Кома

Андрей Бонцевич, 2022

Вы когда-нибудь слышали об иммерсионной смерти? Я тоже нет, и даже считал, что я вполне жив, до тех пор, пока мне не открыли глаза на правду – я в коме. У меня есть неделя, чтобы успеть выбраться из комы живым и всего одна помощница – девушка, которая даже не помнит, как её зовут. Для выхода из системы нужен ключ, но как найти эту алмазную песчинку в огромной пустыне? Надежда тает с каждым днём, загадки мира мёртвых становятся сложнее, и уже непонятно, что лучше – проснуться и вернуться к жизни или остаться в блаженном мире сна навсегда. Комментарий Редакции: Потрясающее воображение приключение по миру сновидений, в которых сновидец вдруг потерял контроль над придуманной им же реальностью.

Глава 5. Страшный сад

Мартин оставил последнюю фразу без внимания, хотя в сердце словно кольнула ледяная игла. Какая разница? Риск все равно уже запредельный.

Заморючка наклонилась над букетом огромных зеленоватых ромашек и принюхалась.

— Хорошо как пахнет.

— Это мои лучшие.

— Так что там с садоводами? — спросил Мартин, доставая из внутреннего кармана маленький блокнот и ручку.

— Э… Адрес у них — Трёхгрошовая, сто шесть. Это далековато отсюда, но найти легко. Как выйдете, направо и до конца улицы. Потом на светофоре опять направо и до заброшенной кабины канатной дороги. От неё налево по пешеходной аллее. Ну, а там сами увидите.

Мартин размашистыми буквами законспектировал всё, что сказала хозяйка, и не с первой попытки убрал блокнот.

— Ну, и наконец, последний вопрос. Где тут у вас поблизости можно поесть нормально?

— Да вот, через дом итальянская закусочная. Только перед смертью не надышишься.

— Ну и ладно, зато напиццишься.

— Шутки-то плохие.

Не говоря больше ни слова, Мартин открыл дверь и пропустил Заморючку вперёд. На улице светило солнце, и тени от легких облаков скользили по высотным домам.

— Давай заглянем в рекомендованное заведение, — предложил Мартин.

— Можно, — кивнула Алина. — А то кто знает, что будет. Так хоть последним приятным воспоминанием останется пицца.

— Да, я тоже не в восторге от предстоящей экскурсии. Нельзя как-то от неё отказаться?

— А разница-то? Всё равно умрём, но так хоть шанс останется.

Мартин кивнул и пошел вперед по улице, взяв Алину за руку.

Деревянная дверь пиццерии тихо скрипнула, открывая теплый уютный мирок, наполненный ласковыми звуками давно забытого итало-диско и запахом свежеиспечённого теста. За столиками никого не было, поэтому официант — смуглый молодой парень с чёрными усиками — подскочил мгновенно.

— О, как прекрасно видеть молодую пару! — воскликнул он с заметным акцентом. — И у меня сегодня чудесная пицца пепперони, только что из печки, как будто ждала именно вас!

— Может, и так, — согласился Мартин. — Тогда её и давайте. А ещё два стаканчика «апероля» со льдом и салат какой-нибудь.

— Капрезе могу предложить.

— Вот, ага, замечательно.

Когда официант исчез в темных недрах кухни, Заморючка коснулась губами щеки Мартина и тихо спросила:

— А почему ты не узнал, люблю ли я «апероль»?

— Э… Наверное, потому, что я уже знаю, что ты его любишь.

— Значит, шанс у нас и вправду есть.

Пицца появилась на столе сразу, как только Мартин уселся напротив Алины. Ароматный пар кружился тонкими струйками, прозрачные грани льда поблескивали в оранжевом аперитиве, и казалось, мир незыблем и вечен, и впереди много-много долгих счастливых дней.

А ещё что-то дрогнуло в душе, словно раскололась тяжёлая гранитная плита. Мартин смотрел, как Алина поправляет короткую юбочку, что-то удивленно разглядывая под столом, смотрел на её ресницы, на её руки и видел далёкое и почти забытое счастье. И конечно, даже если бы они оба совсем забыли прошлое, он влюбился бы в неё снова. Но как же зовут эту хрупкую девчонку, согласившуюся сойти в ад, не зная, что её ждет впереди? Вот она неуверенно откусывает пиццу, роняет на пол кусочек помидора, делает вид, что не замечает этого, и кажется невероятным, что такая милая крошка смогла — одна из целого мира! — заглянуть в глаза изощренной и циничной машине смерти.

Завтрак, казавшийся бесконечным, все-таки закончился. Несколько крошек на тарелке и капельки рассола от моцареллы говорили «спасибо» лучше, чем любые комплименты. Усатый паренек, светясь от радости, проводил гостей до двери и на прощанье помахал рукой.

— Тебе не казалось никогда, что здесь люди добрее, чем в реале? — спросила Заморючка, заглядывая за перекресток.

— Я не помню, какие они на самом деле. Я-то думал, что это настоящий мир. Но знаешь, наверное, да, здесь нет зла, нет ссор, драк и насилия. Это неплохое место. Жаль, что это не жизнь.

— Знаешь… Я только сейчас поняла, что жизнь там, где есть мы с тобой. И даже если эта неделя станет для нас последней, я буду рада провести её здесь. Я слишком долго была одна.

— Кстати, а долго — это сколько?

— Два месяца. Два чёртовых месяца.

— Извини, — вздохнул Мартин. — Что-то я зачитался, кажется.

— Ничего, — словно извиняясь, улыбнулась Заморючка. — Для того я и пришла, чтобы отобрать у тебя книжку.

Кабина фуникулера стояла среди кустов, слегка наклонившись к дороге. Похожая на выброшенный на берег корабль, ржавая, местами помятая, она пела уныние и тоску. Овальные окна на полукруглом скате крыши, словно глаза, смотрели на мир с неизбывной грустью. «Когда-то я плыла над землей и с высоты едва замечала вас. Как же так получилось, что теперь вы не замечаете меня?» Так смотрят самолеты, что никогда больше не взлетят, так смотрят машины, ржавея в заброшенных дворах. И некоторые люди тоже.

Дорога, на которую, по словам продавщицы кур и цветов, надо было сворачивать, совсем не подходила для прогулок. Тяжёлые кроны причудливо изогнутых деревьев нависали над растрескавшимся асфальтом, полностью скрывая небо. Темно-зелёные кусты вытягивали похожие на руки ветви до середины дороги. Вместо пения птиц в глубине замшелой тьмы раздавались глухие трески и стуки. Алина поежилась, и Мартин обнял её за плечи.

— Пожалуй, я поверю этой миссис, — тихо произнесла девушка. — Может, у нас и недели-то не будет.

— Да, как-то здесь неприветливо, — кивнул Мартин. — Но послушай, если она знает, где это место, значит, она хотя бы рядом тут побывала. И ничего, жива вроде.

— Вроде. Вот именно, вроде. Может, она не местный представитель гугла, а монстр? Может, она в заговоре с этими любителями садоводства?

— Вот ты сейчас сказала, и я прямо вздрогнул. Смотри, если поисковики здесь не работают, то как сама Айя находит то, что ей нужно? Значит, есть механизмы, с помощью которых она добывает информацию. А поскольку здесь всё с ног на голову, то тетка и вправду может быть частью такого механизма.

— Вполне. Может, мы и на правильном пути, но всё равно страшно.

Чем дальше, тем темнее становилась дорога, и вскоре неясный шум города совсем стих. От щелчков и поскрипываний по рукам ползали мурашки. Пахло дубовыми листьями, смородиной и грибами.

Мартин держал Алину за руку и чувствовал, как холодеют её пальцы. Что говорить, у него самого в голове играл похоронный марш, а сердце то и дело вздрагивало.

Дорога делала долгий поворот. Мрак понемногу рассеивался, хотя уютнее от этого не становилось. Впереди показался просвет, но не ясно-голубой, а пасмурный, желтовато-серый.

Асфальт кончился, уткнувшись в высокие ворота, щедро украшенные коваными завитками. По обеим сторонам от них уходил в зелёную тьму забор, сложенный из огромных грубо отёсанных камней. Сверху, над воротами, красовался уже знакомый щит с черепом и цветами.

Мартин остановился напротив квадратной вывески, прикрученной к воротам огромными болтами.

— Дивное местечко, — подрагивающим голосом сказала Заморючка, прижимаясь к Мартину.

«Страшный сад. Охраняется никем», — гласила вывеска.