Жизнь и смерть наместника Ритхана

Екатерина Бакулина, 2022

Тайре он не понравился сразу – циничный и злой, пятый наместник в Ритхане за последние два года. Все они прокляты, так что Тайра просто решила подождать, скоро и он умрет тоже. Но первое впечатление обманчиво, стоит лишь узнать человека поближе. Тайра Орах глава гильдии прядильщиц, ее семья всегда занимала в городе высокое положение. В ее крови древняя магия. Она знает истоки проклятия, у нее есть шанс что-то изменить. Теперь жизнь и смерть наместника в ее руках.

Глава 1. О новом наместнике

Он был таким же, как и все прочие до него. Имперский кроваво-красный мундир с золочеными эполетами, сверкающими пуговицами, имперский герб с орлом… резкий окрик у ворот. «Открывай!»

Тайра посмотрела на него, поцокала языком. Злой.

Злых людей она не любила, а злых имперцев — тем более. Ничего, этот не задержится долго, здесь никто из них долго не задерживается. А потом пришлют нового. И будут присылать, пока не надоест.

Он был старше двух первых, но моложе Боргена, который оказался умнее всех и продержался почти полгода. Но этот… вряд ли. Солдафон. Из тех, кого не жалко пустить в расход.

Пятый наместник в Ритхане за последние два года.

Но ведь не придерешься.

Один умер от горячки. Попал под ливень в горах, промок, и вот так все плачевно закончилось.

Один сломал хребет, упав с лошади. Прямо на городской улице, на глазах у всех. Лошадь поскользнулась на каких-то помоях, упала и придавила его собой. Он кричал и плакал, захлебываясь кровью, звал на помощь, пока еще мог звать… но кости раздробило так сильно, что помочь уже не смогли.

Один отравился пирогом с олениной. Оленина была несвежая, а у наместника — слабый желудок, он промучился неделю, но так и помер в дерьме и судорогах. Страшная смерть.

А Боргена пырнули ножом в подворотне. Ограбили, раздели и бросили в канаву. Никакие защитные амулеты ему не помогли.

Интересно, что у нового наместника амулетов не было, даже несмотря на то, что о проклятье говорили теперь почти открыто.

Тайра наблюдала, как он въехал во двор, спрыгнул с лошади, небрежно кинув поводья подбежавшему слуге. Быстрым взглядом окинул дом, словно был здесь уже много раз, без любопытства. Направился к лестнице. Широким быстрым шагом, но заметно, что левое колено немного болит, хоть наместник и пытается не обращать внимание. Сильный. Руки крепкие. Правая бровь рассечена шрамом. Седые виски.

И по лестнице наверх.

Тайра стояла у дверей, ей хотелось посмотреть на нового наместника вблизи.

Лестница высокая, по лестнице он поднялся тоже почти бегом, через две ступеньки, чуть заметно морщась, наступая на левую ногу. Привычно морщась. Резкая складка на переносице, серые глаза.

— Пусть приготовят воды и ужин, — бросил ей, по-хозяйски.

Уже почти открыл дверь, чтобы войти в дом.

— Я не экономка, — сказала Тайра.

— Без разницы, — бросил он. — Передайте.

Он не понял.

— Меня зовут Тайра Орах, я глава гильдии прядильщиц, — улыбнулась снисходительно, видя мгновенное замешательство. — В отсутствии наместника я вела все дела в городе.

Он нахмурился, складка на переносице стала еще резче. А глаза у него очень внимательные, живые. Лет, наверно, около сорока… Примерно как Тайре, или немногим больше.

Он шагнул назад на ступеньку. Оглядел Тайру с ног до головы.

— Моран Эйден. Наместник императора.

Холодно, но без враждебности, просто констатация.

— Рада знакомству, — сказала Тайра. Не слишком искренне вышло.

— Да? Вряд ли рады. Вы не ужинали? — спросил он. — Если нет, окажите любезность, поужинайте со мной, заодно и дела обсудим. Полагаю, нам есть что обсудить.

— Благодарю, — Тайра склонила голову. Обсудить, действительно, есть что. Значит, этот предпочитает не терять время.

— Вы живете здесь, в доме? — спросил он.

— Нет, у меня свой дом неподалеку. Здесь я работаю.

— Прядете? — сарказм в голосе, впрочем, он и сам понимал, что сарказм неуместный.

— Пряду, — сухо согласилась Тайра.

Он поджал губы.

— Простите.

Открыл дверь.

В доме его уже встречали.

— Подождите! Можно задать вам один вопрос? — остановила Тайра.

Он смерил ее взглядом.

— Только если по существу.

— Зачем вы приехали сюда?

— Зачем? По приказу императора.

Солдафон, да. Приказы не обсуждают, даже если это приказ — убивать невинных детей.

Спокойно…

— Но вы же знаете, что четверо наместников тут умерло до вас? — сказала Тайра.

Его лицо закаменело.

— Да. Знаю.

— И не боитесь?

— Знаете что… — и голос тоже закаменел, растерял все остатки эмоций, и так скудные. — Сейчас с дороги я хочу отлить и умыться. А потом, за ужином, буду готов выслушать все нелестное, что вы думаете обо мне.

Отмахнулся. Ему не интересно. И он не принимает Тайру всерьез. Вообще угрозу, кажется, всерьез не принимает.

Никаких амулетов, никакой защиты, вблизи это очевидно. Интересно, он не верит или на что-то надеется?

И долго ли продержится вообще?

Тайра дала бы месяца два. Вряд ли больше. Три — если очень повезет. Он крепкий. Упрямый — сразу видно. Такие умеют долго обходить случайную смерть.

Сейчас конец лета. Когда он умрет, скорее всего, будет осень, дожди, дороги развезет, особенно через Хойнов хребет. Нового пришлют не раньше зимы.

* * *

К ужину он избавился от парадного мундира и блестящего золота, переодевшись в гражданский темно-серый камзол, все равно сидевший на нем по-военному. Строго, даже грубовато, пожалуй. Застегнутый наглухо… И стал выглядеть старше.

А Борген предпочитал кружевные манжеты и шелковые банты. Борген, пожалуй, был даже милым человеком, мягким, надеялся что-то изменить. Тайре его немного жаль. Кто знает, у Боргена могло бы даже получиться…

А этот…

— Господин Эйден, — Тайра поднялась, отложила яблоко, только что разрезанное пополам. — Вы очень быстро переоделись. Ужин сейчас подадут.

— Садитесь, — разрешил он, словно ей нужно было его разрешение.

— Благодарю, — она улыбнулась.

И эта улыбка не ускользнула от него.

— Вы чувствуете себя здесь как дома?

— Это и есть мой дом, — пожала плечами она.

— Вы из семьи Маэйра.

Отчасти. Но ему, вероятно, не стоит знать. Хотя это не было похоже на вопрос.

— Нет, — сказала Тайра. — Я родилась в маленькой деревушке в горах. Но в этом доме провела больше времени, чем все имперские наместники вместе взятые.

Эйден кивнул, прежде чем сесть, взял графинчик, налил в два бокала вино, но пить сразу не стал. Взял пирожок из миски.

— И собираетесь пережить еще, как минимум, десяток? — спросил с легкой иронией, но без злобы. Скорее усталость в голосе.

— Возможно, — сказала Тайра.

Он откусил пирожок. Голодный, между прочим. Старается жевать аккуратно и не спеша, но то, что голодный — видно все равно. Тайра все видит. Вероятно, наместник весь день в дороге, с утра не ел. Хотел успеть до темноты.

Он чуть откинулся на спинку стула.

— Что ж… Меня послали сюда, в том числе, расследовать обстоятельства смерти Ноэля Боргена. А так же его предшественников.

Тайра взяла бокал, отпила немного вина. Это местное вино — легкое и терпкое, наполненное солнцем и ароматом луговых трав.

— Ноэля Боргена, как и его предшественников, убило проклятье хойне, живших здесь.

— Торжество справедливости? — сказал наместник, тоже взял бокал, осторожно понюхал.

— Это хорошее вино, — сказала Тайра, глядя на него. — Оно не отравлено, не бойтесь.

— Хорошее? — наместник покрутил бокал в руке. — Может быть. Я просто никогда не понимал этого. По мне, так самое правильное — это дешевое крепкое пойло, вроде форского рома, быстрее можно напиться.

— А если не напиваться?

— А если не напиваться, то нужно пить воду. И черный кофе, помогает думать, — сказал он, немного поджал губы, глядя на бокал. Качнул в руке еще раз. Потом взял и выпил все залпом, поставил бокал на стол. — Боргена убило не проклятье, а люди, насколько мне известно. Ножом. Пять ударов в живот. Он умер бы от потери крови, но его бросили в канаву и он захлебнулся. Полные легкие воды. Я видел отчет.

Наместник смотрел на нее пристально.

— Вы хотите наказать виновных? — спросила Тайра.

— Да, — сказал он. — Я здесь ради справедливости. Вот только у хойне своя справедливость, у нас своя.

— Справедливость одна для всех, — сказала Тайра. Сама поморщилась.

Она не любила таких разговоров, за высокими идеалами — низменные цели прятать проще всего. В горах за Ирай Тохом залежи золота, даже в реках намыть можно, а уж если немного копнуть в нужном месте…

Справедливость тут не причем.

Борген любил говорить о справедливости. Он признавал все злодеяния Империи и пытался, как мог, загладить это. Сожалел, извинялся, словно в этом была его личная вина. Старался сделать для Тоха и Ритхана в целом все, что в его силах. Раздавал хлеб бедным, открыл школу, начал строительство моста через Лис, починил дороги в городе, обустроил здание больницы, даже на личные деньги, ему не выделили… вот только с врачами не вышло. Имперские врачи не хотели ехать сюда, а от своих — мало толка.

Даже преступников он старался не наказывать без острой нужды, считая, что милосердие со стороны властей — очень ценно сейчас. Милосердие — вообще ценно.

Старался доказать, что Империя может нести не только смерть, но и благо. Цивилизацию, стабильность, процветания и порядок. Что все могут жить в мире.

— Вы слышали о том, что было в Алокасте? — вдруг сказал наместник.

Тайру передернуло. Слышала. Достаточно, чтобы понимать. И то, что люди пытаются сравнивать… это пугало.

Когда-то цветущий город, а теперь мертвая пустыня на много миль вокруг.

— Да, — сказала она. — Я понимаю, о чем вы. Но здесь такого не будет.

— Неужели? — удивился он. — Я хочу увидеть черный круг. Вы покажете мне? Или, если боитесь, просто объясните, как ехать.

Ему так не терпится умереть?

Принесли ужин. Рагу с бараниной и фасолью, тушеные баклажаны с чесноком, свежая зелень…

Аппетит у наместника был отличный, никаким разговорами о проклятьях такой не перебить. Он ел быстро и словно не чувствуя вкуса, просто чтобы наесться. Вилку с ножом немного странно держал, чуть неуклюже, неловко, но… Тайра пыталась понять, что-то зацепило ее. Вначале показалось — это от того, что он из простых работяг, достиг многого, но к таким тонкостям не привык. Ладони у него крупные, грубоватая, немного обветренная кожа, длинные тонкие пальцы… только узловатые странно… местами слегка вывернутые. Одни пальцы не сгибаются до конца, другие до конца не разгибаются, но наместник давно приспособился к такому положению, даже перестал замечать, все его движения привычны. Пальцы были сломаны, причем еще в молодости, не все верно срослось.

Он поймал ее пристальный взгляд, сам чуть поднял бровь, вопросительно.

Тайра вздрогнула.

— Простите, я задумалась, — сказала неуверенно, отщипнула немного зелени. — Зачем вам черный круг?

Он понимающе хмыкнул. Отложил столовые приборы, убрав руки под стол.

— Зафиксировать изменение радиуса. Я знаю, что расширение происходит волнами, одни события провоцируют расширение, другие наоборот — помогают немного сжаться. Молодой круг еще способен сжиматься, он подвижен, а старый, как в Алокасте, уже не реагирует на внешние факторы, питая сам себя. О сроке давности образования колец можно судить по степени распада органики.

Тайра моргнула. Потом еще раз. Как-то все то, о чем говорил наместник, не вязалось с его внешностью и его манерами. Его взгляд не вязался…

— Кто вы такой? — спросила она.

Он мотнул головой.

— Никто, — сказал, глядя ей в глаза, и в глазах легкая усмешка. — Я не маг, не ученый… нет. Мне просто объяснили, что нужно сделать, куда смотреть. Какие изменения зафиксировать. Какие отчеты составить. Но сам я не понимаю в этом ничего. Мои отчеты будут разбирать люди знающие.

— Почему же эти люди не приехали сюда сами?

Он усмехнулся уже отчетливо, теперь не только глазами, весело, но кривовато. Немного отчаянно. Словно висельник перед казнью.

Словно наивность Тайры его забавляла.

Потому что Тайра понимала и сама

— Потому что маги хотят жить. Потому что хорошие маги у нас все наперечет. А таких, как я — сотни.

— Вас не жалко?

Он кивнул. Очень спокойно. Так и есть, глупо спорить.

— А вы… вы какой-нибудь каторжник? Преступник? Вас заставили ехать?

— Заставили принять на себя власть в целой провинции? Каторжника? — он удивился, улыбнулся широко. — Нет. У меня свои мотивы, госпожа Орах. И пусть они пока останутся моими. Вы объясните мне, как добраться до круга? Или мне поискать другого проводника.

— Никто не поедет с вами.

— А вы?

— Откуда вы знаете, что круг есть?

— Из отчетов Боргена, — сказал спокойно, взяв кусок хлеба, макая в остатки рагу в миске. — Он был там, оставил записи. Если потребуется, я попытаюсь найти сам.

Равнодушно, по-деловому.

Все это так странно… Еще ни разу они не начинали с круга. С приемов, в честь вступления в должность, с деловых встреч, иногда с разбора бумаг… И Тайра не могла сказать — к добру это или к беде.

— Когда вы хотите ехать? — спросила она.

Он налил себе вина.

— Хочу — завтра утром. Послезавтра — самое позднее.

— Вы так торопитесь?

— Думаете, у меня много времени в запасе? Сколько бы вы мне дали?

Он смотрел ей в глаза. Без тени страха. Без тени сомнения.

— Два месяца, — сказала Тайра.

Он сглотнул, кадык дернулся. Его, все же, проняло.

Отхлебнул вина, рука чуть дрогнула

— Я так и думал… примерно так, — но голос не дрогнул. — Тогда тем более не стоит тянуть.