Счастье в мгновении. Часть 2

Анна Д. Фурсова, 2021

Немыслимое стечение жизненных обстоятельств разлучило двух невыразимо любящих сердец, обрекая сокрушенных в мир тягостных минут… Но неизъяснимое столкновение, заставшее двух унесённых судьбой песчинок, спустя долгие годы, на одном из благотворительных вечеров в Мадриде перевернуло всю их новую жизнь, включив в их душах звездный поток, когда, казалось, надежды на долгожданную встречу были утрачены. Способна ли сила любви, достигшая необычайного развития, в глазах известного бизнесмена Джексона Морриса и грациозной, блистательной модели Миланы Фьючерс воссоздать общий звездный путь, утерянный разлукой, устранив туманную, насыщенную расстоянием, завесу?..

Глава 6

Я распахиваю со скоростью здание модельного агентства и влетаю внутрь. Мой взгляд падает на Джуану, стоящую возле одного из кабинетов и залипающую в экран смартфона. Ее нетрудно заметить. Моя темнокожая подруга. Коренная испанка с волнистыми темными волосами.

— Привет! — кричу я ей издалека, быстрым шагом идя к ней.

Она поднимает голову и расплывается в белоснежной улыбке.

— Салют, Милана. Я смотрю, наша звездочка, сегодня решила позволить себе опоздать?.. — шуточно толкает меня в плечо. Это прозвище «наша звездочка» придумали члены команды моделей, а затем её взял на ум Максимилиан. Я не могу сказать, что оно мне не нравится, но предпочитаю, когда меня называют по имени, в особенности, как называл когда-то Джексон «Милой». Милая Мила. Эх.

Я стараюсь отдышаться, лихорадочно вдыхая воздух.

— Звезды не опаздывают, а задерживаются, ожидая выход солнца, — через слово, задыхаясь, шучу я.

— Ой, — корчит она рожицу, обозревая мое судорожное дыхание, — может воды?

— Нет-нет, спасибо. И я предупреждала Максимилиана! — уточняю я, чтобы потом не было ко мне претензий.

— Верю, — хихикает на весь коридор она.

Джуана одарена природой грубым звонким голосом, за счет чего, когда она начинает смеяться, создается ощущение, что она хохочет под акустику, разнося звуки в каждый уголок земного шара. Даже ее обыденное общение сводится к тому, что ее регулярно отдергивают, выражая просьбу говорить как можно тише. На что она бесится и отвечает: «Это мой голос. Как хочу, так и буду выражаться».

«У Миланы все друзья особенные. Нет тех, кто был бы похож на каждого. Ритчелл, Джуана, Дж…»

Нет, не Джексон. Мое сознание ошиблось. Он мне никто!

— Милана, ты чего так странно улыбаешься? И почему задержалась, если не секрет?

— Э… м… — Думаю, пока ей лучше не сообщать о том, что у моей мамы кто-то есть. Все же это только первое свидание ее и незнакомца. — Ты лучше скажи мне, зачем Максимилиан нас сегодня собирает? Обещал, что сделает нам выходной. И так чуть ли не каждый день проводим в этих стенах, — недоумеваю я, выстраивая свое дыхание.

Максимилиан — человек, у которого настроение меняется по сто раз за день. Сейчас он может быть добрым, а через полчаса — тираном, готовым разорвать в клочья любого, кто пойдет против его правил. И это будет считаться вполне нормальным. Вот так характер, не так ли? А уж как он меняет решения… Зато он безмерно ответственен и профессионален, оттого и занимает должность руководителя.

— Он перенёс на час сбор, чтобы и ты успела приехать, и другие, поэтому ждём его прихода. А вот для чего — кто его знает?! — докладывает Джуана, скрещивая руки на груди, приветствуя приходящих, возможно, как и я, опаздывающих, моделей нашей большой команды.

— Да, возможно. — Я прикусываю губу, размышляя о встречи мамы с ее ухажером.

— Милана, какая-то ты сегодня неразговорчивая. Точно ты никуда не влипла? — усмехается Джуана. — Зная тебя, ты можешь найти себе приключений. Хотя, я, кажется, знаю, что тебя терзает.

Что правда, то правда.

— Я? Нет, не влипла, а что? — Я скромно улыбаюсь.

— Я слышала, ты ходила на встречу с генеральным директором компании «Счастье равно Успех», ты об этом думаешь?

И снова пошли вопросы про Джексона. Стоп. Откуда? Откуда ей известно, что я была вчера с ним?

— Какой источник информации? — удивляюсь я. — Только не думай, что я…

Она перебивает меня, смеясь, заявляя:

— Ты не видела?.. ООО… — подтрунивает она, раскричавшись на весь коридор. — Ваши лица уже на всех прессах города.

Я замираю на месте и не двигаюсь. Я… я… я. ЧТО? КТО? МЫ? НАС? КАК ТАК?

— ЧТО? — Я хлопаю себя по лбу.

— Да, ты не знала? — делая хвост, сообщает Джуана смеющимся голосом. — Только не падай в обморок.

Несколько секунд я, как вкопанная, смотрю в одну точку, повторяя про себя мысль Джуаны: «Ваши лица уже на всех прессах города».

Меня знобит.

— А можно это увидеть? — отмираю я.

Джуана одним взмахом руки достает из сумки газету. Я трясущейся рукой беру ее, и мой взор падает на оглавление. Переполненная потрясением, я мигом открываю нужную страницу и от прочтения одной строчки, прикрываю ладонью рот, пребывая в полном ужасе. Кто посмел это сделать?

— Чертовы шпионы, — цежу я сквозь зубы.

— А ты прочти далее, — указывает Джуана пальцем на текст ниже. Я окидываю взглядом фотографию нас с Джексоном, помещенную прямо в центр. Мы, улыбаясь друг другу, сидим в ресторане. Нас запечатлели в тот момент, когда мы пристально смотрели друг на друга. Черт. Кто бы это ни был — он поступил мерзко. Текст статьи написан громадными буквами. Я читаю и сглатываю, как будто кровью, морщась от каждого слова: «После успешного завершения очередного благотворительного мероприятия (проводимого ежегодно в рамках поддержки нуждающимся представителям животного мира) генерального директора компании «Счастье равно Успех» — Джексона Морриса заметили в одном из престижных ресторанов Мадрида с моделью всемирного агентства «Планета стиля» — Миланой Фьючерс. Парочка мило беседовала, активно о чем-то дискутируя. Вопрос, тревожащий массы, так ли это, что они обсуждали темы, имеющие исключительно взаимосвязь с мероприятием, или Джексон Моррис открыто изменяет своей девушке — Белле Гонсалес, которая в недавнем интервью объявила, что скоро станет его законной женой?»

Побледнев, я отдаю Джуане влажный от потных рук бумажную дрянь, ставшая моей проблемой. Не намерена продолжать читать. Бред. Чушь. Мое состояние из спокойного превращается в разъяренное. Я ошеломлена. Вот почему Джексон зашифровал свои инициалы в программе благотворительного вечера. Он мне говорил, что никак не привык к папарацци и журналистам, которые достают его повсюду, не давая ему покоя. Но как же нас заметили? Чьих рук это дело?

«Что же теперь будет? Знает ли об этом Джексон? А Белла Гонсалес? Видел ли Даниэль нашу фотографию?»

Мои мысли льются, как летний дождь с грозой.

— И все-таки тебе нужна вода, — уверяет меня Джуана.

Я перевожу ошарашенный взгляд то на нее, то на виднеющуюся из ее сумки газету.

— Всем доброго здравия! — проходя мимо, резким низким голосом приветствует Максимилиан. — Модели, пройдёмте в зал для совещания. Я вас всех вызвал, так как мне нужно поговорить с вами на предельно серьезную тему.

Присутствующие стремятся за руководителем, который держит в руке охапку бумаг.

Сквозь поток своих мыслей, уносящих меня в пропасть, я вежливо сообщаю:

— Здравствуйте, Максимилиан. — Он грозно косится на меня и Джуану.

— Милана, он сегодня, как будто не с той ноги встал… — вздыхает Джуана, шепча мне на ухо. — Сейчас снова будет неустанно твердить, что он недоволен нами, или что мы лишаемся премии… — надувает она губы, следуя за всеми в зал, который мне чем-то напоминает один из кабинетов университета. Пространство облагорожено окнами, посередине стоят кресла, как в конференц-зале, а в середине кабинета, напротив мест для сидения, расположена интерактивная доска, на которой, как правило, Максимилиан пишет красным фломастером информацию, которую каждый из нас должен принять к сведению.

— Джуана, будем надеяться, что новости отличные, — издаю протяжный вздох. — А что мне делать с этой газетой? — ударяюсь случайно локтем о дверь. — Ума не приложу…

— Давай решать проблемы постепенно. Сначала узнаем причины недовольства нашего начальника, а уж потом определим, что там у тебя.

Я бросаю:

— Договорились.

Мы проходим в зал и занимаем свободные места подальше от местонахождения Максимилиана.

В нашей команде двадцать моделей, из них большую часть составляют девушки, но два парня-близнеца также являются ее частью.

Максимилиан, ходя взад-вперед, явно чем-то озабочен. Он потирает виски и начинает:

— Модели, во-первых, хочу поздравить Вас с тем, что вчера на благотворительном мероприятии все прошло успешно. Милана Фьючерс, — ищет меня взглядом, — несмотря на то, что не подготовила свою речь, справилась со своей задачей. Претензий со стороны модельной общественности не поступило, — угрюмо замечает он.

ЧТО? Я поражаюсь тем, что Максимилиан при всех отозвался обо мне в худшем виде. Я собираю все силы в кулак, дабы держать себя в руках и смолчать, но все же… я не считаю, что я так позорно выступила. Моя речь намного, я бы сказала, была достойней той, которую подготовил «главком».

— Извините, Максимилиан, — вмешиваюсь я все-таки. — Я вчера объяснила причину, что…

— Сеньорита Фьючерс, — рычит он, сдвигая брови к переносице, — не перебивайте меня. И давайте договоримся со всеми, что вы будете признавать свои ошибки, а не находить им причины.

Джуана тычет в мою ногу, произнося еле слышно:

— Милана, лучше молчи, мало ли хуже будет.

Я шепотом ей отвечаю:

— Не намерена, Джуана. Я не позволю ему при всех говорить обо мне в таком свете.

— Но я же сказала, что… — не сдерживаюсь я, сообщая вслух.

— Милана Фьючерс, вы меня слышите? Если вы мне не направили свою изменённую почту, то виноваты вы, а не агентство! — отрезает с гордостью он.

В зале стоит тишина.

Я недовольно выдавливаю:

— Я поняла Вас.

Максимилиан не дает мне досказать слово, выразить мнение. Я и хотела добавить, что признаю свою оплошность.

— Так вот, модели. Мы предоставляем Вам возможности, о которых другие только мечтают, — снова начинает он свою мантру, которую ежедневно нам вселяет. — Вы заключили договор с уникальным агентством, которое является лучшим по рейтингу среди стран Европы, поэтому давайте Вы будете выполнять НАШИ требования. Это раз. — Мы с Джуаной синхронно вздыхаем. Это надолго. — С Вами я хотел также обсудить ещё одну деталь. В сведениях о себе, каждый из Вас делал пометки о своей личной жизни, отвечая на три вопроса: «Состоите ли вы в отношениях? Если да, является ли Ваш/Ваша парень/девушка публичной личностью? Сможете ли Вы указать его/ее инициалы и контакты?» Помните ли Вы об этом? — Все отвечают положительно. — Для чего это нужно? В первую очередь, чтобы не возникало конфликтов агентства с другими организациями, учреждениями и не было оскорблений, негативных отзывов, которые усугубляют нашу репутацию. Как только будет такая ситуация с любым из Вас, то независимо от того, занимаете ли Вы бюджетное место в агентстве «Планета стиля» или не занимаете, или Вы являетесь нашей моделью с изюминкой, мы не будем продолжать работать с Вами. Увы, но такие правила. Не я их создавал. Но мне указано, чтобы к ним обращал свое внимание каждый из Вас.

Максимилиан произносит каждое слово с предельной серьёзностью, грозным выражением лица, поглядывая на меня, словно сегодня вся его злость накопилась по причине моего отнюдь неидеального выступления на публику. Но в зависимости для кого неидеального.

— Вы меня услышали, модели?

Доносятся от каждого сухое «да».

— Как я и обещал, сегодня у Вас полноценный выходной, учебных мероприятий не будет. — Разносится ликование, будто он сказал, что нас награждают тройной премией. С учетом того, сколько времени мы проводим в этих стенах, в его словах прозвучала приятная новость. Ведь летом меньше всего хочется круглосуточно работать. — Встречаемся через пять дней в то же время, как и всегда. Если я не ошибаюсь, а я могу ошибаться, то у вас в следующий раз будет два обязательных занятия — «ACTING SKILLS» и «SHOWREEL». Наши специалисты поработают с Вашей мимикой лица, раскрытиями в Вас творческого потенциала… В эту программу включены тренинги на раскрепощение, снятие ментальных и телесных зажимов. И в связи с предстоящей съемкой, о которой я Вас проинформирую на следующей неделе, мы поработаем с позированием на крупном плане. Ещё раз повторю, что хоть Вы уже и полноценные, квалифицированные модели, наше агентство рассчитано на то, чтобы постоянно проводить с Вами занятия, позволяющие развивать Вашу личность и приближать ее к совершенству. Есть ко мне вопросы?

Все молчат, желая как можно скорее выйти на воздух, так как погода сегодня, так и шепчет о прогулке.

— Значит, вопросов нет. Все свободны, — командным голосом сообщает он, показывая свое превосходство над нами. Никогда мне не нравился такой подход преподавателей. Отношения на «вертикальном» уровне. Почему нельзя относиться ко всем наравне? Почему нужно выражаться приказами, как в армии, вместо того, чтобы адекватно поддерживать общение с каждым? Ну и что, что он занимает какую-то должность, да хоть президент или король. Неважно. Дискриминация. По-другому не выразишься. — Всем хороших выходных дней. — Я встаю с места, испуская вздох облегчения. Попятившись к выходу, слышу:

— Милана Фьючерс, останьтесь на несколько минут, — обрывает он мои надежды выйти на улицу, чтобы насладиться жарким летним деньком.

Черррт. Что ему еще нужно в качестве извинения? Чтобы я на колени упала перед ним?

— Да, — останавливаюсь и разворачиваюсь я, наблюдая, как все быстро сматываются с зала, воздух которого пропитался яростью Максимилиана.

— Удачи, Милана, — хлопает по плечу Джуана. — Он сегодня, как с цепи сорвался. Мне тебя подождать?

— Можешь не ждать. Я тебе напишу, что он мне скажет… — с тайной досадой мямлю я.

— Давай, подруга! Не забудь известить!

Зал пуст. Наполнен двумя противоположными по принципам жизни персонами. Максимилиан собирает со стоящего шкафа какие-то документы, невнятно что-то бормоча.

Негодуя, я двигаюсь к нему, сажусь напротив, на первом ряду. Положив руки на колени, в долгом невыносимом беспокойстве, я, вооружившись храбростью, избегая его несносного взгляда, спрашиваю:

— Вы хотели поговорить со мной?

Он присаживается за письменный стол, располагающийся от меня в двух метрах, и, потирая щетину, мрачно выдавливает:

— Верно.

Лицо «ходячей премудрости» полно возмущений.

— Что-то не так? — осторожно продолжаю я.

— Есть одна проблема. Нужно её выяснить, — грубовато выпаливает Максимилиан, всматриваясь в другую сторону задумчивым взглядом.

Напрягает непонятность. Можно было сразу сказать мне, что за проблема, а не говорить поверхностно, включая мои нервы?

— Я слушаю Вас, — подначиваю я его к разговору.

— Да, секунду, — с превеликой серьезностью оживает он, кивая самому себе. Да что же там творится в его маленькой круглой мордашке? — Я только найду один документ, чтобы уточнить инициалы одного человека.

— Конечно.

Мои ладони становятся влажными и холодными. Что же он мне скажет? Снова про то, что у меня вылетело из памяти сказать ему о своей новой почте, нарушив незыблемые правила «дворца»?

Максимилиан является ответственным, влиятельным лицом в агентстве, он никогда не допускает произвола. В его компетенции выгнать любую из моделей, если ее действия будут противоречить интересам агентства. Так он заявит, что моя карьера модели потерпела крушение?

— Милана, — смотря на какую-то бумажку, начинает он. Я сосредотачиваюсь, выпрямляя спину. — В каких отношениях Вы состоите с Джексоном Моррисом? — Он пронзает меня изысканно-зловещим тоном.

Горло стискивает невидимая рука. Я давлюсь слюной, отчего у меня начинается сильный приступ кашля, услышав его неожиданный вопрос. Ледяной рукой прикрываю рот, стараясь откашляться. Сглотнув несколько раз, я пытаюсь прийти в себя.

Что, что он спросил? Мой мозг трансформировался и везде слышит только одно имя «Джексон»?

— Может воды? — доносится из уст Максимилиана. — Что с Вами? — Как будто ему интересно, что со мной.

— Д-а, — еле выговариваю я, нервно потирая аккуратно уголки глаз, из которых проявляются слезы.

Сделав глоток, я обдумываю, как повторно переспросить. Я уверена, что мне послышалось то, что на самом деле не было сообщено руководителем.

— Не очень понимаю Ваш вопрос, — вскидываю одну бровь, чувствуя, как призрачная тень надевает на меня некий трагический покров.

— Не понимаете? — ухмыляется Максимилиан издевающимся тоном. — А что вы тогда скажете на это?

Максимилиан предоставляет моему вниманию ту самую газету, на которой запечатлены наши лица с Джексоном. Тяжело выдохнув, я поднимаю на него ошарашенные глаза. Его физиономия становится воплощением сдерживаемого свирепства, кровожадности и запальчивости.

— Э… это… — Это заставляет меня врасплох. На моем лице застывает безжизненное выражение.

— Я вот тоже хотел уточнить у Вас, что это? — Он делает акцент на последних словах. Пропустив его слова мимо ушей, я размышляю, как эта газета дошла до его обозрения. В моих жилах леденеет кровь от одного только вида на эту картинку нас с Джексоном. — Милана, Вы же знаете наши правила. Вы указали в сведениях о себе, что вашим парнем является Даниэль Санчес, так? — Повышает он голос, выплескивая гнев.

Я сжимаю руки в кулачки от напряжения.

— Да, это так, — робко отвечаю я.

— Но что тогда это? — указывает он на газету, словно желает швырнуть её в меня.

Я не понимаю одного: что в этом такого? Зачем делать из этого проблему?

Внешнее самообладание дается мне с величайшим трудом, и я, отчаявшись, протестую:

— Я не могу встретиться с человеком?

После минутной задумчивости он выбрасывает наружу поток уничижительных слов:

— Дело в том, что мы должны быть уверены, что он не причинит вреда нашему агентству. Понимаете? — Я киваю, усиленно дыша. — Здесь написано, что…

Его злорадный голос действует на меня раздражительным образом.

— Я вижу, что здесь написано, Максимилиан, — рычу я и через секунду начинаю жалеть, что в таком тоне позволила себе высказаться. — Это… это, — запинаюсь я, добавляя смягченно, — это просто встреча с официальным лицом компании «Счастье равно Успех». Большего с этим человеком у меня ничего нет. Я не знаю его, — намеренно лгу я, боясь покрыться краской. Хотя она и не спрашивает моего согласия.

Мое тело трясется от притока крови, резкой смены температуры и давления. Холод в руках и ногах заметно исчезает, уступая месту жару.

— Милана, нам не нужны конфликты моделей с публичными личностями. Я слышал, что этот человек агрессивен… — Какие подтверждения он этому находит? Агрессивная личность? Да это он такой, а не Джексон. Он даже не знаком с ним. Как можно говорить гадости про человека, с которым Максимилиан не общался? — Поэтому, не думаю, что Вам стоит поддерживать с ним связь. — Что он сказал? — Я должен предупредить Вас, если будет повторная стычка, и я увижу Вас с ним на плакатах, в прессе или в любом интернет-источнике, то приму соответствующее решение, и не посмотрю на то, что Вы у нас талантливая модель с идеальными внешними данными. Вы уловили ход моих мыслей? — Пробуждается глухая злоба на человека из прошлого, который своим появлением, воплотившись в «руки ночи», предоставил мне тяжкое бремя — лавину случайностей, свалившихся на голову в самый неподходящий момент. Быть может, и вправду в нем поселилась незримая сила, приносящая мне тайные безутешные страдания?

Он расторгнет со мной контракт из-за того, что я встретилась с Джексоном? Убедительный аргумент, чтобы прекратить со мной деловые отношения. Мир сошел с ума, что ли? И кто он такой, чтобы отчитывать меня? Уж точно не родная мать.

Обождав несколько секунд, ощущая, как пылают мои щеки, я раздраженно восклицаю:

— Вы не правы, отзываясь негативно об этом человеке. Он не причинит никому вреда. — Я чувствую в себе взрывчатую силу, способную метать ветер и руководить им, на что уверенно добавляю, смотря прямо ему в глаза: — Вы не можете из-за этой мелочи разорвать со мной контракт!

Он вытаращил на меня глаза, почернев, как туча. В первый раз услышал, что ему кто-то возражает. Но я не могу больше молчать. Если я вижу, что пахнет несправедливостью, то не силах закрывать на это глаза.

— Милана, не переходите границы! — ядовито отрезает он, поглаживая усики, вызывая во мне большее раздражение. — Можем, еще как можем! — В избытке обладая бессильной яростью, я стараюсь сдерживаться, иначе наверняка лишусь карьеры. — Этот пыл свидетельствует о Вашей доброй душонке? — с надменным презрением он цепляется ко мне. Утомленная вспышкой гнева, я замолкаю и ни слова не произношу, лишь чуть приподнимаю плечи. — Я хотел бы Вам верить, но… — Я прикусываю дрожащую нижнюю губу. — Мы не знаем, на что способны СМИ и папарацци. Они могут все, что угодно написать, вплоть до чистого бреда. Но для нашего агентства — это лишние проблемы, нам нельзя терять планку своего рейтинга.

Я еще и виновата в том, что за нами вчера проследили папарацци или кто там?..

Кругом одни правила, которые настолько абсурдны, что на деле выражается в их бессмысленности и несвязности существования. Они ни к чему не приводят, разве что к таким проблемам, в которых оказалась я. И если второй раз меня зафиксируют в журнале, газете, да где угодно, то прощай моя карьера модели. Помашем ручками.

Задетая его словами, что могу утратить то, к чему так долго стремилась, я молчу, безучастно поглядывая на движения его рук, лежащих на этой проклятой газете.

— И я не стал открыто информировать об этом других, но, на мой взгляд, большинству известно, и я решил поговорить с Вами лично. — Он выкидывает газету в мусорное ведро, заносчиво из-под ресниц смотря на меня. — Милана, — голос смягчается, — просьба не встречаться с Джексоном Моррисом, если не хотите проблем с агентством и соответственно с вашей деятельностью.

Я опускаю в пол потухший безжизненный взор. «Весь мир против наших встреч с Джексоном».

— А если я буду встречаться с ним, но при этом находиться со своим парнем? Втроем, — случайно спрашиваю я, не планировав об этом. Видимо, моё сознание (или сердце) не хочет принять настояния Максимилиана.

— Без проблем, — понимающим тоном, как ни странно, произносит Максимилиан. — С одной лишь оглаской, чтобы в СМИ не сочинили что-то про агентство «Планета стиля», например, о том, что у нас распущенные модели…

Я еще и распущенная модель?

Хватит меня с этого:

— Мне можно идти?

— Не смею задерживать, сеньорита, — отмечает он, потирая вспотевшую лысину.

Я тут же вскакиваю с места, захватываю сумочку, и без слов прощания, чуть ли не бегу к двери.

— Подождите, — громко сообщает Максимилиан, желая ещё что-то сказать мне.

Я недовольно поворачиваюсь к нему лицом, смотря на его руки, пальцы которых перебирают по столу.

— Я видел, что Вы мне уже прислали Вашу новую почту… — Да неужели?! — Милана, знаете, — впервые за это утро я наблюдаю на нём легкую улыбку, — мне понравилась Ваша речь, хоть Вы и не сказали ни слова из того, что набросал для Вас я, но Ваши слова смогли меня покорить. Я не ошибся в Вас! — гордо сообщает он, на что я разеваю рот. — Вы для нас бесценная модель, будьте аккуратны в следующий раз, не попадайтесь на глаза камерам папарацци, чтобы не испортить репутацию себе и агентству.

Язвительные выходки сменились доброжелательным поведением?

— Спасибо, — с удивлением говорю я, выдавливая из себя улыбку. Что? Что? Это сказал он? «Он это сделал, чтобы ты последовала его указаниям и не встречалась с Джексоном». — Постараюсь… — неубедительно кидаю я. — До свидания.

— До свидания, Милана.

Кретин. Перед всеми он не мог сообщить последнюю фразу, нужно наоборот было меня задеть, раскритиковать, так еще и отчитать.

Вдохнув в себя свежий воздух, я пишу Джуане сообщение, коротко описывая ей суть разговора с Максимилианом.

Не могу поверить в то, что он сказал…

Встреча с Джексоном свалилась на меня вчера, как снег на голову. Он подарил мне розы, но каждым шипом готов наносить мне уколы. И теперь я вяну под бременем этих обстоятельств.

Буду верить, что больше мы не встретимся, в противном случае об агентстве можно забыть.

Мне нужно взять и забыть его навсегда. У меня есть Даниэль, есть мама, которая сейчас романтично проводит время с мужчиной, есть любимая работа, и в скором времени я официально стану психологом. Я пишу книгу и стихи, которые публикую. Но эта встреча подорвала мою внутреннюю энергию и гармонию, вливая поток проблем, неловких ситуаций и бурю эмоций, которых до этого я не испытывала.

Краснела перед Максимилианом за то, что встречалась с Джексоном. Абсурд. Боже.

И как бы я не старалась, мои мысли по-прежнему занимает он, назойливый нарушитель спокойствия.

— Милана! — донёсся знакомый зовущий голос.

Обернувшись, я лицезрю Даниэля, на лице которого расползается улыбка. На нем всё та же светло-коричневая футболка под тон его кожи и джинсовые шорты.

— Прости, я не заметила тебя, — оправдываюсь я, устраняя телефон в сумочку.

Он подходит вплотную, и мы заключаем друг друга в объятия, что очень нужно для человека, которого отчитывали по полной программе. Его нежные руки успокаивают вскипевшие во мне страсти.

— Всё хорошо у тебя? — озабоченно спрашивает он, обдавая мое лицо резким, раздражающим меня, запахом одеколона. «А если бы этот запах исходил от Джексона, то не раздражал бы», — разум тоже издевается надо мной.

— Я тут стою, жду тебя, а ты мимо меня прошла и…

Все потому, что пылающие угли, рожденные в сердце, застлали мои глаза.

— Да? — перебиваю ход его мыслей я, удивляясь. О чем же я таком думала, что не заметила его? Ах да… о Джексоне. — Я не обратила внимания, извини ещё раз, — искренне прошу прощения я, переводя дыхание от разговора с Максимилианом.

Он пристально смотрит на меня, не оглядываясь по сторонам, и трогает запястье правой руки.

— Ты снова не такая. Что произошло, любовь моя?

— Ничего, — уверяю его я, не желая рассказывать правду. Он не должен узнать о прессе. Никоим образом. Это лишнее. По крайней мере сейчас. — Я так хочу погулять и забыть обо всем, обо всех на весь день… Сходим куда-нибудь? Желаю посетить парк «Ретиро»! Давай устроим там пикник? — предлагаю я, чтобы загладить тем самым свою вину, прижимая руки к раскалывающимся от боли вискам.

— Великолепная идея, — улыбается он. — Я и хотел предложить туда сходить. Такой чудесный солнечный день не хочется пропускать.

— Да, — стараюсь улыбнуться я, отбрасывая ненужные мысли, в первую очередь те, которые связаны с Джексоном.

— Но мы подём не одни.

— Нет? — возражаю я и предполагаю: — Возьмёшь свою пятилетнюю сестренку Мэри? — Прелестное дитя, которое часто проводит с нами время. — Я ее очень люблю и буду рада, если мы втроём проведём время.

— Не совсем, — без промедления отвечает он. — Я договорился с Джексоном Моррисом и его девушкой. Мы идём вчетвером в парк Ретиро.

Его фраза пронзает в меня стрелой, а глаза вмир начинают полыхать черным пламенем.

Нет. Как? ЧТО? Что за чертовщина происходит со мной? Опять Джексон Моррис? Это шутка или что?.. С самого утра про него мне вещала мама, затем Максимилиан, а теперь Даниэль…

— Даниэль, с кем? — открываю рот от поражения. — Я не поняла?!

— С Джексоном Моррисом и его девушкой, — радостно отвечает он, горя жаждой этой встречи.

Меня повторно шибает словно электрическим током, оттого чувствуется боль в левом подреберье, и скоро она доберется до сердца.

— Но-но-но… — несвязно несу я, качаясь на месте под натиском ветра, — зачем? Зачем ты это сделал? — ворчу я. В моей интонации нечто непередаваемо яростное и одновременно печальное.

— Охх… — изумляется он, дополняя: — Ничего себе, какая реакция. Милана, — он берет мои ладони, которые я мгновенно вырываю, — нам нужно поговорить с ним и узнать всё про создание им компании. — НАМ? — Если он поделится своим опытом, то мой малый бизнес сможет приносить нам больше дохода… Я делаю это во благо нам. И у вас же там общий проект, обсудите как раз детали.

«Великодушный, боже. Так бы он и все рассказал ему».

Порывы ветра разметывают мои волосы, что придает моему жесткому лицу ужасное выражение. Я слушаю его и параллельно высвободившейся рукой щипаю себя за бедро, представляя, что все, что происходит со мной сегодня, — нереально и Даниэль не уговаривает меня на встречу с Джексоном и этой брюнеткой.

Джексон в одно мгновение поменял всю мою жизнь, даже в другой стране. Его присутствие уже сказалось на моей карьере, на отношениях с Даниэлем… Что мне делать? Могу ли я ещё отказаться от этой встречи?

— Даниэль, можно я не пойду? — умоляюще произношу я, готовая расплакаться.

— Но ты только что хотела гулять в парке, наслаждаясь летним днём, так? — недоумевает он. Голос выдает легкое удивление.

— Да, но я хотела с тобой, а не… — Не хочу даже продолжать говорить, не то, что там согласиться на встречу вчетвером. ВЧЕТВЕРОМ.

Он повторно тянется к моим рукам, сжимая их, твердя:

— Нам будет весело, а самое главное, полезно и продуктивно провести время с теми людьми, которые достигли уже определенных глобальных успехов в бизнесе.

ААА. Хочется кричать. Убежать. Улететь в конце концов на край света, лишь бы не оказаться в такой ситуации.

— Даниэль, давай ты сходишь с ними? — сухо отвергаю я, жалобно смотря в его темные глаза. — А я посижу дома и приготовлю что-нибудь для нас. — Он не хочет сжалиться над испепеляющим сердцем.

— Я обещал им, что мы будем вчетвером! И вообще, знаешь, чего мне стоило уговорить их?.. — Сообщает он так, что ему нельзя отказать. Да что же такое?.. — Это шанс для нас… Прошу, согласись…

Даниэль делает всё, чтобы меня уговорить.

— Ла-а-дно, — с неохотой протягиваю я. — Но это первый и последний раз, когда мы видимся с ними!

— Ты же не знаешь их хорошо. А вдруг нам понравится проводить время с ними?

Конечно, не знаю, только все восемнадцать лет своей жизни тесно общалась с Джексоном. Не думаю, что мне приглянется Белла Гонсалес.

— Очень! Я уверена, — с сарказмом, надувая губы, задирая высоко голову, сообщаю я.

— Милана, зачем так воспринимать эту обычную встречу?

Действительно, подумаешь, зачем?

— Всё, я иду домой! Не хочу! — объявляю командно я, рьяно поправляя свою челку.

— Домой? — окликает голос Джексона позади меня.

Тревожная улыбка обхватывает губы.

Несколько ударов сердца, — и я поворачиваюсь к ним, обозревая подошедших Джексона и Беллу. Красные лакированные ноготки цепляются в рукав Джексона, на котором классический костюм с синей рубашкой, который он теперь, наверное, не снимает. На Белле обтягивающее, голубое, короткое платье с весьма глубоким декольте. Она производит сильное впечатление своей наружностью. Обтягивающие вещи делают ее бедра и выпирающие ягодицы, привлекающими внимание. Ее причёска — распущенные, волнистые, длинные, темного цвета волосы. На внешность — симпатична, а на ум, не дурна ли?

«Как русалка». Но не верится мне, что это болото прозрачное. Есть в ней какая-то муть.

Наши взгляды с Джексоном встречаются, отчего я отвожу глаза и мямлю:

— Э… нет, я просто…

Даниэль обнимает меня за талию, наблюдая неловкость с моей стороны, и восторженно сообщает:

— Приветствуем, Вас!

— Привет, — писклявым голосом вставляет Белла, осматривая меня, как сыч, с ног до головы.

— Это Белла Гонсалес — моя девушка, — истолковывает Джексон.

«Намеренно это сделал? Ответим тем же. Не волнуйся, Джексон. Ты еще не победил. Битва только началась».

— Можно просто Белла, — поправляет его кокетка, прислоняясь к плечу серьезного типа.

«Липучка».

— Приятно познакомиться, — вру я, натягивая улыбку, и протягивая ей правую руку.

— Взаимно, — в отсутствии эмоций выражается Белла, пожимая рукой мою ладонь.

Мне она не понравилась ещё с первой секундой, когда я увидела ее вчера. Однако первое впечатление бывает обманчивым, поэтому не буду делать преждевременные выводы.

— Это Даниэль Санчес — мой парень, — произношу с гордостью я, сильнее прижимаясь к нему.

«Мы на равных, Джексон, на равных».

Он приветствует Даниэля, добавляя деланным чуть радостным голосом:

— Да, мы успели познакомиться. Даниэль выдал нам с Беллой предложение сходить в парк «Ретиро», и мы решили положительно на него ответить. — Официальная официальность.

— Да, я еще там не была после переезда в Мадрид и давно хотела его посетить, — смело отвечаю я, бросая на него надменный взгляд. — Это моя идея, — запоздало добавляю я.

Белла чуть ли не ложится на Джексона, замечая, как наши взгляды с ним ярко запечатлены друг на друге.

— Предлагаю направиться в сторону парка! — предлагает Даниэль, не убирая своей руки от моей талии.

Прогулка обещает быть напряженной. Крепитесь, мои нервишки, боюсь, что я смогу не выдержать и высказать лишнего. Это раньше я могла замалчиваться, мотивируя это своей скромностью, но не сейчас. Я тоже, как и Джексон, изменилась и уже не та тихоня, которая будет терпеть издевательства над собой.

— Превосходно! Пойдемте, — оживленно говорит Белла. Какой тон… Боже… Он выдает ее высокое общественное положение. Ведет королевский образ жизни?

Мы направляемся в сторону парка, который находится в нескольких метрах от нас.

— Как вам Мадрид? Вы впервые здесь? — начинаю я допрос, чтобы лучше узнать человека, являющийся близким для бывшего моего парня.

— Я бывала здесь раньше с родителями, — рассказывает Белла, источая напряженную ауру. — У моего папы в Испании несколько филиалов по бизнесу, и он помогает Джексону в некоторых проектах, — хвалясь, выделяет она тонким голосом. Так, значит, папа помогает Джексону? Запомним. — Я люблю этот город, страну и как-то предлагала в детстве родителям переехать сюда жить. Для них это и вовсе родной город. Они выросли в Мадриде, поженились… — Она бросает мечтательный взгляд на Джексона. Кажется, я догадываюсь, о чем думает эта темная девушка. Она явно насыщена вспышками, имеющие формы пороков, прикрывая их иной, доброй личиной.

— Здорово, — безразлично отвечаю я, не давая тишины, чтобы ей помечтать.

— А вы живете здесь?

Я не расскажу ничего ей про себя. Только поверхностную информацию.

— Я переехала сюда свыше четырех лет и занимаюсь…

Даниэль демонстративно кашляя, заканчивает мою мысль:

— Моя девушка является моделью, отчего я люблю ее ещё больше.

Мне приятны его комплименты, особенно перед девушкой Джексона.

Джексон, услышав слова моего испанца, тут же не отмалчивается и окликается, подхватывая разговор:

— Белла высококлассный архитектор, благодаря ей у нас инновационное обустройство филиалов в разных странах, гениальные современные офисы.

Голос Джексона отличает скрываемая грубость и излишняя, непреклонная уверенность.

«Хорошо, Джексон. 2–2. Ничья».

— Мы так благодарны, что Вы согласились… — Даниэль выражается так, словно встреча с Джексоном и Беллой стала реализацией его «голубой мечты».

— Давай на «ты», — хлопая по плечу Даниэля, толкует Джексон.

— Я солидарна с Джексоном, — соглашается Белла.

— Хорошо, да.

Я молчу. Допрашивание — не моё. Ее писклявый голос так раздражает меня, а мы ещё и до парка не дошли.

— Давно вы вместе? — интересуется Даниэль.

— Почти два года, — будто гордясь этим, лестно отвечает Белла. — Надеюсь, что скоро наши отношения перейдут на другой уровень… — намекает она на брак.

«Белла сама будет делать предложение Джексону, а не он ей».

Я отворачиваюсь от Джексона и Беллы и смотрю вдаль. Сама мысль, что мы идём вчетвером, переворачивает меня изнутри. Словно ангел мести просовывает руку в мою душу и несколько раз бросает её на пол, оставляя на последнем пороге жизни.

— А вы? — задает ответный вопрос Белла.

— Почти год, — отвечает с радостью Даниэль, косясь на моё недовольное выражение лица.

Я случайно вскидываю голову влево и через плечо Даниэля отмечаю взгляд Джексона, повернутого в мою сторону, и взволнованно резко отворачиваюсь.

— Так о чем вы хотели поговорить с нами? — старается показаться «добренькой» Белла. — Мы с удовольствием поделимся опытом в бизнесе.

— Да, Белла, спасибо! — с благодарностью отвечает Даниэль. — Я безумно рад, что вы согласились. Я бы хотел спросить Джексона… — слегка смущенно высказывает Даниэль, чеша затылок.

— Спрашивай, — с ухмылкой бурчит Джексон.

Я отворачиваюсь от них и, замедляя шаг, иду позади этой троицы по тропе к парку, думая о своём. Как долго Джексон будет появляться в моей жизни? Эти годы я хорошо проводила без него…

Я не могу объяснить себе, но мне противно идти рядом с Беллой. Она только и делает, что превозносит себя рядом с Джексоном.

— Я хотел спросить, вот о чем. Как вы пришли к мысли о создании бизнеса и затем превращении его в корпорацию?

«Это цель, которую хотел достичь еще маленький Джексон», — отвечает без моего согласия сознание.

— Это цель, которую я себе поставил будучи подростком, — как будто счел мою мысль. — Мне хотелось быть финансово независимым и начать создавать что-то своё, а не работать по найму. Того, чего я достиг к настоящему периоду времени, я не добился бы без своего друга детства.

Слушая ответ Джексона, я замираю и на секунду не дышу на фразе «своего друга детства». Мое тело пылает огнем не только от жары, но и от того, что Джексон косвенно выразился обо мне. Он расскажет всю правду о нас сейчас? Я впиваюсь ногтями в ладони.

— Этот человек помог мне морально, и я ему буду благодарен всю жизнь.

Я взираю на небо, непроизвольно улыбаясь.

— Я хочу сказать, что важным при создании любого бизнеса является поиск сотрудников, так как от их квалификации и профессионализма будет зависеть результат работы компании. Команда — тоже важное звено в любом бизнесе. Необходимо стать лидером, чтобы её сплотить. Незаменимым является доверие, насколько каждый из членов команды готов довериться другому, выполнить порученную ему работу, если это необходимо, отвечать за свои ошибки, не накладывая вину на других.

— Вы вдохновляете меня, Джексон. Спасибо!

В течение пятиминутного разговора Джексона и Даниэля, мы подходим к входу в парк. Парк кажется таким длинным, что обойти его за пару часов не представляется возможным.

— Даниэль, а у вас, как я понял, тоже бизнес? — уточняет Джексон.

— Да, малый, в сфере торговли одеждой для спортсменов, но хотелось бы развивать его, поэтому и решил узнать ваш опыт, выделить для себя что-то важное.

— Спрашивай все, что нужно, — весьма великодушно отвечает Джексон.

— Хорошо, спасибо вам.

Даниэль принимает мысль Джексона, и заваливает его вопросами, касающихся увеличению продаж, на что Джексон неторопливо, вдумчиво и грамотно дает ответ.

Беззвучно двигаясь по дорожке, легкой и уверенной походкой, но с тяжелым сердцем (у Миланы никогда не бывает гармонии), я наслаждаюсь великолепием парка. Этим безупречно красивым озером, на водах которого посетители катаются на лодках на фоне живописных видов. Неподалёку находится хрустальный дворец, полный оранжереями цветов. Виднеется и дворец «Веласкес». Завораживают своим необычным видом фонтаны под названием «Падший ангел», «Галапагосский фонтан», включающий в себя изображения дельфинов, лягушек, черепах, ангелов, фонтан «Артишок», на котором расположены скульптуры детей, поддерживающих блюдо с артишоками — растениями, состоящие из крупных мясистых чешуек. Всё так фантастически выглядит, словно я нахожусь в сказочном месте.

Пока Даниэль, Джексон, Белла увлечены беседой, я созерцаю всё то, что меня окружает. Пышная, поразительная растительность, искусные аллеи, сооружения берут вверх над моим разумом, заставляя ахать от изумления. Поражает величественная простота флоры, излучающая божественный свет, загорающийся внутри. «Радость пополам с болью».

— Милана, — догоняет меня Белла, — присоединяйся к нам!

Белла проявляет ко мне внимание. В этом какой-то подвох. Возможно, она хочет показаться иной перед Джексоном и Даниэлем. Но я насквозь ее вижу.

— Белла, я хочу понаблюдать за этой красотой.

— Кстати, откуда вы знаете Джексона? — ставит она меня врасплох, задавая вопрос.

— Откуда я знаю Джексона? — переспрашиваю я, обдумывая свой ответ и, бросаю взгляд на него, на безмерно деловитого мужчину. С бессознательной грацией он жестикулирует руками, убеждая Даниэля, что в любой деятельности важен интерес и желание.

«Я мечтала о нем больше времени, чем видела наяву».

Виднеющееся тело из-под его рубашки, пару пуговиц которой расстегнуты, так и…

«Милана! Стоп!»

Джексон замечает мой взгляд, отчего я залипаю на нём и улетаю в свои любовные похождения. Ошеломительное воздействие производит этот мужчина на моё юное, донельзя наивное, сердце.

— У них общий проект, — вставляет свою лепту в разговор спаситель — Даниэль, идущий сзади.

Мы с Джексоном, недоумевая, в один голос синхронно заверяем слова Даниэля:

— Да.

Парни близко подходят к нам, становясь к своим парам.

— А ты мне ничего не сказал про это, — недовольно произносит Белла, носом прижимаясь к щеке Джексона.

— Не успел, — отмечает хладнокровно Джексон, не обращая внимания на нежности Беллы.

— Какая красота. Посмотрите, какой живописный вид. Давайте я вас сфотографирую! — неожиданно для меня тараторит Белла.

— Отличная идея, — притворяюсь я, шаря глазами, то на Даниэля, то на Джексона. Но я так не желаю сейчас фотосъемок, хоть это и моё любимое занятие. Перед Джексоном позировать с Даниэлем?!

Белла протягивает руку для того, чтобы взять мой смартфон и фотографирует нас с Даниэлем, спрашивая:

— А можешь и нас щёлкнуть?

— Нет, я пас, — возражает Джексон, покачивая головой.

— Ну, пожалуйста, любимый…

От ее слов меня начинает тошнить.

— Я же сказал, что не желаю! — чуть ли не огрызается он.

А ранее любил со мной фотографироваться. Или он сейчас притворяется из-за меня или притворялся раньше.

— Джексон, дама просит, — неожиданно вырывается у меня из уст.

К чему я это сказала?

— Вот да! — соглашается со мной Белла, делая из губ трубочку, и создавая щенячьи глаза: — Ну, пожалуйста…

Джексон рычит что-то себе под нос, посылая мне яростный взгляд, и становится неохотно рядом с Беллой, напротив озера. Белла прижимает его к себе, задерживая губы на щеке любимого, делающего усилия едва заметно улыбнуться. Создав снимки, я отдаю ей устройство.

Джексон продолжает разговор с Даниэлем, показывая на своём айфоне самый первый бизнес-план, созданный совместно с отцом.

— Какая же здесь атмосфера! — В голосе Беллы прослеживается радость. Ее так обрадовал факт, что у нее есть фотография с Джексоном? Нас тоже вчера с ним запечатлели на камеру и что?.. Но. Нужно смолчать и самой не проговориться про это. Иначе, катастрофы не миновать.

— Да, — сухо отвечаю я, сдерживая себя в потоке мыслей, которые не стоит сообщать вслух.

— Милана, а ты кроме модельного бизнеса, чем ещё занимаешься? — Она осыпает меня знаками внимания.

— Я учусь на факультете психологии, скоро закончу обучение… — Я останавливаюсь, чтобы не рассказать большего о себе.

С момента переезда в Мадрид я приняла для себя мысль, что не буду каждому подряд докладывать о своей жизни. Я перестроилась под сущность закрытой книги, то есть открываться только тем, кто действительно этого заслуживает, и который сам горит желанием, как читатель, узнать обо мне чуточку больше, дабы быть еще ближе друг к другу.

— О, а я на юридическом, но месяц назад закончила уже третьи по счету курсы в области дизайна архитектурной среды. И продолжаю находиться в сомнении: буду ли я работать по специальности. Все же у меня мышление не гуманитария. Я скорее строитель, — хихикает она, словно тонет в воде и задыхается от этого, отчего я, прикрывая рот, стараюсь не умереть со смеху. — Мне интереснее создать проект какого-то здания или сконструировать дизайн помещения и т. д, чем заключать договоры. Это от папы у меня. — Какой раз за сегодня я слышу от нее «папа»? — Мы с ним очень похожи, как внешне, так и внутренне, по интересам, мыслям, целям… А с мамой всё с точностью наоборот. Моя мама — врач-офтальмолог, поэтому тем для обсуждения у нас с ней гораздо меньше, чем с папой, с которым мы очень часто, почти круглосуточно, проводим время, делая чертежи, разрабатывая дизайны в стиле модерн…

Слова Беллы заставляют меня терзаться воспоминаниями о своем отце, по которому, как бы там ни было, я скучаю… Мне никогда не понять, почему он ранее не признался во всём, ведь тогда можно бы было избежать последствий, которые после неизбежно настигли нас. Но порой мне так не хватает именно «папиного плеча». Посидеть с ним рядом, поговорить обо всем насущном, посмеяться вместе… Это же совершенно не так, как с мамой. С папой — особенная атмосфера. Я не могу сказать, что ранее мои мысли реализовывались на практике, чтобы мы сидели с папой возле камина и, не смолкая, беседовали. Нет. Такого не было. Лишь с дедушкой, но…

Кажется, повзрослев, я начинаю понимать, почему при воспитании ребенка важность играет как роль матери, так и роль отца. Без этого симбиоза, без этой двойственности, как «инь» и «янь», невозможно дать ребенку полноценные черты характера, умения, позволяющие ему без сложностей ставить жизненные миссии, достигать их…

После ухода дедушки я потеряла взаимосвязь себя с каким-либо мужчиной в моей жизни, который был смог внести, внедрить в меня ту же решительность, которой часто мне не хватает в нынешней жизни. Мы с отцом большую часть времени ругались, я видела и чувствовала то, что я не нужна ему. Он редко говорил мне о своей любви и почти не проводил со мной время. Папа только и твердил о поступлении меня на экономический факультет. Вот и в чем заключался регулярный с ним разговор.

Проходя обучение на факультете, я, как-то изучая психологию женщины, пришла к мысли, что если женщина не получила полноценного воспитания со стороны отца, то в будущем это может негативно повлиять на ее отношения с мужчинами, что уже имеет свое подтверждение.

В последнее время я стала замечать, что у меня возникает острая потребность общения именно с мужской половиной, словно я ищу какую-то поддержку, «крыло», которое прикрыло бы меня в любых ситуациях и подбодрило бы… И когда я знакомлюсь с парнем, я обращаюсь к такому вопросу: «Заменяет ли он мне отца, становясь для меня той самой опорой?» Возможно, со мной что-то не так. Возможно, я психически неадекватна, но потребность есть… И то, что я нуждаюсь в отцовской заботе, любви, которой мне, видимо, не достаёт, — сущая правда.

— Я тебя утомила своим рассказом? — прерывает мои размышления Белла в момент, когда лучи поднимающегося солнца осветили мое лицо.

— Нет-нет, — очнувшись от задумчивости, я быстро отвечаю и выдавливаю улыбку. — Спасибо, что поделилась.

Щурясь от солнца, она расплывается в широкой улыбке. Ее темные, я бы сказала, черные волосы, со светлым отливом на солнце, разлетаются по ветру. Благородная дама с висячими жемчужными серьгами, на первый взгляд, показалась мне натуральной брюнеткой, но только сейчас я вижу, что по природе она русая, о чем говорят, если смотреть искоса, ее негустые светлые брови, сверху накрашенные темными тенями. Идеально очерченная пухлая верхняя губа, розовые щечки, прямой нос, серые глаза делают ее красивой, возможно, именно на это обратил Джексон. Или на заметную выпученность выше ее талии?

— Я так рада, что мы с Джексоном вырвались погулять с вами. Все своё время мы проводим за работой… — сетует она, поглядывая на него, — что и нет возможности прогуляться.

Я просовывываю руку в огонь, осмеливаясь спросить:

— У вас серьёзные планы на будущее с Джексоном?

С пылающим взглядом в его честь отвечает:

— Да, я в последнее время начала намекать ему на помолвку, так как нам хорошо вместе, и я не хочу терять времени. Я люблю его очень.

На ее слова мой желудок резко реагирует, прорезая всю брюшную полость ножом. Почему мне больно слышать, что она любит его, очень?

Она возбуждает во мне странную ревность.

— А он любит? — щиплю я сквозь зубы, задетая ее словами.

— Думаю, что да. Хоть и не говорит мне часто об этом, я уверена, что у нас все серьёзно. А у вас с Даниэлем?

— Пока ничего не планируем, — отрезаю я, давая понять ей, что больше не желаю продолжать общения.

— Вы красивая пара… — сообщает она. Насколько правдивы ее слова — непонятно. Я неубедительно улыбаюсь и не отвечаю ей. — А над чем вы работаете с Джексоном?

— Э… — Кто придумал эту отговорку? Боже… — Мы решили создать благотворительную акцию… и работаем над этим. — Хриплым голосом я говорю первое, что приходит мне в голову.

— Я слышала, что вчерашний сбор помог собрать достаточное количество средств, чтобы помочь тиграм.

— Да? — вскидываю я бровь. — Это хорошая новость. — Только мне не до этого. Своим бы душевным тиграм помочь.

— Да. Нам сегодня известили об этом, так как мой отец тоже вложил большую сумму в этот сбор.

Снова хвалится средствами своего отца?

— Твой папа настолько богат? — уточняю я, дабы понять, что там за бог, которого восхваляет ее величество.

— Да, у него целая империя, — принимается тараторить она. Я попала в тему, которая ей приходится по душе. — Он здорово помогает Джексону. Они так сблизились за эти годы… — счастливо сообщает она. — Мой папа может всё, — гордо восклицает она. — Поверь мне. Если будут проблемы в чем-то, обращайся. Папа решит все.

Папа, папа, папа… А сама на что?

Впервые за долгое время я отмечаю в себе высокий уровень раздражения. На грани. Тонкой.

— Спасибо, конечно, но думаю, что мне не пригодится его помощь, — с коротким смешком, произношу я.

— В любом случае, ты мне уже нравишься! Я уверена, что Джексон не ошибся в тебе, предложив сотрудничать.

Что? Но… ООО… Она ничего обо мне не знает, но считает хорошим человеком?

— Спасибо, раз ты так считаешь… — с иронией отвечаю я. Лжет. Умышленно лжет.

И что в ней нашёл Джексон? По каким критериям Джексон изъявил желание встречаться с этой девушкой?!

— А что, если нам зайти в кафе? — объявляет предложение Белла, останавливая всех нас.

«Вот бы Даниэль был против», — молю про себя я.

— Пообедаем, испробуем местную кухню? — произносит протяжно вертихвостка, уговаривая нас. — Получше узнаем друг друга.

Нет, спасибо. И так тошно.

— Нам неудобно как-то… — Да ты же мой любимый. Я взмаливаюсь на то, чтобы мы повернули обратно и пошли домой. — Вы и так согласились на встречу с нами. — Даниэль приходит в замешательство.

— Мы с удовольствием прогулялись с вами, да, любимый? — ласкательно, проводя по щеке Джексона кончиком пальца, лепечет она. — И для похода в кафе у нас найдётся время.

Зачем она это делает? Старается перед нами показать нежность, испытываемых чувств к Джексону?

— Бесспорно. Милана, Даниэль, — обращается он к нам, косясь на меня, — идёмте! У нас ещё есть свободное время. Да и у Даниэля, на мой взгляд, ещё есть вопросы ко мне…

Белла радостно схватывает руку Джексона, приобнимая его за то, что он согласился.

— Это точно, вопросы есть, — молвит Даниэль, показывая мне глазами, чтобы я согласилась пойти в кафе.

Нет. Нет. Нет. Только не это.

— ОК, — с отвращением от слов и действий Беллы выдавливаю я из себя. Выбора у меня нет.

— Недалеко располагается ресторан галисийской кухни «El Ancla». Я с подругой как-то была там. Радужная атмосфера и вкусная еда, уверяю вас, присутствует в этом ресторане. Предлагаю туда идти. Что скажете?

— Мне без разницы, — бурчу я себе под нос.

Поскорей бы уже домой…

— Отличный вариант! — подмечает, улыбаясь, Даниэль, который, как мне кажется, единственный, кто искренне доволен встречей.

— Да-да, вперед, — выдает безразлично Джексон, подначивая нас на дальнейшую прогулку.

— Милана, а можно ли придти на показ мод и побыть в качестве зрителя? У тебя есть программа или график дефиле, по которому у вас проходят показы? — удивляет меня своим вопросом Белла.

Только мне не хватало этого… Чтобы ещё и она сидела на первом ряду зала и таращилась на меня, как на клоуна в цирке.

Я пытаюсь ответить, не показывая гнев:

— Я могу прислать тебе на почту ближайшие дефиле. Если заинтересуешься, приходи, — хмыкаю я.

Я сделаю всё, чтобы ее там не было.

— Обязательно заинтересуется. Белла обожает наряды! — Я чуть было не ударяюсь о лавочку, стоящую рядом. ЧТО? Джексон потерял чувство уместности? И я не с ним сейчас вообще-то говорю. — У неё платьев в гардеробе больше, чем у меня сделок в бизнесе.

Как ловко Джексон превозносит свою девушку. Последней фразой он еще больше подбрасывает дров в огонь моей души.

— Это уж точно… — посмеивается Белла. — Замечательно! Давай обменяемся сотовыми данными?

Я заставляю себя вытащить телефон из сумки. Может, мне стоит заявить что-нибудь о себе?

Я принимаюсь рассказывать о своей модельной жизни. Джексон скрытно улыбается, смотря в другую сторону, на птиц, которых кормит молодая парочка, подбрасывая им крошки хлеба. «Когда-то мы тоже так делали с Джексоном». Даниэль поддакивает в ходе моего монолога, сообщая через слово, как он гордится мной.

— Это же, наверное, так непросто сохранять свой вес, внешние данные, а я смотрю, ты прям худышка-худышка, — изумленно оглядывает она меня. — Ты ограничиваешь себя во всем? Я бы так не смогла, разве что, если ходить в зал, что я, собственно, и делаю. Кушаю всё, а затем занимаюсь спортом. — Слишком много для первой встречи я узнаю о ней.

Она явно нашла интерес в моих повествованиях.

— Спасибо. Я расставила для себя приоритеты. Для меня важнее не набивать желудок едой, а потреблять всё в меру, сохраняя идеальную форму и…

Джексон неожиданно перебивает меня.

— Поверь, это отговорки, она всегда кушает мало, — окидывая меня своими проницательными глазами, не подумав, предполагает Джексон, на что я потрясаюсь. Он же палит нас. Что он творит? Его что, припекло солнцем? Ведь ни Даниэль, ни Белла не знают, что мы с ним были знакомы до вчерашнего мероприятия.

Пришпилив его взглядом, я лихорадочно включаю спящий разум, придумывая, что отвечу, если начнутся дополнительные вопросы.

— В смысле? — поднимает брови вверх Белла, не поняв, о чем сказал Джексон. — Откуда ты знаешь?

— Э… — мямлит Джексон, бегая глазами туда-сюда. «Сам раскручивайся, не я тянула тебя за язык».

— Я имел в виду, что все модели едят мало… — Его плечи заметно передергиваются. — Они же привыкают к этому… — Джексон начинает нести чушь. — Мне неизвестно детство Миланы Фьючерс, — от вранья становится лихо, — но я думаю, что ее желудок не является большим.

«Не менее убедительный аргумент, браво Джексон, браво».

О, боже… Я заливаюсь краской, строя ему гримасу, пока Белла и Даниэль, закатывающиеся в смехе, не видят нас.

— Возможно, — молвлю я, выдыхаю и смеюсь, от того, что мы не попали в западню и никто ничего не понял. Напряженный, обозревая наших партнеров, он показывает мне пальцами руки жест «ОК».

— Кажется, вот тот самый ресторан, — выплевываю я, отходя от произошедшей ситуации.

— Да, — отзывается, нервно, Джексон. — Дамы вперёд!

Мы с Беллой проходим внутрь ресторана под взглядами наших парней. Интерьер в помещении без изысканностей. И где здесь Белла нашла небесные красоты? Обычное пространство, заставленное столиками, где можно утолить приступ голода.

Заняв свободные места, я осознаю, что оказалась посередине между Джексоном и Беллой.

— Добро пожаловать, в наш ресторан! Вот Ваши меню, — сообщает вежливо официантка, подавая картонные листы с названиями блюд. Она оглядывает Джексона странно-потрясенным образом, будто привидение, и, округляя глаза, голосит: — А вы случайно не Джексон Моррис?

— Здравствуйте! — говорю я, присаживаясь удобнее.

— Тот самый, — слегка улыбнувшись, не испытав от этого восторга, что его узнали в заведении, заявляет Джексон.

— Ого… Тот самый Джексон? Можно взять Ваш автограф?

Задрав кверху лицо, Белла взглядывает на бедную девушку из-под полуопущенных век. «Боюсь, ей теперь не поздоровится».

Я удивляюсь. Джексона узнают даже в Испании. С высокомерно-пренебрежительным отношением он моментально достает ручку из внутреннего кармана пиджака и расписывается на блокноте девушки.

«Так быстро, чтобы та отстала от него, как можно скорей».

— Спасибо! Очень рад, что Вы отдаёте предпочтение нашему заведению! Обещаю, что Вам понравится наша кухня. Вы готовы сделать заказы сейчас?

— Да, — выражается лукаво Белла. — Мне каратицу на гриле, тост с копченным лососем и бокал красного вина.

«Неплохо».

— А мне, будьте добры, кальмар по-римски и свежевыжатый сок любого фрукта, — сообщаю я свой простецкий выбор.

— Я, пожалуй, буду гренки с анчоусом и сливочным сыром, — отмечает Даниэль, отдавая меню.

— А Вам, Джексон Моррис?

— Давайте мне аналогичное, что и моей девушке, — решает Джексон, отчего у Беллы вмиг засияли глаза.

Эти слова действуют, как удар тока. Этот мужчина заставляет меня держаться вдали от жизни.

— Хорошо, я Вас понял. Время приготовления: пятнадцать минут. Приятного времяпровождения!

— Спасибо, — вежливо отзываюсь я.

Я уверена, что он это делает неспроста. Думает, что меня задевает это? Нисколечко.

— Благодарю Вас, — отвечает Джексон.

— Белла, ты употребляешь алкоголь? — ляпаю я и сразу же жалею об этом.

— В меру. Вино — моя любовь. Любимый, знает об этом… — Бросает она на него счастливый взгляд и через меня касается его руки, поглаживая ее. Я стараюсь морально сохранять спокойствие.

«Милана, сегодня у тебя проверка на прочность твоего нервного блока в организме».

Я согласна на то, чтобы проиграть эту битву, лишь бы не оказаться повторно с ними.

— Да, вино оно и полезное для здоровья… — подхватывает Джексон мысль своей девушки.

— Какие находите источники информации? — смело спрашиваю я, закипая потихоньку.

— Так говорил мой отец, — произносит Белла, собирая длинные волосы в хвост.

— Вы бы знали, какое вино готовит мой дед! Вот это настоящий напиток богов, не то, что продается в магазинах, — говорит Даниэль, словно защищает Беллу и Джексона от моих фраз.

— Жду с нетерпением приглашения на ужин, — намекает прямо Белла.

— Непременно! Мой дед еще с молодости занимается виноделием. У нас даже есть небольшой сарай, где хранится вино десятками лет выдержки.

— В-а-а-у, — восхищается Белла. — Мы будем ждать приглашения.

Я замолкаю и не ввязываюсь в дальнейшую беседу, где голубки друг друга защищают с участием Даниэля, который, являясь моим парнем, как минимум, должен быть на моей стороне.

Мне кажется или Джексон, делает все, что скажет ему Белла. Или это специально, чтобы я заметила? Он рассчитывает на то, что вызовет во мне чувства ревности?

— Извините, я скоро буду, мне нужно поправить макияж, — исходит от Беллы.

— Да, конечно, — отвечает Джексон. — Ждем тебя.

Белла встает, обольстительно проводит ноготком по шее Джексона и уходит в сторону общественного места. Мы остаемся втроём. Между нами разражается тишина и только играет легкая медленная музыка.

Неловкость возрастает до предельного уровня, когда мозг осознает, что я сижу между бывшим и настоящим парнем. Даниэль о чем-то думает, глядя на влюбленную парочку молодых, сидящих за соседним столом. Джексон, сплетая пальцы рук у края стола, утыкается взглядом вниз.

Тишину нарушает звук телефона Даниэля, отчего я слегка вздрагиваю.

— Мне нужно поговорить… — Смотрит он на экран. — Это срочно. Я отлучусь.

— Да, конечно, милый, — намеренно сообщаю я нежным голосом с печально опущенными углами губ.

Мы с Джексоном скромно переглядываемся друг с другом. Официантка приносит мне свежевыжатый апельсиновый сок, а Джексону и Белле бокалы красного вина, ставя их на деревянный столик. Я принимаюсь пить сок, дабы не общаться с Джексоном.

— Я смотрю, ты недовольна сегодняшней прогулкой? — мягко спрашивает Джексон. Я не моргаю, продолжая вкушать сок, который с каждой секундой исчерпывается и приближает меня к разговору с Джексоном. — Тебе не нравится Белла?

Я ставлю пустой стакан на стол, осознавая, как полон мой желудок.

— С чего ты взял? — огрызаюсь я, устремляя взор на часы.

— Что за тон? Я же вижу, не слепой.

Ему не нравится мой тон? Однако я не Белла, я не намерена вести себя с ним так, будто он король. Подумаешь, предприниматель. Да и вообще, я из-за него сегодня могла лишиться собственной карьеры.

Я делаю нахмуренный вид.

— Милана, что-то случилось? — Он обводит меня недоуменным взглядом. — Может, расскажешь? — запросто сообщает он, как будто мы с ним близки. — Мы же знаем друг друга всю жизнь…

Наносит поверхностную рану. В моем беззвучии закипает ярость, которую я не намерена не показывать.

— Знаешь меня всю жизнь? — прорывает меня. — Но почему ты не звонил мне все эти годы? Почему ты обещал, что мы встретимся при первой же твоей возможности?.. — озлобленно сообщаю я, поражаясь собой. — Джексон, всё, что ты мне обещал, где это? — Мне безразлично, даже если за такой грубый тон его компания наложит на меня санкции. Я буду предельно откровенна с ним.

Джексон не ожидал, что я так открыто выскажусь, но грубость в моих словах, пронизанная затаенной обидой на него, не задевает этого невозмутимого юношу, которого я не узнаю со вчерашней встречи, на что он непробиваемо-сдержанно отвечает:

— А почему ты, сударыня, не писала и не звонила? Не проявляла инициативу?

Сударыня? Что за?.. Да как он смеет?!

— Сударь, поосторожнее выражайся! — отбиваюсь я с издевкой и невольно поворачиваю голову, ошибаясь стороной, отчего мой взгляд, словно втыкается в очи Джексона. Наши лица в меньше десяти сантиметрах друг от друга. Передо мной — зеленого цвета глаза, которые так чертовски манят меня, заставляя приблизиться к нему. Я застываю в немом поражении.

Пытаясь собрать разрозненные обрывки воспоминаний, я чувствую, как больно, что всё, что между нами было когда-то, испарилось…

— Милана… — соблазняюще произносит пухлыми алыми губами Джексон.

— Джексон… — продолжая на него смотреть, не зная зачем, из уст вырывается его имя.

— Ты стала такой обольстительной… — внезапно трепетно бросает он.

«А каким стал он…»

Мне нельзя так думать. Нет. Ни в коем случае. Ни при каких обстоятельствах.

Как он смеет морочить мне голову? У него есть Белла, у меня — Даниэль. Нам ни к чему возвращаться к прежнему неудачному опыту в отношениях.

— Джексон, — обрываю его я, отводя взгляд в другую сторону, — я думаю, что нам не стоит встречаться больше, — с болью в груди, со вздохом, медленно говорю я. — Это наша последняя встреча.

— Почему?

Неужели он не понимает?

— Я не вижу в этом смысла, — с горечью признаюсь я. — Понимаешь, все прошло. Мы друг для друга…

— Друзья, — заканчивает мою фразу Джексон, как будто ожидая такой минуты.

Я сглатываю комок в горле и снова позволяю себе взглянуть на него.

— Друзья? — сквозь слезы, которые зреют у меня внутри, переспрашиваю я. Я свожу брови в линию.

— Будем друзьями? — сжимает губы в тонкую линию.

— Ты сейчас серьёзно или?.. — недоуменно спрашиваю я, склонив голову набок. — Нет! Мой ответ — нет!

Я столько месяцев пыталась отойти от расставания с Джексоном, что… не смогу морально решиться на то, чтобы стать ему другом. Стать друзьями — это тот путь, который приведет меня к погибели, а пережить повторно расставание — я не сумею.

— Причины? — Он волнительно перебирает пальцами по столу, отбивая чечетку. — Быть друзьями — это лучший выход из нашей ситуации, разве не так?

— Джексон, нам вовсе не следует встречаться, — с моих губ слетает вздох. — Между нами многое стоит и…

— Ты ревнуешь? — усмехается Джексон, заслоняя этим свое волнение. Я возбуждаю в нем насмешки? «Хоть что-то из деланной серьезности». — Из-за этого?

Он издевается. Он совершенно не понимает, какого это для нас обоих возобновить отношения дружбы. В эту секунду я хочу чем-нибудь треснуть его за такие слова. Жаль, рядом нет подушки.

— Ревную? — нервно фыркаю я. Голова идет кругом от таких слов. — Мне незачем тебя ревновать. У меня есть близкий человек, Даниэль, и я люблю его, — выделяю я последнюю фразу, намеренно обжигая его.

Джексон опускает глаза и ледяным тоном продолжает:

— Но почему, Ваше превосходительство, не желает стать мне приятелем?

Раздражает. Бесит. Что за дикие усмешки? Приятелем, значит?

— Мистер Джексон, — повышаю я голос, — вы читали последнюю прессу?.

Он одаряет меня злорадным смешком.

— Нет. Я не читаю газеты. Я не дедушка и не достиг еще пенсионного возраста, если ты так считаешь, — издевательски потешается он.

— Очень смешно, смотри, а то животик надорвешь, — забавляюсь я с частицей своенравности.

Он насыщается раздражением:

— Много позволяешь себе, модель, «язычок острит».

С чувством агрессии вываливаю так, как есть:

— Посмотрим, как ты отреагируешь на это, бизнесмен. — Изливаю весь запас ненависти: — На последней местной прессе вкраплены наши запечатленные мордашки, — тут же поправляюсь я, — личности, занимающие целую страницу с набором ереси. Нас с тобой зафиксировали на камеру, когда мы находились в ресторане, как тебе?

Джексон трясет ворот своей рубашки от нехватки воздуха.

— Ч-что? — запинается он, сипло продолжая: — Как они посмели? — уже с криком сообщает он, развивая мысли, что же написали там в газете.

— Посмели не только сделать фото, но и сделать нелепые подписи к нему, — договариваю я, доставая из сумки прессу, которую я все же решила забрать у Джуаны в момент, когда мы сидели в зале. Я показываю ее Джексону.

Он, заглядывая мне в глаза, едва касаясь моей ладони, позволив этим замереть на мгновение моё сердце, берет медленно газету и моментально считывает написанное шепотом.

— НОВАЯ ПОДРУЖКА ДЖЕКСОНА? ИИСУСЕ… — ошарашенно, испуская вздохи, брюзжит Джексон и нервно потирает небольшую щетину на подбородке, продолжая вчитываться. — Дребедень! Горячечный бред! — зудит он и сминает многотиражку, отдавая мне этот комок чей-то комичной забавы, не поворачивая голову в мою сторону.

Нас пронизывает молчание. Я даже не знаю, что и сказать, оттого прижимаю пальцы ко лбу, чтобы заработала голова.

— Тебя только это заботит? — заявляет он с недовольством. Я хмурюсь, переваривая его слова. То есть? — Или ты боишься, что твой парень обо всем узнает? — вкрадчиво-угрожающим тоном выпаливает Джексон.

Он глубоко ошибается. Я не имела цели, показав прессу, дать ему понять, что Даниэль будет ревновать меня, и поэтому нам с Джексоном нужно держать дистанцию. Вовсе нет.

— Заботит? — рычу я. — А ты не боишься, что твоя разнеможная увидит это?

Он затих, резко выдохнув.

Но я не могу молчать.

— Джексон, — разозлившись, бормочу я, устремив взгляд на его мужественный подбородок, — если еще раз, — сглатываю я, останавливаясь на секунду, — подобная информация будет в прессе, то меня выгонят с модельного агентства.

— Что за ахинея? — ерничает он. — Сама сочинила этот несносный бред? — Эти слова, как горечь, острыми когтями впивающаяся в сердце. Я считаю десять раз про себя, дабы не вывалить всё, что хочется высказать этому человеку, но и это уже не помогает мне.

— Джексон, — глядя на его губы, спокойно сообщаю я, — мне сегодня сделали выговор в модельном агентстве. У нас строгие правила. Если я ещё раз появлюсь на обложке газеты с таким названием и содержанием, то моя карьера пойдет ко дну.

Я согласна с ним, это полная чушь. Но от чертовых правил никуда не денешься, если на счету карьера, которая значит для меня больше моей жизни.

— Ты сейчас серьёзно? — Он взирает на меня со злым отчаянием.

— По-твоему я сейчас шучу? — громко выговариваю я.

Он шумно выдыхает, напряженно сплетая пальцы рук.

— Дьявол побери… — Он осознает правду в моих словах и как будто припоминает в памяти схожее событие, случившееся с ним. — Милана, я всё улажу. Тысячу извинений… — с неохотным, как мне показалось, сожалением доносится от него. — Я завтра же свяжусь с начальством агентства! — обдумывает он, хладнокровно заключив.

Беспомощно обозревая его, я развиваю ситуацию, представив, как Джексон вламывается в кабинет Максимилиана и выясняет с ним отношения, доказывая, что написанное на куске бумаги — нелепая неправда.

— Джексон, ничего не нужно, не вмешивайся лучше совсем! — умоляю я, вздыхая. — Только хуже будет.

— Я виноват… — понимающим тоном выражается Джексон и поджимает пухлые губы.

— Джексон… — протягиваю я. — Забудем про это.

В этом случае вина не только лежит над теми, кто снимал нас без разрешения на камеру, но и на мне. Ведь, если бы я отказалась от встречи с ним, то ничего бы и не было. Я не желаю, чтобы он пытался исправить мои ошибки. Я буду сама отвечать за нее, пусть даже, если лишусь места в модельном агентстве.

— Я понял, — холодно заключает он, опуская глаза вниз.

И мы молчим.

Даниэль с Беллой словно сговорились и ушли, чтобы оставить нас с Джексоном наедине. Нужно ли нам это уединение? Думаю, нет. Всё давно в прошлом. И то, что сейчас происходит между нами обоими — это не что иное, как последствия проклятого расстояния, которое постигло нас.

— Все хорошо у вас? — вставляет, возвращаясь, Даниэль, обозревая мой недоуменно-загадочный и задумчивый вид.

Я, занятая своими переживаниями, еле сдерживая глупые, сентиментальные слезы, фальшиво восторженно выражаюсь, жестикулируя рукой:

— А вот и наш обед! — Представляю, какой странной я сейчас кажусь.

— Да! — подходит Белла, подхватывая мою мысль. — Я та-а-а-к проголодалась… — протягивает она, цепляясь за руку Джексона, который, как будто воды в рот набрал, и садится на место.

«Какие мысли кипят в его голове?..»

— А я на удивление нет, — отвечает Даниэль.

— Я солидарен с Даниэлем, — сообщает Джексон, не трогая столовые приборы. В его руках только бокал красного вина, содержимое которого он доносит до своих губ, употребляя мелкими глоточками.

— Конечно, ты утром так плотно наелся моими блинчиками с вареньем, — безостановочно поедая заказанные блюда, с чувством гордости о своих умениях по готовке, вставляет Белла.

Что значит «утром»? Они вместе живут? У них все так действительно серьезно?

— Вы вместе живёте, получается? — жевавши спрашивает мой парень, как будто пролез ко мне в мозг и достал эту мысль.

— Нет, но это только пока, — счастливо отвечает Белла, бросая влюбленный взгляд на Джексона, добавляя, — как же вкусно здесь готовят!

— Белла — отличный повар! — внезапно, оживляясь от мыслей, унесших его куда-то вдаль, цедит Джексон. — Милана, вы даже можете что-нибудь вдвоём приготовить?..

Я застываю, держа в руках вилку, и чувствую подкатывающуюся тошноту. Мой аппетит окончательно испортился. Джексон снова взялся обоготворять свою девушку? Вчера мне удалось хоть на мгновение видеть в его глазах того Джексона, которого я знала большую часть своей жизни. А что сейчас? Сейчас он иной… Он решил вот так посмеяться надо мной? Без спроса влезть в мою жизнь и создавать проблемы? Это игра? Но кто является пустым игроком в ней: я или Белла? С кем играет Джексон? И с какой целью?

— Мм… — кивает радостно она головой. — Превосходная идея! Ребят, я хочу с вами чаще встречаться! Мне так комфортно с вами проводить время, я так отдыхаю ото всех забот, хлопот, работы… — Пфф… Комфортно? Я отчаянно вздыхаю и с трудом навешиваю улыбку на лице. В горле набухает болезненный слезный ком. Я еще раз убеждаюсь в том, что встречи с людьми из прошлого, — абсурдны. — Правда, Милана, у меня есть квартира в Мадриде, приходите с Даниэлем в гости. Мы с тобой сготовим что-нибудь для наших любимых мужчин.

Ещё чего, буду я с ней готовить.

Белла лишь кажется искренней, но что-то меня напрягает в ней, заставляет не верить ее словам.

— Да-а, — придушенно протягиваю я, отчаянная от затопившей сердце неистовой тоски… тоски.

Счастливая она заводит разговор о спортивных увлечениях, подробно превознося свои достоинства о наивысших способностях в фигурном катании. Даниэль поддерживает выбранную тему и толкует о достижениях в плавании, которым он занимался в детстве и будучи подростком для себя предопределил, что в будущем займется разработкой идей по созданию удобной, безопасной одежды и необходимых аксессуаров для пловцов. Чем он сейчас и занимается в своей компании.

Я вожу вилкой по тарелке, не желая даже пробовать ничего. Меня воротит от того, как Джексон резко меняется в общении со мной при Белле и в ее отсутствии. Он бесится, что я встречаюсь с Даниэлем?

— Родная, почему не кушаешь? — спрашивает, обозревая меня, мой парень, решивший напомнить о себе.

Изучая странно-нежное выражение лица Даниэля, я нервно вспыхиваю. Зачем обращать внимание на меня при всех? Хочу ем, хочу не ем. Давно я не испытывала такого раздражения и одновременно печали, как сейчас. Но показывать истинный набор чувств при всех — не является необходимым, поэтому я с грустью отвечаю:

— Нет аппетита…

Прогулка с Джексоном была иллюзией. Я видела то, чего нет. Да и его отношение ко мне. Оно изменилось. Он безразличен ко мне и отчасти груб. Я уже не верю, что тот Джексон, которого я знала раньше вовсе существует. Проявленная в нашем пустом разговоре с его стороны жалость ко мне была исключительно для того, чтобы задобрить мою злость относительно прессы, из-за которой у меня возникли проблемы на работе.

— Милана бережёт фигуру, Даниэль! — подхватывает Джексон, находясь в отличном состоянии, не то, что я.

Мои предположения подтверждаются. Он разлюбил меня. Если так умело может издеваться.

— Мне тоже пора задуматься о своей фигуре, — изъявляет шуточно Белла. — Слишком много ем в последнее время, — со смешком продолжает она.

Только мне, да и Даниэлю, ни капельки не интересно об этом знать.

— Ты у меня и так тощая! — милым голосом бормочет Джексон.

«Он улыбается ей той улыбкой, которой раньше улыбался мне».

Я хватаю ртом воздух, совсем путаясь в происходящем. С меня хватит этого лицемерия. Всё. Сполна. Я не могу больше это слышать. К чему все это? Может, мне уйти?

— Извините, но я как-то нехорошо себя чувствую, — держась за голову, жалостливо говорю я. — Я лучше пойду домой.

— Что такое, милая? — взволнованно спохватывается Даниэль, но замечая, что я вру.

«Когда-то так меня называл Джексон», — пролетает мысль, отчего я напрочь ее прогоняю и резко встаю с места.

— Чувствую головную боль, хочется прилечь… — лгу почти убедительно я. — Извините. — Я покидаю их.

Джексон косится на меня недоумевающим видом. Белла радуется тому, что останется вдвоем с Джексоном и противно пищит:

— Тогда, конечно, лучше иди домой, отлежись, как следует. Быть может, устала от вчерашнего изнурительного мероприятия… До скорой встречи. — Эти сердечные слова скрывают мутные мысли.

— Я провожу тебя, — торопливо громким голосом говорит Даниэль. — Всего доброго! — бросает он, оставляя деньги за нашу еду и бежит за мной. Я отчаянно спасаюсь бегством, так как другого выхода не нахожу. Боль съедает меня изнутри, с жадностью лакомясь кусочками моего и без того расколотого сердца.

— Что все это значит? — недовольно молвит Даниэль, обхватывая резко меня за запястье, останавливая в движении.

Я впервые замечаю в действиях и словах Даниэля грубость. У Джексона научился, что ли?

— А почему такая дерзость? — поражаюсь я, обрывая его сильные руки, но он не отпускает их и сжимает сильней.

— Ты весь день вела с ними так, словно они обычные люди… — Его слова заставляют меня разразиться нервным смехом.

— А они необычные?

— Милана, они известные личности, а ты не проявляешь к ним уважения!

Гнев расширяется до необъятных размеров:

— Знаешь, не желаю слушать это. Я вела себя так, как считала нужным. — Я с силой отстраняюсь от него. — Я не обязана перед тобой оправдываться. И вообще, я не собиралась идти с ними гулять, этого желал ты! — тычу указательным пальцем ему в грудь. — Взял бы и пошёл с ними один, зачем нужно было предлагать об этом мне? — кричу я.

Даниэль затыкается, закусывает нижнюю губу, осознавая, возможно, проносящуюся правдивость моих слов.

— Ответь, — смягчается он, — что явилось предпосылкой твоего раздражения?

— Есть причины! — сама не замечая того, я продолжаю отвечать на вопрос криком.

— Я же старался ради нас… — произносит с жалостью Даниэль.

— Старался ради нас? — пылаю от раздражения я. — Хвалил меня перед ними? Я что, сама за себя постоять не могу?

— Хвалить? — судорожно вздыхает он. — Я же говорил всю правду о тебе. Они же хорошие люди, и я понял, что им можно доверять.

— Ты не знаешь их! Поэтому не стоит строить себе планы на их счет! — восклицаю с ненавистью я, не ожидая такой реакции от себя.

— А ты значит знаешь? — машет он руками. — Так нельзя вести себя, Милана! — Вторая мама, ей-Богу. — Они же к нам по-доброму, а ты не проявила к ним никакого интереса, ещё и ушла посреди обеда…

Жгучее отвращение к словам Даниэля, Джексона, Беллы разливается во мне, отчего я уже не в силах сдержать себя.

— Так нельзя? — ору я с плевком. — Где это написано? Кто тебе сказал об этом?

Он делает думающее лицо и через секунду продолжает:

— Этикет.

— К черту, этикет. — Мои глаза дико бегают от гнева. — Я не буду говорить им в лицо, как мне нравится проводить с ними время, когда на самом деле это не так. — Я со взмахом убираю волосы назад. — Тебе ясно? — возмущенным голосом на повышенном тоне заключаю я.

Охваченный ужасом от прозвучавших слов, Даниэль разглядывает меня, озадачиваясь моим состоянием.

— Никогда не видел тебя такой нервной… Это на тебя так этот предприниматель влияет?

Я яростно смотрю на него и замолкаю, но внутри меня кипят эмоции, как вода в электрическом чайнике. Глубоко вздыхаю, уменьшив степень бешенства, будто выпустила пар на Даниэле. Он уменьшает дистанцию между нами, с опаской дотрагиваясь до моей руки, но я сбрасываю его ладони, как и все его попытки успокоить меня, произнося:

— Мне нужно побыть одной! Поговорим потом.

Пока он переваривает мои слова, я разворачиваюсь и улепетываю в обратную сторону.

— Куда ты? — кричит он вслед.

— Домой, — бросаю, не смотря на него, я.

Я бегу, сломя голову, желая оказаться дома в своём рабочем кабинете, и как можно быстрее записать свои мысли, которые требуют словесного выражения на бумаге.

Внутри меня происходит настоящее землетрясение, все переворачивается, затрудняется дыхание. Ну, зачем, зачем Джексон появился в моей жизни? Зачем все это? Он играет со мной, а я поверила в его искренность. Он хочет быть друзьями, не понимая, какого это…

«Ненавижу его, — кричу я про себя, как обезумевшая. — Ненавижу все то, что связывало нас. Ненавижу. Как мне это забыть? Что мне нужно сделать, чтобы вычеркнуть всё раз и навсегда? Я ненавижу его, но… но… отчаянно люблю».

Мой гнев превращается в жалкие слезы, хлынувшие соленым потоком по щекам. Такого эмоционального перепада настроения у меня не было с той поры, когда я жила в Сиэтле. Джексон, непредвиденно ворвавшись в новый этап моей жизни, в одно мгновение заставил меня вспомнить всё то, что я пыталась забыть эти убийственные, мучительные годы…