Кома

Андрей Бонцевич, 2022

Вы когда-нибудь слышали об иммерсионной смерти? Я тоже нет, и даже считал, что я вполне жив, до тех пор, пока мне не открыли глаза на правду – я в коме. У меня есть неделя, чтобы успеть выбраться из комы живым и всего одна помощница – девушка, которая даже не помнит, как её зовут. Для выхода из системы нужен ключ, но как найти эту алмазную песчинку в огромной пустыне? Надежда тает с каждым днём, загадки мира мёртвых становятся сложнее, и уже непонятно, что лучше – проснуться и вернуться к жизни или остаться в блаженном мире сна навсегда. Комментарий Редакции: Потрясающее воображение приключение по миру сновидений, в которых сновидец вдруг потерял контроль над придуманной им же реальностью.

Глава 6. Ярко и ласково

— Что-то мне расхотелось стучать, — не сводя глаз с вывески, пробормотал Мартин.

— Мне что-то здесь даже стоять расхотелось, — прошептала Алина. — Может, и дома-то никого нет.

— Вот как раз никто здесь, похоже, и есть. И, кажется, это лучшая охрана, до которой додумалось человечество.

— Я не хочу встречаться с никем.

— А я вообще ни с кем. Но, полагаю, вариантов у нас нет.

Глухой стук запутался в тяжелых ветвях и исчез, проглоченный безмолвным сумраком. Ворота слегка скрипнули. Мартин постучал ещё раз. Одна из створок дернулась, пронзительно заскрипела и открылась. За воротами никого не было.

— Я… я не хочу туда, — едва ли не стуча зубами, пробормотала Заморючка.

— Нас приглашают, — шепнул Мартин и сделал шаг.

От ворот вглубь темнеющих зарослей вела узкая дорожка, вымощенная цветными булыжниками. По обеим сторонам, сплетаясь, поднимались по кривым стволам стебли незнакомых растений.

— Ни фига себе флора, — присвистнул Мартин.

— Анемоны, любисток и ещё какая-то дичь непонятная, — озираясь, сказала Алина. — Ой, ворота закрываются!

— А ты как хотела?

— Ну… Не знаю. Не так. Сейчас ещё какая-нибудь ведьма ка-ак выпрыгнет, ка-ак выскочит, и клочки по закоулочкам.

— Всероссийское общество садоводов, — усмехнулся Мартин. — Да, пожалуй, только ведьм и не хватает.

Дорожка огибала круглые клумбы, засаженные корявыми кустарниками чёрных роз, альпийские горки, на которых вместо гномиков или замков стояли миниатюрные кладбищенские памятники, петляла мимо серых деревьев со скрученными или изогнутыми стволами. С ветвей свисали толстые бороды мха, а на камнях под ними жёлтыми и рыжими пятнами разбросался лишайник.

Может, когда-то это были яблони, груши, вишни и всякое такое, но какая-то неведомая сила превратила их в застывших чудовищ, в бессильной ярости вздымавших в жёлтое небо искривленные руки.

— Интересно, сколько народу повесилось на этих деревьях? — вполголоса сказал Мартин.

— Кажется, скоро будет на двоих больше, — зябко поёжившись, сказала Заморючка.

— Знаешь, а я никогда не задумывался, вот если человек умирает в Айе, то куда он девается? Просто я ни разу не видел здесь ни кладбищ, ни похорон.

— Наверное, просто исчезает. Не знаю. Я не хочу об этом думать. Мне здесь страшно и холодно. Никакое это не общество садоводов, и ни фига это не сад вовсе.

За длинным пологим поворотом открылась большая поляна, посреди неё возвышался дом, сложенный из толстых бревен. Вдоль второго этажа тянулся балкон, к которому карабкались нити плюща и винограда. Сквозь темные окна виднелись алые шторы.

Мартин сжал тонкую нежную ладонь и остановился, не дойдя нескольких шагов до двери.

— И нам что — туда? — совсем задрожавшим голосом промямлила Алина.

— Ох, как не хочется стучать, — тихо произнес Мартин.

— Так входите без стука! — раздался сверху чистый звонкий девичий голос.

Заморючка ойкнула и прыгнула на несколько шагов назад. Мартин не удержал равновесие и неловко шлёпнулся на дорожку, до жгучей боли ударившись локтем.

Дверь распахнулась, и на крыльце появились две высокие девушки, одетые в длинные старомодные платья, расшитые серебристыми лентами. Волосы одной из них отливали медно-красным, и этот цвет удивительно красиво ложился на чёрную с зеленоватым отливом бархатную ткань. Вторая сияла белокурыми локонами, словно луна в ясную ночь, и на её голубом платье поблескивали созвездия.

— Добро пожаловать в наш тихий садик! — сказала та, что в чёрном. — Не стоит пугаться, и уж тем более падать.

— С-спасибо, — кое-как вымолвил Мартин, поднимаясь. — У вас з-здесь в высшей степени уютно.

— Мы старались как могли, — улыбнулась девушка в голубом. — Милая леди, вы так дрожите, словно мы похожи на привидений.

— Да вы и на людей-то как-то не особо похожи, — опасливо меряя короткими шажками дорожку, сказала Заморючка.

— Вот спасибо! — рассмеялась чёрная. — Самый лучший комплимент за последнее время. Но проходите же в дом, для вас давно накрыт стол, и чай уже остывает!

Мартин взял Алину под руку и медленно приблизился к крыльцу. Девушка в голубом наклонила голову и в её улыбке засияла утренняя заря.

— Рады видеть вас в нашем скромном уголке, — сказала она, пропуская гостей внутрь. — Мы уже, откровенно говоря, заждались. Что вас так задержало, Мартин?

Ногти Заморючки едва не проткнули плотную джинсовую ткань куртки, и кожа на плече резко заныла. Мартин закашлялся и спросил хриплым голосом:

— А… можно узнать, с кем имеем честь?

— Меня зовут Нелли Яркова, — проворковала девушка в чёрном.

— А я — Аля Ласкова, — чуть склонившись, сказала та, что в голубом.

— Потрясающе, — выдохнула Заморючка. — А я… А у меня…

— Мы знаем, как вас зовут, милое дитя, — улыбнулась Нелли. — Но то имя пока вам даже вспоминать не нужно.

— Но зачем вы нас ждете?

— Мы любим гостей, — ответила Аля. — Хотя они к нам не любят ходить. И мы были несказанно рады узнать, что вскоре у нас будет прием.

— Откуда вы узнали? Кто сказал? — запинаясь, спросил Мартин.

— А так ли вам надо это знать? — загадочно прищурившись, сказала Нелли. — Проходите, располагайтесь, угощайтесь и отдыхайте. Сегодняшний день вряд ли можно назвать лёгким и спокойным.

И действительно, Мартин только сейчас понял, что ни о чём так сильно не мечтает, как о мягком диване и чашке горячего терпкого чая с ароматом мяты.

— Диван велюровый, мята уже растерта с сахаром, — нежно сказала Аля. — А вам, как и просили, круассан с корицей и ванильный капучино.

— Вы читаете мысли? — ахнула Заморючка.

— И читаем, и пишем, — звонко засмеялась Нелли. — Но не бойтесь! С нами интересно и не страшно.

Комнату с диваном и большим столом заливал теплый жёлтый свет из высокого окна. Красные шторы кто-то уже успел раздвинуть, и в открытой форточке играл свежий ветерок с запахом земляники и ландышей.

Мартин сел на краешек дивана и положил ладонь на боковой валик. Синий велюр, теплый, нежный, словно шёрстка котенка, согревал и успокаивал. На мгновение захотелось упасть во весь рост, закрыть глаза и не думать больше ни о чём.

— Конечно, спать мы вас устроим так же уютно, — подмигнула Нелли. — Вам категорически необходимо отдохнуть, как следует. Ведь не каждый же день узнаешь, что умер, не правда ли?

— Мне понемногу начинает нравиться это состояние, — усмехнулся Мартин. — Во всяком случае, здесь точно.

— Мы очень старались, — кивнула Аля. — Жаль, что кроме вас, никто не оценил.

— А могли бы вы всё-таки рассказать о себе чуточку больше? — краснея, спросила Алина.

— Возможно, — пожала плечами Нелли. — Но даже если и да, то не сейчас. Время чая!

— Хотя бы скажите, кто открыл нам ворота? — поинтересовался Мартин.

— Разумеется, никто, — улыбаясь, ответила Аля.

— Почему-то я не удивлён.

— А вы скоро вообще отучитесь от этой вредной привычки. Миром надо восхищаться, а не дивиться. Всё всегда на своих местах и всё всегда так, как надо. Ничего удивительного в этом нет. А вот величие замысла и мастерство исполнения — это умопомрачительно.

— В ваших словах что-то есть, — кивнул Мартин.

— Как минимум звуки, — рассмеялась Аля. — Ваш чай, пожалуйста!

В одной чашке, казалось, растворена огромная лесная поляна. Обжигающий аромат ягод, диких цветов, свежей травы и мёда наполнил всё вокруг, и над этим царственно возвышалась сладкая мята. Мартин прикрыл глаза и унесся в детство, под полог светлого соснового бора, на горячий песок, устланный рыжей хвоей, по которой рассыпались красные бусинки земляники. Защебетали птицы, запел в высоких кронах вечно несущийся куда-то ветер, и внутри защекотало от предчувствия чего-то непостижимо прекрасного.

— Я так рада, что вам нравится мой чай! — негромко пропела Нелли.

— Это не чай, — растягивая слова, сказал Мартин. — Это машина времени.

— Вполне, — кивнула девушка. — Только не возвращайтесь туда сейчас.

— Да нам хоть бы просто домой вернуться, — усмехнулся Мартин. — А то мотаемся чёрт-те где ни живые, ни мёртвые.

— Это пройдёт, — успокаивающе произнесла Аля.

— В любом случае, — кивнул Мартин. — Либо так, либо по-другому. Но хотелось бы так.

— А я знаю, как вы хотите назвать своих детей, — лукаво подмигнув, сказала Нелли. — Хорошие имена, постарайтесь всё же подарить их, а не оставить там, наверху.

— Это зависит, к сожалению, не только от нас, — вздохнула Заморючка. — А можно повторить кофе? Он… он… божественный.

— Да, в аппарате на гоночном треке в Рязани был точно такой же, — кивнула Нелли. — С удовольствием.

Её черное платье прошуршало, словно летящая в ночи птица, но уже через полминуты Нелли вернулась с полной чашкой.

— Волшебство какое-то, — выдохнула Алина.

— Как вам будет угодно. Мы называем это гостеприимством. Отдыхайте, наслаждайтесь нашим садом и домом. Но, как бы грустно это ни звучало, больше ничем мы вам помочь не сможем.