Кома

Андрей Бонцевич, 2022

Вы когда-нибудь слышали об иммерсионной смерти? Я тоже нет, и даже считал, что я вполне жив, до тех пор, пока мне не открыли глаза на правду – я в коме. У меня есть неделя, чтобы успеть выбраться из комы живым и всего одна помощница – девушка, которая даже не помнит, как её зовут. Для выхода из системы нужен ключ, но как найти эту алмазную песчинку в огромной пустыне? Надежда тает с каждым днём, загадки мира мёртвых становятся сложнее, и уже непонятно, что лучше – проснуться и вернуться к жизни или остаться в блаженном мире сна навсегда. Комментарий Редакции: Потрясающее воображение приключение по миру сновидений, в которых сновидец вдруг потерял контроль над придуманной им же реальностью.

Глава 9. Здесь просто убийственный трафик

Размашистым шагом Мартин выскочил вперед, прикрыв собой Алину.

— Не мешай обзору, — тихо сказала та. — Это не так-то просто разглядеть.

Мартин попытался различить хоть что-то в чернеющей дали, но кусты и деревья слились в сплошную непроглядную полосу.

— Ты хоть скажи, что там?

— Кто-то ходит. Не пойму, человек это или кто. У него вроде не голова, а колпак как для дня рождения. И руки длинные, до земли достают.

— Как ты его видишь? Где он?

— Вон, впереди. А, нет, уже исчез.

— А вот я его сейчас догоню и поймаю!

— Мартин!

Тьма сада накрыла с головой, утопила в холодной сырой мгле. Мартин нырнул в неё, мало понимая, что и зачем он делает. Только остановившись на маленькой полянке среди поникших яблонь, он сообразил, что никакую тень поймать не сможет. А она, кстати, может, потому что видит.

Один во мраке. Как мишень. Вот о чем говорила Аля. Ночью здесь своя жизнь, свои правила. «Вам не понравится». Пожалуй, что так.

Сделав несколько шагов назад, Мартин развернулся и чуть не стукнулся головой о длинную сухую ветку. На мгновение показалось, что вдалеке сбоку промелькнула длинная худая тень, на голове которой действительно было то-то вроде длинного колпака.

Попробовать догнать? Наверное, слишком самонадеянно. Если только подойти поближе?

«Ага, и там-то он тебя и цап», — возразил здравый смысл.

«Зачем? С чего ты взял, что он вообще хочет меня поймать? Может, он мог бы помочь, но сам боится?»

«Ага, это вроде кошки-мышки такие. Ты ещё как-нибудь с акулой в Египте так поиграй. Если выживешь, супермен фигов».

Мартин почесал кончик носа и вздохнул. Выбираясь из колючих плетей и липкой паутины, он пытался вспомнить, кого же напоминает эта нелепая фигура. Память металась по самым глубоким подвалам, по самым высоким чердакам, сравнивала, срисовывала и, наконец, дала ответ.

— Не пугай меня так больше, — сказала Заморючка, встретив Мартина взглядом, полным инея.

— Да я и сам себя напугал. Что и говорить, местечко супер. Но знаешь, я кое о чём начинаю догадываться. Разгадка где-то рядом, но пошли скорее, нам бы все-таки хоть куда-нибудь выбраться.

— Хоть куда-нибудь не надо. Я хочу на солнышко, в тепло, а не куда-нибудь. Мне этот сад с привидениями уже надоел до смерти. А ещё это мерцание.

Мартин приподнял левую бровь, огляделся и промолчал.

Мир утонул в синей непроглядной пелене, закутался теплым бархатом неба, исчез, оставив только светящуюся дорожку в осколке холодного стекла и странные всполохи где-то вдалеке. Звук шагов замедлился и превратился в тихий шорох.

Спокойствие и безмолвие. Словно в старинном парке ноябрьским вечером, когда в тумане тонут голоса и силуэты, и с веток мерно капает холодная роса. Только разница в том, что здесь не парк. Это не засыпающая природа, готовая улечься под пушистое белоснежное одеяло и ненадолго отдохнуть от яркого света и зелёного шума. Здесь это молчание навсегда. Здесь душа не найдет покоя, ни живая, ни мертвая.

— Вряд ли мы что-нибудь сможем найти в такой темноте, — прошептала Алина, и от её голоса по спине пробежал холодок.

— В случае чего перенесём следствие на завтра. Хотя есть у меня предчувствие… Да что же это там мигает, чёрт возьми?

Мартин взял Заморючку за руку и побежал. Мимо проносились узловатые ветви, осыпались с увядших кустов лепестки, и странный мерцающий свет становился ближе.

— Это что, светофор, что ли? Вот тебе раз!

Алина выдернула руку и рванула так, что стук ее шагов стал похож на барабанную партию в стиле «тяжёлый металл».

Сквозь темный войлок ночного сада пробивались яркие цветные вспышки. Красный, жёлтый, зелёный, снова жёлтый — как на обычной дороге обычного города. Мартин прибавил шагу, но Алина по-прежнему обгоняла, выставив вперед спасительное стеклышко.

Светофор стоял даже не на перекрестке. Он горделиво возвышался над поникшими ветками вишни, чуть наклонившись. Посередине столба висел треугольный дорожный знак.

— Офигеть, — прошептала Заморючка, обходя светофор по кругу. — Если что, здесь уступаем. Кому вот только — непонятно.

— Как раз понятно. Никому.

— Ах, я и забыла. Ой, подожди-ка, тут внутри что-то есть.

Негромко громыхнула жесть, и в руке Заморючки появился лист картона.

— Что это? — вскинув бровь, спросил Мартин.

— Посвети, пожалуйста. Ого, да это карта звёздного неба! Именно то, что нужно в темном, как чёртов лес, саду, и именно рядом со светофором, которому нечего регулировать! Блестяще! Мы нашли ключ.

— Звёздная карта? По любому то, что надо. Знаешь, кто ходит здесь тенью между деревьев? Старый звездочёт, как из сказок. Я видел его там, в глубине. У него длиннющая накидка с рукавами до самой земли и колпак с кисточкой.

Совсем рядом засмеялся ребенок.

Холодный воздух содрогнулся.

Стеклянная трель разлетелась по прозрачной тьме.

— Вот вы где! — раздался сзади голос Нелли. — Мы же просили вас не пропадать до заката!

— Ага! — развернувшись и подпрыгнув, словно пружинка, воскликнула Заморючка. — Вы! Это вы! Ваш сад! Вы ведьма! Это вы погубили сад, и нас чуть не туда же.

— Успокойтесь, милое дитя, — голосом доброй сказочницы произнесла Нелли. — Этот дивный сад никто никогда не убивал. И как он когда-то был рожден, так когда-то же и погибнет. Как и все на свете. Но идемте же скорее, скоро здесь совсем нельзя будет оставаться!

— У меня к вам множество вопросов, Нелли, — пробурчал Мартин.

— Я знаю, — улыбнулась она. — Не тревожьтесь. Вы всё сделали правильно.

— Но вообще-то я не об этом хотел…

— Тссс! Ни слова больше! Скорее домой, а то оно уже рядом!

Бежать за Нелли оказалось настоящим удовольствием. Она летящими шагами ловко петляла по дорожкам, и её светящееся платье развевалось торжествующим знаменем. Тёплый ветер шумел в ушах, стучали под ногами камни, чёрные тени мелькали по сторонам, улетая назад и исчезая в кромешной тьме.

Дом выскочил из-за ажурных силуэтов, словно призрак в фильмах ужасов. Нелли добежала до залитого мягким оранжевым светом крыльца и остановилась.

Только сейчас Мартин понял, что выбился из сил так, что вместо дыхания у него получался неровный тяжелый хрип. Алина же стремительной ласточкой вспорхнула по лесенке и в секунду оказалась рядом с Нелли. Мартин, кое-как переставляя ноги, доковылял до двери и еда не повис на ней.

— Вот так сказывается малоподвижный образ жизни, — строго заметила Нелли.

— Чушь, — прохрипел Мартин. — Это Айя сделала меня таким.

— Не буду спорить, хотя желание было. А теперь давайте скорее за чашечку чая!

Алые волны штор, ожившие под прохладным бризом из раскрытого настежь окна, едва слышно шуршали махровыми кистями по полу. Развешенные под потолком красные шары светильников, словно маленькие закатные солнышки, раскрашивали зал в багряные и розовые тона. Пар от чайника, поднимаясь тонкими вихрями, наполнял воздух ароматами клубники и груш.

Аля поставила на стол блюдо с пончиками, и провела над ними рукой, будто царевна-лебедь. Тончайшая сахарная пудра белоснежным туманом опустилась на румяные колечки. Заморючка спрятала лицо в ладонях и тихо сказала:

— Вы простите, что я так про вас.

— Возможно, я на вашем месте подумала бы так же, — в полуулыбке ответила Аля. — Все мы неидеальны, и ошибки случаются у каждого, да ведь, дитя мое? Но мне немножко грустно от того, что вы так и не нашли красоту в нашем саду.

— Я не люблю, когда кругом тоска и печаль. Когда что-то кончается или уходит, то жалеешь не это, а себя, потому что этого с тобой больше нет. Вспоминаешь прошлое, и становится только хуже. Когда я была маленькой, то очень любила одну игрушку — серого мишку с кривым голубым носом и грустными глазами. Однажды мама решила его постирать и случайно оторвала лапу. Я попробовала пришить, а оказалось, что там шерсть уже тонкая стала, не держится. И мама сказала, что его надо выбросить. А я сидела, смотрела ему в глаза и вспоминала детство, проведенное с ним. И не смогла отдать на помойку. Он, кстати, так в мамином доме и сидит, с лапой на трёх ниточках.

— Девочка моя, но ведь нельзя жить только воспоминаниями!

— Айя мне это уже показала. Но я, кстати, не так чтобы уж вот застряла. Просто жизнь — это не видеофайл, её в разные стороны не прокрутишь. А некоторые моменты так хочется повторить!

— Самое грустное, что ты не сможешь не потому, что у тебя нет машины времени, а потому, что те впечатления уже не будут для тебя новыми. Ведь заставляют сердце трепетать не сами события, а чувства, что были тогда.

— Может, и так, — грустно вздохнула Заморючка и замолчала.

— Мартин, вы что-то хотели у нас спросить? — проворковала Нелли, наливая полную чашку.

— О да. Во-первых, я так понял, что машины времени нет только у нас?

— Чертовская наблюдательность! — расхохоталась Аля. — У вас нет. А нам и не надо.

— Ясно. Тогда вот что. Что это за башенки в саду, которые будут стоять, когда он умрёт?

— Знаете, на этот вопрос так просто не ответишь. Давайте я расскажу вам всю историю этого сада и особенно ту его часть, которую вы застали в стеклышках.

— То есть то, что мы видели — это ещё не всё?

— Никогда ничего не всё, пока жива Вселенная. Садитесь поудобнее, берите пончик и слушайте. Главное — постарайтесь не сойти с ума.