Четыре световых минуты

The Spaceway, 2021

События последних десятилетий я помню настолько отчетливо, словно они произошли вчера. Ни время, ни новые люди, ни потрясения не смогли стереть и грамма моих воспоминаний. Я уже давно седовласый старик, но я не причитаю на каждом углу, не хожу на ежедневные приемы к врачам, не ищу в магазинах товары со скидкой, и вообще моя жизнь прошла не так, как она прошла или пройдет у подавляющей части человеческого рода. Я – землянин, доживающий свои дни на промерзлом Марсе. Ощущая неизбежный конец, дышащий в затылок, я хотел бы успеть поделиться историей своей жизни и начать нужно, пожалуй, с самого начала… Содержит нецензурную брань.

Глава 16. Смерть и рождение

— Вы меня слышите? — щелкая пальцами перед глазами, спросил незнакомый мужчина в медицинской маске. — Видите?

— Да, — ответил я, пытаясь сфокусировать зрение. — Вижу и слышу.

— Замечательно. Как спалось?

— Спалось?

— Вас не было с нами шесть часов и тридцать пять минут. Как вы себя чувствуете? — он проверил мои зрачковые рефлексы, посветив фонариком в глаза.

— Что?

— На каком моменте обрываются воспоминания?

— Мне что-то вкололи в шею, — напрягая затуманенное сознание я пытался вспомнить еще какие-нибудь детали. — Потом все вокруг потемнело, и голоса смешались в один сплошной гул.

— У всех индивидуальная реакция. К этому нужно привыкнуть. В ближайшее время ваше состояние нормализуется.

Я совершенно точно находился в здравом уме, но мысли и воспоминания будто превратились в рваные лоскуты. Мне казалось, что грань между реальностью и собственным воображением была напрочь размыта.

— Вы не могли бы ослабить ремни? — попросил я.

— Препарат еще не подействовал. Извольте дать немного времени химическим реакциям, протекающим в вашем организме.

Накатывающая головная боль усиливалась от яркого света и нескончаемого мельтешения персонала. В какой-то момент по позвоночнику будто промчался электрический разряд, который молниеносно вгрызся в недра мозга, вынудив тело непроизвольно вздрогнуть. Чудесным образом боль рассеялась, оставив после себя пульсацию в висках и незначительную тяжесть.

— Думаю, что все, — негромко произнес все тот же мужчина в маске. — Сейчас мы вас вызволим.

Обещание было выполнено, и нажатие кнопки ослабило ремни, сдерживающие меня, как опасного заключенного.

— Попробуйте пройтись, — страхуя руками, попросил специалист. — Аккуратно. Не торопитесь.

Несмотря на легкую дрожь в ногах, мой мозжечок был в полном порядке. Я уверенно шел вперед, оставляя на полу мокрые следы.

— Все это время я провел в растворе, как показывали на презентации?

— Разумеется. Во время полета это обеспечит вашим телам дополнительную защиту от агрессивной среды.

— Так, кажется, я в полном порядке. Можно мне полотенце?

— Да, конечно, — он жестом попросил передать изделие из впитывающей ткани, которое после вручил мне. — Вы себя чувствуете лучше, чем после пробуждения? Что-нибудь беспокоит?

— Все хорошо. Как дела у остальных членов моей команды? — поинтересовался я, вытирая лицо.

— Я не в курсе деталей, но если бы что-то пошло не так, то уже бы вся лаборатория стояла на ушах, — специалист приспустил маску. — Вы, кстати, за рулем или с водителем?

— С водителем.

— Славно. Тогда обтирайтесь, одевайтесь и поезжайте домой отдыхать.

Я собирался покинуть комнату, как он меня окликнул:

— Чуть не забыл. Поужинайте как следует.

— Спасибо. Так и сделаю. Всего доброго и до встречи, — я, махнув рукой, вышел наружу.

За дверью меня уже дожидались Энн и Фангэй; родная тут же подбежала и поцеловала в щеку.

— Как ты? Как все прошло? — интересовалась она.

— Вроде в норме, но какие-то смешанные чувства, — я тяжело выдохнул. — Мой мозг будто отказывается воспринимать произошедшее. Как ты?

— Аналогичная ерунда… побочные эффекты прошли?

— Голова немного гудит, но в целом все в хорошо.

— Они сказали, что у всех разная реакция на анабиоз, но скоро все вернется в норму.

Энн едва успела договорить, как из четвертой комнаты, зачесывая мокрые волосы, вышел Михаэль.

— Как вы, мертвецы? — спросил он и рухнул в одно из кресел холла.

Пугающий эксперимент был завершен, и мы надеялись, что не придется столкнуться с какими-нибудь неизученными последствиями. Современная наука необратимо вытесняла религию, и люди увлеченно примеряли на себя роль богов, играя с жизнью и смертью. Однако мы рисковали возомнить себя высшими созданиями и, позабыв об ответственности, взлететь очень высоко, а после рухнуть на осколки собственных иллюзий.

Испытание прошло успешно, но все же оставило некий отпечаток в подсознании и на глубинном уровне изменило наше отношение к жизни. Теперь мы отчетливо понимали, что полет на Марс отнюдь не приключение с возможными рисками, а скорее немыслимо опасный и рискованный шаг, отказаться от которого невозможно. Или я заблуждаюсь? Я не был рабом, поэтому был волен делать абсолютно все, что взбредет в голову. Кто бы мне помешал купить билет на самолет и улететь в другой штат или в другую страну? Если не брать во внимание кредитный счет, то финансы в любом случае позволяли осуществить подобное, так как наше участие в миссии довольно щедро вознаграждалось каждую неделю. Но только я не был способен поступить так, как советовал примитивный страх перед неизвестностью. Я не мог предать свои ценности и идеалы, не мог превратить в бессмысленность все то, о чем мечтал большую часть осознанной жизни. В высших кругах общества наша команда была известна, как будущие герои, первые представители человечества на другой планете и основоположники нового начала нашей цивилизации. Люди, которых я считаю своими кумирами и негласными наставниками, узнали бы, что я как трусливый паразит все бросил и свалил, подставил всех и каждого, выставив свои низменные желания превыше вопроса общечеловеческого масштаба. Да, у меня был шанс поступить так, но этой возможностью я не смел воспользоваться ни при каких обстоятельствах.

Ноябрь подошел к концу, и в Вашингтон пришла типичная американская зима с температурой стабильно выше нуля. В первую неделю декабря часто шли дожди, и свинцовое небо навеивало тоску, от которой мы с моей избранницей спасались гранатовым глинтвейном и просмотром глупых комедий по вечерам. Мы были намертво привязаны друг к другу, и я даже не хотел допускать мысли о том, что когда-нибудь эти отношения могут закончиться.

Конец ознакомительного фрагмента.