Убийство в запертой комнате. Бюрократический детектив

Алекс Кардиган, 2022

Алекс Кардиган – родоначальник жанра бюрократического детектива, в котором детективная интрига сочетается с ироническим описанием нелепостей окружающего нас мира. Автор 24-томного бюрократическо-детективного романа «Брокингемская история». Заглавие нашему сборнику дала повесть «Убийство в запертой комнате». Но читателям не стоит заранее настраиваться на мрачный лад… Все персонажи повести (пятеро детективных писателей) останутся живы и невредимы, а убийство произойдёт на страницах рассказа, который они сообща сочинят в своём запертом рабочем кабинете. Впрочем, тело жертвы этого убийства тоже будет обнаружено в одном загадочном наглухо запертом помещении…

© Кардиган А., текст, 2022

© Наш мир, оформление, 2022

Предисловие автора

О смешном и серьёзном в литературе

Свои рассуждения о весёлом литературном жанре я хочу начать с одной очень серьёзной истории, которая произошла со мной в далёкие школьные годы. Как-то раз я сочинил небольшой юмористический рассказ и дал его почитать своему приятелю-однокласснику. При этом я допустил непростительную оплошность: забыл предупредить его о том, что этот рассказ — юмористический… Приняв мой опус за серьёзное литературное произведение, одноклассник, разумеется, тут же начал хохотать на полную катушку:

— Боже мой, какая чушь! Читать невозможно без смеха!

— Вот и хорошо! — обрадовался я. — Читатели и должны смеяться при чтении юмористических рассказов.

— Ах, так это, оказывается, юмор?

Улыбка моментально исчезла с его лица. Прочитав с каменным выражением ещё несколько абзацев, он вернул мне рукопись и добавил, что ничего смешного в моём рассказе нет и что всё это вообще ужасно бездарно.

Этот случай навёл меня на глубокие размышления о сущности юмористического жанра… Я вдруг начал замечать: если автор намеренно пытается развеселить читателей, у него это зачастую выходит довольно натужно и занудно. И наоборот, если автор уверен, что написал нечто важное и серьёзное, читатели нередко надрывают себе животы от хохота, обнаруживая в тексте кое-что такое, чего автор совсем не имел в виду… Наверно, это присуще читателям с хорошо развитым чувством юмора — отвергать всё откровенное и нарочитое, но обращать внимание на глубоко запрятанное и хитро завуалированное.

Любители тонкого юмора предпочитают, чтобы смешное не выставлялось напоказ. Если персонаж весело и беззаботно занимается каким-то дурацким делом, ему можно лишь от всей души посочувствовать. Смеяться читатели будут не над ним, а над теми, кто по-дурацки делают серьёзные дела… Впрочем, ещё смешнее выглядят те, кто совершенно серьёзно занимаются чем-то дурацким. (Этим грешат не только литературные персонажи, но и некоторые вполне реальные политики, учёные и деятели культуры.) Основой тонкого юмора нередко становится именно контраст между чересчур основательным подходом к делу и откровенной ничтожностью самого дела… На память невольно приходят слова одного известного писателя: «Самое забавное в кошке — это то, что она всегда предельно серьёзна».

Увы, в современной юмористической литературе доминирует отнюдь не тонкий юмор. Нынешние книги переполнены чересчур эксцентричными (а то и откровенно придурковатыми) персонажами, которые совершают весьма экстравагантные (а то и совершенно идиотские) поступки; читателю же предлагается посмеяться над тем, насколько нелепо и забавно это у них получается… Не стану скрывать: подобный подход мне не по душе. Мне бы хотелось, чтобы читатели смеялись не над глупостью вымышленных героев, а над нелепостями окружающего нас реального мира. Тем более, что этих нелепостей хватит не на один юмористический сборник…

Мы живём в эпоху победившего абсурдизма. Нелепости и несуразности подстерегают нас за каждым углом, на каждом перекрёстке и на каждой лестничной площадке с «умными» «энергосберегающими» лампами (которые сберегают энергию потому, что постоянно выходят из строя и никогда толком не работают). Чтобы сочинить юмористический рассказ, не требуется напрягать воображение — достаточно лишь честно описать свой очередной визит в банк, паспортный стол или ещё какой многофункциональный центр. Мы настолько привыкли к окружающему нас абсурдизму, что уже не обращаем на него внимания… А ведь стоит обратить — хотя бы для того, чтобы лишний раз по-доброму улыбнуться (или же саркастически усмехнуться).

Приведу конкретный пример. Спускаясь в метро, я часто слышу из хрипловатых метродинамиков вот такое объявление: «Занимайте обе стороны эскалатора! Это поможет сократить время вашей поездки». Пожалуй, я догадываюсь, какой смысл вкладывали в это замечательное объявление его составители… И всё-таки меня не перестаёт не покидать ощущение, что в подобном виде данная рекомендация выглядит несколько абсурдно. К счастью, пассажиры подземки редко следуют ценным советам, доносящимся до них из хрипловатых метродинамиков…

Впрочем, из любого правила порой бывают исключения. Как-то раз стоявшая передо мной на эскалаторе почтенная дама с большой сумкой сумела-таки занять обе его стороны и перекрыть проход прочим пассажирам (вероятно, в надежде сократить время своей поездки и поскорее добраться до нужной ей станции). Спускавшимся сверху приходилось отодвигать даму в сторону или перепрыгивать через её сумку… Судя по всему, это была предельно законопослушная и дисциплинированная дама, которая привыкла добросовестно исполнять всё, что ей посоветуют знающие люди. И, похоже, она была начисто лишена чувства юмора…

Описание жизненных нелепостей нашего времени я бы назвал одним из основных принципов жанра бюрократического детектива, чьим родоначальником я невольно оказался. Несмотря на довольно условное место действия (ироническая стилизация под Англию восьмидесятых годов прошлого века, а то и более ранней эпохи), читатели без труда узнают в «Брокингемской истории» и коротких рассказах этого жанра тот мир, в котором живут сами. Сюжеты многих глав «Брокингемской истории» основаны на подлинных событиях. Есть в ней и полностью вымышленные сюжеты… Но следует признать, что по степени жизненного абсурдизма реальные сюжеты ничем не уступают придуманным. Оно и понятно: в нашей жизни порой случаются такие пьесы абсурда, до каких ни один романист не додумается.

Бывали в моей практике и совсем невообразимые случаи. Сочинив очередную историю на откровенно абсурдный и, казалось бы, совершенно неправдоподобный сюжет, я затем с удивлением узнавал, что нечто подобное где-то уже происходило… Примером на эту тему я и закончу своё небольшое эссе.

В главе 62 «Брокингемской истории» один из персонажей (Доддс) рассказывает своим собеседникам байку из жизни собственной конторы. Вкратце её сюжет таков: как-то раз одна сотрудница Центральной полиции чертила по заданию начальства график раскрываемости преступлений за предыдущий год. Увлёкшись, она от излишнего усердия свалилась со стула, а её рука с пером ненароком нарисовала на листе ватмана лишнюю линию. В итоге вместо плавно ниспадающей кривой на графике получился ещё один пик раскрываемости. По воле случая он пришёлся на один из летних месяцев… Поскольку перечерчивать график было уже некогда, он был передан начальству в том виде, в каком получился. Поначалу лишний пик раскрываемости привёл начальство в недоумение и замешательство, но потом учёные эксперты всё же подыскали этому пику подходящее объяснение. Оно выглядело так: летом большинство потенциальных правонарушителей находится в отпусках; поддавшись благодушному отпускному настроению, они расслабляются и совершают менее продуманные преступления, которые легче раскрываются правоохранительными органами… Присутствующие восприняли выводы экспертов с полным доверием. И даже сама сотрудница, начертившая этот злополучный график, с тех пор стала ходить в отпуск только осенью, по окончании повышенной активности преступных элементов.

Первоначальный вариант главы 62 был написан мною в декабре 2002 года. В тот момент объяснения экспертов в изложении Доддса представлялись мне какой-то злобной пародией на высокое экспертное сообщество. Я был склонен заподозрить, что Доддс, по своему обыкновению, опять излишне сгустил краски ради красного словца… Однако вскоре я понял, что напрасно сомневался в способностях экспертного сообщества. В 2010 году я услышал в одной из радиопередач о гениальном открытии французского учёного Дюргейма. Ему удалось разрешить загадку, над которой долгие годы безуспешно бились лучшие умы человечества: почему во Франции большинство самоубийств происходит в летнее время? До Дюргейма выдвигались различные объяснения этому феномену, но ни одно из них не нашло поддержки у экспертов. Например, была высказана гипотеза о том, что на самоубийц негативно влияет летняя жара… Увы, эту эффектную версию пришлось отвергнуть, поскольку максимальное количество самоубийств по статистике приходится отнюдь не на самые жаркие летние дни. Дюргейм же предложил другое объяснение: летом большинство потенциальных самоубийц находится в отпусках; поддавшись отпускному настроению, они расслабляются и теряют над собой контроль — отсюда и рост числа самоубийств.

Говорят, Дюргейм за своё открытие получил какую-то важную научную премию. Эксперты из «Брокингемской истории» никаких премий не получили и довольствовались лишь осознанием честно исполненного профессионального долга… Тем не менее, на мой взгляд, их заслуги перед наукой вполне сопоставимы с заслугами Дюргейма. Темы обоих исследований до странности близки: в одном случае речь идёт о самоубийствах, в другом — о плохо продуманных преступлениях. В обоих случаях годовые максимумы приходятся на летние месяцы. Наконец, почти дословно совпадают объяснительные части…

Могу поручиться, что в 2002 году я ещё ничего не знал об открытии Дюргейма и даже не подозревал о том, что во Франции большинство самоубийств совершается летом. Сам Дюргейм, очевидно, не читал «Брокингемской истории»… Судя по всему, придуманные мною эксперты и реальный французский учёный пришли к своим эпохальным открытиям самостоятельно, независимо друг от друга.

Литературный вымысел и реальный жизненный абсурдизм в очередной раз пересеклись — к великому удовольствию тех, кто ещё не разучился смотреть с иронией на окружающий нас мир.