяне!

— Так у вас там, где землянки, и забора не видать. Сбежать можно.

— Куда тут, в степи побежишь? Кто убегает, ловят, сразу при всех убивают. Не больно-то охота.

— Неужели не сбёг никто? Можно же затаиться у людей в деревнях, а летом, так и просто в овраге схорониться, да помаленьку на Русь продвигаться.

— У татар закон таков: кто рабу беглому приют или пищу даст, тому смерть. Кто беглого не выдаст, тому тоже смерть. Далеко ли без еды убежишь? Тут неплохо, если честно работу выполнять. Мой барин в деревне чуть ни каждый день то кнута, то розог, а то и просто пинка поддавал, что скотине, и спасения от него, изверга, никакого не было, даром, что в церковь ходил. А татары не бьют, если хорошо работаешь и плохого не творишь. Привык я уже.

— Откуда же ты, славянин, уж не земляк ли?

— Так здесь, вдали от Руси, все мы земляки. Суздальский я. Иван Данилович Московский повёл нас Тверь воевать, акурат на речке Шоше нас и побили¹⁰⁵. Иван-то Данилович убёг, а нам, кто от меча уберёгся, тем полон.

— И давно ль ты здесь?

— А девятый годок уже, как пригнали. Да почитай больше года по разным торгам скитался, хорошо хоть в Египет не продали. Аллах милостив!

— Ты что же, в басурманскую¹⁰⁶ веру обратился?

— Так, славяне. Мулла просветил нас, что во Христа вера неправильна. И разве не видно вам, кому Аллах помогает? У кого в руках власть над миром? То-то! Имам на хутбе¹⁰⁷ поучает нас, что Аллах запретил пить вино, давать деньги в рост, убивать без закона. Пророк Мухаммед говорил: «Лучший из вас не тот, который ради небесного пренебрегает земным, и не тот, кто ради земного блага поступается небесным, а лучший из вас тот, который берёт и от Неба, и от Земли». Разве не верно?

— Ну, ты дядя завёл волынку! Продался иноверцам и нас туда зовёшь?

— На себя оборотись, отрок, кто из нас продался? Я силою в татарский плен попал, а вы не сами ли на службу напросились? Самое-то важное в вере Магомедовой знаете что? Что каждый рождается чистым и безгрешным и отвечать после смерти будет только за свои собственные грехи. Учтите это, славяне!

Сю-юн, стройся! Прямо стоять, ровно смотреть! Слушать команду. По одному десятку, начиная с первого раздеваться донага, одежду бросать на землю. Разделся — бегом в мунча¹⁰⁸. Там греться, скрестись, чтобы чистый становился. Потом выходить с другой стороны, получать новую одежду. Первый десяток, выполнять! Остальным приготовиться.

— Братцы, жарко-то как! И дым глаза ест.

— Чего ж ты хотел, кизяк — не ольха с можжевельником. Дядя, а вода где, чем мыться-то?

— Ха-ха! С водою каждый помоется, а ты без воды сумей. Это ж не русская баня.

— Да ты шутишь что ли? Как без воды?

— А вот грейся подольше, пока потом не изойдёшь, а после вон, скребки в углу, выбирай, какой по нраву, и скреби шкуру-то свою, что есть силы, соскребай грязь. А потом снова парь, и снова скреби. Ну, что ты на меня вылупился? Татары так испокон веку банятся, не перемёрли, как видишь.

— Вот дикость, братцы! Как в допотопные времена!

— Зато тепло. Ты же сам хотел стать настоящим татарином, привыкай.

— Отстали вы от жизни, коль татар дикими считаете. Видели бы вы в Бездеже их бани — дворцы наших князей что хлев перед ними. В те бани даже вода сама течёт. А вам, славяне, так и быть, как закончите скрестись, полью на каждого по ковшичку, чтобы от Руси совсем не отвыкли. Подходи, кто желает. И бегом в соседний гер в новую одёжку одеваться.

— А наша-то одежда как?

— Распрощайся. Полежит на морозце неделю, чтобы ваши блохи да вши поистребились, после самым бедным рабам раздадим. Давай-давай, славяне, шевелись, там на улице ещё сколько ваших мёрзнет.

— Ну, что, нечисть смыли, славяне? Эх, белокурые, получай боевую одёжку: держи штаны стёганые, держи халат — тон¹⁰⁹ называется. Надевай, не смотри, что длинён, благодарить будешь. Да куда ты его крутишь, прежде правую полу застегни, после направо левой запахивай, бестолочь… Гутулы¹¹⁰ возьми, твой размер, у меня глаз точный. Живей поворачивайся! Держи хатагу дэгэл¹¹¹ — защитный халат. Рукавицы боевые… Эй, куда пошёл, маглай¹¹² получи, вояка. Следующий!

— Братцы, тяжёлый какой, да неуклюжий этот, как его, хатагу дэгэл… я в нём словно корова.

— Эй, белокурый, вспомни меня, когда в бою окажешься — ещё два таких захочешь напялить и мало покажется. Это вас пока так обряжают, чтобы постепенно привыкали. Следующий! Некогда мне с вами… Десяток, который оделся — в следующий гер — бегом!

— Братцы, сколько же нас гонять-то будут? Всё утро — то стройся, то бегом, помыться — воды пожалели, а река великая рядом.

— Веселин, опять ты недоволен. Радуйся, что грязь соскоблил, да от вшей избавился, чего ноешь?

— А ты всем всегда доволен, Злобыня? Тебе это нравится? Я в армию шёл, чтобы нукером стать, воевать нормально, а тут…

— Четвёртый десяток, заходи! Ровно стоять! Шапки — долой! На колени становись! Руки за спину! Молча терпеть!

— Братцы, что делают-то? Больно!

— Молча терпеть! Руки за спину! Смирно стоять, голову ровно! Кто дёрнется, бит будет!

— Теперь правую руку вперёд, ладонью вниз. Так смирно держать! Всё, встать, выходи на волю! Пятый десяток, заходи!

— Братцы, что это? Дай гляну… и у тебя тоже. Нам знак поставили всем одинаковый. Да что я, скотина?

— Эй, славянин, не три, это не сотрёшь, только заразу занесёшь, гнить будет.

— Дядя, зачем это клейма нам поставили, вроде рабов?

— Это вас всех из одной сотни отличили от других¹¹³. Да разве это клеймо, мелочь это. Вот у меня видел? Так и то не беда, у некоторых во весь лоб, да железом выжжено — вот то клеймо. Повезло вам, славяне!

— Сюн, стройся! В хуаран — бегом! Быстро, быстро ноги переставляй, акбаши! Новая жизнь у вас начинается!

Примечания

104

Гер — дом (монгольское) — то же что юрта

105

Так называемая Бортеневская битва в декабре 1317 года, в которой войско Михаила Ярославича Тверского разбило захватнические войска князя Юрия Даниловича Московского (Калиты) в коалиции с войском суздальцев и татарским отрядом под руководством Кавдыгая

106

Басурман, басурманин (искаженное от «мусульманин») — обозначение человека иной (нехристианской) веры — неправославный, иноверец, иноземец

107

Хутба — мусульманская молитва, а также речь, проповедь, во время пятничного богослужения

108

Мунча — баня (татарское)

109

Тон — простой халат пеших воинов и ополченцев

110

Гутулы — монгольские сапоги из войлока, с загнутыми носами. Могли бронироваться стальными или бронзовыми пластинами

111

Хатагу дэгэл — мягкий панцирь — длинный кафтан из слоеной кожи, войлока и прочной ткани, часто простеганный металлическими пластинками

112

Маглай — войлочная шапка-капюшон

113

Руки и лица воинов отмечали татуировками. Это применялось не только для определения принадлежности воина, но и для борьбы с дезертирством