Священные тексты

Свяще́нные те́ксты, или Религио́зные тексты, — тексты, которые в различных религиях рассматриваются как священные и занимают центральное место в их религиозной традиции.

При описании религиозных текстов берутся исключительно письменные тексты, устная традиция не учитывается. Как правило, религиозные тексты указывают на своё сверхчеловеческое происхождение или вдохновение божества. В религиозных текстах очень важна преемственность передачи сакрального знания.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

И, наконец, немало собственно религиозных текстов и их комментариев. Религиозные тексты – это Библия у христиан, Коран у мусульман, Тора иудеев. Они представляют собой собрания различных по времени написания текстов, авторы которых, отделены от нас немалым промежутком времени. Эти тексты написаны особом языком, который существенно отличается от современного. Поэтому, без некоторой подготовки, а также знаний о времени написания, культуре и истории места, где эти религиозные тексты написаны, их нелегко верно воспринять и, тем более, сделать разумные выводы. Вообще, большинство разногласий на религиозной почве возникало именно из-за расхождений в толковании священных текстов. Этот, на первый взгляд, незначительный факт, породил множество религиозных войн, судебных процессов, столкновений групп людей и целых народов. Поэтому, не менее важны знания о таких книгах как Коран, Тора и Библия, священных книгах мировых религий – мусульманства, иудаизма, христианства. Без них невозможно понимание религий, и, кроме того, на авторитет этих книг ссылаются тысячи различных сект и мистических течений.

Группа авторов, Таинство Покаяния и Причащения, 2012

Такими методами пользовались, например, буддисты. Их подходу близка концепция одной из ортодоксальных индуистских школ, пурва-мимансы, сложившейся как осмысление религии брахманизма в качестве «религии жертвоприношения» и опиравшейся на представления об изначальной вечности произносимых слов, закрепленной в учительской традиции. Ее главные теоретики, Джаймини и Шабара, обозначали речения священной традиции термином содана, что значит «побуждение», «подталкивание»: сакральные тексты считались надежным средством для побуждения человека к исполнению обрядов. По традиционной классификации, ведийские священные тексты подразделяются на видхи-предписания, пратишедха-запрещеяия, мантра-заклинания, нама-имена и артхавада-разъяснения. В качестве же главных видов текстов выделены видхи и артхавада или даже скорее видхи-предписания, обычно связанные с ритуалом; все же остальные имеют лишь вспомогательное значение: не будем забывать, что ритуальное действие выступает в лоне духовной традиции символом высшей значимости и порядка, придающим этой жизни смысл.

Маргарита Альбедиль, Индия: беспредельная мудрость, 2003

Помимо характеристик формы и содержания, многие исследователи включают в свои определения также и критерий культурного статуса мифа. Рассматриваемый подданным углом зрения, миф отличается от обычного сказания тем, что несет на себе печать сакральности; он является объектом почитания, поскольку он выражает и подтверждает систему религиозных верований той общественной группы, внутри которой он живет. Как показывает Г. С. Кирк, существуют, естественно, и исключения, поскольку есть такие сказания, в которых присутствуют все аспекты содержания и культурные функции, обычно приписываемые мифам, но которые не рассматриваются как священные тексты в эпоху своего бытования (1984: 54). Если это так, то критерий священности относится к значительному числу мифов и может оказать влияние на некоторые важные аспекты.

Кристофер Флад, Политический миф. Теоретическое исследование, 1996

Все великие религии имеют свои священные писания, содержащие основы духовного знания, накопленного предыдущими эпохами. Для христианства таким писанием является Библия, для ислама – Коран. В индуизме также существуют священные тексты. К ним относятся Веды и Упанишады, представляющие собой непосредственное изложение и объяснение многих фундаментальных истин мира и вселенной, а также два грандиозных эпоса – «Махабхарата» и «Рамаяна», в которых те же самые истины переданы в виде сказаний о деяниях богов и царей.

Шри Ауробиндо, Шри Ауробиндо. Эссе о Гите – II, 2011

Первыми источниками зарождающейся философской мысли в Индии, как и в других странах, стали священные тексты, в которых были заложены основы религии и этики. Источники этого периода получили в Индии название «шрути», то есть услышанные через божественное откровение. В противоположность шрути более поздняя литература, носящая более узкий и специальный характер (трактаты по отдельным комплексам вопросов, в частности законоведческие), называется «смирити», то есть то, что запомнилось, приписываемое конкретным лицам. В пер-вом случае речь идет о «священном знании», ниспосланном богами, во втором – о суждениях мудрых людей.

Е. П. Борзова, Культура и политические системы стран Востока, 2008

Но не будем впадать в отчаяние. Имеющиеся в нашем распоряжении тексты все же содержат исторические материалы, которые можно считать достоверными. Из них нам многое известно о жизни Северной Индии в V в. до н. э., и это согласуется со сведениями в священных текстах джайнистов, авторы которых были современниками Будды. В них мы находим точные сведения об индуистских Ведах, о чем монахи – составители более поздних буддийских текстов и комментариев к ним почти ничего не знали; упоминания реально существовавших исторических личностей вроде Бимбисары, царя Магадхи, рассказы о зарождении городов и городской жизни, о политических, экономических и религиозных институтах того периода. И все это подтверждается открытиями археологов, филологов и историков. В настоящее время специалисты с полной уверенностью утверждают, что некоторые из текстов Канона восходят к самым ранним истокам буддизма. Тем более трудно сегодня согласиться с мнением ученых XIX в., считавших Будду фигурой вымышленной, простой выдумкой буддистов. В многочисленных проповедях, беседах, наставлениях явно прослеживается последовательность и согласованность. Это свидетельствует о том, что они есть продукт интеллекта одного конкретного человека. Их никак нельзя счесть плодами коллективного разума. Более того, вполне возможно, что некоторые из этих изречений в действительности были высказаны самим Сиддхартхой Гаутамой, правда, у нас нет полной уверенности в том, какие именно.

Армстронг Карен, Будда, 2001

Вполне очевидно, что праведники и праведничество – прежде всего тема филологическая, ибо представления о семантико-онтологическом наполнении слов «праведный», «праведник» мы получаем из текстов Священного Писания, из их анализа и восприятия в истории человечества (устных и письменных свидетельств Священного Предания, научных, художественных произведений), из изучения опыта трансформации, оспаривания, противодействия этим текстам и создания новых текстов, новых смыслов прежних понятий.

Тарасов А. Б., Что есть истина? Праведники Льва Толстого, 2001

Автором древнейших священных текстов, предположительно, является Гермес Трисмегист, обычно отождествляемый с богом Гермесом – посланником богов или с египетским Тотом, богом мудрости и письма. Гермес Трисмегист считается автором герметических текстов, найденных в III веке н. э. Из-за сходства этих текстов с христианскими идеями было высказано предположение, что сочинения Гермеса Трисмегиста были фальсифицированы, и ответственность за это возложили на неоплатоников. Однако теперь принято считать, что сочинения Гермеса Трисмегиста или, по крайней мере, сохранившиеся тексты подлинные, и подтверждена их связь с греческими герметическими школами и тайными древнеегипетскими культами63. Мы находим подтверждение, изучая первого греческого посвященного, которого можем идентифицировать как историческую личность. Этим великим человеком, математиком, основателем школы, религиозным мистиком, который интересовался всем и оказал влияние на формирование греческого языка, мысли, науки и философии, был легендарный Пифагор64.

Уоллес-Мерфи Тим, Тайное знание. Секреты западной эзотерической традиции, 2012

Лютер, Цвингли, Кальвин и другие реформаторы трактуют свои построения лишь как раскрытие содержания христианского Писания. Новое в Реформации – это по-новому понятое и осознанное древнее, и, следовательно, учение реформаторов принципиально неотделимо от учения первоначального христианства; своеобразие идеологии Реформации как бы складывается из двух компонентов – своеобразия раннего христианства, как оно зафиксировано в Библии, и особого, уникального «прочтения» Библии реформаторами. И, очевидно, оба эти компонента одинаково важны – ни Библия сама по себе, вне ее специфического «прочтения», не породила таких форм религиозной идеологии, как реформационная, ни новые, уже светские по духу, идейные движения XVI столетия, не связывавшие себя задачей толкования «священного текста», не имели столь важных социальных последствий.

Фурман Д. Е., Избранное, 2011

Этот эмоциональный, творческий подход к прочтению Корана одновременно является и «изюминкой» книги, и непростым вызовом для тех, кто хочет предложить книгу иностранному читателю. Первым, кто сталкивается со сложностями, оказывается переводчик. В данном случае его труд требовал особенной ответственности, ведь книга имеет отношение к Священному Корану. Учитывая роль, которую Коран играет в исламской культуре, и многозначность коранических айатов, неудивительно, что текст священной книги получил целый ряд переводов, и в истории с переводами Корана вряд ли когда-нибудь будет поставлена точка. Проф. Хошманеш в своей книге апеллировал непосредственно к арабскому тексту Корана, переводчик же был вынужден подбирать имеющиеся русскоязычные переводы и предлагать свои варианты перевода отдельных сур, чтобы как можно адекватнее отразить творческий замысел автора. Некоторые наиболее авторитетные переводы Корана были им отредактированы в соответствии с арабским текстом и классическими тафсирами, чтобы раскрыть дополнительные смыслы коранических айатов, не учтенные в других переводах. Благодаря этому яснее становятся рассуждения проф. Хошманеша, апеллировавшего непосредственно к арабскому тексту Корана со всей его многозначностью. Основными же русскоязычными переводами, использованными в данной книге, стали тексты И.Ю. Крачковского, Э.Р. Кулиева, М-Н.О. Османова. В отдельных местах И.Р. Гибадуллин дает свой вариант интерпретации значения коранических айатов.

Хошманеш Абульфазль, Язык Корана, -1

Поэтому большинство мутакаллимов указанные три атрибута (вместе с прочими антропоморфными описаниями) относят к разряду «супер-традициональных» (хабариййа), т. е. основанных исключительно на священных текстах. В данном случае ссылка на Писания не противоречит рационалистической меодологии, не означает «порочный круг» в доказательстве. Ибо достоверность пророческих миссий можно обосновывать в свете явленных пророками чудес, т. е. здесь нет необходимости в предварительном утверждении атрибута речи, благодаря которому Бог дарует пророкам Писания и подтверждает истинность их посланничества.

Ефремова Н. В., Ислам. Философия, религия, культура. Часть 1. Теолого-философская мысль, 2015

Отличительной чертой джайнской сангхи являлось то, что она включала в свои ряды мирян. Хотя, согласно учению, проводилась идея, что полного освобождения мог достичь не просто каждый верующий, придерживающийся законов кармы, а лишь монах, и только в результате строгого исполнения обетов. Поэтому миряне на определенный срок должны были становиться монахами. Главную роль в джайнской сангхи играло паломничество, большое значение придавалось заучиванию священных текстов и их произнесению.

Луковкина Аурика, Изменение отрицательной кармы, 2013

При изучении духовного смысла в идеациональной литературе важно помнить о контекстах, рядом с которыми она существовала. Доказательство соотношения духовных смыслов произведения и контекстов в древнерусской книжности находим в исследованиях М.С. Киселёвой, которая указывает на причину такого соответствия: «Средневековая христианская культура есть культура Слова как концепта, лежащего в основе тварного мира, поэтому всё, что связывает человека со Словом Божьим, вводит его в самый широкий контекст этой культуры, делая его со-Словным Богу. Подобно Богу, творящему мир по Слову <…>, Священные тексты упорядочивают земную жизнь, приближая ее к Жизни Вечной» [Киселёва, 2000, с. 22]. Помимо причины обращения человека к духовным смыслам и их соотнесённости с Логосом Божьего мира, М.С. Киселёва указывает и на результат такого воздействия – спасение души в Вечной

Камедина Л. В., Духовные смыслы русской словесной культуры, 2014

Именно эти образы, образцы, узаконивающие модели, нас и интересуют в данный момент, потому что мы попытаемся в этой главе описать первичный, то есть наиболее универсальный, пример обращения с архитектурным содержанием. Этот подход именуется символогическим и предполагает, как мы только что показали, прямую зависимость от священного текста и прямой путь соотнесения, точнее говоря, наделения смыслом конкретной архитектуры, которая теряет свою конкретность и становится образцом, вариантом, экземпляром идеального храмового сооружения, так сказать, вторичного, наглядного и более доступного, по сравнению с самим Писанием, вместилища смысла. Эта доступность, между прочим, подразумевает не только законность, но и законченность, то есть опять же устойчивость и образцов смысла, и образцов его толкования. Другими словами, архитектура не только связывается со структурами смысла и со структурами экзегезы, но и воплощает, конкретизирует, экземплифицирует, тематизирует, а лучше всего сказать, символизирует именно результаты герменевтических усилий, закрепленных, в свою очередь, в письменных текстах.

Ванеян С. С., Архитектура и иконография. «Тело символа» в зеркале классической методологии, 2010

Третья группа – умеренные рационалисты, которые с уважением относятся к разуму как к познающей силе и считают его источником извлечения из священных текстов религиозных предписаний и догматов. Опираясь на авторитет разума, они постигают авторитет шариата и ограниченность самого разума, признавая направляющую роль религии в отношении него. Однако, допуская, что разум может ошибаться, что он неспособен выявить второстепенные положения религиозного учения, они, тем не менее, считают его ключом и светильником для религии.

Хосроупанах ‘Абд ал-Хусайн, Имам ‘Али и его взгляд на общественное устройство, 2017

Общий итог взаимодействия всех этих средств, приёмов, целей и исторических предпосылок религиозных реформаторских движений состоит в том, что обычно они, в силу своей внутренней логики и заключённого в них потенциала, приводят к спуску с небес теологии на землю реальной истории. Они воплощают ситуацию перехода от богословия к политике, от времени священных текстов к истории реальных альтернатив.

Аль-Джанаби М. М., Философия современной мусульманской реформации, 2014

Центральной частью словарной статьи является, как уже указывалось, справка об исходном источнике библеизма. По необходимости краткая, она, однако, включает параметры, необходимые для правильного употребления соответствующих единиц: культурологическую информацию и точное указание на соответствующее место текста Священного Писания. Приведем примеры типичных комментариев такого рода:

Мокиенко В. М., Библеизмы в современной русской речи. Как их правильно понимать и употреблять, 2017

Изначально «партия Али» – «ши'ат Али» – жестко стояла на той позиции, что законы, данные в Коране и Сунне Мухаммада (С), не подлежат пересмотру и изменению. Али (А) и его сторонники занялись скрупулезной письменной фиксацией хадисного материала еще при жизни пророка Мухаммада (С), в то время как второй халиф 'Умар ибн ал-Хаттаб отдал приказ об уничтожении хадисов под предлогом того, чтобы они не смешались с текстом Священного Корана[1]. Шииты Али (А) не приняли инноваций, привнесенных вторым халифом, который запретил некоторые вещи, бывшие дозволенными в период жизни Мухаммада (С) и во время правления Абу Бакра (как то: запрет временного брака – мут'а, разрешенного в айате 24 суры «Ан-Ниса'»). Также они не считали правомерными вердикты ряда сподвижников, расходившиеся с Сунной Мухаммада (С), которые повлекли за собой изменение формы призыва на молитву (азан), омовения (вуду), намаза (салят), развода (талак), правил наследования (ирс) и ряда других шариатских процедур. Тем самым, шиитов можно назвать своеобразными «старообрядцами от ислама», которые блюли ислам Мухаммада в его первоначальной чистоте. Кроме того, сохраняя хадисы, они также были и ревнителями Сунны. Что касается большинства в умме – мусульман, называющих себя «людьми Сунны и джама'ата» (суннитами), – то они осознали потребность в хадисах намного позже, уже во времена правления Омейядов, когда стало отчетливо понятно, что лишь на основе Корана и без помощи хадисов невозможно развивать фикх. Это привело к интенсивному сбору хадисов через различных передатчиков, причем многие хадисы неизбежно фабриковались или по ошибке, или целенаправленно[2].

Эрнст Карл В., Следуя за Мухаммадом. Переосмысливая ислам в современном мире, 2010

В еврейской общине текст переписывался отдельными профессионалами, не подвергаясь всеобщей критике. Поэтому, многие фрагменты Библии, говорящие о будущем пришествии Христовом, понимались в узком смысле трактовки отдельного авторитета, что умножало совершаемые погрешности. Иудейская община ясно, мучительно сознавала это, и, видя, как с каждым веком умножаются списки, ошибки и недосмотры в Священных текстах, решилась на удивительно гигантское предприятие.

Барановский В. А., Иудаизм, -1

Наиболее знаменитым аристотеликом явился Моше бен Маймон, Маймонид (1135–1204). Его сочинение «Путеводитель колеблющихся», переведенное на латынь, изучалось в университетах средневековой Европы. Аллегорически толкуя священные тексты, Маймон сближает философию и религию настолько, что они в его концепции становятся взаимодополнительными. Так, Маймон полагает, что грехопадение Адама – это аллегория взаимоотношений чувств, интеллекта и нравственности. Три сына Адама – это аллегория растительной, чувственной и разумной душ.

Кириленко Г. Г., Краткий философский словарь, 2010

С древнейших времён люди предпочитали преодолевать дальние расстояния коллективно, также и паломники собирались группами, чтобы было легче справляться с трудностями в пути. Таким образом, процесс организации такой группы был важной составляющей при подготовке паломнического путешествия. Имели значение также предварительные обряды и ритуалы. Это могли быть: участие в специальных богослужениях, чтение священных текстов, отказ от определённых продуктов (специальный пост), сбривание волос с головы или отпускание волосяного покрова, облачение в специальные одежды и т. д.

Житенёв С. Ю., Религиозное паломничество в христианстве, буддизме и мусульманстве: социокультурные, коммуникационные и цивилизационные аспекты, 2012

Это очень важные священные тексты, но и трудные для понимания, потому что здесь мы касаемся истории, запредельной нашему опыту.

Пархоменко К. В., Сотворение мира и человека, 2010

Апокалипсис – одна из самых таинственных библейских книг. Как известно, тексты Священного Писания заключают в себе, кроме буквального, еще и другие сокровенные смыслы, доступные не всем и не сразу. Эти смыслы познаются по мере духовного роста человека. Слово Писания можно сравнить с тем, как если бы отец пытался объяснить маленькому сыну какие-нибудь сложные вещи из жизни взрослых людей. Ребенок пытается своим детским умом понять слова отца, однако он не может понять все, что тот говорит, а усваивает только какую-то малую часть, в самых общих чертах – по-своему, по-детски. Однако со временем, когда сын подрастет и встретится с реальностями, о которых говорил ему отец, он начнет понимать истинный смысл слышанного им в детстве.

Павловцев Иоанн, Толкование Апокалипсиса, 2017