Опасные союзники

Алекс Орлов, 2015

После головокружительных приключений, связанных с сокровищами королевского наместника, бывший вор Мартин обрел спокойную жизнь в доме на окраине Пронсвилля. Вместе с Рони, тоже завязавшим вором, они открыли лавчонку скобяных товаров. И надо же было такому случиться, что однажды она сгорела. Мартин и Рони остались ни с чем. Чтобы не умереть с голоду, пришлось Мартину набирать команду и отправляться к дальним землям. А такие путешествия сулят не только барыши. Впрочем, Мартину не привыкать сражаться с монстрами, идти на абордаж и преодолевать чары коварных красавиц… Долгожданное продолжение «Сокровищ наместника»!

12

После демонстрации Мартином своих возможностей разговор пошел легче. Овцер понял, что имеет дело с людьми, которые не такие, какими кажутся, и это было хорошо для дела, где Овцер намеревался их использовать.

Похоже, Зена знала, что посоветовать, и ничуть не растеряла былой смекалки.

Попив отвару, компания переместилась в покои, где Овцер чувствовал себя более защищенным, ведь внутренний дворик был открыт сверху.

Да, там можно было не бояться отравленной стрелы или умело пущенного арбалетного болта, однако на открытом воздухе имелись и другие угрозы, о чем Овцер узнал всего несколько месяцев назад. Теперь среди стоявших по углам лакеев за ним приглядывал выписанный из-за моря лекарь, обходившийся Овцеру в двадцать золотых терций в месяц.

Он неслышно перемещался от угла к углу, вместе с остальной обслугой переходил от колонны к колонне и, когда замечал в поведении Овцера странное, подходил ближе и говорил:

— Ваша милость, пора принять лекарство.

И Овцер соглашался. Морщась, он принимал с ложки мерзкий тягучий настой и какое-то время после этого смотрел в точку, чтобы прийти в себя. Вот и теперь — прямо при гостях ему пришлось отойти в сторону и принять заморское зелье, которое не давало ему потерять человеческий облик.

После приема лекарства Овцер вернулся к гостям как ни в чем не бывало, и те тоже сделали вид, что ничего не заметили.

Теперь перед ними стол ломился от угощений, а вместо куцых садовых стульчиков они располагались в дубовых обеденных креслах, которые Овцер, большой любитель древностей, выкупил за безумные деньги у какого-то обедневшего дворянского рода.

Обедали гости в неком подобии охотничьего зала, на стенах которого висели головы охотничьих трофеев: кабанов, лосей и оленей. Почти рядом со столом на гостей хищно скалились чучела льва, медведя, тигра и двух леопардов. А в самом дальнем углу стоял еще один трофей, однако он был прикрыт двумя накидками — золотистой внизу и темно-синей снаружи.

— Как хорошо охранялась ваша казна, господин Овцер? — спросил Мартин.

— Я держу свое золото в башне, чтобы невозможно было сделать подкоп.

Мартин кивнул.

— В ней всего несколько узких окошек, в которые не пролезет даже ребенок, но каким-то образом воры сумели пробраться и украсть эти важные для меня сокровища.

— А что там хранилось?

Овцер вздохнул. Было видно, что он борется с собой, с одной стороны, старясь не болтать лишнего, а с другой — нуждаясь в помощи. Он извел немало денег на поиски похитителей, но его усилия не дали результатов.

— Там было золото, много золота. Но воры побрезговали моими сундуками и взяли только шкатулку с золотой пантомимой…

— Золотая пантомима? — переспросил Мартин.

— Вот именно. Я добыл ее в землях Рефронга, владельца болотных земель и соседа Нордика — короля веспов.

— Места больно стремные, — вырвалось у Рони.

— Это да, по нынешним временам я бы туда и не сунулся, но когда был моложе — хотелось славы и денег.

— А деньги можно было поднять рыбой, — добавил Мартин.

— Вот именно! А тогда думалось, что богатство обретается подвигами крайней отчаянности, — сказал Овцер. — Дурак был, что теперь скажешь?

— Что это была за пантомима и в чем ее ценность? — напомнил Рони.

— Пантомима представляет собой обряд. Там восемь фигур, и каждая из них движется согласно лунному календарю.

— Что значит движется? — уточнил Мартин, выуживая из вазочки засахаренный персик.

— Движется, значит — движется. Это можно увидеть. Жрица с букетом лилий, лодочник Инпа, двое пришедших на берег пастухов… — начал перечислять Овцер.

— Лунный календарь длинный, целых тридцать суток. Должно быть, они движутся очень медленно, — снова вмешался Рони, и Мартин удивился познаниям своего молодого коллеги — прежде тот не проявлял знаний, не касавшихся воровского ремесла.

— Да, лунный календарь длинный, — согласился Овцер. — Но и эта золотая пантомима в двадцать раз меньше, а значит, и время в ней бежит быстрее, так что мы можем видеть… могли видеть, как двигались все эти фигуры.

— Пантомима как-то заводилась? — спросил Мартин, скромно глодая гусиную ногу.

— Заводилась? — переспросил Овцер. — Нет! Совсем не заводилась!.. Она играла дюжину раз подряд, затем ее следовало выставить на три ночи под звездное небо, и она снова обретала силу и начинала играть.

— А где же вам довелось получить это чудо, господин Овцер?

— Вопреки слухам, я честно выкупил шкатулку в Роелли, это такой район в городе Змеебаде.

— Вы добирались до Змеебада? — удивился Мартин, который только слышал об этих землях и имел о них весьма поверхностное представление.

— О, да, когда я стал увлекаться охотой, мне стали интересны трофеи далеких земель, и я начал путешествовать.

— И как там было?

— Там было по-разному, — пожал плечами Овцер, и был видно, что ему неприятна эта тема.