Пояс Поветрули

Алексей Кротов, 2022

Новое жаркое лето приносит с собой не только долгожданное тепло, но и очередное запутанное происшествие: Полянск опять оглушен вестью о загадочном убийстве. На этот раз дела обстоят серьезнее некуда. Чтобы разобраться с неоднозначным положением вещей, на помощь Таисии Игнатьевне приезжает сам прокурор Ермолкин. Однако по зубам ли ему эта задача? Комментарий Редакции: Настоящий российский детектив от автора нашумевшего «Убийства в Полянске». Продолжение оригинальной серии с новыми героями и головокружительными поворотами: получится ли у читателя догадаться обо всех нюансах истории быстрее, чем это сделают сами персонажи?

Глава 7

Туристическая палатка на берегу реки Крутой ничем не отличалась от тысяч и тысяч себе подобных. В палатке на данный момент находились двое: нервная худая брюнетка лет 37–38 и того же возраста мужчина с вьющимися каштановыми волосами.

— Ты проследил за ними? — отрывисто спросила женщина.

— Да, и даже сделал фотографии, — гордо ответил каштанововолосый.

— А как их проявить? — сухо поинтересовалась женщина.

— Сейчас никак, Лиза, вернемся, тогда проявим.

— Ну ладно, расскажи, что ты там видел.

Мужчина рассказал, не забыв упомянуть седого.

— Что это за седой? — подозрительно спросила Лиза. — Ты его знаешь, Петя?

— Впервые вижу.

— И ты уверен, что он за ними не следил?

— До конца не уверен, но похоже на то. А он тебя видел?

— Это осложняет дело, — нахмурилась она.

— Почему?

— Нам не нужны неизвестные величины, а этого человека можно обозначить как Х.

— Ну, не думаю, что это создает нам серьезные трудности, — легкомысленно заметил Петя.

— Может и нет, но расслабляться не стоит, — сухо ответила Лиза.

Он промолчал и потянулся за сигаретой.

— А ты выяснил что-нибудь о том человеке, с которым столкнулся утром?

— Он живет в Полянске, его фамилия Смолянков.

— Что он из себя представляет? — требовательно спросила брюнетка.

— Моего возраста, блондин…

— Не в плане внешности, — перебила она его.

— Я не выяснял, — пожал плечами Петя. — Да и какая разница?

— Может он тоже, как седой, следил за ними.

— Ну, у тебя прямо мания, — рассмеялся он.

— Может быть… — поморщилась она от запаха сигаретного дыма. — Итак, как мы будем действовать?

— Ну, это тебе решать, Лиза.

— А у тебя есть предложения, Петя?

— Подождем, пособираем информацию.

— До каких пор?

— Ну, я не знаю. В конце концов, думаю, мы добьемся успеха.

— Хотелось бы в это верить, — неприязненно усмехнулась она. — Слушай, иди со своим дымом на воздух, давай, давай, — и она бесцеремонно вытолкнула его из палатки.

Николай Александрович Брянцев задумчиво скреб подбородок.

— Все-таки странный человек, профессор, — тихо проговорил он. — Никогда не понимал его до конца. Он, например, живет с женой, которая ему изменяет направо и налево. Но уж главное свинство — вязаться с Юлей, когда женат. Развелся бы, да и тогда поискал кого-нибудь другого.

Николай Александрович резким движением отогнал назойливую муху и продолжал беседу с самим собой.

— Мало, что навязался к своей знакомой, теперь вот будет меня осаждать, пел тут, как соловей. Вот, мол, комаров кормлю. Я вынужден играть роль радушного хозяина. И присутствие Юли осложняет положение. Такое ощущение, что он специально приехал сюда, чтобы позлить меня. Прекрасно знает о моих чувствах к Юле. И что она нашла в нем! Да, он обаятелен, не скрою, и всё же… Впрочем, — добавил он, грустно завершая монолог. — Я пока — на бобах.

С этими словами Николай Александрович поднялся и отправился к себе на крыльцо насладиться лазоревой голубизной неба.

Профессор Семенов сделал всё, чтобы остаться одному наедине со своими мыслями. А они не давали ему покоя.

«Ох уж, этот Брянцев — думал он, уединившись на прохладной веранде. Только что профессор спровадил Ленку гулять, вел себя любезно, но временами ловил на себе его взгляд. — Он не переносит меня, это ясно. По всем канонам, — усмехнулся профессор, — я должен бы относиться к нему также, но я к нему равнодушен. Кто он, собственно? Мелкая сошка, доцентик. Стал в тридцать лет доцентом и возомнил из себя бог знает что! А хирург он посредственный, мне ли не знать. Что с того, что ему нравится Юля. Ей он не нравится — это главное».

Обдумав ситуацию, профессор повеселел и довольно потер руки.

«Пока, слава богу, всё идет хорошо!» — заключил Василий Кузьмич.

Юлия Николаевна никак не могла сосредоточиться. Ей мешала постоянная трескотня Ленки. Всё же иногда ей удавалось собраться с мыслями и вот какие мысли посещали ее в такие моменты:

«Боже, как неприятно все это! Они ставят меня в неловкое положение и прекрасно понимают, что делают. Может быть стоит уехать, бросить всё и уехать…»

И вновь в сознание вторгается голос Ленки, приходится отвечать на какой-то глупейший вопрос.

«Наконец-то, опять несколько минут покоя! Как надоела эта Ленка! Так, о чем это я?.. Уехать… Нет, это было бы малодушно. К тому же здесь прекрасное место. Мне оно подходит идеально — тихая глушь».

И снова Ленкин голос мешает ей. На этот она с кем-то знакомит Рубцову. Юлия Николаевна автоматически отвечает. Слава богу, идут дальше. И Ленка на секунду замолкла.

«Не такая уж, однако, и глушь. Сколько назойливых людей. Как это раздражает! И Василий с Николаем тоже хороши! Но надо разобраться в себе. Скорее всего, я не люблю ни того, ни другого. Надо выходить из этой ситуации, надо…»

Вьюгин медленно шел, погрузившись в мысли. В этот момент он задел что-то плечом и пришел в себя.

— Простите, — пробормотал он, обращаясь к невысокой пожилой женщине лет шестидесяти пяти.

Ничего страшного, — улыбнулась в ответ Таисия Игнатьевна Сапфирова. — Вы, наверное, замечтались. Это со всяким бывает.

Да, да, — пробормотал Вьюгин и поспешно ушел.

«Где-то я его видела? — подумала Сапфирова. — Может в кино? Нет, не припоминаю», — досадливо тряхнула она головой.

Вьюгин между тем всё ускорял и ускорял шаг. Он пребывал в смятении.

«И надо же так нарваться! — думал он. — Ведь это я ее спрашивал в Луге, как проехать в Утесово. Будем надеяться, что она меня не узнала. А у этой старушенции цепкий взгляд, как рентгеном просвечивает.»

С такими мыслями Семён Федорович прошел целых два километра, прежде чем вновь обрел способность ясно мыслить.

Таисия Игнатьевна Сапфирова между тем увидела идущего профессора Семенова и поздоровалась с ним.

— Добрый день! — любезно ответил Семенов. — Простите, боюсь, я не знаю, как вас зовут.

Таисия Игнатьевна Сапфирова представилась. На лице Семенова что-то промелькнуло. Пристальный взгляд Таисии Игнатьевны уловил это.

— Очень рад, — неожиданно мышцы его лица расслабились в широкую улыбку, — Я ведь много о вас слышал. Вас, кажется, не было?

— Да, и что же? — удивилась Сапфирова. — Я уезжала в Лугу.

— Лена говорила мне, что вы главный деревенский детектив.

— Это что, должность такая? — усмехнулась Таисия Игнатьевна.

Профессор несколько оторопел.

— Ну, ну, шутите, конечно, — вновь улыбнулся он. — Мне Лена рассказывала, что вы раскрыли несколько убийств.

— Ну, вы преувеличиваете, — возразила Сапфирова. — Я лишь обратила внимание на некоторые детали.

— А может быть, вы мне расскажете об этом? — попросил Семенов и на лице его внезапно вспыхнул интерес.

— Нет, — твердо ответила Сапфирова, взглянув в лицо профессору. — Я не хочу об этом вспоминать.

Поняв, что настаивать бесполезно, Василий Кузьмич откланялся.

За встречей Сапфировой с ним наблюдала Вера Никитична Тишкина. Вера Никитична питала к Сапфировой глубокую неприязнь.

«Опять эта старая шваль что-то задумала. Вечно интригует. Жаль, мне не было слышно, о чем они говорили. Так и ждет, во что бы ввязаться. Мало ей прошлых двух лет!»

Вера Никитична была несправедлива. Сапфировой совсем не хотелось заниматься убийствами, однако пришлось.

В субботу утром Полянск облетела ужасная весть — в лесу нашли тело Нины Анатольевны Покровской, ветеринара. Орудием убийства стал медицинский скальпель.