Комната

Андрей Драгунов, 2015

У тех, кто рано умирает среди картин и книг на полках, без близких и друзей (кто знает – не лучше ли), среди осколков былого, среди прочей пыли, не звездной, тряпочной, бумажной, где моль голодная – всесильный властитель, где рукою влажной пройдя по полкам понимаешь, что все хранимое неважно, и только ты об этом знаешь, и от того немного страшно, и от того немного больно, но одиночество спасает… И слышатся слова Господни у тех, кто рано умирает.

Из другого письма

И. К.

Знаешь, друг мой, чтоб ни говорили —

всё-таки, совсем не так уж плохо

жизнь сложилась… как там — жили-были,

кажется. Не слишком одиноко,

если не считать болезнь и школу,

пару браков и поездку к морю,

где гуляя вечером по молу —

только с морем можно и поспорить

о превратностях — уже всего на свете —

так как половина за спиною

и… никто за это не в ответе —

не стучать же в стену головою…

да и толку… Медленно дорогу

переходит кошка, как мы в детстве —

некуда спешить и… слава Богу!

И не надо думать о наследстве…

за которое любой готов полцарства

променять, а жалко и копейки —

знаешь, друг мой в этом всё лукавство —

океан не вычерпать из лейки,

чтобы перелить в другое море…

облака такого не позволят —

просишь защитить тебя от горя —

будь готов платить за это горе —

чем угодно. Может даже смертью —

но своей — не вариант чужою…

Так что извещение в конверте —

только повод, чтоб с тобой поспорить,

не стесняясь больше в выраженьях —

жизнь и так пуста на половину —

если любишь вариант сложенья —

будь готов разглядывать руины

за соей спиной. Считать убытки,

как посуду в опустевшем доме,

что был весел, судя по открытке,

что пылится на твоём комоде,

покрываясь сигаретным дымом,

как углы банальной паутиной…

Жизнь — в действительности — оказалась длинной —

от того и выглядит старинной,

как какая-то старушка у платформы,

что торгует жёлтыми цветами,

провожая человека в форме —

целый век уже… и машет всё руками,

не надеясь, впрочем, что приедет

навестить — не в отпуск! — на неделю…

чтоб его увидели соседи —

как он едет, едет, едет. Едет.

Помнишь, друг мой, на мосту из Польши

мы курили, коротая время

до таможни, втаптывая в площадь

русский вариант преображенья

Родины, плевали на законы…

возвращались, как с войны солдаты —

думали, что будет по-другому…

а кругом остались виноваты…

и теперь спасают лишь чернила

из китайской ручки сторублёвой…

жизнь — в действительности — оказалась длинной,

что увидеть можно лишь с балкона

нового жилища в старом доме,

где и призрак-то уже не обитает…

Как у классика там, помнишь, в пятом томе —

Буря медленно, но верно умолкает.

Знаешь, друг мой, если не случится

нам увидеться в последний понедельник

месяца — пусть чёрная страница —

не окажется, действительно, последней.

июнь 29. 2015 год.